Всё, чем я хочу заняться первым делом на выходных – это хорошенько отоспаться. В дороге меня то и дело вырубает, и когда я в очередной раз распахиваю глаза, осознаю, что мы уже приехали.
В гостиной горит свет. Ого, неужели Саша в кои-то веки дома так рано?
– Привет! – Я кричу прямо из коридора, в ответ – тишина. Пожав плечами, снимаю кеды и иду в свою комнату, как вдруг слышу из комнаты Саши какой-то шум и приглушённые голоса.
– Какого хрена? Мы же договаривались! – Голос принадлежит мужчине. Сердитому мужчине. – Ну да… да… Достала ты!
С кем это она ругается? У неё вроде нет парня. В этот момент я понимаю, что стою, нагло подслушивая их разговор, и быстро ухожу к себе. В любом случае, это меня не касается, просто не ожидала, что у неё будут гости.
Разобрав свою сумку, я иду в ванную. Ноги еле плетутся, я давно так не уставала. Стоя под струями тёплой воды наконец расслабляюсь, смывая с себя липкий пот и думая о том, чем же мне заняться завтра. Сначала высплюсь, а потом пойду на пляж. Поброжу вдоль берега, возьму с собой iPad, набросаю несколько эскизов. Лос-Анджелес такой красивый, что всю неделю, когда Генри отправлял нас на улицу для выполнения заданий, я только и делала, что вдохновлялась местной архитектурой и живописными видами океана и холмов. Надо будет спросить у Саши про её планы, может, она тоже свободна завтра, и мы сходим с ней куда-нибудь, пока она мне истерику не закатила. Ещё надо позвонить маме, последний раз мы общались три дня назад. Она звонила мне вчера, но я была так занята, что не успела ответить, а потом благополучно забыла перезвонить. Разберусь с этим завтра.
Широко зевая и кутаясь в полотенце, я выхожу из ванной, мечтая о чашке крепкого кофе. Не лучшая идея разгонять нервную систему на ночь, но я хочу ещё немного посидеть над снимками в редакторе, а для этого кофе мне жизненно необходим.
Я иду в гостиную и включаю музыкальный центр, чтобы немного развеять тишину. Из колонок раздаётся песня Эда Ширана – «Shape of You». Ох, опять он. Саша просто помешана на нём. Невольно начинаю ему подпевать, но не потому, что он мне нравится, а потому, что просто люблю петь, хоть и не очень умею, несмотря на то, что мой непутёвый отец – музыкант. Мне-то медведь на ухо наступил.
Отцу повезло, он рос в семье рокеров и занимается музыкой с самого детства. Я всегда хотела быть как он. Такой же яркой и раскрепощённой личностью, мечтала петь и выступать, собирать стадионы и вдохновлять людей своими песнями. Но появились две маленьких загвоздки, перечеркнувших моё музыкальное будущее: полное отсутствие голоса и моя мама. Она была категорически против, чтобы я занималась музыкой, как отец. И если проблему с голосом ещё можно было решить, что я втайне и делала, смотря уроки по вокалу на YouTube, то с матерью всё оказалось гораздо сложнее.
Не знаю, что произошло у них с отцом восемнадцать лет назад, но после его ухода она возненавидела и музыку, и музыкантов, и даже канал MTV, и чтобы я выбросила, как она тогда сказала, «все эти несерьёзные мысли» отдала меня в художественную школу. Я не особо туда хотела, но там мне хотя бы удалось выплеснуть весь свой творческий потенциал.
– I’m in love with the shape of you, we push and pull like a magnet do, – ору я во всю глотку и иду на кухню, пританцовывая. Припев – единственное, что я знаю в этой песне, и он очень даже заводной.
В кофемашине пусто, нет ни зёрен, ни воды. Наполняю резервуар для жидкости и тянусь к пакету с зёрнами. Умираю, как хочу выпить кофе. Знаю-знаю, я зависима от кофеина, благо это моя единственная вредная привычка.
– I’m in love with your booody, – не перестаю орать я, надеясь, что Саша меня слышит и негодует за то, что я не попадаю в ноты, и злорадно хихикаю.
– Ты просто ужасно поёшь.
Я слышу низкий мужской голос и резко оборачиваюсь, из-за чего пакет в моих руках взлетает вверх, и зёрна начинают вылетать из него, как конфетти из хлопушки на Рождество, осыпая меня и всю кухню вокруг. Ну просто блеск!
Глава 6
Я вижу светловолосого лохматого парня, сидящего на стуле в углу кухни и от души веселящегося.
Давно он там сидит? Почему я его не заметила? И кто он, чёрт возьми, такой? Притаился в темноте, как маньяк, и разглядывает меня.
Боже, да я же практически голая! Кроме трусов и полотенца на мне больше ничего нет. Я стою, не в силах пошевелиться, а сердце в груди бешено колотится от волнения и испуга. Какая я глупая, сама же слышала чьи-то голоса, но совершенно об этом забыла. Я хватаюсь за полотенце, прижимая его к груди изо всей силы, не переставая таращиться на незнакомца.
Как неловко. Если это действительно бойфренд Саши, она меня убьёт за такой вид. Какой красавчик. Она меня точно прикончит.
– Ты кто такой?
– А ты подумай хорошенько, крошка.
Он назвал меня крошкой?
Я хмурюсь. Где-то я уже это слышала. Видимо, в ЛА принято так обращаться к девушкам.
Незнакомец поднимается на ноги и выходит на свет, давая мне возможность рассмотреть его в подробностях. Ого, а он высокий. Примерно шесть футов и четыре дюйма[6 - 6 футов 4 дюйма – это 193.04 сантиметра.], если не выше, и мне приходится даже немного задрать голову, чтобы увидеть его лицо, хотя я и сама не маленькая, родители наградили меня ростом в пять футов и восемь дюймов[7 - 5 футов 8 дюймов – это 172.72 сантиметра.].
На нём рваные джинсы, и сквозь прорезь на левой коленке видно татуировку, но я не могу разобрать, что набито. Серая толстовка скрывает стройное тело. Черты лица такие острые, что, кажется, о них можно порезаться. Нос ровный и узкий, и я вижу тонкое колечко пирсинга с правой стороны. В левом ухе серьга.
Когда я встречаюсь взглядом с голубыми глазами, внутри меня буквально всё холодеет, и я понимаю, это не незнакомец. Я его знаю.
Мои глаза в изумлении расширяются. Нет, этого просто не может быть.
Нет, нет, нет, ну почему я всегда попадаю в такие ситуации?
Передо мной стоит Лиам Харрис, старший брат моей лучшей подруги.
Моя первая детская любовь.
Я с шумом сглатываю и вижу его довольную ухмылку. Эта знакомая дерзкая улыбка ни на йоту не изменилась за девять лет.
Дыши, Саммер, и только не паникуй. Ты уже взрослая, он уже взрослый и вряд ли будет тебя доставать.
В голове невольно начинают проскакивать воспоминания.
Нам с Сашей было девять, когда мы тайком, как самые настоящие шпионки, пробирались в комнату четырнадцатилетки Лиама. Она, чтобы воспользоваться интернетом, а я просто с ней за компанию, и пока она сидела в компе, я с упоением разглядывала его комнату, стены которой он собственноручно выкрасил в чёрный цвет и обклеил плакатами различных рок-групп. На полу по разным углам валялись скомканные бумажки. Развернув одну, я увидела целый лист перечёркнутого текста. Он писал свои первые песни, и я подумала тогда, какие же они замечательные. И удивилась тому, что у такого злого парня может быть такая красивая душа. Внутри меня будто что-то щёлкнуло. Наверное, в тот момент он и начал мне нравиться. Один из таких бумажных шариков я всегда уносила с собой и читала потом дома по ночам.
В пятнадцать Лиам собрал свой первый гаражный бойз-бэнд и устроил настоящий концерт прямо во дворе дома, на который пришли чуть ли не все наши соседи. Все хлопали и подбадривали ребят, пока с работы не приехал уставший психованный Питер и всех не разогнал, даже не постеснявшись людей вокруг. Он никогда не поддерживал стремление Лиама к музыке, они ругались из-за этого постоянно.
В шестнадцать Лиам сбежал из дома, потому что Питер в порыве ярости сломал его любимую гитару, когда увидел репетирующим перед очередным концертом. Лиам вернулся домой через несколько дней. По всей внутренней стороне его предплечья красовалась ещё свежая татуировка – та самая гитара, которую Питер уничтожил. Саша тогда прибежала ко мне вся зарёванная и рассказала, как отец был готов вышвырнуть его обратно из дома из-за этой татуировки. Вскоре они, к удивлению всех, помирились, и Питер даже подарил Лиаму машину, новенький блестящий Mercedes, правда Лиам разбил его уже через месяц, напившись за рулём с друзьями.
Я всегда считала этого парня мрачным и злым. Он будто специально искал проблемы на свою пятую точку. Я даже немного его побаивалась, но он всё равно почему-то нравился мне, несмотря на свой скверный характер. За это я его ненавидела. И себя за то, что как последняя идиотка втрескалась в плохого парня, когда вокруг было много моих одногодок, гораздо приличнее этого задиры.
Он нравился мне даже тогда, когда бесстыдно подначивал меня за мои недостатки. В двенадцать я уже была очень высокой и оттого нескладной и неуклюжей. Вдобавок ко всему ещё лопоухой и носила дурацкие брекеты. И так как я была частым гостем в доме Харрисов и много раз становилась свидетелем их ссор с отцом, Лиам срывал злость и на мне тоже. Но нравиться меньше от этого он мне не переставал.
Нашу последнюю встречу с ним я помню слишком отчётливо, так, будто это было вчера. Знойный день седьмого июля, мой день рождения, где мне исполнилось тринадцать лет. Я вышла на улицу, чтобы сходить в магазин за продуктами для праздничного стола, и увидела Лиама. Он складывал свои чемоданы в такси. В этот день он уезжал из Сисеро, так как решил поступать в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, наперекор отцу, тот настаивал на Северо-Западном в Чикаго. Я поняла, что больше его не увижу. Не услышу его громкий смех и грубый голос, не увижу дерзкую улыбку, не услышу его песни. И мне стало так грустно, что на глаза даже слёзы навернулись. Кэтрин и Саша обнимали его и плакали, а он что-то с улыбкой им говорил. Питер с ним попрощаться не соизволил. Когда Лиам сел в такси, он вдруг обернулся в сторону нашего дома и наши взгляды встретились. Моё сердце ёкнуло, когда я посмотрела прямо в его голубые дикие глаза.
Он криво мне улыбнулся и сказал:
– С днём рождения, Рид. Желаю тебе перестать быть занудой и начать улыбаться.
После чего захлопнул дверцу и уехал. Я застыла на месте, будто окаменев, и провожала взглядом уезжающую машину. Не могла никак поверить, что Харрис поздравил меня. Откуда он вообще мог знать про мой день рождения? Я невольно улыбнулась ему вслед, но он этого уже не увидел. В тот момент я вдруг почувствовала в груди невероятно-разрастающуюся тоску, словно лишилась в своей жизни чего-то важного.
Я трясу головой, возвращая себя в настоящее, и растерянно смотрю на парня, которого так давно не видела.
– Лиам.
– Собственной персоной. Рад видеть тебя, Саммер. – Он подходит ближе, улыбаясь и разглядывая меня со всех сторон, будто я музейный экспонат. Я скрещиваю руки на груди. Он рад меня видеть? С чего бы это вдруг? – Мм, отличные икры. Ты танцовщица?
– Что?
– Говорю, ноги у тебя красивые. Занимаешься танцами?
– Нет.
Его вопрос сбивает меня с толку. Какие к чёрту икры, какие к чёрту танцы, и какого чёрта он здесь делает? Саша же говорила, что он в концертном туре до конца ноября. Разве может такое событие закончиться настолько раньше? Судя по опыту моего отца, вполне себе может.
Ну почему именно сейчас, когда я здесь? Я была абсолютно, тотально не готова к встрече с Харрисом! Это кошмар наяву.
О Господи, а вдруг Саша ругалась с ним из-за меня? Нужно будет это выяснить.
– Люблю ходить пешком, – выпаливаю я и тут же краснею. Ну вот, поехали. Ляпнула ерунду, как всегда, когда начинаю волноваться.
Лиам смотрит на меня, как на какую-то дурочку, и улыбается. Мне хочется хлопнуть себе по лицу и ему по лицу, но я лишь вопросительно вскидываю брови в ответ на его взгляд. Он вообще помнит что-то ещё обо мне, кроме имени? Вряд ли. Я всегда была для него невидимкой. Серой мышкой, страшненькой подружкой его сестры, подушкой для битья, мишенью для издёвок. Думаю, дальше нет смысла продолжать, чтобы описать всё его отношение ко мне.
– Саммер, Саммер. – Он словно смакует моё имя, и, должна признать, мне до чёртиков нравится, как оно звучит из его уст. – Кто бы мог подумать, что мы ещё встретимся, и ты станешь такой… – Он крутит ладонью в воздухе, подбирая подходящее слово. – Короче, ты здорово изменилась. Я помню тебя совсем другой.
Не понимаю, он только что сделал мне комплимент или оскорбил?
– О, неужели? Когда мы в последний раз виделись, мне было тринадцать. Логично, что я изменилась, не думаешь?
– Логично. – Он снова начинает улыбаться. – А ты, значит, всё это время считала дни до нашей встречи, маленькая зануда?
Ого, вот это заносчивость! Этот парень всё такой-же зазнавшийся засранец. Но я даже не удивлена. Я смотрю на него в упор. Он стоит всего в двух футах от меня и улыбается так, что на щеках появляются ямочки. Очень милые ямочки.
Боже, это просто незаконно. И он не толстый, хотя это его вряд ли бы испортило. Он всегда был симпатичным, но сейчас будто вся его подростковая привлекательность умножилась в разы. Лиам больше не мальчик, а взрослый красивый мужчина, и какого чёрта его близость так меня будоражит? От него веет каким-то запретом и… сексом. Я сглатываю. Что это за мысли? Наверное, всё потому, что красивые люди всех волнуют. В их компании невольно начинаешь теряться и нести всякую чепуху. У меня всегда так. Я думаю, это всё из-за моей неуверенности в себе и в собственной привлекательности.
– Как относишься к ни к чему не обязывающему сексу, Саммер?
– Что, прости?
– Ты, я и горячий безудержный трах, который ты никогда не забудешь. – Харрис закусывает губу, играя бровями, а я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, несмотря на безумно колотящееся в этот момент сердце.
Я знаю, кто такой Лиам. Он – балбес и провокатор. И, судя по всему, он ничуть не изменился.
– Что ты несёшь?
– Тебе ведь больше не тринадцать лет. Можем поиграть с тобой по-взрослому.
Только я открываю рот, чтобы сказать ему, что скорее съем жука, чем пересплю с ним, как он подходит ко мне ещё ближе и касается моих волос. Я чувствую его запах и куда-то уплываю. Смесь терпкого дорогого парфюма, кондиционера для белья и…
– От тебя травой воняет, – говорю я и морщу нос, а он лишь смеётся в ответ на мою гримасу, обнажая ровные белые зубы, и моё сердце вновь падает.
Лиам достаёт из моих волос кофейное зерно и со смехом бросает на пол. Чёрт, я совсем забыла, какой бардак тут устроила.
– Я сейчас всё уберу, – бормочу я и вспоминаю, что до сих пор стою перед ним в одном полотенце. – Но сначала переоденусь.
– Брось, ты отлично выглядишь.
– Заткнись!
И со скоростью света бегу в свою комнату, слыша его смех за спиной.
Глава 7
Я натягиваю на себя тайтсы[8 - Облегающие спортивные штаны.] и футболку и пока одеваюсь, перевожу дух от неожиданной встречи с Лиамом. Саша говорила, он довольно редко тут появляется и что они практически не видятся, хотя живут в одном городе. Раз он приехал сегодня, значит, есть какая-то причина. В любом случае это ничего не меняет. Он всё тот же заносчивый болван, каким был девять лет назад, только теперь ещё знаменит и богат, носит серьгу и сделал себе ещё татуировки. А ещё он очень сексуальный и предложил мне с ним… Боже, нет, мне даже думать об этом неловко.
Смотрю на себя в зеркало, нервно кусая губы. Мои щёки раскраснелись от волнения, грудь высоко вздымается. Нет, в таком состоянии возвращаться нельзя, но, может, он уже ушёл? Очень в этом сомневаюсь. Держу пари, он будет ждать меня, хотя бы для того, чтобы отвесить ещё парочку своих ехидных комментариев.
Интересно, считает ли он меня симпатичной теперь? О чём это я. Он же теперь знаменитость, уверена, у него было много девушек гораздо красивее меня.
Забудь, Саммер. Лиам Харрис – это вообще не тот парень, который тебе нужен. Вы с ним как небо и земля, как огонь и вода, как свет и тьма, как…
Так, стоп. Что за бредовые мысли? Короче, мне он вообще не нужен. В данный момент я должна сосредоточиться только на учёбе. Просто не буду обращать на Лиама внимания, как в старые добрые. Если он будет продолжать вести себя как идиот, это будет проще простого.
Я чуть приоткрываю дверь своей комнаты и прислушиваюсь. С кухни доносится какой-то шорох, значит, он ещё там. Чёрт. Мне придётся вернуться, чтобы как минимум убрать бардак, который я устроила, хотя отчасти это и вина Лиама. Нет, не отчасти, это полностью его вина, потому что он напугал меня. Ладно, пошла. Я делаю вдох, решительно иду на кухню и с удивлением обнаруживаю, что она абсолютно чиста, на полу нет ни зёрнышка. А ещё потрясающе пахнет свежесваренным кофе.
Лиам сидит за кухонным островком и, увидев меня, подталкивает в мою сторону дымящуюся кружку.
– Ты, кажется, хотела кофе.
– Ты всё убрал! – изумлённо констатирую я, озираясь по сторонам, и сажусь напротив него. – Спасибо. И за кофе тоже.
Ладно, Лиам, оказывается, ещё не полный засранец. Плюсик ему в карму за то, что он мне помог.
– Пожалуйста, но не поздновато ли для кофеина? Уже почти девять вечера.
– У меня был тяжёлый день, и вообще вся неделя.
Я добавляю в кофе кокосовое молоко и с удовольствием делаю глоток. Мм, потрясающе. Думаю, моей энергетической батарейки хватит ещё на часок-другой.
Ненароком бросаю взгляд на Лиама, который смотрит на меня с интересом. Он никогда на меня так не смотрел, потому что раньше я была слишком маленькой и невзрачной. Ещё бы, я ведь была ребёнком. Если бы мы были одногодками, обратил бы он на меня тогда внимание? Бьюсь об заклад, что нет.
Во мне нет ничего особенного. Я… обычная. У меня нет большой груди или задницы, единственное, чем я могу похвастаться, это высоким ростом, что скорее недостаток, чем достоинство, и густыми волнистыми волосами красивого шоколадного оттенка, как у моей мамы. Такому, как Лиам, всегда нравились блондинки, раньше он постоянно гулял с ними, это я прекрасно помню.
Я делаю ещё глоток и неловко ёрзаю на месте. Абсолютно не знаю, о чём с ним разговаривать. О музыке? Я немного следила за его творчеством в начале его карьеры, потом перестала, чтобы лишний раз не думать о предмете своего воздыхания, но всё равно неоднократно слышала его песни по радио. Хм, надо послушать хотя бы один его альбом.
– Чем ты сейчас занимаешься, Саммер? – спрашивает Лиам, откидываясь на спинку стула. – Саша сказала, ты переехала сюда ради какой-то учёбы.
Господи, Саша!
– Я не переехала, она что-то напутала. Приехала всего на месяц на курс по фотографии.
– Это что, какой-то особенный курс, которого нет в Чикаго, раз ты ради этого прилетела в Калифорнию?
– Типа того. – Я верчу в руках кружку, уставившись взглядом в стол. – Это интенсив под руководством Генри Миллера, талантливого английского фотографа. Он никогда не посещал Америку, а несколько месяцев назад решил открыть тут, в Лос-Анджелесе, собственную школу, и в честь открытия провёл конкурс. Я и ещё пять человек выиграли место на курс с большой скидкой. По итогам месяца он даже может предложить нам работу у него!
– А, так он типа твой кумир и ты им восхищаешься?
