Вячеслав Александрович Баймаков "Ученье – полусвет, неученье – туши свет и давай по-быстрому"

Ученье – полусвет, неученье – туши свет и давай по-быстрому
Вячеслав Александрович Баймаков

Фантастический учебник начальной школы жизни для мальчиков всех возрастов. Ознакомительное прочтение допускается в качестве развлечения. Последующие – вдумчивое изучение с конспектированием. Учебник имеют ограничение, помимо узаконенных – IQ 100+. «Дураков учить – самой дурой стать». Суккуба.

Вячеслав Баймаков

Ученье – полусвет, неученье – туши свет и давай по-быстрому

Глава 1. Локация 0. Что у пьяного на уме – трезвому не догадаться, а тому потом не вспомнить.

Дима был пьян, но, несмотря на это, вёл машину. Притом с превышением скорости по ночной трассе, обгоняя редкие «тормоза» через двойную сплошную. Как лихач до сих пор не разбился – непонятно. Он уже мало что соображал. По сути, за него рулил автомат подсознания, лишний раз доказывая: рефлексы не пропиваются. Даже тот факт, что неадекватный водитель пристегнулся ремнём безопасности, говорил, что инстинкты самосохранения иногда закусывают.

А ещё он не стал мочиться под себя, когда приспичило. Правда, пожалел не штаны, а новую машину, за которую ещё кредит не выплатил. Вот этот факт всплыл в голове даже в шторме выпитой водки. Только добравшись до обочины отлить, не удержал равновесия и нырнул в кювет, продолжая при этом справлять физиологическую потребность.

Благо откос оказался неглубоким. Да и мощный борщевик принял на себя падение тела, не дав бедолаге закончить начатое, лёжа в кювете с разбитым носом. Мощное растение застопорило размякшее туловище между своими травинами в руку толщиной в экстравагантной позе с прогибом спины. Вот и говори после этого о вреде сорняка. Может, он тогда Диме жизнь спас.

Как назло, ни один гаишник по пути не тормознул. Не отобрал права. Не загнал машину на штрафстоянку. А главное – не конфисковал оставшуюся недопитой бутылку водки, которая, к счастью, уже сама где-то потерялась. Да и какие стражи дорожного развода в глухой ночи? и так далеко от Москвы? Где вообще находился, Дима уже давно не понимал. А дорожные указатели категорически отказывались читаться, превратившись в абракадабру нерусскую.

Как он покинул столицу – не помнил напрочь. Потому что проревел этот момент. Даже не так. Прорыдал в голос от обиды и отчаяния, колотя по рулевому колесу и по соседнему пассажирскому креслу. Притом последнее лупил наотмашь, со всей дури и с особым ожесточением.

Казалось, всё выпитое за свадебным столом, где они с Ольгой гуляли в качестве друзей жениха, вылилось через слёзы практически сразу. После чего наступило отупение. Время и какие-либо мысли замерли. Так он проехал ещё непонятно сколько.

Затем вспомнил о прихваченной со стола бутылке водки. Не сбавляя скорость, откупорил «беленькую» и хлебал, как воду, абсолютно не чувствуя, что за дрянь употребляет. А после падения в борщевик вообще обозлился на весь мир. И вот в этом «приподнятом» из кювета настроении и находился последнее время.

Все стёкла в машине опустил, кроме лобового и заднего. Их тоже пытался, но кнопки не нашёл. А к ночи посвежело. Градусов десять, не больше. Зачем-то в полную силу молотил кондиционер, но при этом ему было жарко. Особенно горело лицо, словно его абразивной шкуркой натёрли.

Дима открыл окна, не вентилируя поганое настроение, а выплёскивая его на всю округу. Он что было мочи голосил непристойные ругательства в адрес своей теперь уже ненавистной супруги, полоща её светлый образ в нечистотах разной консистенции. Затем какое-то время без слёз выл и опять принимался костерить супругу, всякий раз обещая как можно скорее развестись с этой сукой к членам собачьим.

А всё начиналось вполне благопристойно, как и любой семейный праздник подобного уровня. Они с Ольгой, нарядные, трезвые и, на взгляд со стороны, влюблённые друг в друга, сидели за свадебным столом и кричали молодым «Горько!». Их собственный брак длился уже больше двух лет, и для молодожёнов они считались благополучной парой со стажем.

За их столом сидели только друзья жениха. Пацаны прибыли на торжество все как один с подругами. В своей компании сиделось комфортно, непринуждённо, весело. Пока не напилась Ольга. Дима даже не заметил, как это произошло. Да и не следил он за ней, общаясь в большей степени с друзьями.

Он не помнил, кто завёл разговор на постельную тему. Все ржали. А вот Оленька сначала ни с того ни с сего пьяно разревелась, да так, что не остановить. А при попытке её успокоить с ней вообще случилась истерика. И благоверная при всех начала такое говно на Диму выливать, что он теперь за всю жизнь не отмоется.

Оказалось, что её муж, то есть он, как мужик – полный ноль. Ничтожество с членом на полморковки. Скорострелка конченая, что только сунул, тут же кончил. И что она, бедная, оказывается, за всё время их близко-телесного знакомства ни одного оргазма от мудака не испытала. И что козёл, то есть опять же он, сделав свои два «дры?га», отваливает на бочок и тут же засыпает. А она, разнесчастная, чтобы получить разрядку, вынуждена заниматься мастурбацией и реветь в подушку.

Да Ольга много чего наговорила. Дима и не запомнил всего. Но такого публичного унижения в жизни не испытывал. И как только смог всё это пережить? После такого он видел для себя только два пути: либо её убить, либо покончить с собой, не пережив позора.

Вот последним он и занимался. Потому что, положа руку на сердце, посчитал, что Ольга была всё же в чём-то права. Он как-то о подобных вещах даже не задумывался никогда. Но зачем при всех-то?

– Сучка драная! – с остервенением процедил он сквозь зубы, обгоняя очередную фуру. – Ненавижу!

И, ныряя обратно в правый ряд, вдруг высунул лицо в окно навстречу ветру и что было мочи заорал: «Суккуба вонючая!»

– Это с какого перепуга вонючая? – раздался истеричный женский возглас с пассажирского сидения. – Ты свои штаны понюхай, засса?нец.

Дима обернулся на неожиданно объявившуюся пассажирку. Вдавил педаль тормоза в пол что было дури и попытался вывернуть руль в противоположную от привидения сторону, материализовавшегося рядом. Но миниатюрная ручка девушки не только вовремя перехватила баранку, но и, не прилагая усилий, крутанула её в обратную сторону, чуть не выломав водителю руки!

Машина, вереща резиной по асфальту, юзом скользнула на гравийную обочину, прошуршала ещё несколько метров и встала как вкопанная, окончательно заглохнув в клубах пыли. Сзади раздался протяжный рёв фуры. Большегруз пронёсся мимо, объезжая с выездом на встречку. Видимо, предчувствуя, что от придурка с тормозами на всю голову можно ожидать чего угодно.

Дима тем временем враз протрезвел. Панически вытаращившись на непонятно откуда взявшуюся попутчицу откровенно наглого вида, лихорадочно пытался отстегнуть ремень безопасности, что, как назло, не удавалось. Наконец рука что-то там сделала, ремень улетел за спину, но тут его настигла другая проблема – ручка открытия двери потерялась.

Он несколько долгих секунд царапал обшивку ногтями, пытаясь обнаружить пропажу на ощупь. Но плохо соображающие мозги неожиданно приняли кардинально иное решение и экстренно эвакуировали тело через открытое окно головой вперёд. Как только Дима грузно плюхнулся на землю, вжимаясь в гравий и изображая неодушевлённый предмет, из салона раздался заливистый смех с топотом ногами.

Эта какофония безудержного веселья с ритмичным стуком оказала на Диму такое же воздействие, как африканский барабан на зомби. Невидимая сила подняла с земли, скрючила в три погибели и сунула головой обратно в салон. И как только девица успокоилась, он выдавил из себя: «Ты кто?»

Его обессиленный рассудок догадывался, «кто» перед ним. Но тот же мозг по другим нейронным связям категорически отказывался в это верить. Дима вообще не верил ни в бога, ни в чёрта, ни в зомби с привидениями. Только ввиду необходимости, прописанной законодательно, был вынужден верить в отечественную медицину, что, в принципе, являлось одним и тем же. И тут его накрыло: «Всё. Допился. Белая горячка».

Девушка, охая, утёрла ладошками лицо. Сдула со лба ярко-красную чёлку на фоне иссиня-чёрного каре. Нагнулась и выудила из-под сидения недопитую бутылку водки. И брезгливо, держа двумя пальчиками за горлышко, вышвырнула её в открытое окно.

В темноте кювета затрещали кусты, а следом послышался глухой взрыв разлетающейся вдребезги бутылки. Подобный звуковой фейерверк заставил Диму впасть в очередную панику. Он выдернул голову из салона машины, ударившись затылком. Присел, сжавшись в комок, и в скрюченном положении заметался из стороны в сторону, полагая, что на него сейчас рухнет и само дерево, в которое угодила стеклотара.

Тут наконец в пустой голове возникла первая здравая мысль: «Надо остановить какую-нибудь машину». Как назло, и впереди, и сзади зияла кромешная тьма. Ни одного проблеска фар. Тогда мысль резко поменялась, приводя его к выводу, что необходимо срочно бежать. Но он не мог сообразить, в какую сторону. Пристально вглядываясь то в одну темноту, то в другую, Дима мучительно выбирал, какая из них предпочтительнее.

Неожиданно перед ним в такой же позе пацанского приседа возникла «белая горячка» с крашеной чёлкой и на полном серьёзе заявила:

– Если собрался в бега, то делать ноги надо в ту сторону, – и она ткнула пальчиком туда, откуда приехали.

– Почему? – чисто на автомате спросил до смерти перепуганный молодой человек с видом мало что понимающего идиота.

– Потому что по правилам дорожного движения по обочине следует двигаться навстречу потоку, а не наоборот.

Вот тут голова наконец-то осознала, что слишком резко протрезвела. Дима впал в приступ глубочайшего похмелья со всеми вытекающими последствиями и лозунгом: «Ну почему я не сдох до того, как?» Он упал перед «белочкой» на колени и, схватив голову руками, замер, стараясь даже не дышать, пережидая резкий приступ боли.

– За простое напоминание ПДД мог бы и попроще отблагодарить. Без коленопреклонения.

Хохотушка в очередной раз разразилась смехом, от которого Диме совсем поплохело и затрясло, словно он стоял на рукояти отбойного молотка при попытке вскрыть бронированный лист. Благо это продлилось недолго. Ладонь незнакомки легла на разламывающийся затылок, и похмельный синдром как рукой сняло.

– Что, головка бо-бо? – издевательски поинтересовалась «горячка», заглядывая в опухшие глаза похме?льно-пострада?вшего.

– Ты кто? – выдавил он из себя, как бы упрашивая: «Только не говори правду».

– Я та, кого ты звал.

– А кого я звал?

– Ты дурак или прикидываешься? – спросило привидение, не меняя издевательской формы общения. – Ты оторвал меня от важных дел, а теперь взад пятки?? Не, мальчик, так не пойдёт. Я за ложный вызов знаешь, что с тобой сделаю? Да то, что произошло за свадебным столом, тебе покажется простым недоразумением, не стоящим выеденного яйца.

Такая осведомлённость окончательно добила протрезвевшего. У него словно предохранители перегорели, а с ними и всякая способность сопротивляться обстоятельствам пропала. И Диму неожиданно отпустило. Он отчётливо осознал, что поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились. И от этого ему стало всё равно, всё равно.

Он грузно поднялся с колен. Сделал вялую попытку отряхнуть брюки, оглядывая их в рассеянном свете фар. Заправил вылезшие из расстёгнутой ширинки трусы с вывалившимся в них содержимым. Застегнул молнию. И только сейчас осознал, что всё то, что он заправлял и застёгивал, было мокрое.

Но это абсолютно его не покоробило. Не заставило устыдиться. Будто так и должно было быть. Дима проделывал эти манипуляции неторопливо, растягивая время, при этом судорожно стараясь вспомнить последний отрезок своего существования до того, как «это» появилось. Но в потяжелевшей голове заключительный кусок жизни словно вырезали. Наконец, бедолага сдался, решив сыграть со своим глюком в честность.

– Ну хоть убей, не помню, кого звал. Я даже не понимаю, как здесь оказался.

– Да пьянь ты моя, – издевательски посетовала непонятно кто, – водка – субстанция бесцветная, но порой умудряется так разукрасить последствия её употребления, что всю жизнь приходится оттираться.

Она, как бы делая одолжение, лениво хлопнула в ладоши, и мир пропал. Дима от увиденной картинки не только на колени – на задницу плюхнулся. И на ней даже умудрился отползти на пару метров задним ходом.

В светлой серости «ничего» без краёв и горизонтов, без верха и низа прямо перед ним стоял самый настоящий ангел за три метра ростом, с чёрными крыльями за спиной. Предстал он то ли абсолютно голый, имея блестящую чёрную кожу, то ли был обтянут облегающим материалом типа латекса. Диме показалось последнее более вероятным.

Лицо небожителя, светящееся белым расплывающимся пятном, по всем признакам принадлежало той самой девице, появившейся непонятно откуда. Даже ярко-красная чёлка присутствовала. На лбу, в зоне межбровья, проступала золотая спираль, чем-то похожая на латинскую букву «G».

«Сатана», – обречённо подумал Дима, опуская глаза, как побитая собака, – «Вот и всё. Надо же, как просто. Боль, как от зверского похмелья. И кранты».

Неожиданно ангел разразился смехом, в очередной раз лишая Диму воли. Молодой человек вскочил на ноги и изобразил бег на месте, высоко задирая колени.

– Ну ты дебил, – гулко пророкотал крылатый, вдоволь навеселившись. – Твои познания о мире оставляют желать лучшего. И как только умудрился при такой степени кретинизма вообще вспомнить моё имя? Да ещё и призвать!

– Ну, – сконфуженно ответил новоиспечённый «покойник», – я, наверное, очень хотел умереть. Оттого и призвал Сатану. Не в рай же мне проситься с моими-то заслугами.

Ангел, осознав, что со смертным не имеет смысла разговаривать загадками, решил попросту представиться, тяжело вздохнув.

– Я непременно передам Сатане о твоём желании с ним встретиться. Но я не он. Твои соплеменники дали мне имя «Суккуб». И, учитывая твою убогость, даже не буду применять карательных мер за то, что обидел моё достоинство, обозвав вонючей. Хотя и простить не смогу. Я не умею этого делать. И до сих пор не могу взять в толк, как вам удаётся прощать.

Вот тут Дима вспомнил о вопле навстречу ветру, сам не понимая, с чего это вдруг помянул похотливую дьяволицу. И тем более с какого перепугу обозвал её вонючей. Она вроде вообще ничем не пахнет. Но глубоко закопаться в аналитику своего поступка ангел не дал. Очередным хлопком он вернул несостоявшегося самоубийцу в реальный мир, к сиротливо стоящей машине.

Воскрешённый лихорадочно заозирался, а затем тупо уставился на хрупкую с виду девицу. Она стояла в свете фар, в узких светлых джинсах, вдрызг разодранных в районе колен. В тёмной футболке без рукавов и каких-либо принтов с надписями, довольно плотно обтягивающей её грудь среднестатистического размера. И нагло лыбилась.

– Так я не умер? – обескураженно спросил Дима.

– Нет ещё, к сожалению, – с наигранной досадой ответила Суккуба. – Тебе ещё как до Китая пешком. Не заговаривай мне зубы. Ты тратишь моё время, смертный. Говори, зачем звал.

Вот тут Дима всерьёз задумался. С одной стороны, он безоговорочно поверил, что, признав вызов недоразумением, эта сущность того света устроит ему такой душевный ад – врагу не пожелаешь. С другой – ну надо быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться случаем, наверняка выпавшим единственный раз в жизни. Он ещё никогда и нигде, даже в свободном от правды интернете, не слышал, чтобы кому-то также повезло.

То, что дьяволица затребует в оплату душу, он даже не сомневался. Но так как до сегодняшнего дня являлся законченным атеистом, ему эта субстанция вроде бы как была без надобности. Таких бездушных в современном мире пруд пруди. Наверное, каждый второй, если не чаще. Но что попросить взамен? Вот тут фантазия зависала, как маломощный комп на продвинутой «стрелялке».

Взглянув на слабо освещённое лицо Суккубы, заметил, что та как-то странно улыбается. Диму тут же посетила догадка, что она тупо слышит его мысли и откровенно издевается! Молодой человек сначала обиделся, что его подслушивают. Затем растерялся, не зная, как можно обдумывать, не думая при этом. Тут же непонятно зачем вспомнил Ольгу с её истерикой. И, даже сам не ожидая от себя, выпалил требование:

– Научи меня ублажать женщин.

Видимо, заминка в сознании, вызванная необходимостью не думать, что думаешь, дала возможность подключиться для решения задачи глубинному подсознанию. Проделать в нём необходимую работу и выдать решение на-гора в полной неожиданности для хозяина.

Ангел в виде наглой девахи с вытаращенными от изумления глазами уставился на смертного и через несколько секунд оторопи выругался: «Мать моя девственница опосля шести абортов. И откуда ты такой умный взялся? А прикидывался, дурак-дураком».

Дима был доволен собой. Кажется, ему удалось удивить не только себя, но и самого ангела разврата! К тому же он мгновенно оценил свой экспромт. Одно дело – убить кого-нибудь: Ольгу или себя. И совсем другое – получить эдакую фичу. Вернуться и показать всем бабам без разбора, кто тут царь на их Лысой горе. Да Оленька себе локти сгрызёт, когда о нём по всей Москве начнут складывать легенды.

– Да, – неожиданно прервала девица его мысленные закидоны, – лишний раз убеждаюсь, что идиоты никогда не переведутся. Они со временем просто деградируют в нечто большее.

– Извини, – тут же стушевался пойманный на подростковых грёзах Дима. – Замечтался.

– Проехали. В мечтах не принято ни в чём себе отказывать. Так что мастурбируй иллюзии на здоровье. Только помни, что фантазия – это наркотик. Он делает действительность рафинированной, превращая фантазёра в никчёмность в реальности, – заумно выдала Суккуба, продолжая о чём-то размышлять.

Но тут она встрепенулась. Быстро подошла к Диме и бесцеремонно схватила его за плечи мёртвой хваткой. Пощупала, чуть не выломав суставы. Повертела из стороны в сторону, как ничего не весящего пластмассового манекена. И в заключение ущипнула за задницу, явно оставляя там синяк. Она тискала его, словно проверяла товар на невольничьем рынке. После чего выдала заключение:

– А знаешь, мальчик, из тебя выйдет неплохой насос. Правда, тебе придётся над собой поработать как следует, но это дело решаемое. Я согласна.

С этими словами она протянула руку для заключения договора.

– Погодь, – спохватился Дима, отстраняясь от рукопожатия и хватаясь за только что обиженную задницу, заглаживая боль. – Я не понял. Во-первых, ты ничего не сказала об оплате. И что это за насос ты собираешься из меня соорудить? Сделка должна быть прозрачна, и прежде чем заключать договор, неплохо бы было с ним ознакомиться. Вас, демонов, хлебом не корми, дай только обдурить доверчивых смертных.

– Ты глянь, как он заговорил! – вскинулась наглая девица, убирая руку и подбочениваясь. – Ты кому тут пытаешься диктовать условия, плесень алкогольная? Я и так пошла на беспрецедентное действо, согласившись учить тебя элементарным азам. А тебе в твоём мире и этого за глаза. По поводу оплаты – она стандартная: треть эмоций твоего оргазма с любой партнёршей. И цени мою доброту. С тебя беру только треть, как больного на всю голову.

– А как же душа? – недоумённо вытаращился Дима, ничего толком не поняв.

– Чья душа? – столь же непонимающе уставилась на него Суккуба.

– Ну, – замялся молодой человек, – демоны вроде душу в оплату берут.

– Уму непостижимо, до чего глупость безгранична! – тяжело выдохнуло потустороннее создание. – Ты хоть знаешь, убогий, что это такое?

– Ну… не очень.

– Душу нельзя забрать или отдать. Это просто невозможно. Она покидает человека лишь со смертью. Но она может истончиться до ничтожности. Что, кстати, с ней и произойдёт к концу обучения.

– Не понял, – набычился Дима, продолжая ничего не понимать.