– Да пошел ты! – Кричит Мэнди, хлопая дверью.
Чтобы она не думала, но я прав. Взаимность будет и очень скоро, ведь передо мной нет ни одного препятствия, которого я не смогу преодолеть.
Глава 2
Мэнди
3 месяца назад. Утро перед помолвкой
– Мама, как я могу выйти замуж за него? Как же Эрик?
– Милая, ты же знаешь, что твой папа в последнее время очень решителен. Мне тоже очень нравится Эрик, он подходит нашей семье, но…
– А как же наши традиции, мама?
– О, Мэнди, – мама склоняется надо мной, обхватывая мои щеки руками. – Только мы с тобой в этой семье о них и думаем.
– Ты же не позволишь выйти мне за этого человека?
В моём голосе столько надежды, не знаю откуда она вообще. Хотя нет, вру. Она от моей мамы. Кэтрин Кромфорд ни за что не позволит своей второй дочери попортить фамилию своим браком. У нас итак от неё не осталось уже почти ничего.
– Конечно, родная. Просто нам нужно немного времени. Твой бестолковый отец только и оставил нам выход, как плясать под дудку других.
– И что мы будем делать?
– Пока что играть по их правилам.
– Но Эрик…
– Мэнди. Эрик рассказал своим родителям о том, что хочет на тебе жениться? Почему они не оказались под нашей дверью до этого всего?
– Он просто ждёт удобного момента, – невинно бормочу я.
– Пусть тогда сегодня постоит и посмотрит, к чему привела его нерешительность, – голос мамы чёткий, без единого колебания. Конечно, ей-то всё равно за кого меня выдавать, лишь бы человек был из нашего круга.
– Мама, разве его родители посчитают меня достойной потом для их сына?
– Это уже будет проблемой Эрика, родная. Если он ты ему так необходима, то договориться с ними.
Колину Уолсфорду, влюбленному парню из нашего общества в мою старшую сестру Элоизу, особо не помогли его чувства. Парень попросил её руки, несмотря на невзаимность и не одобрение родителей, а по итогу его семья с позором оттягивала его от Элоизы. Только этот позор был для обоих семей, для нашей ведь даже больше. Они оттягивали парня от девушки, как будто он маленький ребёнок, потянувшийся к какой-то гадости на улице. Боюсь, что Эрикабудет ждать такая же участь.
– Сегодня вечером ты позволишь этому чужеродному парнишке нацепить тебе кольцо на палец, а об остальном подумаем позже, – мама поднимается с моей кровати, возвышаясь надо мной. – Нам только нужно пережить этот вечер.
– Предлагаешь мне притворяться милой перед ним?
– Всё-таки он оплатил празднество в честь твоего совершеннолетия.
А ещё он купил меня.
Мысленно закатываю глаза, не позволяя этой эмоции выбраться наружу. Маме итак достаточно проблем, не хватало ещё выливать на неё своё недовольство.
Мама не показывает, но я знаю, как её беспокоит происходящее. Кэтрин Кромфорд всегда была сильной женщиной в наших с сестрой глазах, но это всё было благодаря тому, что папа ей это позволял. Он был более слаб, шел по тому пути, который всегда преподносила нам мама. Но всего несколько недель назад, когда моя сестра пришла к нам в дом после ссоры с мужем и в процессе разыгравшейся ссоры с родителями рассказала все грязные секреты нашего отца, всё изменилось.
Наш папа – Вильям Кромфорд – оказался падким на азартные игры мужчиной, который сам же привёл неприятности в наш дом. Он проиграл наше состояние, ввёл нас в неимоверные долги, и всё это ради минутного удовольствия. Когда мама узнала об этом, то, само-собой, показала своё недовольство во всей красе. Только вот последний год на нашего папу повлиял очень сильно, он изменился, как и внешне, так и внутренне. Он стал более раздражительным, озлобленным и… Немного агрессивным. Папа в тот вечер поднял руку не только на мою старшую сестру, но и на маму. После этого Кэтрин Кромфорд немного смягчила характер перед мужем и стала как можно больше избегать встреч с ним. Мама не показывает, но мне кажется, что она боится нового невменяемого поведения отца.
Поднимаюсь с кровати, вставая рядом с мамой.
– Хорошо, сделаем, как ты хочешь. Тогда я пойду прогуляюсь, – отряхиваю ладони друг об друга, как будто они в какой-то пыли.
– Куда? – Резко говорит мама, останавливая меня за руку, когда я ещё не успеваю сделать и шага.
– Во двор. Мне необходим свежий воздух.
– Тебе нужно готовиться к приёму в честь твоего дня рождения, Мэнди.
– Мама, я всё успею, только двенадцать дня.
– Ты должна выглядеть сегодня идеально, затмить всех своей красотой. Чтобы все гости хотя бы на мгновение забыли о пятнах на нашей фамилии и о том, что ты ты выходишь замуж за этого отброса.
Мягко улыбаюсь, обнимая свою родную светловолосую женщину. Ей это сейчас нужно.
– Мама, я клянусь тебе, я сделаю сегодня всё, чтобы не очернить нашу фамилию.
– Я надеюсь, – чувствую, как тяжело ей даётся это.
– Но мне нужно немного подышать. Ты же знаешь, какого это.
Мама отстраняется, разрывая наши объятия. На её лице снова появляется маска безразличия.
– Хорошо, иди. А я пока займусь подготовкой к вечеру, должны привезти цветы, нужно проверить, чтобы не было ни одного завявшего, иначе это будет катастрофа.
Мама выходит из моей комнаты, а я спешу туда, куда уже опаздываю на пятнадцать минут, – в лабиринт с живой изгородью за нашим садом, где меня ждёт мой возлюбленный.
Многие думают, что я – подарок семьи Кромфорд, копия мамы, сторонница наших общественных правил. Моя сестра была для всех ходячим невезением, пятном на нашей фамилии для всех, поэтому я стала в чужих глазах её полной противоположностью. Но только вот я просто умело скрываю свои прегрешения, как и многие члены нашего чистого общества.
Мама знает о нашей с Эриком симпатии друг к другу. Я сама с ней поделилась своим секретом, потому что я хотела, чтобы она знала о моём желании выйти замуж в будущем за определенного человека. Для мамы, само-собой, это стало приятным удивлением, всё-таки дочь хочет продолжать семейные традиции, поэтому её радовали наши с Эриком милые переглядки на приёмах. Только вот она не знает, что эти милые переглядки зашли довольно далеко ещё полгода назад. Мы с Эриком стали тайно встречаться, сбегать по ночам из дома и целоваться до потери пульса. Каждый раз руки моего возлюбленного заходили всё дальше и дальше, но я не решалась пойти на какой-то решительный шаг.
Наша любовь с Эриком первая и настолько чистая, что хочется сделать всё правильно. Он пообещал мне поговорить с родителями о нашем браке после того, как мне исполнится восемнадцать. Именно поэтому моё желание лишиться девственности в первую брачную ночь вместе с любимым человеком вполне логично. Эрику девятнадцать, но он уже знает, чего хочет от этой жизни, этим он меня и привлекает. После того, как он закончит университет, он будет работать в крупной мебельной фирме отца, а после откроет собственный архитектурный бизнес. Встретив меня, он внёс в свой список и брак. Только вот это всё было до того, как чёртов Томас Харт положил на меня свой глаз. Сейчас я даже не представляю, чем это всё может обернуться.
Моё дыхание замирает, а сердце отпускает удар, когда я в глубине высокого с живой изгородью лабиринта вижу Эрика. Эрик Уилдор – высокий брюнет с глубокими карими глазами и телосложением греческого бога (вот, чёрт возьми, что делает с парнями зал пять раз в неделю). Свободная бежевая футболка, чёрные брюки и белые кроссовки и немного нелепо растрепанные тёмные волосы. Бегу к нему навстречу, буквально прыгая в его объятия.
– Боже мой, прости меня, Эрик, – шепчу я, когда он сжимает меня в объятиях, поднимая и кружа моё тощее по сравнению с ним тельце в воздухе.
– Что случилось? – Спрашивает он, опуская меня на землю. Его большие ладони накрывают мою тёплую кофту, которую я накинула поверх лёгкой блузки.
– Мама задержала меня своими разговорами, – шепчу я и тянусь к его губам.
Вопреки всем моим ожиданиям Эрик выравнивается во весь рост, не позволяя мне дотянуться до его пухлых губ. Его руки на моей талии слабнут.
– Что такое? – Спрашиваю я, замечая его болезненный взгляд.
– Люди поговаривают… – Он тяжело сглатывает. – Что тебе сегодня будут делать предложение…
Чёрт, да! Я ему не сказала. Просто не хотела заставлять его нервничать, надеясь, что мне удастся всё исправить. И, похоже, я облажалась с этим.
– Эрик, – нерешительно выдыхаю я.
Его руки отпускают меня, и он отшатывается назад.
– Так это правда? Правда, что ты выходишь за чужака?
– Послушай, Эрик, ты же знаешь, насколько бедственно положение моей семьи…
– Сколько раз я предлагал помощь?
– Эрик, послушай, – молю его, когда он отворачивается от меня. – Ты бы не смог столько дать денег, сколько дал этот человек за мою руку.
– Так я пришёл сюда за этим? Чтобы ты меня бросила? Ты хоть понимаешь, что будет с твоей семьёй?
Он поворачивается ко мне лицом, на котором виднеется лишь неприкрытая ярость.
– Нет, Эрик, всё совсем не так. Это временно.
– Временно? – Усмехается парень, вскидывая руками в воздухе.
– Поверь, моя мама не позволит этой свадьбе состояться. Клянусь, сегодня мне придётся всего лишь подыграть ему, сделать вид, что я согласна выйти за него, а потом всё решиться.
– Что ты такое говоришь, Мэнди?
– Эрик, пожалуйста, – я сокращаю расстояние между нами и обхватываю его щеки руками, заставляя посмотреть мне в глаза. – Я клянусь тебе, что у меня нет никакой задней мысли об этом. Я принадлежу тебе и хочу принадлежать только тебе.
– И насколько хорошо ты планируешь с ним притворяться? – Парень поджимает губы, глядя мне строго в глаза.
– Только один вечер, большего не нужно, – бормочу, приближаясь к его губам. – Всё наладиться, и всё будет, как будто не было этого вечера, я обещаю тебе. Я только твоя.
– Мэнди, – слабо сопротивляется Эрик, но я добиваю его своими словами.
– Я была твоя и буду твоей, – как можно сладко шепчу я. – Сегодня ночью.
Думаю, я даже более чем готова пойти на это. Эрик любит меня, и у меня не было поводов усомниться в нём. Тем более после сегодняшнего вечера, мы оба будем нуждаться в поддержке.
Я прикасаюсь к губам своего любимого, и он смягчается, отвечая на мой поцелуй. Мне всего-то и нужно пережить этот вечер, чтобы всё наладилось. Ещё один раз угодить родителям во имя чужого счастья.
Эрик отрывается от моих губ. Не успеваю опомниться, как перед моим носом возникает небольшая прямоугольная бархатная красная коробочка. На моём лице расцветает улыбка.
– Я, конечно, собираюсь ещё и вечером принести подарок, но посчитал нужным подарить тебе этот, основной, сейчас, наедине.
Он открывает коробочку, и, заглянув внутрь, я вижу небольшую золотую цепочку с подвеской в виде птицы колибри с тремя небольшими цветными камнями на хвосте.
– Подумал, что раз мы не можем часто быть друг с другом вместе, то пусть это напоминает тебе обо мне.
Почему я готова сейчас прослезиться? Потому что Эрик – первый человек, поздравивший меня с моим праздником (этого зазнайку Томаса Харта я не собираюсь считать за первого). Родители придерживаются традиции дарить подарки прямо при гостях на приёме. Наш народ те ещё выпендрёжники. К сожалению, в эту традицию не входит «поздравить своего ребёнка хотя бы словесно до этого самого момента».
– Ты собираешься его хотя бы взять в руки? – Смеётся Эрик, доставая цепочку из футляра.
– Я не буду её снимать никогда, – говорю я с улыбкой, поворачиваясь к нему спиной и собирая свои густые волосы в руку, чтобы он смог без проблем застигнуть на мне свой подарок.
– Хочу, чтобы ты надела что-то, что не будет скрывать мой подарок, – шепчет парень, застёгивая уже на моей шеи свою цепочку. – Хочу, чтобы ублюдок видел на тебе мой подарок.
Честно сказать, такой внутренний стёб Томаса мне нравится. Парнишка возомнил себе, что я принадлежу теперь только ему, но маленькая птичка колибри у моего декольте будет прямым насмехательством над его самомнением.
– Он красивый? – Ревниво спрашивает Эрик над моим ухом.
– Нет, – четко говорю я, когда мои губы приоткрываются от ощущения сильного тела позади.
И вот, я впервые солгала Эрику.
Глава 3
Мэнди
На сегодняшний вечер мой выбор пал на яркое красное платье в пол с разрезом на правой стороне почти до середины бедра. Тонкие бретели и очень глубокое декольте. Пышные светлые локоны, сдержанный макияж и свежий алый короткий маникюр. Подарок Эрика я, как и обещала, не снимала, а вот подарок Томаса до сих пор не положила в шкатулку даже. Маленькая чёрная коробочка с белым бантом просто лежит в ящике моего туалетного столика. Я даже не примерила эти серьги. Он, наверняка, ожидает, что я обязательно буду в них сегодня на приёме, но нет. Несмотря на то, что его подарок был мне, признаться, приятен, я не надену его в паре с подарком Эрика.
Вечные поздравление гостей, идущие словно по кругу, длятся до того момента, пока не приезжает мой жених со своими друзьями. Далее мне предстоят неприятные минуты более близкого знакомства с его друзьями, и единственное, что меня радует так это то, что среди них есть моя старшая сестра. До этого нам с ними удавалось видеться пару раз на приёмах, но долгого длительного знакомства и общения у нас не было.
Итак, у Томаса Харта семь друзей, из них три семейные пары и одна свободная девушка. Первая, довольно приятная на первый взгляд пара, – Коул и Кэтрин. Коул невысокий молодой человек лет эдак двадцатипяти, брюнет с короткой стрижкой и с не особо спортивным телосложением. Он подтянут, но скорее всего это генетика, нежели старания и сила воли. Его жена, Кэтрин, – темноволосая девушка, чуть ниже его ростом с приятными припухлыми щечками. Её длинным от природы ресницам позавидовала бы каждая. Естественность и доброта, очевидно, про неё. Даже выбор её наряда под строгий классический костюм мужа говорит об этом. Скромное светло-розовое платье с пышной юбкой и пышными рукавами. Даже сложно вот так сказать сколько ей лет, потому что минимальное количество макияжа, ровные распущенные волосы и премилое платье явно занижают её возраст.
Вторая пара, менее приятная, что скорее всего кажется из-за женской её половины, – Эйдон и Элизабет, точнее Лиз. Эйдон – высокий голубоглазый подкачанный брюнет. Пиджак на сегодняшнее мероприятие он решит не надевать, поэтому очертания его подтянутого тела обтянуты плотной белой рубашкой. Волосы его отросли, делая его причёску более безумной, нежели у его друзей. Его жена жгучая красотка с осиной талией (ставлю сто баксов на то, что тут без зала или операций не обошлось). Элизабет блондинка, крашенная, само-собой, отросшие тёмные корни тому свидетели. Её дерзкий макияж, соответствует её характеру. Она постояла с нами меньше десяти минут, но мне этого хватило, чтобы понять, что она заносчивая сучка. Взгляд, которым она одаривала мою сестру и меня, ярко кричал об этом. Такое чувство, как будто мы не достойны их компании. Лучше бы занялась своими корнями, которые «покраснели» в этот момент от стыда.
Моя сестра с мужем отдельные персоны в моих глазах, ведь с ними я хотя бы была знакома с момента их скромной помолвки в нашей гостиной. Родители дважды выдавали Элоизу замуж. Один раз это был старик, которого схватил сердечный приступ в первую же брачную ночь. Моей сестре несказанно повезло, что он не успел даже пальцем коснуться её. Второй её муж тоже был старше её, но хотя бы не настолько много. Он покончил жизнь самоубийством, так же в первую брачную ночь. Только вот в этот раз в наследство Элоиза получила лишь его долги. Так они и познакомились с Джаредом. Он пришёл за своим долгом, но почему-то неожиданно решил взять в жёны мою сестру. Может быть, Джаред понял, что с нашей семьи взять уже давно нечего.
Тёмная короткая стрижка, которая подчёркивает его вытянутое лицо. Длинный нос, на котором виднеется лёгкая тень горбинки. Полные губы, которые тут же размыкаются, когда на них падает мой взор. Круглый подбородок и лёгкая щетина. Джаред Адамс, муж моей сестры – кареглазый красавчик. Что-что, а здесь ей определенно повезло, возможно, впервые за всю жизнь.
Элоиза же – такая же шикарная блондинка, как и я. Нам повезло с генами. Единственные различия у нас в чертах лица, старшая сестра больше похожа на нашего отца, особенно подбородком. Я же практически копия нашей прекрасной мамы (до того, как она стала делать подтяжки, конечно), у меня её подбородок. Ну, и ещё у нас разный вкус в одежде. Сестра не любит выделяться и показываться, поэтому большинство её вещей скромные и неброские. Думаю, это связано с тем, что стоило ей оказаться в обществе, то она постоянно привлекала внимание и попадала в неприятности, поэтому ей хочется казаться менее заметной.
Из менее приятных друзей моего будущего жениха всё же есть одна главная персона – Кларисс. Она кто-то вроде бывшей подружки Тома, с которой он возился и, возможно, всё ещё возится. И она… Эм… Немного странная. Не знаю случайность ли это, но девушка тоже блондинка. Только Кларисс выглядит гораздо старше меня, может, ей лет двадцатьвосемь – тридцать. Она высокая, довольно статная. Красное платье в обтяжку платье до колена, демонстрирует фигуру с небольшим виднеющимся животиком. Надеюсь, она не беременна от моего жениха, иначе это будет полным провалом, если выявится.
Когда только Кларисс начала говорить, Томас в собственническом движении положил руку на мою талию. Прилюдно оттолкнуть, конечно же, я не могу его. Хоть и с того конца зала замечаю полный боли взгляд Эрика, который сжимает бокал с шампанским в руках. Я тоже, к сожалению, не могу на него не взглянуть без боли. Только вот не от прикосновения Томаса к себе, а от того, что это прикосновение заставляет чувствовать моего возлюбленного.
Звон от стука столовой вилки о бокал разносится по залу, привлекая внимание всех гостей среди классической приглушенной музыки. Вот и этот чёртов момент. Папа стоит посреди зала с бокалом в руке, к нему подходит мама в длинной серебристом платье и со свежей укладкой. Она поджимает губы, окидывая нас с Томом, стоящих довольно близко друг с другом, неодобрительным взглядом.
