Евгений Петрович Горохов "Кровь алая – 5. На берегу Рубикона"

– Но я вызвал такси! – пытался погасить свою досаду Картер Пейдж.

– Ничего мистер Пейдж, после беседы мы отвезём вас домой. За счёт федеральных властей вы сэкономите пару долларов на такси, – кивнул Ставрадис. Он указал рукой на припаркованный в стороне «Форд – Сириус»: – Прошу мистер Пейдж.

Едва они направились к автомашине, кудрявый парень махнул рукой водителю такси, и тоже подошёл к «Форду». Он сел за руль. Ставрадис и Пейджем разместились на заднее сиденье.

Федеральное офисное здание Джейкоба Джависта на Фоули-сквер в Манхэттене было построено в 1969 году. Названо в честь сенатора от Нью-Йорка, четверть века протиравшего штаны в Конгрессе. В этом сорокаэтажном небоскрёбе находятся нью-йоркские отделения федеральных служб: управление социального обеспечения, миграционная служба и ещё с десяток государственных учреждений. Двадцать третий этаж занимает нью-йоркский полевой офис ФБР.

Едва Картер Пейдж и Ставрадис вышли из лифта, к ним подошёл невысокий субъект с большой залысиной, которую он пытался прикрыть остатками волос.

– Добрый день мистер Пейдж, я специальный агент отдела контрразведки Питер Срак, – представился плешивый.

– Ого! Так далеко зашли мои дела. Мне потребуется адвокат? – покачал головой Пейдж.

– Не всё так плохо, – развёл руками специальный агент Срак.– Для проверки, поступившей к нам информации, нам нужно задать вам несколько вопросов. Никакого расследования не ведётся, всего лишь требуется прояснить некоторые детали. Впрочем, депонирование[10 - В уголовно-процессуальном праве США существует два вид внесудебных допросов: депонирование и аффедевит. Во время депонирования показания даются устно. Их записывают на магнитофон, либо печатают на компьютере. Подписи депонированного лица не требуется, так как он не является стороной судебного процесса: обвиняемым, свидетелем или потерпевшим. Показания депонированного лица могут вообще не дойти до суда. Если же его сведения важные для судебного разбирательства, то он даёт показания именуемые «аффедевит». Происходит оно от латинского слова «Affido», которое переводится: «клятвенно заверяю». Такие показания обязательно записываются на бумаге, и допрашиваемое лицо их подписывает. Этот вид досудебного допроса применяется только к стороне уголовного процесса. Впоследствии эти показания рассматриваются в суде.] я могу отложить, до прибытия вашего адвоката.

– Специальный агент Срак, я прекрасно знаю, когда можно говорить, а когда потребовать адвоката, – нахмурился Пейдж.

– Прекрасно, – улыбнулся Питер Срак. Он указал рукой по коридору: – Комната для депонирования у нас там.

Комната для допросов, помещение три на четыре метра, оклеенное тёмно-коричневыми обоями. Помимо окна на улицу, есть окно в стене со смежной комнатой. В эту стену вставлено толстое, матовое стекло. Глядя в него, видишь своё отражение и больше ничего. Люди, находящиеся в соседнем помещении могут видеть и слышать всё происходящее в комнате для депонирования. На стене возле окна с матовым стеклом, висит телефонный аппарат, он позволяет сотруднику ведущему депонирование, общаться с теми, кто в соседней комнате наблюдает за допросом.

За годы службы в военно-морской разведке Картеру Пейджу несколько раз приходилось сталкиваться с агентами ФБР. Правда, в комнате для допросов он оказался впервые. Раньше ему приходилось бывать с той стороны матового стекла.

В комнате для депонирования стояли стол и четыре стула.

– Мне можно сесть? – Картер указал на один из стульев.

– Конечно мистер Пейдж, – кивнул Питер Срак. Он улыбнулся: – Может вам принести кофе?

– Не нужно. Быстрее начнём, скорее закончим, – Картер Пейдж уселся на стул.

– Мистер Пейдж, какова причина вашего увольнения с военной службы? – Питер Срак стоял спиной к матовому стеклу.

– Я уволился после истечения срока моего контракта, – Пейдж посмотрел в глаза специальному агенту Сраку. Он улыбнулся: – Думаю, до беседы со мной, вы изучили моё личное дело.

– У вас прекрасный послужной список, – кивнул Питер Срак. Он развёл руками: – Отличные перспективы в продвижении по службе, и вдруг вы увольняетесь.

– Как выяснилось, мне не нравится военная служба, – вздохнул Картер Пейдж. Он улыбнулся: – Финансовое дело оказалось более привлекательным.

– Как вы оказались в банке «Меррил Линч»? – Питер Срак посмотрел на свои наручные часы.

– Мой дядя входил с совет директоров этого банка. В это время «Меррил Линч» налаживал работу с русскими фирмами. Дядя предложил мне поработать в этом направлении.

– Вот что интересно мистер Пейдж, банк «Меррил Линч» в 2008 году обанкротился, а ваши финансовые дела наоборот пошли в гору, – Питер Срак разглядывал своё отражение в матовом стекле. В соседней комнате за их беседой наблюдал Эндрю Маккиейб. В 1994 году они вместе начинали службу в ФБР, работали в полевом офисе «Буффало». У Маккейба сильная поддержка в Министерстве юстиции, потому его карьера быстро пошла в гору. В 2003 году он перебрался в Вашингтон, в центральный офис ФБР. Его назначили на должность специального агента по борьбе с организованной преступностью и отмыванием денег.

Когда Питер Срак получил от Акселя Алемана информацию по Картеру Пейджу, поначалу обрадовался, выйдет громкое дело, и он опять окажется на виду. Но когда стал собирать информацию, понял, что не всё так просто. У Пейджа крепкие связи среди политиков федерального уровня. Дело получится громким, но это палка о двух концах. Не удержишь один конец палки, другим тебя так огреет, долго чесаться будешь. Питер решил посоветоваться со своим приятелем Эндрю Маккейбом. Тот в 2011 году вёл расследование по делу австралийского медиамагната Руперта Мердока, которого обвиняли в том, что его компании подслушивали телефоны знаменитостей, дабы скандальными репортажами в газетах и телеканалах, повышать свои рейтинги. Эндрю Маккейб знает, как работать с высокопоставленными «клиентами».

Утром двадцать восьмого февраля Маккейб прилетел в Нью-Йорк.

«Пит, ты подцепил хорошую рыбу. Теперь попытайся вытянуть её на берег», – хлопнул приятеля по плечу Эндрю Маккейб.

Питер Срак дал команду своим агентам привести Картера Пейджа на Фоули-сквер. Теперь стоя в комнате для депонирования и разглядывая в матовом стекле своё отражения, Питер Срак размышлял:

«Если что-то пойдёт не так, Эндрю Маккейб меня предупредит».

– Банк «Меррил Линч» обанкротился, а ваши финансовые дела мистер Пейдж наоборот пошли в гору, – Питер Срак повернулся спиной к матовому стеклу.

– В 2008 году вместе с «Мерил Линч» обанкротились «Леман Бразерс» и ещё с десяток банков, – пожал плечами Картер Пейдж. Он улыбнулся: – Вы собираетесь предъявить мне обвинение в банковском кризисе 2008 года?!

– Ну что вы мистер Пейдж! – всплеснул руками специальный агент. Он ослабил узел галстука: – Я лишь пытаюсь прояснить некоторые вопросы.

Питер Срак сделал два шага в сторону Пейджа:

– Как идут ваши инвестиционные проекты?

– Неплохо.

– Дела у вашей инвестиционной компании идут хорошо, а офис фирмы почему-то зарегистрирован в квартире вашего отца на тридцать четвёртой улице Манхеттена. Вам там не тесно?

– Это не запрещено законом, – Картер Пейдж стал раздумывать над тем, что пора прервать депонирование и потребовать адвоката. Однако решил, что всегда успеет это сделать.

– В июле 2012 года во Владивостоке вы контактировали с русским бизнесменом Виктором Подобенцевым. По нашим данным он бывший офицер СВР. Сразу после этого вы с бывшим директором финансово-экономического департамента «Газпрома» Сергеем Яценко регистрируете инвестиционную компанию. Дела в ней идут очень успешно. Мистер Пейдж, вы разведчик, и не мне вам объяснять, что такое агентурный подход, – Питер Срак пристально посмотрел в глаза Пейджу. Увидев, как у того дёрнулось лицо, специального агента охватил азарт.

Зазвонил телефон, висящий на стене, Питер Срак снял трубку.

– Молодчина! Дожимай его, – кричал в трубку Эндрю Маккейб. В этот момент заиграла мелодия на его сотовом телефоне. На мониторе айфона высветилось: «Рон Клейн».

Рон Клейн после окончания Гарвардской школы права в 1987 году стал помощником сенатора Джо Байдена. Общаясь с политиками, за несколько лет Рон оброс связями, и вступил в Совет по международным отношениям. В 1992 году он познакомился с Мэттом Прэттисом. С тех пор постоянно находился рядом с президентами США. Работал советником президента Клинтона, руководил аппаратом вице-президента Альберта Гора. При президенте Бараке Обаме, руководит аппаратом вице-президента Джо Байдена. Люди говорили, что Клейн красноречивый и харизматичный, к нему прислушиваются президенты. Не в ораторских талантах Рона Клейна дело. Он был ушами и глазами Мэтта Прэттиса при президентах США. Выражал волю Мэтта Прэттиса, а идти против акционеров ФРС опасно даже президенту Соединённых Штатов.

Эндрю Маккейб связался с Роном Клейном, который обещал собрать всю информацию о Картере Пейдже.

– Эндрю привет, я звоню тебе по поводу твоей просьбы. Знающие люди советовали работать в этом направлении, но не форсировать события, – рокотал в трубке бас Рона Клейна.

– Понял, – кивнул Эндрю Маккейб. Он сунул айфон во внутренний карман пиджака.

В соседней комнате Питер Срак продолжал наседать на Пейджа:

– Не мне вам объяснять, что бывших разведчиков не бывает

Лишь несколько секунд Картер Пейдж был обескуражен и поддался панике, потом взял себя в руки.

– Президент Барак Обама встречался с Владимиром Путиным. Тот тоже бывший офицер КГБ и служил в разведке. Давайте пригласим сюда Обаму, и ему, так же как и мне, предъявите обвинение в шпионаже.

Зазвонил телефонный аппарат на стене.

– Пит, знающие люди советовали не перегибать палку. Они сказали, что ты идёшь в верном направлении, но спешить с этим делом не нужно.

– Понял, – Питер Срак повесил трубку. Он повернулся к Картеру Пейджу: – Благодарю вас мистер Пейдж, вы дали исчерпывающие ответы на все интересующие нас вопросы.

– Мне ждать аффедевит?

– Ну что вы! – развёл руками Питер Срак. Он улыбнулся: – В ваших действиях нет состава преступления.

***

Дома Картер Пейдж налил виски в снифтер, уселся перед телевизором, и задумался:

«Почему ФБР заинтересовалось мной?!» – жена с детьми гостила у родителей в Буффало, так что никто не отвлекал его от раздумий.

Картер Пейдж вёл дела с русскими, но это не основание для обвинения в шпионаже!

«Они получили информацию от ЦРУ о том, что Виктор Подобенцев офицер СВР, вот и отрабатывают её. Однако даже если со стороны русских и был агентурный подход ко мне, это ещё не повод для обвинения в шпионаже», – Картер Пейдж залпом выпил виски.

Он налил себе ещё порцию виски, решил, что ничего серьёзного для него нет, включил телевизор громче. На телеканале NBC шло шоу «Ученик». Две команды соревновались между собой, продвигая свои бизнес – проекты. Вёл шоу строительный магнат Дональд Трамп. В этот момент он говорил одному из участников проигравшей команды:

– Самый большой успех приходит тогда, когда плывёшь против течения. У тебя была прекрасная идея, но ты пошёл на поводу у большинства в своей корпорации. Ты предпочёл отказаться от своей позиции, дабы не обострять отношения с партнёрами…

Картер Пейдж выключил звук телевизора, и взял сотовый телефон. Он набрал номер Майкла Тига.

– У тебя есть возможность включить телевизор на канале NBC? – Пейдж глотнул виски.

– Я как раз сижу перед телевизором, сейчас переключу канал, – ответил Майкл. Спустя секунду, Картер Пейдж услышал в трубке голос Трампа по телевизору: «Вы уволены!»

– Вот кто нам нужен Майкл, – Пейдж допил виски.

– Пожалуй ты прав, я подумаю, как нам заполучить его. Всего хорошего Картер, – в трубке раздались гудки.

Картер Пейдж поставил пустой снифтер на журнальный столик. Он встал и прошёлся по комнате.

«Разговор с Подобенцевым у меня был год назад, а ФБР заинтересовалось им только сейчас. Это неспроста!»

Пейдж набрал номер своего знакомого Айзека Мортона. Он занимал высокий пост в Госдепартаменте, контактировал с ЦРУ.

– Привет Айзек, – Картер Пейдж поведал Мортону о беседе со специальным агентом ФБР.

– Мне кажется, это связано с моим докладом в Совете по международным отношениям, – этой мыслью Картер Пейдж закончил свой рассказ.

– Ну, это уже совсем из области фантастики, – рассмеялся Айзек Мортон. – У нас не путинское тоталитарное государство, чтобы за свободу мысли привлекать к суду. Впрочем, я попытаюсь узнать, откуда ветер дует. Всего хорошего Картер.

Глава 4

«Без права на славу, во славу державы».

Девиз Службы внешней разведки России.

Айзек Мортон закончив разговор с Картером Пейджем, положил сотовый телефон на стол и поднялся в комнату дочери. Два года назад он развёлся с женой. Его супруга Присцила, на вернисаже художника Дэна Макоу в галерее «Собрание Филлипс» познакомилась со скульптором Кларком Ренквистом. Она стала завсегдатаем богемных тусовок. Мортон не любил их компании, старался увильнуть от посещения выставок и вернисажей.

«Айзек, я попала в удивительный мир! Там обитают совершенно другие люди: художники, скульпторы и поэты. Они не ведут скучных разговоров о политике как твои друзья, – постоянно восторгалась Присцила. Однажды она заявила: – Айзек, нам нужно разойтись. Мы совершенно разные люди. Я для тебя пустое место, а у Кларка я его муза!»

Развод с Присцилой прошёл быстро и без проблем. Их дети: Джина и Остин два выходных в месяц проводили у отца. Когда Джине исполнилось шестнадцать лет, она перебралась жить к Айзеку.

В комнате дочери гремела музыка. Поп-группа «Воспитывайте людей» горланила песню: «Дутые кроссовки». От неё сходили с ума все подростки Америки. Айзек взял пульт с письменного стола, убавил громкость музыкального центра.

– Собираешься на свидание? – Мортон бросил пульт на кровать.

– Папа, ты же умный человек! К чему эти бестолковые вопросы?! – Джина сидела на скамеечке возле шкафа-купе, и надевала кроссовки.

– Смотри, не задерживайся допоздна, иначе мама обвинит меня в ненадлежащем воспитании дочери, и тебе придётся вернуться к ней.

– Мама ослеплена своим Кларком, и никого вокруг себя не видит, – дочь встала со скамейки. – Я удивляюсь, почему Остин всё это терпит, и не перебирается жить к тебе.

Джина вышла из комнаты, Мортон направился следом.

– Единственное разумное объяснение поведению Остина, это то, что мужчины в нашей семье ленивые, и не хотят ничего менять в своей жизни, – улыбнулась Джина, обернувшись к отцу. Она чмокнула его в щёку, и сбежала вниз по лестнице. Около входной двери помахала рукой: – Папа, не волнуйся, приду рано.

Айзек спустился по лестнице, закрыл входную дверь на замок.

«Сегодня двадцать восьмое февраля, и мне исполнилось пятьдесят лет», – подумал он, накидывая цепочку на дверь.

Айзек Мортон умудрился прожить две жизни. В первой жизни, его звали Семён Голицын. Жил он в Саратове, и успел окончить местный университет. С пятилетнего возраста Сенька Голицын занимался спортивной гимнастикой, а к восемнадцати годам, выполнил норматив мастера спорта СССР. Получив университетский диплом, Голицын решил покончить со спортом. Сообщил об этом тренеру.

«Поступай, как знаешь, – кивнул тот. Улыбнувшись, тренер добавил: – Решил уходить, уходи, только съезди с начала в Москву».

В июле – августе 1985 года в Москве шёл Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. По всему Советскому Союзу собирали гимнастов, которые должны выступать на открытие фестиваля. Семён Голицын съездил в Москву, а когда вернулся, его вызвали в «контору» на улице Вольская.[11 - В Саратове по адресу Вольская дом 77 располагалось управление КГБ.] С ним долго беседовал лысый человек в роговых очках. Он расспрашивал Семёна о родителях, учёбе, и прочие подробности его жизни. Потом предложил поработать в разведке. Так Семён Голицын стал сотрудником Первого главного управления КГБ СССР. Его определили на службу в Управление «С» – нелегальная разведка.

В Саратове Семён жил с матерью и младшей сестрой. Он сказал им, что получил распределение в секретный институт и уехал. В маленьком уральском городке Куса находился учебный центр Управления «С», там готовили разведчиков – нелегалов. Семён два с половиной года проходил подготовку в этом учебном центре. Изучал английский и испанский языки, правила конспирации, методы сбора агентурной информации. Все занятия были индивидуальные, за всё время обучения, Голицын не видел ни одного курсанта, хотя знал, что он здесь не один.

В ноябре 1987 года Семён закончил подготовку, вернулся в Саратов. Месяц прожил с матерью и сестрой, потом уехал в заграничную командировку. Несколько месяцев пожил в Мадриде, затем перебрался в Мексику. Там от связного получил паспорт на имя Айзека Мортона, и началась его вторая жизнь.

В уральском городке Куса, Семён вызубрил свою легенду, «вживаясь в шкуру» Айзека Мортона. Приехав в Мексику, он поселился в городке Оахаке. Поступил на физический факультет автономного университета Бенито Хуареса. Учёба выпускнику Саратовского университета давалась легко. Получив степень бакалавра, Айзек Мортон в марте 1991 года поехал в США.

В Вашингтоне он разыскал своего дядю Абрама Мортона, который недавно вышел в отставку с должности посла в Турции. Увидев племянника, Абрам Мортон расчувствовался:

«Господи! До чего ты похож на своего отца и моего младшего брата!»

Айзек Мортон разволновался не меньше дяди. Пять лет своей жизни он потратил ради этой встречи.[12 - О том, как сотрудники ПГУ КГБ СССР готовили «легенду» для Семёна Голицына, рассказано в книге Евгения Горохова «Несколько дней из жизни скучного человека».]

Гражданство США Айзек Мортон получил без проблем, его родители, погибшие в автокатастрофе, были гражданами Соединённых Штатов. По «праву крови» Айзек Мортон стал гражданином США. Абрам Мортон подключил свои связи, и Айзека взяли на работу стажёром в отдел анализа информации Государственного департамента США. Спустя год, его перевели в Бюро разведки и исследований – это разведка Государственного департамента США.

Незадолго до отправки в заграничную командировку, с Голицыным беседовал руководитель ПГУ КГБ СССР Владимир Крючков. Он предупредил, первые семь – десять лет у Семёна одна задача: натурализоваться в США. Никакой информации от него ПГУ не ждёт. Более того, в период натурализации, Голицыну категорически запрещалось вести агентурную работу.

Карьера в Бюро разведки и исследований у Айзека Мортона пошла в гору, он стал получать важную информацию, и самостоятельно решил сократить срок своей «инкубации». В феврале 1994 года Мортон хотел связаться по обусловленному каналу с вашингтонским резидентом СВР, но тут разгорелся шпионский скандал между США и Россией.

21 февраля 1994 года ФБР арестовало сотрудника ЦРУ Олдриджа Эймса, его обвинили в шпионаже в пользу России. Государственный департамент США выслал из страны вашингтонского резидента СВР Александра Лысенко. В ответ МИД России объявил «персоной нон грата» московского резидента ЦРУ Джеймса Морриса. В таких условиях Мортон не рискнул выходить на связь с «лесом». Через полгода, он всё же передал сигнал: готов к работе. Вашингтонский резидент СВР Сергей Лебедев сообщил в «лес»: Дилижанс начал передавать важные сведения. Айзек Мортон получил инструкции о каналах связи, и приступил к работе.