– Дай подумать… – Ведьмак почесал свой резко очерченный подбородок. – Вряд ли кто-то из низших, всё-таки ведьмы видом как люди, не свяжутся с водяными или домовыми. Леший? Может быть. Недаром ты одна в лесу жила, как отшельница. Хотя не похоже. Но ведь не человек же. Так кто же?
– Кащей бессмертный! – подсказала я.
– Смеёшься?
– Может быть, – сказала я и не стала больше разговаривать. Пусть подумает, потренирует извилину в голове. А то поди только мускулы развивает – вон какой плечистый.
Впереди между деревьев показался просвет. Вышли в поле. Паханное, засаженное, уже скоро жать. Гляди, как колосья налились, хоть картину пиши. А за полями и деревеньку видать. Причём не самую маленькую, похоже, не меньше полсотни дворов будет. Неужели прямо через неё пойдём? И не боится ведьмак тащить через честный люд ведьму. Ещё, чего доброго, камнями закидают, селяне человеколюбивые. Я поёжилась.
А этот прёт, словно сам чёрт ему не брат. Я хоть и напряглась, но только внутренне. Снаружи – само спокойствие. Словно это не я со связанными руками качусь средь бела дня. Ладно, прорвёмся. Если селяне начнут гавкать, отобьюсь, даже если ведьмак помогать не станет. Полог Леды всё ещё на мне, от ножа да от стрелы защитит, а если нужно будет, ещё что-нибудь через ведьмаковский Силобор протащу. Панику в деревню вывалю, пусть бегут и пятками сверкают, хоть поржу. Руки бы ещё развязать – но до такого уровня доверия нам далеко, если вообще когда-нибудь придём. Хотя представлять, что я целый месяц с зудящими от русальего волоса запястьями буду ходить, откровенно не хотелось.
Домишки в деревне все как на подбор были ладные, заборы крепкие – значит, мужики в деревне обитали работящие. На окнах занавесочки, портки стиранные сушатся, кошки лоснящиеся – похоже, и хозяюшки тут не подкачали. Ну просто умиление, а не поселение! Сейчас мы разбавим вашу бочку мёда хорошим таким половничком дёгтя.
Ожидаемо, наш визит взбаламутил деревню в считаные минуты. Вперёд уже помчались мальчишки, нести на хвостах вести о ведьмаке с живой ведьмой. Что удивительно, когда я в ближайшее к дому село приходила в своём натуральном обличье, никто ни разу не заподозрил во мне навь. А тут – пожалуйста, раз старая и в лохмотьях, то наверняка колдунья. Как же легко их обманывать, даже неинтересно как-то.
На двух самых крайних домах окна запахнули сразу да ещё так торопливо, что стёкла не вылетели только чудом. Из третьего вышел мужик. Медленно подошёл к калитке, встал у неё с той стороны и зыркнул на ведьмака вместо приветствия: мол, чего надо.
– Дня доброго, – поприветствовал ведьмак. – Мне нужна лошадь. Торговаться не буду, дам за неё хорошую цену.
– Дальше по улице площадь и дом старосты, там спросите. – Мужик мотнул головой куда-то в сторону, а потом поднял мрачный взгляд на меня. Я не удержалась и подмигнула ему. Он моргнул и шагнул назад. Хорошо ещё осенять себя защитными знаками не стал.
Ведьмак поблагодарил, и мы двинулись дальше.
Громкое название «площадь» досталось широкому пятачку земли вокруг пруда. Дома здесь расступались, беря пространство в большое кольцо. Трава была почти до земли выедена коровами и козами, но их прямо сейчас распихивали по подворьям перепуганные хозяйки. Мужики уже сгрудились в кучу на самом широком месте. Позади них прятались любопытные дети.
На меня ожидаемо смотрели с нескрываемой злобой и страхом. Впрочем, мой спутник тоже не удостоился радушных взглядов. Хоть и чистят ведьмаки мир от таких тварей, как я, да только при этом, видать, навьим духом пропитываются. Уважать – уважают, но любить – это увольте. Неблагодарный он, этот добрый люд.
Вперёд выступил пожилой мужик, видимо, староста. Он был уже седым, но из той породы, когда с возрастом приходит бес в ребро. Крепкий, быстроглазый, решительный, он начал с самого животрепещущего вопроса:
– Ты зачем, ведьмак, к нам в мирную деревню чудовище притащил. А ну как она отвяжется и пойдёт честнЫх жителей портить?
– Не переживайте, – миролюбиво, но без заискивания ответил Дарий. – Я ей не позволю никому навредить. Она под сдерживающими чарами. И я к вам проездом ненадолго и по делу. Как закончу – сразу уеду, задерживаться не буду. Мне нужна лошадь. Любая, способная передвигаться. Я заплачу за неё хорошую цену. Двойную.
В толпе начали перешёптываться. О, а вот и защитные знаки в ход пошли! Недолго они продержались на одной смелости. Бабы постарше прожигали своей ненавистью во мне дыру. Пара молодок почти не поднимала глаз, но на ведьмака изредка бросали заинтересованные взгляды. Могу их понять, мой спутник – мужчина видный, окутанный романтическим флёром дорог и странствий. Но этот флёр не действовал на парней: те сжимали в руках выдернутые из ограды дубины. Везде одно и то же.
Я зло усмехнулась, разглядывая этот балаган. Эх, разметать бы тут всех по выселкам, в крапиву, чтобы не смели на приличных ведьм зыркать. А ведьмак стоит – нипочём ему. Ясно же, что помогать нам не хотят. Он бы ещё на ночлег со мной попросился!
Староста заложил большие пальцы рук себе за плетёный пояс.
– Я требую, чтобы ты немедленно увёл ведьму из нашей деревни! Сожги её вон за полем – и тогда будем о лошади говорить.
– Я уйду сразу, как только получу лошадь. А уж как с ведьмой поступить, решу без вашего ценного мнения.
Спокойствию Дария можно было позавидовать. У меня же аж руки чесались, так хотелось что-нибудь сотворить. Или вытворить.
Мужики сзади загомонили, бабы заохали. Агрессия против нас возрастала. А староста, ободрённый этой гулкой поддержкой, зло выдал:
– Нету у нас для тебя ничего, ведьмак. Ни коня, ни земли. Требую немедленно убраться отсюда.
В наступившей тишине я радостно захлопала в ладоши. Громких хлопков не вышло, потому что запястья были связаны, но звук точно услышали все. Обожаю представления. Ну что за непуганые идиоты? Кто ж так с ведьмаком разговаривает? Он, конечно, людской защитник, но всё же не малец на побегушках, вряд ли позволит вытирать ноги о ведьмачий пояс. Даже любопытно, как он будет авторитет восстанавливать?
– Ну что ж, – в наступившей тишине его тихий голос звучал особенно пугающе. – Я хотел купить у вас любого коня, которого вы будете готовы отдать. Но теперь заберу самого лучшего.
Он щёлкнул пальцами, и все обернулись на раздавшийся слева грохот. Это распахнулись ворота одного из домов – да так, что одна створка отлетела и упала на землю. Из ворот, словно ведомый за невидимую верёвочку, шёл невысокий чёрный жеребец. М-да, это вам не царские конюшни. Их лучший был очень и очень средненьким. Впрочем, мы ведь с ведьмаком непривередливые.
– Вы не посмеете! – уже не грозный бас, почти выдох.
Под ноги старосты ведьмак кинул кошель. Монеты звякнули как-то особенно осуждающе, словно медяшка в чаше для подаяний. Ах ты ж, благородный какой! Всё же заплатит. Я бы тут из всех заборов палки повыдёргивала и в неприличную фигуру сложила. Да так, чтобы они разобрать её только к зиме смогли. Но то я – существо увлекающееся и силы своей не стесняющееся. А наше благородие так не может.
Не говоря больше ни слова, ведьмак развернулся и направился к выезду из деревни. Я качнулась в седле и помахала на прощание одной ладошкой. Из раскрытых ворот на нас кинулся пёс, защищая добро. Надо же, и собаки здесь такие же глупые, как хозяева! Я мысленно щёлкнула собаку по носу – он взвизгнул и отскочил назад. Приятно, что и через Силобор вышло почти так же легко, как и обычно. Я заулыбалась. Ведьмак то ли не заметил, то ли счёл произошедшее неважным.
Так мы и вышли, сопровождаемые вытянутыми злобными лицами доброго люда и тишиной, нарушаемой только тихим цоканьем восьми лошадиных копыт.
***
Теперь ехать получалось быстрее. Я осталась на рыжей кобыле ведьмака, он взобрался на спину свежеприобретённого вороного. От своего коня к моему ведьмак кинул связывающее заклинание – этакую магическую верёвку, на случай, если мне придёт в голову пуститься в бега.
Я в бега не спешила, во всяком случае, пока была с ног до головы опутана его чарами. На решении именно этой проблемы я и сконцентрировалась. Прикрыла глаза, словно задремала, мерно покачивалась в седле и потихоньку, чтобы не возмущать магическое поле, растягивала, ослабляла его путы. Силу вливала по капле, медленно. При этом не сделала ни одного лишнего движения, чтоб ничьего внимания к себе не привлекать.
– Прекращай, – почти лениво сказал ведьмак.
Вот гадёныш! Я насупилась и зыркнула на него, вложив во взгляд всё своё недовольство. Но он даже не заметил. И как я могла так в нём ошибиться? Подумай только, Арина, а ведь ты при первой встрече рассматривала его в весьма фривольном качестве. Больше не хочется его к себе в кроватку? И сама же на свой вопрос ответила: хочется, но только чтобы сесть сверху, ведь так душить удобнее.
– Ты же не думала, что я не замечу?
– Ты же не думал, что я не попытаюсь? – Я уже давно обратила внимание, что мы с ним общаемся преимущественно вопросами. Нам, вероятно, придётся ещё некоторое время побыть в тандеме, так что надо как-то притираться друг к другу. Но первой идти навстречу не хотелось совершенно.
– Ты не боишься тащить с собой нечисть? Не страшно так рисковать? А вдруг я убью тебя, как только представится возможность.
И губу прикусила – ну не можешь ты помолчать, Аринка!
– Не убьёшь, а попытаешься, – усмехнулся гад. – А я буду готов. Но и ты будь готова. Если сочту, что ты больше мешаешь, чем помогаешь, отправлю навечно в навь.
– Не отправишь, а попытаешься, – не могла не вернуть ему хамство я.
***
Вечером обнаружилось, что мой тюремщик не только коня прихватил из деревни. Появилось также ещё одно тёплое одеяло. Сомневаюсь, что это была забота обо мне – скорее о себе. Совесть, видать, его бы напрочь загрызла, если бы он сам спал, укрывшись, а старушка – на голой земле.
Бросил одеяло рядом со мной на землю и протянул ко мне руки. Я не сразу поняла, что он собрался снять верёвки, дёрнулась. Он понимающе поглядел, а я нахмурилась. Зря показала, как его опасаюсь. Дарий аккуратно размотал своё сокровище из русальего волоса, свернул и спрятал в зачарованную седельную сумку. Я потёрла руки, разминая, и оглядела: остались покраснения, похожие на лёгкие ожоги. Хорошо ещё, что я наполовину только навь, а то волдыри наверняка вздулись бы. Вот не зря я всегда недолюбливала этих русалок. И главное, знали, паршивки, что сами не рискуют ничем – верёвки из их волос на самих водных дев, разумеется, не действовали. Из положительного: волосы – товар редкий, а то бы уже давно ловцы за нечистью повадились ткать из них жилеты защитные, а то и мешки, чтобы навь в них запихивать. Из такого мешка выбраться было бы ой как непросто.
Пришла, помню, где-то полгода назад, ко мне русалка. Говорит: “Дай мне, Аринка, мази для роста волос, купчишку заезжего хочу завлечь”. А сама локоть нервно нацарапывает. Понять, куда космы ей на самом деле нужны, было не сложно. Ух я и разъярилась тогда! Орала так, что лес дрожал, но прибить не смогла эту гадину, пожалела родное навье племя. А вот волосы ей все подчистую выжгла. Выла тогда русалка, угрожала, обещала отомстить, ведьмаков на меня натравить. Как накаркала, грымза зелёная.
С накарканным мы почти не разговаривали, да и вообще вместе нам было сложно. Хоть и действовал договор, но выносили мы друг друга с трудом. И если на стороне ведьмака была заинтересованность в моих услугах, то у меня повода его терпеть не было никакого. Да, он обещал меня отпустить. Но я могла просто дождаться удобного случая и сбежать. Сломать его оковы и исчезнуть. Или действительно убить его, если он даст слабину. Одна ошибка – и нашему партнёрству придёт конец. И он это прекрасно понимал.
Напряжение висело в воздухе. Мы тратили силы и нервы, чтобы изображать, что всё идёт по плану. Но оно не шло. Мне словно бы нужен был дополнительный стимул, чтобы сконцентрироваться на дороге и цели – и выкинуть наконец из головы идею о побеге. Потому что я видела, как силён ведьмак. И не было уверенности, что он не сможет, если захочет, вскрыть мою главную защиту.
Она в свою очередь, ему тоже покоя не давала.
Вечером, когда мы после ужина сидели у костра, я опять ощутила, что он меня прощупывает. Это было такое чувство, словно меня щекотали где-то в районе сердца. Не то чтобы неприятно, но беспокойно.
– Может, уже хватит? – пробурчала я. – Ты всё равно не знаешь такого рода охранки.
– Знаю. Но почему-то не могу вспомнить, где видел похожее. – Он прищурился, глядя мне в глаза. Я выдержала, не отвела. Он продолжил почти доверительным тоном: – Именно это меня беспокоит. Это что-то такое знакомое… такое понятное… словно…
Поскольку я не отрывала от его глаз взгляда, то сразу увидела, как зрачки вдруг расширились. Ещё до того, как он резко выдохнул и произнёс:
– Не может быть!
Паника набатом забилась в моей голове, неужели догадался?
– Не может быть! – ещё раз произнёс он, а щекотка внутри усилилась так, что я даже поёжилась. Чувство было такое, словно он перебирал мои внутренности руками. – Щит ведьмаков?!
И что ж ты такой догадливый-то, гад?! Да, именно это его сбивало все предыдущие разы, когда он пытался разобрать компоненты моей защиты – он просто не мог допустить мысли, что на нечисти стоял их, ведьмачий, оберег. У каждого мага их рода-племени было на жизнь дано два подобных щита. Традиционно один из них ведьмак ставил на себя, второй мог быть поставлен на кого угодно. Как правило, маги выбирали либо жену, либо побратима. Полагаю, я была первой нечистью, удостоившейся такого подарка. Впрочем, нет. Первой была мама, на неё отец поставил один первый щит. А потом, когда я родилась, он снял щит с себя и переставил на меня. Именно поэтому он и погиб – потому что остался без главной защиты. Я скрипнула зубами, чувствуя на себе тяжёлый взгляд Дария.
– И откуда на тебе щит ведьмаков? – слова падали как валуны, припечатывая к земле.
Я подняла на него глаза и скривилась. Ладно, дружок, у меня тоже на твою голову припасён камушек.
– Мой отец был ведьмаком.
Да, вот так, парнишка! Подбирай челюсть, дорогой. Слов найти не можешь, растерял своё невеликое красноречие? Я очень рада.
– Что за бред?
Дёрнула бровью. Думай, подсказывать не буду.
– Это… правда? – Дождался моего подтверждающего кивка. – Как так вышло?
Мне нравилось рассматривать его вне обычной каменной невозмутимости. Лицо перестало быть похожим на высеченную из обсидиана маску. Глаза пылали огнём. Брови то сходились к переносице, то взмывали вверх. Чёрт возьми, он был очень хорош собой. Не смей, Аринка, не смей!
– Сейчас расскажу, сынок. – Я аж задрожала от предвкушения мелочного триумфа. – Когда встречаются мужчина и женщина, между ними может возникнуть притяжение. Тогда они начинают обниматься, целоваться, затем снимают одежду и…
– Ты издеваешься?!
– Есть немного, – скромно призналась я.
Он замолчал, глядя на пламя костра. Я не стала мешать его мыслительному процессу. Думать вообще полезно. Особенно такому твердолобому, как Дарий. Его мир сейчас претерпевал изменения, узкий коридор идеально гладкого и понятного мира ломался гранями новых знаний. Да, дорогой, вокруг не всё так однозначно, как ты привык думать.
– Что за сумасшедший ведьмак мог с навью связаться? – в недоумении вырвалось у него.
– А словно вы нормальные бываете! – рявкнула я, оскорбившись за папашу. И больше за этот вечер не сказала ни слова.
Спать легла, повернувшись к нему спиной и до макушки закрывшись одеялом. Но всё равно долго ощущала на себе буравящий взгляд. Впрочем, всё это не помешало ему навесить на меня пару ограничивающих перемещение заклинаний. Причём настолько ограничивающих, что я бы и в кустики не смогла бы сходить без его ведома. Но я не стала это комментировать – много чести будет. А что до кустиков – потерплю, нестрашно.
Я, в свою очередь, на пять биений сердца затаила дыхание и настроила побудку. Она меня выдернет из сна, как только у ведьмака начнёт меняться сердечный ритм, и тот начнёт просыпаться. Я хочу быть на ногах раньше него. Во всяком случае, успею сбросить сонливость до того, как его глаза откроются.
***
Готовил еду всегда ведьмак, наверное, он боялся, что я его отравлю. Правда, получалось у него так себе, видимо, поварство не входило в число его несомненных талантов. Я услуги не предлагала ни на завтрак, ни на ужин.
Утром он сходил за водой, не забыв навесить на меня предупредительный бубенчик, чтобы я не надумала дёрнуться с места. Ночные он снял сразу, как мы только встали – мелочь, а всё равно силы тянет. Коли приспичивало по нужде – мне или ему – тоже приклеивал. В остальное время просто старался не выпускать меня из виду.
Ведьмак развёл огонь, легонько щёлкнув пальцами, и начал шуршать в мешке с запасами. Лицезреть в котле ещё одну сомнительную мешанину я не желала. Хотелось не просто набить живот едой, а поесть вкусно.
– Давай я приготовлю.
Он внимательно посмотрел на меня сомневаясь. Я прямо видела, как в его голове проносятся идеи, какими конкретно путями я планирую его извести. Насмерть отравить, вывести из строя или отправить в кусты на ближайшие пару дней. Закатила глаза:
– Да ладно, ты же ел мои пироги!
Ещё пара мгновений для раздумий (полагаю, пироги были крепким аргументом) – и он сделал рукой приглашающий жест.
Я старалась не забывать, что старушки ходят не очень бодро и не вскакивают с места, словно дикие козочки, поэтому пошла не спеша, припадая на одну ногу. Голос тоже всегда контролировала строго, понимала, что на этом легко проколоться. Порылась в мешке. Негусто.
– Ты же понимаешь, что нужно пополнять запасы. Хватит ещё на пару дней. Не больше. Даже если поохотишься и добудешь мяса, соли осталось с гулькин нос. Ты как хочешь, а я несолёное есть не могу. Картошки бы ещё. И крупы хоть какой.
– С тобой сложно будет на закупки идти, – изложил очевидные факты он. – Как я нечисть на базар притащу?
– А ты меня за воротами оставь. Я подожду, пока ты не вернёшься. Покараулю лошадь.
– Очень смешно, – фыркнул, но без злобы, что меня сильно удивило. Неужели, потеплел? Тоже решил, что, рыча друг на друга, мы вымотаемся к концу путешествия хуже, чем поединком один на один. – Я с тебя глаз не спущу.
– Я тебе так нравлюсь? – поддела его я, отчаянно строя глазки. Наверняка зрелище было жутковатое, но его почти не передёрнуло. Выдержка у него отличная, в этом я уже неоднократно успела убедиться. Но моя натура требовала, прямо-таки приказывала мне не оставлять попыток вывести его из себя. Пока лучше всего срабатывали намёки на флирт. Он не краснел, но явно содрогался. Конечно, он знал, что при должном желании нечисть может и мужчину снасильничать. Русалки раньше этим часто промышляли. Но они для этого пытались стать краше. В натуральном, мертвенно-зелёном виде никто из них не стал бы заигрывать. А учитывая, что мой фасад сейчас был старый, морщинистый и в целом достаточно отталкивающий, реально соблазнить ведьмака у меня шансов маловато.
Поэтому, полагаю, мужчина догадывался, что я его дразню. Издеваюсь или развлекаюсь за его счёт. Впрочем, кто меня, тварь нечистую, знает? Вдруг.
– А знаешь, – неожиданно прервал мои мысли Дарий. – Давай, я на тебя личину накину. Так и ехать спокойнее будет, и в городе можно будет переночевать.
Я дёрнулась, выронила мешок с припасами и шагнула назад. Нельзя на одну личину другую кидать, обе слезут как мартовский снег под ливнем. Я застыла, придумывая отговорку, но в голову, как назло, ничего не лезло.
– Не бойся, она много сил брать не будет, – успокоил ведьмак. – Впрочем, ты и сама могла бы…
Он остолбенел, сражённый какой-то мыслью. Взгляд впился в моё лицо, я почти физически ощущала, как он разглядывает каждую морщинку старческого лица. Всё, Аринка, ты попала! Вряд ли он с тебя портрет писать будет. Я съёжилась ещё больше и подумывала рвануть с места, как заяц, хоть и понимала, что побег ничего не даст. Дёрнет ведьмак свой магический поводок, меня и притащит прямо ему под ноги, хоть всеми костьми упирайся.
– Мне плохо удаются чужие внешности, на мне они не держатся, – пыталась выкрутиться я, с ужасом глядя, как у ведьмака сузились зрачки.
Он шагнул ко мне и рубанул заклинанием. Личина дрогнула, но не сдалась. Я подняла руки, отбиваясь, ставила полог за пологом, хоть это было и непросто. Но и он не останавливался. С остервенением рубил и рубил, сдирая слои моей защиты. На его стороне была ярость от вскрывшегося обмана. А на моей – только чистое упрямство. Изрядно ослабленное пониманием, что всё равно рано или поздно это бы случилось. Не могла же я всё путешествие держать чужой облик.
– Да хватит! – почти застонала я. Не осталось ничего уже, я руки отпустила плетьми. Стояла, до хруста выпрямив спину, какая есть, а чувство – словно голая. Тонкая, со своей родной копной чёрных волос, рассыпавшихся по плечам, и в легкомысленном зелёном платье.
– Ты!.. – он был ошарашен и зол. – Ведьма!
– Ну и новость, – с сарказмом сплюнула я.
***
Дарий
