– Как видите, – продолжала Саяра, – в наших стенах мы не пытаем детей и не разбираем их на органы. Что же касается вашей подруги… Эльвира прекратит контакты с ее сестрой вне школы и перестанет появляться в их доме.
– Что?! – возмутилась девочка. – Мам…
– Такое решение вас устраивает? – не глядя на ребенка, спросила Бетреддинова.
– Вполне, – соврал я.
– И вот еще что… Я хочу сотрудничать с вами.
– Сотрудничать? – искренне удивился я.
– Я стараюсь дать детям максимум полезной информации, но еще ни разу перед ними не выступал осознанный телепат со стабильными навыками. Не найдется ли у вас время поделиться своим опытом жизни с уникальным даром?
Я внимательно всматривался в восточное лицо Саяры и не понимал, говорит ли она всерьез или слегка подначивает меня.
– Надо подумать, – уклончиво ответил я.
– Мы предлагаем вам дружбу. Она дорогого стоит.
Интонация, с которой были произнесены последние слова, сказала мне больше, чем весь предыдущий разговор. Странная троица готова до конца сражаться за свою территорию и вмешательств извне терпеть не намерена. Чего уж тут лукавить, они умели произвести впечатление непростых людей. Я ничего не ответил и покинул школу.
Холодный ветер остудил лицо. Я побывал в логове врага, но вопросов возникло больше, чем получено ответов. Особняк оборудован неплохой системой сигнализации. Третий этаж под запретом. «Гретель» казалась сотканной из тайн и секретов, а показная готовность работать открыто – конечно, не более чем искусная ширма, блюдо навынос. Меня раскатали как ребенка, вскрыв всю подноготную, при этом сохранив собственные тайны. Бетреддинова умна – потому-то и опасней жуликоватого Макса с ужимками базарного щипача или видящей ауры девчушки.
Подойдя к машине, я посмотрел в небо над городским парком. Вдали проплывал дирижабль правительства. Наблюдал свысока, сея в прохожих тревогу. Нервозность витала в воздухе. Я изо всех сил старался не поддаваться ей, хотя сложно продолжать мяукать, живя среди собак.
Я сел за руль и поехал в центр города.
Десять минут спустя мне посчастливилось занять угловой столик в любимой «Стекляшке». В обеденное время здесь было не протолкнуться. Официантка приняла заказ и оставила меня в ожидании бифштекса с яйцом. Я достал смартфон и погрузился в изучение последних новостей из жизни города.
Очередное ДТП на «проклятом перекрестке», два бытовых убийства близ психиатрической больницы, перестрелка на окраине – типичная сводка происшествий за сутки в родном Серпейске. Мое внимание привлекло выступление мэра перед силовиками. Если верить «Подслушано в Серпейске», Харыбин был крайне доволен статистикой воздушных патрулей, и если их КПД продолжит расти, то появится резон увеличить количество дирижаблей. В заметке не было сказано, как на подобную инициативу отреагировали СМИ и представители силовых ведомств, а вот авторы паблика разродились потоком яда, в очередной раз затянув песню о жестоком режиме, взявшем простых граждан в ежовые рукавицы…
Вскоре прибыл Женя. Блогер выглядел бодрым и возбужденным: что-то откопал.
– Поел уже? – спросил он, бросая на стол айпад в белоснежном чехле.
– Только пришел.
– Отлично!
Он снял пальто и длинный шарф, переместился к вешалке с единственными оставшимися плечиками. Почти одновременно с Женей за ними потянулась пухлая рука какого-то мужика в свитере, вознамерившегося водрузить на них ветровку.
– Простите, я первый пришел, – тоном не терпящим возражений заявил Женёк и практически выхватил плечики у мужика.
– Чего? – возмутился тот.
– Я первый пришел, – повторил Женя громче.
Как ни в чем не бывало он накинул пальто на вешалку и вернулся к своему столику. Мужик в растерянности остался у разбитого корыта. Видно было: он не прочь дать Женьку в пятак, но стесняется учинять скандал в кафе, полном народа. Редкий трезвый человек затевает потасовку на виду у всех. Женя знал это. И частенько использовал опцию себе во благо.
– Что заказал? – спросил блогер, садясь напротив.
– Бифштекс с яйцом.
– А попить?
– Капучино.
– Большую кружку, без корицы?
– Так точно.
Женя хмыкнул.
– Ты не меняешь привычек.
– На то они и привычки.
Он поскреб бороду.
– Тоже, что ли, кофейку хряпнуть…
– Хряпни.
– Да я, вроде как, отказываюсь от этого. Ты знал, что кофеин плохо влияет на выработку тестостерона?
– Тебе-то что? Один хрен целыми днями за компьютером. На какой сайт тестостерон растрачивать будешь?
– Ох, какие у нас шутки смешные, – поморщился Женя. – Прямиком из казармы. А главное, не бородатые ни разу.
– Где-то я уже это сегодня слышал…
Подошла официантка. Женя заказал имбирный чай и яблочный штрудель.
– Короче! – Он хлопнул ладонью по столу и включил айпад. – Я кое-что нарыл, напарник. Я правильно сказал: «нарыл»?
– Так в кино говорят нью-йоркские копы.
– Мне просто нравится, как звучит! – с воодушевлением пояснил товарищ. – Брутально прям.
– Ясно…
– В общем, слушай. Дружище из налоговой проверил финансовую подноготную «Гретель».
– Кто спонсор Саяры?
– А никто! Нет у нее спонсора.
– Особняк сдается в аренду?
– Тоже мимо. Они выкупили дом год назад. Заплатили разом всю сумму.
Я развел руками:
– Откуда такое бабло у сотрудника музея?
– Строго говоря, в учредителях числится не только Бетреддинова. Судя по документам, братья Шеллины находятся с ней в равных долях.
– Кем эти двое работали до «Гретель»?
Женя довольно улыбнулся.
– А вот тут начинается самое интересное.
Он провел пальцем по планшетнику, активируя экран. Вновь пришла официантка, поставила мой заказ и столовые приборы. После ее ухода товарищ начал делиться открытиями.
– Если верить документам, огромными финансами братья Шеллины не располагали никогда. В начале «нулевых» занимались кто во что горазд: таксовали, вагоны разгружали, мухлевали с валютой. В новом десятилетии они наконец-то нашли истинное призвание: Макс и Борис подались в черные копатели.
Я покачал головой, принимаясь за обед.
– Они неплохо подзаработали на поисках ржавых касок. Излазили не только Серпейский район, но и всю нашу область, а также Тульскую, Калужскую и Брянскую. Обросли связями. Изредка брались за посредничество, если кому-то хотелось вывести на рынок какую-нибудь вещицу. Нужных людей они знали. Короче, подозрительные личности. Странный выбор на роль соучредителей учебного заведения.
– На самом деле нет, – сказал я. – Мне сегодня довелось побывать на прежнем месте работы Бетреддиновой и пообщаться с ее боссом.
– Гольденштейн?
– Знаешь ее?
– Весь город знает. Специфичная дама, да?
– Есть немного. Но разговорить ее несложно. В общем, она сказала: у Саяры был своеобразный бзик – городская легенда, на которой та помешалась.
Женёк задумался, а я отправил в рот очередной кусок бифштекса.
– Подземные катакомбы? – догадался товарищ.
– Именно.
– Какая банальщина!
– Но все сходится. Саяра основательно изучила документы по архитектуре города. Даже собственный архив завела. Со слов Гольденштейн, в нем содержалась полноценная архитектурная летопись Серпейска. Все, что когда-либо возводилось в городе, все подземные коммуникации, отмеченные в официальных документах, попали Саяре на карандаш.
– Ты видел эту подборку?
– Нет. В одну из «Ночей в музее» кто-то из посетителей отбился от группы, решил сделать перекур, да не затушил окурок. Случился пожар. Архив, собранный Саярой, полностью сгорел. Узнав об этом, Бетреддинова пришла в бешенство, закатила истерику и уволилась из музея.
– Я ее понимаю! – кивнул Женя. – Если бы мои статьи…
– Расслабься, чувачок, – усмехнулся я. – Не было никакого экскурсанта с папироской. Саяра сама устроила поджог.
Женька наморщил лоб.
– Ты же сказал, документы много для нее значили!
– Во-первых, нет оснований полагать, что сгоревшие бумаги – это на самом деле картотека Бетреддиновой. Она вполне могла подменить их старыми газетами, а подлинники спрятать понадежней. А во-вторых, записи требовались ей, чтобы выяснить лишь одну вещь.
– Где располагаются подземные переходы?
– Где спрятаны сокровища серпейских монахов. Допустим, этот пробел она заполнила, тогда потребность в документах автоматически отпадает.
Женя задумчиво сложил руки на груди, глубоко задумавшись. Официантка принесла имбирный чай и яблочный штрудель. После ее ухода я продолжил:
– Саяра не случайно знакома с черными копателями. Она много лет посвятила поискам клада. Изучила расположение всех скрытых ходов-выходов подземного города. Но ею руководили не амбиции историка, а вполне меркантильный интерес. Видимо, в определенный момент Бетреддинова уверовала, что наконец нашла искомое. Не желая делиться находкой с кем-то из коллег, она уничтожила записи. Ведь в наработках больше нет нужды. Но вот чего ей не хватало, так это навыков поисковых работ.
Я замолчал, доедая мясо.
– И она нанимает Шеллиных, – подхватил Женя.
– Братья – опытные копатели. Со связями. Знают, к кому можно податься с кладом в обход государства. Троица исчезает на время, реализуя навар, а потом они выскакивают как черт из табакерки и выкупают особняк. Открывают школу, запускают рекламу… Это большие деньги. А спонсоров не заявлено – ты сам проверил.
Я видел, что Женя не особо верит в мою догадку.
– Думаешь, они реально нашли сокровища? Может, и призраков убитых монахов?!
– И жителей «полой Земли».
– Нет, серьезно, есть такая легенда. Люди продолжают лезть в катакомбы, а затем многие из них умирают от тяжелых болезней. По легенде, их убивают призраки, стерегущие монастырские сокровища. Хотя, конечно, фишка не в призраках.
– Да неужели?
– Под землей выявлена сильная концентрация радона. Очень опасный газ.
Я отставил пустую тарелку, пододвинул чашку кофе.
– А ты много знаешь, я смотрю. Тоже грезил мечтами о кладе?
– Пару лет назад писал большой пост для «Подслушано». Про катакомбы и другие странности города. Кое-что отложилось в памяти.
Я пожал плечами.
– Просвети меня, пока кофе пью.
Женя почесал стильную бороду.
– Да не сказать, чтобы я многое помнил… Как ты знаешь, Серпейск был основан в середине четырнадцатого века. Город всегда считался пограничным и служил аванпостом в периодических стычках с татаро-монгольскими завоевателями. Естественно, монастыри выполняли функции крепостей. К концу пятнадцатого века их было уже три: Серпейский кремль на Красной горе, Высоцкий мужской и Владычный монастыри. Между собой их связывали подземные коммуникации. Так возникла система «Засов» – город-дублер на двадцатиметровой глубине. Согласно летописям, воеводы пользовались «Засовом» для скрытого перемещения войск, хранения еды и прочего. Поскольку имелись выходы к речке Каре, во время осады можно было пополнить запасы воды.
