– Вон Эльвира! Похоже, дождались.
Я понял, что разговор исчерпан, и переключился в рабочий режим.
Суета у ворот школы начинала нарастать. Один за другим подъезжали автомобили родителей учеников. Эльвира с рюкзаком на плече стояла у выхода и, активно жестикулируя, созывала школоту. Вокруг нее быстро собралась стайка ровесников. Детей постарше я не увидел. Всего набежало человек десять.
Орава погрузилась в салон, фолькс тронулся вдоль улицы. Я вырулил из ряда и покатил следом.
Колесили мы недолго. Минивэн свернул на площадь Ленина, которая во времена детства моих родителей считалась центром города, а ныне – его историческим придатком. Фолькс остановился возле двухэтажного здания, построенного посреди участка с круговым движением.
Мы описали дугу, съезжая к скверу, припарковались так, чтобы располагаться параллельно фургону, и стали наблюдать в окно с моей стороны.
Малышня высыпала из салона. Вновь собрав мальчишек и девчонок вокруг себя, Эльвира завела мелюзгу в здание.
– Куда они? – спросил Женя, разглядывая вывески с названиями заведений над входом. – В кальянную, что ль?
– В антикафе. Достань бинокль из бардачка.
Женя вытащил мощный армейский бинокль, протянул мне. Я попытался рассмотреть водителя вэна. Борис выпрыгнул из кабины, снова закурил, прошелся вокруг «фольксвагена», проверяя колеса.
– Вылез, да? – спросил Женя.
– Ага.
– Наверное, он штатный водитель «Гретель». Развозит детишек, мотается туда-сюда. Дай посмотрю.
Я отдал бинокль другу.
– Вот это детина! – проговорил Женёк. – Даже крупнее, чем на фотках. А чего он бледный-то такой?
– Пойди спроси.
– Сожрет еще…
– Ты когда планируешь пробивать их всерьез?
– Завтра начну. А что?
– Вот этого кренделя надо бы проверить особенно, – сказал я. – Не удивлюсь, если у него отсидка за плечами.
Женя убрал бинокль от лица, скептически посмотрел на меня.
– Он же с детьми работает.
– И что?
– Значит, не может быть уголовником.
– Почему?
– Потому что работает с детьми!
Я фыркнул.
– И что ему мешает работать с детьми, будучи уголовником?
– Закон! Его бы никогда не взяли на такую работу с судимостью.
– Он мог не сообщать о проблемах с законом при трудоустройстве.
– Работодатель сам обязан проверять такие моменты.
– Как?
– Не знаю… Должна же быть какая-нибудь база данных. Можно сделать запрос в МВД.
По правде говоря, я сомневался, что Борис – «сиделец». Но поддеть живущего в мире единорогов Женю – всегда за счастье.
– Вот и проверь это! – сказал я. – Глядишь, всплывет что-то нелицеприятное. А там и темные делишки Саяры Бетреддиновой вскроются.
Женя поморщился.
– Гнусный ты человек. Вечно в людях недостатки выискиваешь…
– Я частный детектив, забыл? Грязное белье – наш хлеб.
– Ты специализируешься на розыске пропавших!
– Об этом надо было думать, когда на встречу с Настей меня тащил.
– Ты мог бы отказаться…
– Уже не могу.
– Почему?
Я улыбнулся.
– А мне любопытно стало.
– Во сколько нам это обойдется? – спросил он, помолчав.
– Вам?
– Нам с Настей. – Замявшись, Женя добавил: – У нее сейчас с деньгами туго. Я обещал помочь. Так что счет за услуги можешь выставлять мне.
Я хмыкнул.
– Щедрый какой. На все готов, когда под юбку залезть невтерпеж?
– Вечно ты извратишь…
– Насчет денег не парься – это дело я отработаю за интерес.
Женя нахмурился.
– Думаешь, что-то серьезное?
– «Кто знает… Тень – знает!»
– Чего?
– Это из комиксов.
– А-а-а…
Я глянул за окно и не увидел Бориса. Нигде.
– Ты за обстановкой следишь вообще? – с раздражением спросил я. – Куда здоровяк подевался?
Женя поспешил прильнуть к окулярам.
– Блин… Может, внутрь зашел или в машину залез.
– А мелюзга где?
– В антикафе. Вижу их в окнах. Сейчас чаевничать начнут.
– Эльвира коллектив сплачивает. Молодец, соображает.
Женя вновь оторвался от бинокля.
– Ты о чем?
– О посиделках за чайком с печеньками. Думаю, она специально привозит сюда детей, чтобы те притерлись друг к другу. Кстати, Настиной сестры среди них нет?
– Не видать…
– Думаю, что… – Я осекся на полуслове.
…Помните, я рассказывал, что биолок, помимо пеленгации людей и предметов, имеет еще кое-какие опции? Например, он способен уловить, когда кто-то проявляет к моей персоне чрезмерный интерес. Чувство при этом возникает весьма специфическое. Чужой взгляд словно окутывает голову чем-то мягким, ложится на плечи осязаемой дымкой, и при должной тренировке можно определить, кому он принадлежит.
Именно такое чувство посетило меня. На нас с товарищем обратили пристальное внимание. Учитывая обстановку, наверняка это был Борис.
Я занервничал. Здоровяк Шеллин выпал из поля моего зрения самым постыдным образом и теперь мог оказаться где угодно.
– Что-то не так? – удивился Женя.
– Штирлиц, это провал, – ответил я.
Нежданно-негаданно я обнаружил перед окном вольвешника пузо, прикрытое черной футболкой и полами длинной кожанки. Одежда зашуршала, ко мне наклонилось лицо – жесткое, квадратное и очень-очень бледное.
– Как дела, мужики? – спросил Борис.
Он застал наш наблюдательный пост врасплох. Глухой голос был абсолютно спокоен.
– Сам-то при делах? – спросил я как можно более уверенно.
Внимательные бесцветные глаза прошлись по салону, остановились на бинокле в руках растерявшегося Жени.
– За маленькими девочками следите? Извращенцы?
– Да это… Мы не… – заблеял блогер.
– Птичек рассматриваем, – ответил я.
Борис перевел взгляд на меня и больше уже не сводил.
– Мужик, у тебя к нам дело какое-то? Если да, то излагай. А нет – отваливай. Мы друзей ждем.
Шеллин никак не отреагировал на мои слова. Просто смотрел. Затем положил ладонь на боковое зеркало и сжал кулак. Раздался жалобный хруст. На асфальт осыпались куски корпуса и осколки. Вместо зеркала остался торчать корявый пластиковый рог.
– У вас зеркало разбито, – подметил здоровяк. – Надо бы в сервис поскорей. А то штраф выпишут.
– Так, это уже ни в какие ворота! – возмутился Женя.
Он вытащил айфон и навел на Бориса объектив камеры.
– Вы только что оторвали нам зеркало! Может, объясните, по какой причине так поступили?!
Борис лишь криво усмехнулся, распрямился во весь рост и, одернув просторную куртку, побрел обратно к «фольксвагену».
Я завел мотор.
– Эй! – возмутился Женя. – Мы что, уезжаем?
– А ты предлагаешь остаться и пасти их как ни в чем не бывало?! Мы попались! Как минимум нужно поменять машину.
Я тронулся с места, выруливая на круговое движение.
– Поверить не могу! Детина тебе зеркало снес, а ты так просто уезжаешь!
– О! А ты хотел взыскать с него компенсацию? Добро, я не против! Давай тормозну! Выставишь счет.
Женя спрятал бинокль в бардачок, сложил руки на груди.
– Ты так говоришь, будто это моя вина…
– А чья еще? – хмыкнул я. – Ты за ним следил и проморгал.
