Надежда Дикусар "Гибель Нила"

Затем Нил Петрович провел настоящий ритуал красоты: наложил на лицо самых разных дорогих кремов и масок, сделал легкий массаж лица аккуратными похлопываниями, не забыл и про шею: задрав кверху подбородок, закусив губу и скосив глаза к носу, он тщательно распределил увлажняющую эмульсию, обойдя лишь небольшую ранку, оставленную бритвенным лезвием. Затем напитал волосы специальным спреем, уложил густую шевелюру на косой пробор, почистил белоснежные зубы, надушился, немного поиграл мускулами, посмотрел на себя с левого бока, с правого, погладил волосатую грудь, улыбнулся, еще раз повернулся и уже был готов приступить к финальному этапу – одеванию, как вдруг раздался стук в дверь. Лёва стоял в коридоре с бокалом в руке и с удивлением на лице:

– Ты еще в полотенце? Два часа прошло, а ты еще не готов, я умираю с голоду.

– Лёва, ты слишком быстро собрался, лысину намочил и готов, а я в этом деле спешки не люблю, ты же знаешь.

– Знаю, поэтому и с бокалом. Впустишь?

– Входи.

– Черт возьми, шикарные у тебя покои!

Хомяков с неподдельным интересом обвел глазами все убранство номера, от пола до потолка, скинул туфли, чтобы пройтись по мягкому ковру, пощупал обивку кушетки, провел пальцем по картине, изображавшей площадь Массена, и наконец вальяжно раскинулся в мягком кресле, потягивая виски из бокала.

– Да, любишь же ты по-царски жить, – сказал Лёва с такой задумчивостью, словно эта фраза не искала адресата в лице Мухоморова, а случайно вырвалась из уст Хомякова, желавшего оставить эту мысль при себе.

– Могу себе позволить, Лёва. И тебе того же желаю, но ты как-то низко летаешь, все стелешься по земле, хотя возможностей я тебе даю много. И знаешь, что я тебе скажу…

– Уже решил, где будешь тратить сегодня деньги? – бесцеремонно перебил речь Мухоморова Хомяков, не желая выслушивать его раздражающие нравоучения.

– Нет, буду импровизировать. А сначала надо решить, какой ремень подобрать к туфлям.

– Бери первый попавшийся и идем, у меня уже бокал пустой.

– Нет уж, погоди, ты сначала посмотри, какой лучше подходит.

– Нил, ну ты же знаешь, что я этого не люблю, по мне так все равно, любой!

– Ничего, потерпишь, друг ты мне или не друг?

– Друг…

– Тогда сиди и советуй.

И лучшие друзья еще с полчаса провозились с вечерним туалетом Нила Петровича, ибо к ремню и туфлям ему непременно потребовалось выбрать нашейный платок, тем более что сегодня он как-то неаккуратно побрился, из-за чего на коже появилось легкое, но досадное раздражение.

Спустились они к ужину, когда шикарный ресторан шикарного отеля почти полностью опустел и превосходный внешний вид Мухоморова могли оценить только уставшие музыканты, доигрывавшие последние мелодичные аккорды. Было решено остаток вечера скоротать в номере за бутылкой бурбона и неторопливыми разговорами, так как мужчины все же чувствовали легкое утомление после долгой дороги. А на следующий день, восстановив силы, непременно начать вкушать все прелести холостяцкого отдыха.

Глава 5.

Друзья были верны своему намерению: их мигом захватил вихрь роскошной и разгульной жизни. Дни пролетали в бесконечном потоке веселья, табачного дыма, пьянства, чревоугодия, менялись только декорации: рестораны, яхты, казино, женщины. Попутно Нил Петрович успевал заглядывать в дорогие бутики, чтобы приобрести новый щегольский костюм или купить подарок очередной мадемуазель, которая, несмотря на многозначительный опыт Мухоморова, сумела его чем-то удивить. Хомяков много часов просиживал за карточным столом, проигрывая все больше денег, но при этом не теряя надежды сорвать большой куш.

Так и проводили время в Ницце оба приятеля, и их жизнь уже вполне можно было назвать рутинной, ведь то, что повторяется изо дня в день неизбежно становится обыденностью, но однажды произошло действительно небывалое событие. Нил Петрович увидел её…свою Марьяну, точнее не свою, а уже чужую, поскольку расстались они почти год назад или около того, тем не менее, эта девушка надолго сумела завоевать сердце Мухоморова. И Нил Петрович был искренне поражен столь неожиданной для него встречей.

Решив сделать небольшую паузу в бешеном темпе кутежа и разгула, друзья однажды заглянули в тихое прибрежное кафе, чтобы насладиться свежими устрицами и нежным морским бризом.

Она сидела за барной стойкой и о чем-то оживленно говорила с официантом. Войдя в зал, он не обратил на неё внимания, потому что девушка сидела спиной к входу, но, когда Мухоморов примостился на диванчике бокового столика у окна с видом на море, он сразу же узнал её аккуратный профиль. Вдруг мелкая дрожь пробежала по его спине, чему он не мог не удивиться, а также не мог понять, это следствие мимолетной радости или легкого испуга, вызванного воспоминанием о прошлом. Так или иначе, Мухоморов был сильно поражен увиденным, он даже отложил в сторону меню и в буквальном смысле вперил свой прожигающий взгляд в её смеющиеся губы; казалось, на мгновение он перестал дышать, но это мгновение длилось для него вечность, будто время стало пластичным и тягучим, как расплавленная карамель. Хомяков заинтересовался, на кого так беспардонно уставился его друг, и когда увидел Марьяну, тоже поменялся в лице, но, в отличие от Мухоморова, не в пал в оцепенение. Шепотом, почти не шевеля ртом, словно боясь кого-то спугнуть, он протянул:

– Таак, друг мой, сейчас же осторожно поверни свою голову в противоположною сторону и спиной выходи из-за стола прямо к выходу, без промедлений и резких движений. Я следом за тобой, она нас не видела, еще можем улизнуть.

Но как только он произнес эти слова, девушка словно почувствовала на себе пристальный взгляд Мухоморова и обратила к нему свое красивое личико.

Как только их глаза встретились, Мухоморова обдало горячей волной радости, он слегка покраснел и расплылся в глупой улыбке, которая, стоит сказать, бывает редкой гостьей на его лице. Она тоже улыбнулась, но очень сдержанно, только лишь уголками губ, при этом взгляд оставался холодным, пронизывающим и немигающим. Так хищник смотрит на свою жертву перед смертельным прыжком, осознавая свое превосходство. Любой бы съежился под таким взглядом и почувствовал себя мышкой рядом с питоном, но только не очарованный Нил Петрович; в этот момент Марьяна казалась ему настоящим ангелом, только немножко рассерженным. Хомяков же, почуяв опасность, на всякий случай придвинул поближе к себе все столовые приборы.

Не дожидаясь приглашения за стол, она грациозной ланью соскочила с высокого стула и через мгновение очутилась возле Мухоморова.

– Здравствуй, Нил. Какая неожиданная встреча, не так ли? Это надо отметить. Угостишь меня чем-нибудь? – Теперь она улыбалась широкой кокетливой улыбкой и глаза её источали милое лукавство.

– Мы уже уходим, нам пора собирать чемоданы. Сегодня вечером самолет, – почти скороговоркой проговорил Лёва, – верно, Нил?

Но на него никто даже не взглянул, оставив его слова без внимания. В это мгновение гарсон принес бутылку дорогого шампанского и поставил запотевшее от холода ведерко со льдом. Откупоренная пробка показалась Лёве пушечным выстрелом. – Ну все, теперь точно влипли, – обреченно подумал про себя Хомяков.

– Как быстро ты исполняешь мои желания. За это я тебя и полюбила когда-то, а может быть, и до сих пор люблю…

Это было сказано с такой неприкрытой иронией, но Нилу Петровичу были приятны её слова.

Они познакомились два года назад. Это был конец мая, уже по-летнему жаркого и солнечного, удивительная пора, когда все располагает к любви и ажурным романам, когда воздух наполнен пьянящей романтикой.

Мухоморов уже достаточно долгое время пребывал в одиночестве, ему стало как-то тоскливо на душе, появилась потребность слышать рядом с собой щебетание нежного голосочка, захотелось вдруг исполнять чьи-то капризы. Он решил, что нельзя упускать столь замечательное время, и сразу приступил к делу. Расправившись к обеду со всеми делами и отпустив шофера, Нил Петрович отправился к университетскому корпусу. Может возникнуть вопрос: что понадобилось ему в храме науки? Ответ очень прост – студентки. Мухоморов давно питал слабость к молоденьким, наивным студенткам и часто охотился на них средь бела дня, высматривая из окна своего автомобиля одинокую симпатичную фигурку. Вот и сегодня он проехал по уже знакомому маршруту: с улицы Карла Маркса свернул на Каштановую аллею, затем шмыгнул в неприметный проулок с односторонним движением, проехал метров пятьдесят по брусчатой дороге и наконец припарковался у обочины в тени старых каштанов. Оставалось только ждать.

Наблюдательная позиция была очень удобной – вход в университет просматривался издалека, Нилу Петровичу хорошо была видна снующая туда-сюда молодежь. Он встречал самые разнообразные лица: веселые и беззаботные, грустные и озадаченные, меланхоличные и отрешенные; все они громко разговаривали, смеялись, что-то увлеченно обсуждали и даже пели песни под гитару, а кто-то одиноко в стороне читал книги или писал конспекты. Университетский двор был полон студентов, стремящихся к просвещению, но кто-то все же не забывал и про романтику. Так, Нил Петрович приметил нежно обнимающуюся парочку, казалось, что вся эта сумасшедшая суета их совсем не касается и главная их задача – выразить друг другу нахлынувшие чувства. Мухоморов невольно им позавидовал. Он вспомнил свою юность, вспомнил, что никогда не был студентом, что никогда не стремился им быть, а может стоило бы, хотя бы ради вот таких вот невинных поцелуев.

Он просидел в машине битый час и уже собирался уезжать, как вдруг в дверях университета, покрытых темно-коричневым лаком, мелькнуло легкое белое платье.

Даже издалека Мухоморов сумел разглядеть её красоту. Густые волосы, тонкая длинная шея, острые плечики. Под мышкой она держала какую-то папку, в другой руке – сумку. Она аккуратно спустилась по ступенькам, потому что была на высоких каблуках, придававших её ножкам еще большую стройность. Мухоморов с нетерпением ждал, когда красавица поравняется с его автомобилем, но она не торопилась попадаться в его паучьи сети. Девушка остановилась рядом с крыльцом кампуса, спрятавшись в тени здания, достала зеркальце, подправила помаду на губах, подвела румяна мягкой кисточкой. Через мгновение её окружили одногруппницы, они начали о чем-то оживленно разговаривать. Так прошло еще несколько минут. Мухоморова уже начало раздражать это долгое ожидание. Он подумал, не подойти ли и поздороваться? Но внезапно во двор университета въехало такси. «Это за ней машина, точно, она сейчас уедет, – с досадой подумал Нил Петрович». – Он даже немного расстроился, забарабанил пальцами по рулю, закусил губу, потер лоб. «Эх, жаль, сорвалась рыбка, ну, не беда, сколько тут еще таких студенток ходит – пруд пруди». – Смирившись с поражением, Нил Петрович беспомощно наблюдал за тем, как девушки садятся в такси. «А ведь она самая красивая среди них», – с сожалением подумал он.

Мужчина завел мощной мотор своего дорогого авто, надел солнцезащитные очки и уже собирался уезжать, как вдруг увидел свою фаворитку. Проводив подруг, она, с гордо поднятой головой, с прямой, как стрела, спиной, грациозно зацокала своими каблучками по тротуарной плитке. Когда она подошла ближе, Мухоморов сумел в полной мере оценить её красоту. Лицо девушки было завораживающим, на нем не было ни одного изъяна, каждая его черточка была произведением искусства. Идеально чистая, ровная кожа; выразительные темные глаза обрамляли густые длинные ресницы; широкие брови плавно изогнуты, носик тоненький, аккуратный, почти незаметный. Высокие скулы говорили и восточном происхождении, но настоящим сокровищем были губы: пухлые от природы, четко очерченные, наливные, такие редко когда увидишь, о таких можно только мечтать. Словом, это была роковая красота.

На секунду Мухоморов даже потерял дар речи, потрясенный столь манящей картиной, он словно прирос к сиденью и чуть не упустил свою добычу. Пришлось резко выскакивать из машины и бросать приветственную неуклюжую фразу уже ей вслед.

– Девушка, подождите минутку! Вы такая красивая, можно с вами познакомиться?

Нил Петрович не видел её лица, когда произносил эту дежурную фразу. Он смотрел ей в спину, и на мгновение ему показалось, что она просто пройдет мимо. – Может, она меня и не заметила вовсе, – решил про себя Мухоморов. Но, конечно же, она его заметила, точнее его дорогой автомобиль, еще издалека, когда пудрилась. Ей стало жутко интересно, кто же там сидит и за ней наблюдает. Да-да, она почувствовала, что Нил Петрович за ней следит, недаром она так громко смеялась и чаще обычного поправляла волосы, несколько раз она даже повернулась в его сторону, якобы случайно, когда встряхивала свою пышную прическу. В её голове тоже родился план. Так в одночасье охотник становится жертвой. Она не поехала с подругами в кафе отмечать успешную предзащиту диплома, сославшись на то, что ей надо встретить сестру. Девушка избавилась от лишних глаз, а дальше оставалось дело за малым: пройти так, словно она неземное существо, которому нет ни до кого дела и которое стало гостем этого бренного мира лишь на короткий миг, и именно в этот миг таинственному незнакомцу несказанно повезло встретить настоящего ангела.

Высокомерную красавицу немного сбило с толку замешательство Мухоморова. Она с вызовом прошагала мимо его автомобиля и уже хотела приступить к плану Б – уронить случайно свою папочку, как вдруг услышала позади себя звук открывающейся двери и его слегка взволнованный голос. Выждав секундочку и плавно обернувшись, она приняла вызов.

– Вы ко мне обращаетесь? – с неподдельным удивлением в голосе произнесла хитрая брюнетка.

– Конечно же, к тебе, исключительно к тебе. Как тебя зовут, принцесса?

– Марьяна.

– Марьяночка…какое красивое и редкое имя, оно еще больше подчеркивает твою неземную красоту. Куда ты направляешься? Я могу подвезти.

Услышав до невозможности банальные слова, Марьяна немного рассердилась, но этого не показала. Она выдавила некое подобие улыбки, поморщила свой утонченный носик и продолжила скучный диалог.

– Спасибо, конечно, но вообще-то я иду к себе в общежитие, оно здесь рядом, прям за углом.

– Тогда может быть, выпьем кофе.

– Сегодня у меня совсем нет времени, скоро госэкзамен, защита диплома, у меня все дни расписаны по минутам – во всем строгий график.

– Так ты выпускница, как интересно, а я думал, что первокурсница.

– Почему же вы так решили?

– Думал, что только первокурсницы ходят в университет с папками и книжками. – Нил Петрович принужденно засмеялся своей несмешной шутке, больше от смущения, потому что понял, что сморозил глупость.

– Как раз напротив, только к пятому курсу студенты понимают всю серьезность своего положения, так что вы ошибаетесь.

Собеседница вновь улыбнулась, и у Мухоморова отлегло на сердце. На секунду диалог прервался. Но неловкое молчание длилось недолго.

– Марьяночка, прошу, называй меня на ты, ведь мы с тобой уже практически родственные души.

– Хорошо, хотя я привыкла называть людей старше себя на вы. Ты не представился.

– Я Нил.

– Нил? Вот уж у кого действительно редкое имя.

– У меня не только имя редкое. Таких, как я, вообще редко встретишь, Марьяночка.

– И что же в тебе особенного?

– Чтобы это узнать, придется тебе нарушить свой строгий график и встретиться со мной. А пока, чтобы ты не тратила свое драгоценное время, давай я тебя провожу.

– Я думала, ты кого-то здесь дожидаешься.

– Я тебя здесь ждал, Марьяночка, всю свою жизнь ждал, даже устал.

Она вновь улыбнулась, но уже по-доброму.

Студенческое общежитие действительно находилось в двух шагах. Путь до него занял всего пять минут. За это время Нил Петрович узнал, что Марьяна учится на факультете лингвистики и готовится получить красный диплом, к учебе относится очень серьезно, но планы на будущее пока не построила. Они еще с минуту постояли возле входа, и она оставила ему свой номер телефона.

Весь оставшийся день Нил Петрович прокручивал в голове это знакомство, в связи с чем с его самодовольного лица не сходила глупая улыбка. Хотя Марьяна попрощалась с ним достаточно холодно и совсем неохотно продиктовала заветные цифры, намекнув на то, что общение с мужчиной столь солидного возраста вряд ли будет иметь какое-то продолжение, Мухоморов был уверен, что произвел приятное впечатление и полдела уже сделано.

– Конечно ей нужно проявить характер, куда же без этого, так почти всегда бывает, но за мной дело не постоит, уж я покажу, на что способен. Эта снежная королева быстро растает. Держит себя с таким достоинством, знает себе цену – чувствуется высокомерие, но одета скромненько, платьице дешевое и живет в общежитии. Но как же она хороша, просто чертовски красива. И фигура при ней, вся такая статная. Наверное, сейчас она только учится использовать свои чары, иначе бы уже давно купалась в роскоши. Хотя, она уже выпускница университета, ей уже точно за двадцать, не так уж мало. Эх, жаль, что не первокурсница, вот уж где можно срывать цветы удовольствия. Ну ничего, этот вариант тоже очень даже хорош, что-то мне подсказывает, что девочка еще не видела красивой жизни, так я ей её покажу. Надо сразу чем-то удивить эту красавицу. Может, завезти ей завтра букет? Думаю, она очень обрадуется и тут же забудет про свои якобы важные дела. А вечером напишу сообщение, что-нибудь чувственное, но не слишком, ведь главное здесь – не пересолить.

Примерно так размышлял Мухоморов, сидя в своем любимом кожаном кресле, потягивая холодный виски, поглаживая подбородок и от удовольствия облизывая влажные губы, которые обжигал крепкий алкоголь. Он пребывал в легкой дремоте, глаза его были закрыты, а все его тело окутала приятная нега, когда он рисовал в своей голове сладостные картины будущих встреч с молодой студенткой. Нила Петровича настолько заняли эти фантазии, что остаток вечера он провел в одиночестве, предвкушая завтрашний день.

А что же Марьяна? На нее Мухоморов не произвел подобного впечатления, ни одна капелька крови не всколыхнулась внутри, и сердце в груди билось так же ровно, как и всегда; она была спокойна, но все же задумчива. И ей действительно предстояло многое обдумать. Она поднялась в свою комнату, в которой прожила целых пять лет. Обстановка в общежитии была не то что бы бедная, а просто удручающая: по стенам с выцветшими от времени обоями были расставлены железные кровати, к ним прилагались крошечные тумбочки с покосившимися дверцами. Прямо на входе, по обеим сторонам, стояли ветхие шкафы, создающие некое подобие прихожей. Эти скрипучие громадины были забиты до отказа разными вещами: одеждой, обувью, постельным бельем, швабрами, туалетными принадлежностями, битой посудой, оставшейся от предыдущих жильцов, коробками непонятно с чем, а также другим бытовым хламом. Напротив входа стояло пыльное трюмо с помутневшим от старости зеркалом, заставленное разноцветными баночками и пузырьками. Слева за шкафом расположилась так называемая кухня или скорее крошечная столовая, иными словами, там стоял маленький обеденный стол, покрытый всегда чем-то заляпанной, липкой клеёнкой. Рядом – большая тумба и навесной шкаф, которые также служили кухонным гарнитуром. В них хранилась различная утварь: вилки, ложки, ножи, почерневшие от чая кружки, половник, хлебница, всегда полная крошек. Главный предмет скромного кухонного уголка – старый дребезжащий холодильник, кое-где проеденный ржавчиной. По стенам висели полки с книгами, крашеный дощатый пол украшали вытоптанные половички, которые были похожи на заплаты. Все это великолепие освещали две маленькие лампочки притолочной люстры, поэтому по вечерам в комнате всегда царил полумрак, но зато днем много света и солнца пропускали два больших окна, придавая этой мрачной обстановке немного уюта.

Зайдя в комнату, Марьяна с наслаждением сняла тесные туфли, кинула сумку на пол и не раздеваясь рухнула на свою кровать. Только сейчас девушка поняла, как сильно устала за эти дни и как ей надоели эти желтые стены. Она уставилась на серый потрескавшийся потолок и пролежала неподвижно около двадцати минут. Ей вспомнилось то далекое время, когда она, будучи еще совсем юной, впервые перешагнула порог этого студенческого кубрика. Радость от предвкушения долгожданных перемен, от ожидания новой, неизведанной жизни быстро схлынула.

Первые дни она сильно боялась тараканов. На общей кухне насекомые были настоящими хозяевами: бегали по столам, подоконникам, заползали в шкафчики и грязные сахарницы и иногда даже наведывались в духовой шкаф. Это неудивительно, ведь на кухне, где каждый день стряпали неуклюжие подростки, всегда царил страшный беспорядок. Общая душевая тоже стала настоящим испытанием, так как по своей природе Марьяна была очень стеснительной.

Марьяна также вспомнила свою первую ночь, проведенную в общежитии. Несчастная студентка практически не сомкнула глаз, вслушиваясь в каждый шорох. Матрас был неудобным и колючим, уличный фонарь слепил ярким светом, мерное посапывание соседок создавало настоящую какофонию звуков, которой, словно в унисон, вторил громыхающий холодильник. Из-за волнения и недосыпа она проснулась с сильной головной болью, чуть не опоздала на лекцию и вообще с огромным трудом пережила первый учебный день.

А сколько было надежд на то, чтобы встретить в стенах университета настоящих подруг! Увы, этим мечтам также не суждено было сбыться. В студенческой группе её не воспринимали всерьез и считали глупенькой куклой, которой высокие оценки от преподавателей достаются только за красоту и артистизм. Соседки по комнате все как на подбор оказались склочными и завистливыми. Они тоже с первого взгляда невзлюбили Марьяну, хотя она искренне пыталась быть милой и приветливой. Но в последствии эта предвзятая антипатия была съедена общим бытом, жизнь взяла свое, и Марьяна все же стала полноправной частью этого маленького девичьего коллектива. И так же, как и все, начала делиться своими секретами, переживаниями, проблемами; поддерживала других в трудную минуту. Поводов для расстройств было достаточно, впрочем, как и для радости. В целом, это была обычная студенческая жизнь, тем не менее лишенная глубины чувства. Ссоры всегда затевались по пустякам, чаще всего из-за уборки. Разговоры никогда не были душевными и искренними, сочувствие чаще было напускным и поверхностным, презрение скрытым. Просто пять девушек были вынуждены уживаться под одной крышей, им нужно было как-то сосуществовать.

Такая чехарда воспоминаний пронеслась в голове Марьяны, пока она собиралась силами, чтобы встать и вскипятить чайник. Многое из того, что рисовала её память, сегодня казалось ей нереальным, жутким сновидением. Некоторые события, имевшие в прошлом столь важное значение, терзавшие сердце, вызывавшие страх, боль, отчаяние, уже давно утратили смысл и больше не волновали кровь.

В атмосфере лицемерия и наигранной дружбы, которая во много раз губительней полного одиночества, Марьяна провела последние пять лет, и все это время она мечтала вырваться из дрянного общежития, где-то в глубине души понимая, что ей здесь совсем не место. Но за неимением средств к более приятной и комфортной жизни, приходилось мириться с этой вопиющей несправедливостью. И сегодня ей было страшно заглядывать в будущее, ведь она совсем не знала, что может ждать её впереди; по иронии судьбы было страшно покидать эти стены, которые она считала настоящей клеткой.

Марьяна еще раз обвела глазами комнату, словно навсегда прощаясь со своей старой жизнью, не оправдавшей её надежд; бросила взгляд на переполненное мусорное ведро, поморщилась и неожиданно вспомнила о своем новом знакомом.

Глава 6.

Она никогда не помышляла о том, чтобы связаться с похотливым стареющим богачом и стать содержанкой, но жизнь иногда вносит свои коррективы.

Беззаботная студенческая пора пролетела очень быстро, приходилось решать насущные вопросы, искать жилье, работу, как-то устраиваться во взрослом мире. О том, чтобы продолжать жить на иждивении родителей, не могло быть и речи: они и так сделали для нее очень много, вдобавок им еще предстояло поднимать младших сестер. Возвращаться в свой крошечный провинциальный городок Марьяна не хотела, для нее это было равносильно смерти. Оставался один вариант: жить все с теми же соседками, но уже в какой-нибудь дешевой съемной квартире где-то на окраине города, куда в часы пик практически невозможно добраться.

Много раз она все это прокручивала в своей голове и с отвращением представляла, насколько тщательно придется экономить, чтобы сводить концы с концами. Порой ее охватывало отчаяние, и тогда она хотела бросить все и уехать куда глаза глядят, лишь бы быть подальше отсюда, но, рационально все оценив, понимала, что это невозможно. Наконец Марьяна пришла к мысли о том, что пребывает в тупике, что где-то совершила ошибку, сделала неправильный шаг, выбрала ложный путь, но как теперь выбраться из этого запутанного лабиринта, где судьба завязалась в крепкий узел, она не знала. Именно в этот момент она и встретила Мухоморова.

Нил Петрович был прав, размышляя о том, что эта девушка не знала богатой жизни и еще ни разу не использовала свои природные чары в корыстных целях. Но как же так получилось, что невероятная красавица, достойная обложек всех глянцевых журналов мира, побед во всех конкурсах красоты, влачила свое существование в нищете и бесславии? Во всем виновата любовь.

Она росла в тихом провинциальном городке, лишенном искушений и опасностей мегаполиса. Её родители были самыми обычными людьми, всю жизнь честно трудившимися за скромную плату, отец – фельдшер в районной больнице, мама – учительница математики в местной школе. Они воспитывали трех дочерей, Марьяна была первым ребенком и родилась в очень тяжелое время, когда молодая семья только-только пыталась встать на ноги. Несмотря на то, что родители Марьяны не добились больших материальных благ, они всегда были для нее примером. Девочка воспитывалась в любви и заботе и каждый день видела, как родители с тем же трепетом заботятся друг о друге. Они были счастливы, даже когда делили на троих один апельсин, поэтому еще в детстве Марьяна поняла, что истинная любовь не знает никаких трудностей и абсолютно никак не связана с достатком. Это был главный жизненный урок, который преподали ей родители, сами того не ведая.

Потом появились сестры, так как Марьяна была старшей, то чувствовала за них ответственность. Видя, как тяжело приходится матери, она всячески пыталась ей помогать, порой даже в ущерб своим девичьим интересам. Труд не был для нее обузой, и уж тем более она не видела какой-то особенной заслуги в том, чтобы пожертвовать своими маленькими радостями ради младших сестричек. Семья – это главная ценность, которую привили ей родители, поэтому уже подростком Марьяна мечтала о том, как встретит свою истинную любовь, выйдет замуж и будет воспитывать своих собственных детей. Лелея втайне эту мысль, рисуя картины счастливой семейной жизни, она, конечно же, рано влюбилась.

Это случилось в десятом классе, в начале учебного года, когда в параллели появился новенький. Марьяну никогда не интересовали ровесники, однако этот парень сразу привлек её внимание. Она впервые увидела его в школьной столовой. Он стоял в очереди в буфет, ей не было видно его лица, но она заметила, как широкоплечий юноша пропустил вперед себя испуганного первоклашку, который был похож на взъерошенного птенчика, выпавшего из гнезда. Марьяне очень понравился этот незначительный, но добродушный поступок.

Потом они встретились в коридоре, однако парень взглянул на Марьяну лишь мельком, потому что объяснял нескольким одноклассницам решение сложной задачи по алгебре. Ей вдруг стало неприятно от того, что он со всех сторон был окружен девчонками, что-то кольнуло её сердце, и она решила обязательно выяснить, как его зовут и кто он такой. В тот день случай познакомиться так и не выпал. Она надеялась, что завтра кто-нибудь заведет о нем разговор, ведь новый ученик в их провинциальной школе – это настоящее событие, которое не может остаться незамеченным.

Тоску девичьего сердца помогла развеять мама. За ужином Ирина Васильевна с энтузиазмом рассказывала о новом ученике, который просто блестяще разбирается в алгебре и геометрии и безошибочно решает самые сложные задачи.

Когда Марьяна услышала слава мамы, она вся засияла. Скрытая радость затрепетала в груди и отразилась едва заметным румянцем на миловидном личике. Ей очень хотелось что-нибудь спросить про него, но она решила пока хранить молчание. Не отрывая взгляда от своей тарелки, Марьяна продолжила внимательно слушать.

Его звали Мишей. Вместе со своей семьей он приехал из Мурманска. Отца, служившего в пограничных войсках, перевели в этот тихий, забытый богом городок, расположенный на другом конце страны. Приехали они всего несколько дней назад и пока еще продолжают осваиваться и знакомиться с местными жителями. В аттестате за девятый класс у Миши одни пятерки, любимые предметы – алгебра и физика, он хочет пойти по стопам отца и после школы планирует поступать в погранинститут.

Вот какие ценные сведения почерпнула Марьяна и теперь пребывала на седьмом небе от счастья.

–Значит, я в нем все-таки не ошиблась, – подумала она про себя, и на её лице вновь мелькнула незаметная улыбка. Как будто бы вторя мыслям дочери, в разговор вступил отец.

– Серьезный парень, целеустремленный. Ты, Ира, еще за ним понаблюдай. Может, потом сосватаем нашей Марьяночке, – со смехом сказал Юрий Викторович, – а то кругом, куда ни посмотри, одни оболтусы.

– Папа! – с негодованием воскликнула Марьяна, – что за шуточки, не надо мне никого сватать. – Она состроила недовольную гримасу, но слова отца не вызвали у нее ни капли отвращения.

– И правда, Юра, рано еще о женихах говорить, – иронично-укоризненным голосом произнесла Ирина Васильевна, – Марьяне сейчас надо думать только об учебе, не успеешь оглянуться, как уже выпускные экзамены сдавать.

– Мы и учились, и семьи заводили – все успевали. Да и в наши дни дети сейчас все успевают. Вот сегодня, представляешь, несовершеннолетнюю привели на аборт. – Сказав это, Юрий Викторович сразу осекся и виновато посмотрел на жену, поняв, что сболтнул лишнего. Он сразу переключился на случай в ожоговом отделении и начал в красках рассказывать о том, как проводил сложную перевязку.

Вечер прошел в привычных хлопотах, но Марьяна не переставая думала о Мише.

Они познакомились через несколько дней во время подготовки праздничного концерта ко Дню учителя. Марьяна часто выступала ведущей разных школьных мероприятий, уверенно держалась на сцене, была артистична. После уроков вместе с одноклассницей Катей она пошла на собрание и в дверях столкнулась с Мишей. Она не ожидала его увидеть, поэтому немного растерялась, когда их взгляды встретились. Он улыбнулся, пропустил девочек вперед, придержав дверь, и сел рядом с ними. Юноша поинтересовался, в каком классе они учатся и какое участие принимают в концерте. Они мило щебетали, пока не поступил сигнал о том, что все готово к началу обсуждения.

После собрания они еще немного задержались в школьном дворе, чтобы договориться о предстоящих репетициях. Оказалось, что Миша играет на гитаре, условились, что он будет аккомпанировать Кате: она замечательно пела и обычно выступала именно с музыкальными номерами. Времени на подготовку оставалось совсем мало, поэтому было решено в ближайшие выходные встретиться в городском парке. Вот только получалось, что несчастная Марьяна была третьей лишней в этой компании. Петь она не умела, да и ей самой нужно было тщательно готовиться к выступлению. Сердце ее обожгла ревность. Но перед тем, как попрощаться, Михаил попросил Марьяну прийти на репетицию, так как им нужен был зритель, который мог бы оценить их дует со стороны. И Марьяна с радостью согласилась.