– Позволь уточню! Талант из моего контракта исчез со смертью первого призванного, допустим. Но серебро, что ему причиталось, ведь не испарилось? Что-то у тебя не сходится.
Кот нахмурился, дернув усатой щекой и впервые оголив кончики острых, белесых клыков. Вытянутые кошачьи зрачки глядели по-хищному цепко. Волшебник прищелкнул пальцами, и с одного из дальних столов поспешила прилететь еще одна бумага.
– Ты раздражаешь всё больше, аномалия. Пару отрубов серебра я, конечно, наскребу. Вместо остальных… а хоть бы и разрешу призвать меня один раз! Щедро? Еще бы! Радуйся, ибо мое общество само по себе бесценно, а в критической ситуации может и жизнь спасти. Она подороже денег будет.
– Даже не знаю, – усмехнулся Рэй, – не особо ты приятный персонаж.
– Хорошо. Согласие получено, – скучно выговорил кот.
И пусть в этот раз в руках героя не было даже пера, непонятные письмена на листке вспыхнули, а внизу очертилась подпись – точно такая, какую он только что поставил на пустом геройском контракте!
Бумажка выскочила их рук, Рэй попытался ее ухватить, но зачерпнул только воздух:
– Эй! Я же не соглашался!
– Ты сказал «да».
– Не говорил!
– Сказал «даже», а оно начинается с «да»! Согласие выражено, договор заключен, а мы закончили наш разговор!
Кот поспешил еще раз щелкнуть пушистыми пальцами, и белые руны под ногами героя вспыхнули.
– Ну ты и мошенник, – бросил Рэй, но уперся в невидимую стеклянную стену.
Руны под ногами загорелись жарче, и свет быстро заполнил всё вокруг.
– До чего неудачный призыв получился, – посетовал колдун. – Удачи в пути, человек, – насмешливо помахал он лапой на прощание, – надо думать, она тебе пригодится. А там, вдруг да от тебя и правда будет какой-то толк в назначенной миссии. Не забывай о добродетелях героя: честность, достоинство, верность ремеслу. Лишь следуя им, можно ожидать приемлемого продолжения истории. – И еще! – раздалось напоследок, когда сам волшебник уже скрылся в ослепительном сиянии. – По поводу нашего маленького соглашения. Меня… зовут Светл-О-Бай.
Третья по счету комната выглядела как и предыдущие: гексагон, сформированный стенами крупного кирпича. Впереди красовалась высокая арка, за которой россыпью жемчуга светилась иноземная ночь.
***
Путешествие героя по землям Княжества, как уже знает читатель, выдалось до обиды коротким, и очень скоро, милостью Пташки и Якима, Рэй оказался в речной шхуне, неспешным курсом идущей на север.
***
Босые ступни лишились чувств, в трюм пробивался сырой, сквозящий холод. Хотелось снова потерять сознание, вернуться в безразличное небытие, в котором он пребывал еще несколько минут назад.
Вот мирок. Бандиты грабят героев да сдают в рабство, а Башня бестолково шлет им на расправу одного за другим. И они, богиня и ее кот, еще рассчитывают на какой-то благоприятный исход!
И тут словно молния прошла сквозь тело, поставив на тормоз сумятицу в голове. Кот! А вот это следовало испытать. Рэй резко передумал уходить в небытие, набрал воздуха в грудь и крикнул в пустоту перед собой:
– Светобай!
Звуки снаружи стали завороженно затихать, трюм наполнялся по-особенному мрачной тишиной. Волны за бортом замедлились, остов судна замер под углом, шаги на верхней палубе остановились. Будь у героя песочные часы, он бы увидел, как песчинка замерла посредине между колбами. Цвета тоже утекали. В трюме и без того было хмуро, но потусторонний тёмно-серый налет осел даже здесь. И когда мир остановился совсем, сбоку прозвучал знакомый, снисходительный бас:
– Что, уже?
Дымчатый кот в замшевом балахоне, на этот раз заколотым на воротнике брошью с камнем цвета кобальта, пристроенным словно на парад, явился, как и было обещано! Как бы ни злился на него Рэй, а всё-таки отдал должное честному коту за исполненное обещание. С этим выводом, правда, Рэй поспешил.
Зачем-то потирая передние лапы, чудо-кот подошел к герою вплотную, опустил мокрый обсидиановый нос, осмотрел истерзанное тело. Даже в абсолютно бесцветном мире играли до рези сочными красками брошь переливчатого, густо-синего цвета и глаза из жидкого золота, в которых плавали острые, черные зрачки.
– Для сведения: не «Светобай», а «Светл-О-Бай», – подчеркнул он произношения каждого слога. – Коль тебе было поверено право напрямую обращаться к высшим существам, изволь быть с ними учтив, – с апломбом завершил волшебник, сложив лапы за спиной.
Рэй не нашел сил ответить.
– Могу заметить, – довольно усмехнулся усатый, – что пребывание бездарного героя в незнакомом мире всё-таки не пошло первому на пользу. Надо слушать, когда тебе говорят. Что ж, между нами был договор, и я его исполню. Осмелюсь предположить, что ты примешь исполнение в форме соответствующего ухода за здоровьем. М-м, на твое счастье секреты исцеления смертных тел – одна из моих специальностей.
Клубящиеся золотом глаза взыскательно оглядели героя с головы до ног, словно бы устанавливая перечень подлежащих лечению травм.
Знакомый щелчок шерстяных пальцев звонким эхом разнесся по трюму, и в тот же миг сама кровь побежала по телу иначе. Героя укутало нежным, горячим теплом, нервы ожили, а через полминуты перестали сигнализировать о боли, туман в голове развеялся. Пульс, подскочивший сначала, замедлялся, его накрывал сладкий летаргический сон, из которого вовсе незачем было возвращаться.
Но пришлось.
– Стать объектом моих талантов! – молвил волшебник, завершив работу и вернув героя в реальность очередным щелчком, – большое везение, человек.
– Сам поражен, – ответил Рэй, не веря, что язык цел, а грудная клетка позволяет до предела наполнить легкие.
– Я слышу насмешку? Не недооценивай своей удачи. Из всех героев, что приходили в этот мир, ты первый, кому выпала честь увидеть меня во второй раз. Что с тобою приключилось? И где это ты?
Рэй коротко описал свои злоключения после выхода из Башни, но Светл-О-Бай скоро остановил его, выставив лапу с черными подушечками:
– Хва-атит, человек, не продолжай. На самом деле, мне неинтересно, так что сбереги мои уши от своего нытья.
– Это же работорговцы! Верни, вытащи меня отсюда!
– И как я это сделаю? – искренне удивился колдун. – Ты получил хорошее снаряжение для путешествий и, как мы видим, благополучно его потерял. Ты был здоров, но тебя поколотили до смерти. Ты был при деньгах, но их у тебя отняли. Ты пришел в этот мир свободным человеком, но угодил в неволю. Мы договаривались, что я тебе что-то дам? Нет. Я обещал явиться. Вот, лицезри.
– Хорошо вы героев призываете. Да у вас там целая банда. Они ведь меня ждали! Нельзя было хотя бы предупредить?
– Не моя проблема, я только новичков оформляю. После выхода из Правой Башни ваша судьба оказывается в ваших руках. Нерушимый принцип Яви, знаешь ли. Свободная воля! И вообще, – Светл-О-Бай многозначительно вздернул кошачий палец, – подумай вот о чём. Наличие разбойников в окрестностях святого места явления героев есть лишь следствие никчемности твоих предшественников, проваливших миссию. Бесчестные, малодушные, позабывшие ремесло герои, неспособные проявить свои добродетели, стали тому причиной. Так что вини свой род, не мой.
– Так может, герои бездействуют потому, что их убивают на входе?
– Да нет, едва ли дело в этом. Уверяю, нет тут векового заговора. Обычный мирок, населенный несчастными жителями, которых нужда порой толкает на преступления, – пожал он плечами.
– Ах, нужда толкает?
– Над этими людьми висит угроза, супротив которой ты был ниспослан. Ты должен защищать их, а не винить в своих бедах.
– Прекрасно! – подивился Рэй кошачьей наглости. – Может, я еще и сам виноват в моем ограблении?!
Светл-О-Бай с удивлением посмотрел сверху вниз и ответил преспокойно:
– Может и сам. Не сомневаюсь, что был вариант действий, который бы не привел тебя в сие прискорбное положение. Будь ты сильнее – отбился бы от бандитов, будь ты осторожнее – не угодил бы в ловушку, будь умнее – вовсе обернул бы встречу себе на пользу.
– Тогда я хочу сначала. Давай еще раз, верни меня к Башне. Я найду другой путь или смогу обмануть бандитов, или даже отобьюсь от нападения!
– Мне лестно, что ты находишь меня таким всемогущим, – вскинул кошачьи брови волшебник. – Твоя наивность, конечно, умиляет. Впрочем, – он сложил руки за спиной и отвернулся, погрузившись в мысли, – ты не поверишь, сколько раз я сам хотел «начать сначала», – и горько усмехнулся. – Вот только у меня и близко нет таких сил.
– Тогда объясни, почему жители так к нам относятся? Огузки с деньгами – вот кто мы для них. Но мы ведь герои. Ты сам сказал.
– Да, герои, – нахмурился Светл-О-Бай. – Это записано в божественном контракте и этого не отнять. Но что с того? Ожидал благоговения, не успев совершить ни одного достойного поступка? С какой стати людям трепетать пред безымянным пришельцем?
– Но не грабить же!
– Почему нет? Опять же свобода воли.
– Но я полагал, что контракт…
– Что? – резко вступился волшебник, приблизившись и сверкнув золотыми глазами. – Сделает тебя неуязвимым? Даст возможность переигрывать события вновь и вновь? Позволит жить в раздолье, не прилагая усилий? Уверен, что не обещал, что новая жизнь будет соответствовать твоим мечтам! – выпалил он.
Затем, однако, быстро охолонул и сказал уже мягко:
– Извини, человек. Я в каком-то смысле понимаю, что ты ожидал не этого. Но у меня нет забавы, из которой герой гарантированно выходит победителем. Цель твоего контракта ни много ни мало спасти этот несчастный мир. Точнее, его людей. Большая задача, согласись? А ведь даже не представляешь, насколько точно ты высказался. Ты – герой! – с потаенным значением отметил кот, потом помедлил секунду, чтобы до Рэя дошла глубина этого утверждения.
Не дошла. Тогда кот покровительственно произнес:
– Соверши хлопок одной ладонью.
Рэй опустил взгляд на руки, вмурованные в деревянную колодку.
– Невозможно.
Светл-О-Бай улыбнулся и продолжил:
– Горе, уходя, рождает счастье. Только в отчаянии можно познать надежду. Лишь конец света рождает истинных героев. Без зла, – он таинственно посмотрел на свой острый, загнутый коготь, – не существует и добра. Таков этот мир. Таковы законы всех миров во Вселенной. Если бы с этим миром всё было в порядке, герои были бы попросту не нужны. Теперь понимаешь? Ты, великий герой, есть ни что иное, как манифестация отчаяния этого мира.
Светл-О-Бай отошел на пару шагов, подняв голову к низкому потолку трюма так, словно там раскинулось звездное небо.
– Но никто не говорил, что это в принципе возможно – что-либо изменить, – с обреченностью в голосе, проговорил вдруг он. – Как много героев положат свои жизни, чтобы добиться хоть сколько-то приемлемого продолжения истории? Один, десять, сотня? Или же! Это не удастся никому? – обернулся он, и взгляд ледяных желтых глаз заставил сердце героя сжаться. – Этот мир не отличается от твоего в основных своих законах. Время линейно, будущее не определено, а принятое решение нельзя изменить, приходится лишь встречать лицом к лицу последствия. Укради сегодня и жди, что завтра тебя накажут; помилуй убийцу и будь готов, что однажды кто-то может вновь расстаться с жизнью; доверься, а потом не сетуй на богов и злую судьбу за нож, ударивший в спину. Всякое действие имеет последствия. Я… уже выучил сей урок, – с горечью хмыкнул Светл-О-Бай. – Сегодня был твой черед.
Рэй глядел в тоскливые золотые глаза волшебника, взгляд которых потерялся где-то вдалеке. Герой хотел задать еще вопрос, но кот остановил, снова выставив лапу:
– Мы болтаем попусту, а время коротко. Твои раны исцелены. Я оставлю часть своей энергии в тебе, это позволит телу не околеть еще минимум пару дней. Надеюсь, за это время ты доберешься до места назначения.
– И что мне с этим-то делать? – поднял Рэй скрепленные колодкой руки. – Толку от твоей мудрости, и от спасения, и от колдовства, что не даст замерзнуть? Ты призвал меня как героя, а я проведу остаток дней – где? В шахте? На каменоломне? Пусть прошлого не изменить, но помоги сейчас.
Волшебник выдохнул.
– Я не имею ни права, ни возможности напрямую воздействовать на этот мир. Даже наш с тобой договор – страшное нарушение. Чтобы его исполнить, мне, как видишь, пришлось остановить само время. Я не способен разбить эти кандалы, потому как само время стоит на месте, а разрушение – это энтропия. Энтропия происходит только во времени. Я также не способен нарушить законы Яви и волшебным образом переместить тебя в пространстве. Ты сам выбрал контракт, – холодно отметил Светл-О-Бай, – став частью этого мира. Придется прожить то, к чему привела дорога. Ты, впрочем, до своего последнего удара сердца вправе действовать, меняя ее направление! Соверши побег. Устрой восстание. Покончи с собой, – понизил он тон. – Свобода воли – удивительная вещь, согласись?
Светл-О-Бай оправил свободные рукава своей робы.
– Не переживай. Никто не ждет, что ты и правда что-то изменишь. Хоть на героев и возложена великая миссия, уверяю, контракт не предусматривает никакого наказания за провал. А уж тебя, бездарного и лишенного всего, никто не осудит за бездействие. Считай это моей последней податью: я лично дарую тебе свободу. Можешь жить как посчитаешь нужным и возможным, а бремя геройства оставить другим.
Рэй опустил голову. Геройство завершилось постыдными побоями от местных бандитов и снисходительной подачкой от божественного нанимателя. Уж если тот, кто лично отправил его в этот мир, ни на грамм не верит в успех, на что ему самому рассчитывать?
– Черт с историей мира. Неужели рабство – конец моей истории?
– Сколько людей погибло в неволе? Чем ты лучше? – грустно улыбнулся Светл-О-Бай. – Вообще, история этого мира до сих пор складывалась довольно печально. Как и, в итоге, истории его героев. Успехи первого поколения наших посланников оказались сомнительны. Ты, вероятно, узнаешь о них, если поищешь. Второе колено, в котором довелось родиться тебе, пока вовсе не проявило себя, и честно сказать, надежд на вас у меня еще меньше. Мы в точке бифуркации, но стоит она под крутым уклоном вниз. Какой исход нас ждет?
– Хочешь сказать, герои когда-то уже приходили в этот мир?
– О да! Несколько веков назад. И они немало преуспели, да так и не завершили миссию. Вашему поколению решать судьбу.
– Что это значит?
– Достаточно вопросов. Коль интересно – ищи ответы сам. Не цель делает человека героем, а проделанный путь. Честность, достоинство и верность ремеслу – я подарил тебе путь! Но идти по нему или нет – твой собственный выбор. А мой контракт исполнен. Должен сказать, что благодарен за столь скорую возможность закрыть обязательство, не люблю держать в голове ненужную информацию.
– Всегда пожалуйста.
Кот легко качнул головой в знак прощания.
– Не грусти. В конечном счете ты всё же извлек выгоду из навязанного тебе соглашения и получил второй шанс, в твоих силах распорядиться им.
Последние слова были произнесены с улыбкой. И хотя на кошачьей морде ее непросто было разглядеть, Рэю почудилось, что она даже была искренней.
***
Ныне
Судья выслушал скупой рассказ, лишенный фантастических событий, случившихся в Правой Башне и корабельном трюме.
– Что ж. Твое ви?дение случившегося мне ясно. А вот каковы доводы обвинителя. Согласно показаниям пострадавшего, лихое дело случилось на гостинце[1 - Гостинец (старорусск. от «гость» – тот, кто приехал издали) – битая, то есть выложенная руками или утвердившаяся в результате проезда множества телег, дорога из одного поселения в другое; то же, что тракт, большак.] из деревни Стя?гота в вольную выселку На?волок, которая лежит на одном из Медвежьих притоков. Ты, Рэй из Паду?ба, угрожая оружием, каким – не указано, напал на Пташку, помощника плотника из Наволока, требуя вручить тебе деньги и железные инструменты, что имеются при нём. Пташка исполнить требование отказался. Тогда ты набросился на него, намереваясь убить. В ходе драки ты нанес ему побои.
Рэй выслушивал терпеливо. Пока не начался суд, он полагал, что бандиты попросту продали его в рабство, однако по видимости, окружающие люди никакие не работорговцы, а официальная власть. То, что творится сейчас, не что иное, как местный суд, то есть, напротив, вершина справедливости этого мира! Нет, у лиходеев не хватило бы ума организовать настоящую рабскую колонию, они всего-то принялись выставлять за бандитов ими же ограбленных странников, видимо, получая за это «компенсацию» в виде штрафа, к которому, в качестве наказания, принуждался схваченный ими «преступник».
– Сказано, что на звуки побоища, прибежали друзья Пташки, – продолжал судья. – Они спасли знакомца от твоего нападения, одолев тебя и под силу связав. Они же призвали губного старосту, чтобы засвидетельствовать лихое дело пришлого человека и нанесенные Пташке побои. Губным старостой записаны обращение Пташки о нападении и поданные против тебя свидетельские показания указанных лиц, – завершил судья и отложил лист на край стола.
Отчаяние свербело в груди. Рэй понимал, что рассказать о Башне и о Светл-О-Бае никак не возможно. Точнее, он мог бы рискнуть, но потаенное и очень скверное чувство скребло изнутри, подсказывая, что признаваться в своем геройском статусе опасно для жизни.
– Уважаемый наместник, – приосанился Рэй, решив сменить тактику. – Свидетельские показания были зафиксированы только с одной стороны. Меня ударили в голову, оттого я утратил сознание. Потому не был допрошен губным старостой надлежащим образом. Невозможность дать показания по моменту фиксации обвинений фактически лишила меня права на защиту, – пояснил Рэй, отмечая процессуальные нарушения.
– В показаниях губного старосты отмечено, что ты юродивый[2 - Юродивый (старорусск.) – не имеющий рода или вышедший/изгнанный из него. Сама буква «Ю» – представляет собой сочетание: «1» – человек и «О» – круг, род, община. Ю – образно показывает человека, стоящего вне рода.]. Живешь в деревне Паду?б, но к общине не приписан.
Судья возвел на обвиняемого жесткий взгляд. «Рэй, Рэй… – думал судья, сосредоточенно глядя на того, – да что за имя-то такое, с востока, что ли?»
Обычно судья прозревал насквозь любую ложь, даже любую неискренность в словах. «Но этот Рэй… ни разу не соврал. Не всё рассказывает, да. Таит, но не лжет. Образован и статен, но откуда явился вовсе не понять. Будто вчера родился».
– Говоришь, в Падубе никогда не был?
– Никогда. Я родом из очень далеких мест, – подтвердил Рэй.
