Я умудрилась переодеться за семь минут. Обалдеть!
Ну, как переодеться… стянула перчатки и верхнюю юбку с дурацкими рюшами, поменяла розовые туфли на черные ботинки с серебряными пряжками на многочисленных ремнях, накинула поверх оставшегося розового безобразия черный балахон, в котором напоминала ворону. Стерла розовые тени и добавила побольше черной обводки на глаза, после чего нацепила украшенную перьями полумаску. Не медицинскую, а карнавальную – ту, что верх лица прикрывает, а не низ.
Избавившись от ненавистного парика, ткнула в чернильно-черный квадратик на палитре приборчика, меняющего оттенок бесцветной краски, которой были окрашены мои волосы. Могла бы и розовыми их сделать, но стричь до плеч косу ниже пояса ради Николетты я пока была не готова.
Ради скрипки обрежу без сожалений, но ее сначала надо в руках подержать, чтобы убедиться в реальности нашего договора. С другой стороны – к чему такие жертвы? В парике я тоже отлично отработала. Не «10», конечно, получила, но и «8,75» для первого раунда очень даже неплохо, учитывая, что проходной балл был «7».
Вполне прилично стартанула, мне кажется, добавив в «пресную» песню сводной сестрицы немного «остренькой» отсебятины. За что, кстати, и получила от Ники. За отсебятину, а не за проходной балл. Впрочем, мне было не до возмущений певички, чей шЫдевр я, видите ли, изгадила дурацкой импровизацией.
Из номера брызжущей ядом Ядвиги (очень уж активно она поддерживала подругу) я вылетела черной птицей и сломя голову бросилась к телепорту, чтобы не опоздать.
Не опоздала.
Более того – явилась даже чуть раньше положенного.
Если следующий интервал между выступлениями Тени и Николетты окажется еще меньше – я этот маскарад с забегами банально не осилю. Ну да ладно… в следующий раз и думать буду, а сейчас надо срочно переключиться из режима сладко-приторной розовой пироженки на амплуа мрачной вороны, поющей голосом меланхоличной дивы, погибшей лет двести назад.
Зато редкие записи с ее выступлениями сохранились, и… мне они понравились.
Кай Огненный
– Девять из десяти, – решил я, разглядывая Тень, вокруг которой плясали… гм… тени.
Вереск молча кивнул, соглашаясь. Он, как и я, неотрывно наблюдал за конкурсанткой, от которой буквально веяло загадкой. Эдакая леди «Х», девушка-интрига. Похоже, у нее амплуа такое. Тем и привлекательна. Хотя нет, не только этим.
К примеру, антураж. Не бесконечная пестрота, от которой рябит в глазах, и не излишняя динамика, сбивающая прицел с исполнителя. Здесь все было просто, стильно и в то же время эффектно.
То силуэты птиц взмывали вверх в ярком свете софитов, то покачивались в такт чарующей мелодии деревья, а то и безликие человеческие фигуры вырастали за спиной певицы и, чуть помедлив, рассыпались вороньей стаей. Зрелище завораживало. Как и сама песня, и чуть хрипловатый грудной голос Тени с широким диапазоном мощных, бархатных нот.
Появилось смутное ощущение, что я где-то уже встречал и этот голос, и манеру исполнения, хотя сама песня точно была мне незнакома. За это дежавю я балл девчонке и снизил, зато внес ее имя сразу в оба списка.
В первом были девушки, которые, по нашему с Вереском мнению, могли подойти «Стихиям», во втором – потенциальные мышки. В большинстве своем сероглазые, но на цвете радужек я не зацикливался – уделял больше внимания росту, фигуре, движениям подозреваемых… ну и собственной интуиции тоже.
Некоторые вроде бы и подходили по всем параметрам, однако чутье вопило: «Нет, не она». Впрочем, выбор был невелик. В масках или с макияжем, а-ля боевой раскрас аборигенов, на сцену выходили единицы. Лица же остальных подходящих по комплекции девушек не имели ничего общего с Ришей.
А Тень имела! И глаза у нее, кстати, тоже серые. Фигура же… кхм. Сложно что-то рассмотреть в просторном балахоне. Но одно я точно понял – брюнетка довольно стройная и однозначно невысокая. А что волосы у нее чернее ночи – так парики, как и краски для волос, у девочек в ходу.
Конкурсанты столько всякого реквизита для своих выступлений притащили на Эламбрус, что могут менять масть по десять раз на дню. Не конкурс музыкантов, а маскарад с голографическими спецэффектами!
Впрочем, некоторые участники мне понравились. Струнный квартет, к примеру. Ребята так здорово отыграли, что я невольно подумал, а не пригласить ли в нашу группу какую-нибудь виолончелистку или скрипачку. Почему нет? Это точно будет что-то новенькое.
Байкерша тоже ничего так спела! Хотя, может, она и не байкерша вовсе – просто декорации и костюмы в похожем стиле. Но у нее, во-первых, своя группа есть, а во-вторых, лидерские замашки видно за версту – вряд ли такая девушка согласится присоединиться к «Стихиям» на вторых ролях.
Еще мне танцоры-псионики понравились. Гибкие, сильные, с отличным чувством ритма, разными пси-способностями и основанной на них оригинальной программой. Да и Молли по прозвищу Молния, которую я не замечал в академии, тоже отлично выступила.
Уж теперь-то я ее точно заметил. И все-таки записал имя в блокнот в столбик с названием «мышки», хотя интуиция по-прежнему сопротивлялась. До сих пор сопротивляется – квазара однозначно выше Риши. И глаза ни разу не испуганные, хоть и серые. Вернее, испуга я в них не видел ни разу.
Вереск готов был влепить Молнии десятку за танец с огненными факелами, но после короткого торга мы с ним сошлись на девяти баллах.
Другие судьи участникам, которые нам понравились, тоже поставили довольно высокие оценки. Так что Молли Вега, Николетта, Тень, байкерша и еще пара девчонок из моих списков благополучно перешли во второй тур, как и некоторые парни, и смешанные коллективы тоже. Но меня на данный момент куда больше интересовали именно подходящие по параметрам девушки. Одна – для приглашения в группу, вторая… просто нужна. Сам до конца не понял – почему.
Завтра, вероятно, я пополню свои списки, так как ожидается вторая часть первого тура. Пятьдесят выступлений за один день просмотреть, конечно, реально, но адекватно оценить участников – вряд ли. Поэтому конкурс-знакомство, где ребята демонстрируют судьям и зрителям свои домашние (или студийные) заготовки, длится два дня.
Объявленный организаторами музыкальный баттл тоже рассчитан на два дня, но участников там будет меньше, а времени на сцене они проведут больше. Этот тур обещает быть куда интересней первого, так как предполагает соперничество и импровизацию, а не отрепетированные до автоматизма номера.
Что ж, посмотрим.
ГЛАВА 5
Ирина Снежина
– Я держу свое слово! – заявила Николетта, когда мы с ней поднялись в номер Ядвиги.
Блогерша еще вчера внесла нас обеих в число своих постоянных гостей, так что проблем с попаданием на этаж, где не живут конкурсанты, у нас не было.
За окном уже вечерело. Я бы пришла сюда раньше – мы с Никой отстрелялись еще до обеда (вернее, я за двоих), но эта розововолосая дрянь вместе со своей рыжей подружкой, пока не досмотрели до конца все выступления, в комнату не вернулись.
А может, и специально время тянули, играя на моих нервах. Даже наверняка!
И вот мы, наконец, здесь: я, они и… самая восхитительная вещь в этом мире. Я смотрела на папину скрипку в руках сводной сестры и никак не могла поверить собственным глазам или, скорее, своему счастью.
Это точно она! Точно-точно! Ее необычный темно-зеленый футляр с золотистой эмблемой мастерской, ее изящный корпус с тонкой «талией», лакированные блестящие бока из светлого дерева, к которым до дрожи в пальцах хочется прикоснуться. Эта скрипка – мой святой Грааль! Моя жизнь полностью зависит от нее, как минимум творческая.
– Дай! – потребовала я, делая шаг к вожделенному призу.
– Стоять! – встряла между нами Ядвига. Между мной и Лалали, к которой, как это ни досадно, пока что прилагалась еще и Николетта. – Хочешь получить свою игрушку, подтверди готовность выполнять условия договора, – потребовала блогерша.
– А подписи моей на нем недостаточно?
Я смотрела на Яд, которая была выше меня на полголовы, как на что-то мелкое и мерзкое, потому что именно такой ее сейчас и ощущала. Все, что мешало мне добраться до скрипки – было таким. И у меня кулаки сжимались от желания снести к бесам эту рыжую преграду. Напряжение между нами нарастало, воздух, казалось, вот-вот заискрит, и тут Ника внезапно произнесла:
– Отойди, Яд, она все выполнит.
А в следующую секунду я получила то, о чем так долго мечтала.
Отцовская любимая скрипка… нет – МОЯ! Ради нее я готова на все – даже сделать из сводной сестрички настоящую звезду с помощью моего дара. Зажечь звезду легко, сложно – ей не перегореть. Впрочем, это уже будут не мои проблемы.
– Лалали… – прошептала я, скользя кончиками пальцев по гладким бокам такого родного инструмента.
Было ощущение, что я словно с папой снова встретилась! Будто он стоит тут, рядом: смотрит на меня и улыбается. Совсем как живой.
– Лалали, фи, – презрительно усмехнулась Ядвига, усаживаясь в кресло возле окна. – Что за привычка давать вещам имена? Я понимаю еще – робота назвать: того же «цирюльника» – он хоть на команды, как собака, откликается. Но скрипку? Какая-то бездушная деревяшка…
Она продолжала умничать, неся обычный для нее бред, но я не слушала – все мое внимание было приковано к Лалали. Я еще не играла на ней, а уже чувствовала, как по телу разливается тепло – некая незримая энергия, пробуждающая во мне… меня. Настоящую Ришу Снежину, а не фальшивку или чей-то суррогат, как метко охарактеризовала Тень Николетта.
Надо же… в кои-то веки сестра не обманула – скрипка, действительно, оказалась на Эламбрусе. Но где, черт возьми, эти две змеючки ее хранят, если не в своих апартаментах? Неужели на летающей платформе есть поклонник одной из них, готовый на все ради смазливой пассии?
Видала я таких в прошлом – у этих подружек-сердцеедок вечно были стаи преданных рыцарей, больше похожих на пажей. Ходили за ними хвостиком, во всем поддакивали и разве что тапочки в зубах не приносили. Пардон, туфельки: тапочки для таких фиф – не вариант, они даже дома на каблуках ходят.
– Чего застыла? Играть будешь, нет? – устав ждать, пока я налюбуюсь на свое сокровище, заявила Ядвига.
– Если не будешь, я уберу скрипку, – поддержала ее Ника. – Обещание я сдержала – показала тебе твою Ляльку. – Меня аж перекосило от такого сокращения, а сестра продолжала: – Для первого раза дос…
– Сыграю! – перебила я ее, понимая, что не готова так быстро расстаться с Лалали. Будь моя воля, я бы сбежала отсюда вместе с ней, но надсмотрщицы перекрыли мне все пути, очень удачно заняв позиции напротив двери и окна. Личными же телепортами на Эламбрусе пользоваться запрещалось. Лос я с собой не взяла, ибо стервы запретили. А какие полеты без эш-борда? Разве что камнем вниз. Но самоубийство в мои планы точно не входит: я жить хочу со своей скрипкой, а не умереть. – Только что? – пробормотала рассеянно, потому что на самом деле не знала, что выбрать.
Вариантов была тьма, и все такие желанные – играла бы и играла до самой ночи. Или даже до утра. Но разве мне позволят?
– «Иллюзию зла» осилишь? – оживилась Ядвига и даже с кресла чуть привстала, жадно глядя на меня. – Хит «Стихий».
– Старенький, – зачем-то уточнила Николетта.
– Бессмертный! – недобро зыркнула на подругу блогерша, и та согласно закивала.
Нет, чтоб поцапаться! Хоть бы от меня отвлеклись.
– Да без проблем, – внезапно для себя согласилась я.
Не знаю, что за муха меня укусила, но отчего-то очень захотелось не только сыграть песню Кая Огненного, но и разнообразить. Люблю импровизации. Особенно когда есть шанс с их помощью кого-нибудь щелкнуть по носу. А тут аж трое таких: сестричка, ее подружка и… сам Кай, пусть он об этом и не узнает.
Кай Огненный
– Охренеть! – выдохнул я, застыв на последнем пролете лестницы. Сам не знаю, почему не воспользовался лифтом. Просто внезапно захотелось пройтись.
– Это ведь… – Вереск, поднявшись на пару ступеней, тоже остановился и, обернувшись, уставился на меня. – Наша «Иллюзия зла».
Я кивнул, продолжая сжимать пальцами перилла и прислушиваться к непривычной и одновременно знакомой мелодии, звуки которой, словно ток, проходили сквозь меня, разливаясь огнем по венам. В таком исполнении я свою песню даже не представлял.
– А неплохо, – немного помолчав, сказал друг. – Непривычно.
– Охренительно! – кажется, меня на этом слове заклинило. – Охренительно необычно, в смысле, – исправился я, продолжая вслушиваться. Изменения засек сразу. Чуть нахмурился, переваривая чужое вторжение в мою музыку, потом решил, что так даже лучше и, взглянув на Вереска, спросил: – Что это такое, как думаешь? Какая-то общая трансляция? Что-то вроде сюрприза для судей с необычной аранжировкой их хитов?
– Вряд ли.
– А что тогда?
– По-моему, звук идет оттуда. – Поднявшись на седьмой этаж, друг кивнул на противоположное нашему крыло длинного коридора. – Может, кто-то из приглашенных корреспондентов балуется. Музыкалка – для многих неотъемлемая часть детства. Мало ли.
– В номерах же отменная звукоизоляция, – усомнился в его версии я.
– Значит, кто-то ее снял. Вручную. Да погоди ты! – крикнул вслед мне Вереск, когда я промчался мимо него, изнывая от желания познакомиться с этим таинственным кем-то.
Конкурсантов на нашем этаже нет – факт! Неужели скрытый талант действительно среди прессы? Или среди организаторов? Надо бы все же узнать, кто еще тут обитает. Потом… когда выясню личность наглого скрипача, забавляющегося с чужими песнями. Или скрипачки.
И нет, я не зол. Ни капельки! Я удивлен, немного возмущен и просто-таки дико заинтригован.
Кто ты, персона «Х»?
Вычислив дверь, за которой наяривали на скрипке нашу «Иллюзию», я хотел было постучать, но догнавший меня басист перехватил руку.
– Какого хрена? – зашипел я на него.
– Может, лучше сначала узнаем, кто там проживает?
– Сейчас все и выясним!
Стоило долбануть кулаком по тонкой створке, как мелодия оборвалась – у меня аж в ушах зазвенело от внезапно обрушившейся тишины. Впрочем, это лишь подтвердило, что комнату мы выбрали правильную.
Открыли нам после третьего стука, и мне сразу же захотелось стукнуть еще раз… желательно об стену башкой, потому что на пороге стояла женщина-отрава, и настороженное выражение ее лица стремительно менялось на хищно-радостное.
– Кайчик! Это ты!
Наученный горьким опытом, я увернулся от прыгнувшей на меня Ядвиги. Пролетев по инерции пару-тройку шагов, она впечаталась в стену, осуществив тем самым мое недавнее желание побиться головой обо что-нибудь твердое.
Пока Вереск отвлекал рыжую пиранью, интересуясь ее самочувствием, я стремительно вошел в прихожую с твердым намерением найти скрипача или то, что там только что музицировало. В теории мог и робот быть, и ноут, и телевизор – да что угодно! Но чутье подсказывало – это живой человек. И раз он здесь, я непременно его найду.
Толкнув закрытую дверь одной из двух комнат, замер, обнаружив искомое. Точнее, искомую. А в голове, точно розовый фейерверк взорвался, путая мысли и чувства, ибо что-то не сходилось. Не знаю, что именно.
– Ты? – произнес одновременно с Николеттой, прижимавшей к груди темно-зеленый футляр.
Девушка выглядела растерянной и немного испуганной. Смотрела на меня круглыми глазами (опять карими!), хлопала густо накрашенными ресницами и молчала. Вся такая розовая: начиная от цвета одежды и заканчивая разлившимся по щекам румянцем, который, к слову, ей не особо шел. Слишком яркий и густой, будто болезненный.
– Ка-а-ай! – сиреной взвыла Ядвига, возвращаясь в свой номер.
Ее же апартаменты, да? Или она тут тоже в гостях, как и ее миниатюрная подружка?
Судя по тому, что эта сумасшедшая не набросилась на меня сзади, Вереск вновь ее перехватил. Уж не знаю – как. Да и знать не хочу, ибо некогда.
– Ты сейчас играла? – зачем-то уточнил я, сверля взглядом Нику, хотя все было предельно ясно.
Она, куснув губу, кивнула. Не гордо заявила «да», ведь по сути ничего противозаконного девушка не делала, а как-то нерешительно, если не сказать – затравленно, подтвердила мои слова.
