Winter Majesty "The Bridge"

Отойдя к двери, взгляд оценивающе просканировав комнату. Отсутствие творческого хаоса походит на невежество. Упираясь рукам в бока девушка брезгливо фыркнула. Почему ей нравится порядок везде, кроме собственной спальни? Похоже, это болезнь.

Оливия плюхнулась на кровать, предварительно ощупав место, чтобы ненароком не сесть на ногу Мэд. Покрывало закрывало обзор на части тела. – Доброе утро! – пальцы стали красться по спине подруги.

Мэделин промычала что-то несвязное, вдогонку открывая карий глаз. – Окно закрой.

– Любимый Суслик, мамочка принесла завтрак.

Нос Мэттвел насупился, девушка потянулась, мощно зевая.

Оливия скинула покрывало и поцеловала в макушку, встречая возмущённый взгляд Мэд. – Всегда пожалуйста. Покормить с ложечки?

Мэттвел показала кончик языка, неуклюже садясь. Интерес сразу отобразился на заспанном лице.

Горячая яичница, сопровождённая аппетитным и хрустящем беконом, остывала, а рядом лежали два румяных тоста и дольки помидора. В кружке был заварен чёрный чай, от которого тоже исходил пар.

Яства радуют Мэд не столько, сколько внимание. Губы дёрнулись, растягиваясь в улыбку. – Спасибо.

– На самом деле готовила не я, – призналась Лив, потирая тыльную сторону шеи. – Но это реально вкусно, попробуй!

Мэделин усмехнулась, откусывая тост. – Может, тебе в рекламодатели пойти?

Голубые глаза театрально закатилось кверху.

– Кстати, сколько времени?

– Не переживай, мы уже почти пропустили первый урок.

Кашель выдался таким сильным, что чай вытек через нос Мэттвел, на этот раз девушка выругалась китайским. – Ты отключила мои будильники! Лив!

– Слушай, это случайно вышло, они сами, представляешь? Тебе надо было выспаться и набраться сил, неблагодарная.

Мэд глубоко вздохнула, утирая остатки напитка, оставшиеся над губой. – В чае слишком много сахара.

***

У Оливии аллергия на цитрусовые. Впервые об этом девушка рассказала Мэд в парке, где встретились их родители, привезя с собой дочерей. Руки, впрочем, как всё тело, покрывали болезненные следы расчёсов, сухие и тонкие корочки. Лив умоляла маму, чтобы та взяла её на встречу, ведь из-за двухнедельного отъезда подружки не виделись. На тот момент отрезок времени чудился чем-то сверхъестественным, сравнимы со столетием. Под назойливым и экспрессивным рыданием Оливии Роуг Локвуд согласилась за час перед отбытием, но с условием, что любые прикосновения будут исключены. И это правильно стоило соблюдать строго.

Вечером того дня семью оповестили об ужасном ДТП, в котором выжил лишь Стивен, Себастьян скончался на месте.

Оливия не разговаривала два месяца и из пухлого ребёнка превратилась в щепку. Похороны проходили без Лив, родственники сочли мероприятие ещё одним ударом по детской психике, будто гвозди загоняли не в крышку гроба, а в душу маленькой девочки.

– Будешь яблоко? – Мэд сполоснула фрукт под краном. – Я бы предложила апельсин, но…

Лив отодвинула стул и села на него, закинув ногу на ногу. – Я недавно жевала жвачку, в моём рту вкус сладкой мяты.

Внушительное окно защищают жалюзи, пропуская мягкий свет восходящего солнца, не стремящегося проникнуть сквозь рваные тучи. Просторная кухня извечно напоминала, как тут готовили девочки, устраивая кулинарные поединки. В один из таких сражений пакет муки рассыпался, подняв белое облако, ровно создав импровизированный туман.

Уборка длилась долго. Ныне вместо бежевых оттенков комнаты несли службу тона горького шоколада.

В детстве, центр приготовления яств, смело сходящий за секретную комнату с чаном для зелий, казался куда больше.

Локвуд постучала пальцами по столешнице. – Теперь ты не отвертишься, Мэд.

– Пожалуйста, только не считай меня сумасшедшей после этого. – рыжая присела рядом, отложив откусанное яблоко. – Мистер Неизвестность с твоего рисунка.

Лив кивнула.

– Меня стали посещать различные видения. Сначала мне казалось, что это всё от недосыпа, что-то вроде галлюцинаций. Но потом… – Мэттвел замолкла, грудь тяжело взмылась и опустилась вниз. – Я имею ввиду, если раньше я видела этого мужчину более прозрачным, то сейчас он стал совсем материальным. – пальцы сжались в кулаки. – Эт… Эта сущность, оно пугает меня.

Оливия накрыла ладонью руки подруги, поглаживая большим пальцем.

– Оно будто проникает в моё сознание и меняет его, почти каждую ночь мне снятся сны, в которых Мистер тянет ко мне руки и просит принять. А ещё эта проклятая фраза. Acta est fabula. Представление окончено. – Мэделин откинула голову назад, сжимая челюсть. – Оно хочет извести меня, чувствую это или же это желаю сама я? – С надеждой окинув Ливию взором, Мэд закусила щёку. На глазах застыли слёзы, нижняя губа задрожала. – Вчера в школе, Мистер появился в коридоре, а потом грёбаный коридор стал тем занюханным местом с мостом.

Оливия сглотнула, придвинулась и вытерла слёзы с чужого лица. – Мэдди, пожалуйста, я с тобой. После чего это всё стало происходить?

– После поездки к мосту… – потерянно бегая глазами, прошептала Мэд. – После поездки к мосту. – она нахмурилась, голос стал увереннее, осознаннее. – После поездки к ёбаному мосту, Лив! – тон повысился, разрывая ровную нить, которая проседала в местах.

После того визита прошёл почти месяц, конец ноября стучался в окна, готовясь отдать борозды правления зиме. Как только Ливия не примечала изменений подруги? Всё умело миновало призму внимательности или вовсе не маячило перед?

Локвуд поймала руки подруги. – Мэдди, спокойно! Дыши!

Ужас отобразился в радужках Мэд и она пронзительно закричала, Мэттвел рванулась, а стул накренился, роняя девушку.

– Он в моей голове! Оливия! – Мэделин звала на помощь как раненный зверь, схватившись за голову, словно та планировала расколоться надвое.

Ливия рвано вдохнула, в кухню вбежал Клинтон. Собака ощетинилась, издавая утробное рычание, он лаял так, будто в комнате прячется незнакомец. Незнакомец…

Локвуд воистину стало страшно, мурашки прыгали по телу как кузнечики. Дыхание стало пыткой, каждый глоток воздуха режет лёгкие. Дикий ужас охватил от осознания действительности чего-то странного. Мэделин никогда не играла бы так. – Мэдди, – Лив помогла рыжей встать и опираться на дружеское плечо. Мэделин дрожала ровно её выгнали на лютый мороз. – Давай, шевели задницей, идём отсюда.

Миновав разозлённую собаку, благо не двигающуюся с места, только искусанных частей тела сейчас не хватало, Оливия уже обрадовалась. Клинтон грозно лаял, но поплёлся за дуэтом, на полусогнутых лапах.

Выбравшись в коридор, Мэттвел пролепетала нечто о воздухе, показывая в сторону входной двери. Преграда легко поддалась, девушек ударил резкий поток ветра.

Оливия сощурилась, Клин выбежал пулей, едва не сбив хозяйку с подругой, Мэделин вдохнула полной грудью.

Мэттвел прильнула к плечу Лив. – Ни слова об этом. Никому.

Локвуд кивнула, поглаживая тыльную сторону ладони Мэд. Страх всё ещё держал в оцепенении. Оливия была уверена, что она рисковала схватить паническую атаку за хвост первее.

– И ещё одно. – Мэделин перевела взгляд на спасительницу. – Помоги вернуть мою собаку.

***

Сердце стучало быстро, сравнивая себя с маленьким моторчиком, работающим на износ. Отнюдь не от страха.

Тепло одевшись в спортивную одежду, Лив бегала трусцой по улицам города, заменяя занятие на стадионе. Откровенно говоря, больше девушка любит занятия в спортивном зале, постоянно остаётся на стречинг после силовой тренировки. Вместо сегодняшнего рандеву с тренером Оливия выбрала совмещение приятного с полезным.

Она бежала к дому деда.

Сырой воздух кусал щёки температурой, зато лёгкие благоухали от каждого вдоха. Чем ближе к окраине Стенноура подбиралась Локвуд, тем чаще встречались жухлые ели, перенося в этакий иной мир, в котором нет осени. Блёклые оттенки зелёного в сумерках неуклюже сливались с мрачностью окружения.

Если бы Лив продолжила думать о Мэттвел, то непременно тронулась бы умом, хотя бы частично. Потому пришлось отложить раздумья. Только направлялась Оливия к Стиву из-за подруги, приплетая оправдание о том, как соскучилась, конечно, это правда, но главнее в конкретный миг проблема Мэд.

Удостоверившись в том, что Мэделин уснула, Лив дождалась миссис Мэттвел и поцеловала Мэдди в лоб, прежде чем улизнуть домой.

Девчонки из группы чирлидинга разрывали телефон звонками с сообщениями. Причину подобного всплеска внимания девушка не знала и не желала знать. Ей хотелось убежать от реального мира в потустороннее измерение, наполнив его собственными красками. Лив игнорировала все попытки приятельниц выйти на контакт. Она непременно ответит на каждое сообщение и звонок, но не сейчас.

Легко преодолевая препятствия в виде камней и различных неровностей, Оливия думала о своей новой придуманной истории. Время, свободное от рисования и прочих мелочей, Локвуд всегда старалась тратить на развите навыка писательства. В любой неудобной позе, шумном месте, Лив писала задействуя любую выделившуюся минуту.

К несовершенствам обстановки Оливия привыкла ещё во время ремонта, затянувшегося на целый год. Невыносимые, громогласные двенадцать месяцев.

Мероприятие по укреплению дома началось после четвертого июля, Дня независимости.

В то календарное число люди покупают прохладное пиво, организуют пикники и наслаждаются природой. Перед зданием администрации разворачивается парад, изо всех свободных щелей раздаётся гимн Соединённых Штатов Америки. Многочисленные фейерверки запускают в небо, а те взрываются разноцветными бомбами. В недалёком году из-за пиротехники случился пожар, благо его успели быстро купировать и языки пламени не расползлись дальше. Никого ничему инцидент не научил, поэтому фейерверк остался золотой традицией.

Школа тоже запустила маленькую программу поздравлений в честь поддержки. В номере выступала Оливия, чирлидершам дали барабаны и девушки бодро маршировали с ними.

Дверь заперта. Оливия переступила с ноги на ногу, неумело стряхивая усталость с конечностей. Сколько девушка себя помнит, у неё всегда были дубликаты ключей от дома Стива. Моменты, когда она пользовалась ими, слишком скудны, но поэтому и ярки. В общем счёте четыре раза. Это пятый. Сначала замочная скважина не хотела поворачивать ключ, будто оберегая обитель от чужих рук. Но Оливия никогда не была незваным гостем.

Девушка вытерла подошву кроссовок о входной коврик, затем сняла их. Это негласное правило служит некой подсказкой для Стива, что домой зашла именно внучка и опасаться не стоит.

Оливия разочарованно выдохнула, когда её не встретил аромат вкусностей. Свет потушен, ни души. За окном тёмная краска ночи почти залила небо.

Щёлкнув включателем, Лив смело пошагала вперёд, предварительно повесив тёплую жилетку и шапку на вешалку.

Шаг за шагом Локвуд оказалась перед развилкой, ведущей в кухню и зал, если не проходить ещё далее, ведь тогда бы коридор завёл в такие комнаты как: санузел, спальню, библиотеку. Также из дома дозволено пробраться до гаража и полезть на знаменитый чердак.

Оливия зашла в зал. Среди окон, закрытых плотными занавесками, в центре, на журнальном столике, стояла лампа, издавая сияние. На поверхности разбросаны фотографии, исписанные листочки бумаги.

Оставляя освещение на изначальном уровне, Лив подобралась ближе и присела на диван.

На старых картинах запечатлена маленькая Ливия, её мать, сын мистера Локвуда и сам он. Не считая бабушки и дедушек с обоих сторон, другие родственники мелькали очень редко.

Девушка невольно улыбнулась, но брать фото в руки не решилась, внутренний голос советовал прислушаться к нему.

Друзья Стива также мелькали на кадрах, на некоторых из них он был облачён в белый халат. По юности старик работал медицинским братом, поработал по специальности несколько лет, а затем занялся строительством, напрочь забыв про медицину.

Внимание переключилось на последнюю область разбросанных снимков. Поначалу Оливия решила, что ошиблась. Аккуратно перевернув фото надпись ответила на немой вопрос.

Стив Локвуд и Роберт Мэттвел. Роберт облачён в чёрное пальто с меховым воротником, цилиндром на голове и перчатках.

Лив сглотнула тугой ком, будто проглотила кусок кактуса. Эмоции и шок спускались вниз, распарывая на пути к желудку всё. На втором фото оба мужчины в медицинских халатах. Локвуд знает, что Роберт был хирургом и немного старше её деда. Мэттвел погиб насильственной смертью.

Родители Мэд особо не давали информации по поводу случившегося даже самой дочери, но девушка и никогда не расспрашивала. Роберта никогда не было в жизни Мэдди.

В коридоре послышалось тихое шуршание. Оливия выругалась и, сфотографировав важные экземпляры, на носках выбежала из комнаты, возвращая положение двери в изначальное. Никаких улик. Девушка метнулась на кухню, включила свет и открыла кран, подставив под него кружку.

– Оливия?! – мужской голос утонул в коридоре.

Названная высунулась из комнаты, помахав рукой. – О, привет! Прикинь, я хотела по пути к тебе захватить твою любимую пастилу и чай, а тот магазин закрылся. – гостья нырнула внутрь кухни, быстро вытащила печенье из навесного шкафчика, демонстративно оставила открытую пачку на стол и сунула несколько штук в карманы штанов.

Она очень переживала по поводу того, что не должна была увидеть. Если между родственником и мучителем подруги действительно есть связь… Под «тот» Лив подразумевала минимаркет около дома старика, в котором есть почти всё самое необходимое.

– Не страшно, – вытерев обувь, мистер Локвуд прошёл дальше и остановился напротив зала. – ты не заходила сюда? – пальцы постучали по закрытой двери. – Хотел тебе сделать сюрприз, вдруг нашла уже.

– «Да прям такой, что ахуеть можно». – Оливия усмехнулась, помотав головой, решаясь озвучить нечто приличное. – Не, я же недавно пришла и за печеньки схватилась. Трусцой бежала и нагуляла аппетит. А что за сюрприз? – на последнем вопросе Лив хитро улыбнулась, наклонившись вперёд.

Как только Оливия узнаёт о скрытых подарках, то начинает переворачивать дом до тех пор, пока дар не отдадут от греха подальше, либо до поры, когда находка попадёт в цапкие руки без помощи посторонних. Все давно перестали сообщать ей о том, что приобрели или сделали что-то для неё.

– Сюрприз на то и сюрприз, – загадочно ответил старик, закрывая за собой дверь. – Не заходи пока.

Оливия тяжело выдохнула в ладони, подставив те ко рту, точно выстрелив пулей из пистолета. Делать вид, будто это не она выплюнет сейчас сердце на стол, было тяжело. Девушка медленно втягивала кислород через ноздри, пристально смотря на чёртову дверь из белого дерева. Подавлять страх больно и неприятно.

Казалось, что минуты отсутствия старика загнали в вечную ловушку петли времени, коя никогда не сломается, оставляя Лив заложником ужаса.

Мистер Локвуд вышел из комнаты, заведя руки за спину.

– Я должна угадать?

Старик кивнул.

– Сладкое?

– Не-а.

– Еда?

В ответ родственник отрицательно помотал головой.

Лив задумчиво приложила палец к губам. – Нечто для художества?

Улыбнувшись, мистер Локвуд протянул набор масляных красок, состоящий из двенадцати цветов и несколько разноцветных закладок для книг.

Взвизгнув, Оливия обняла деда. – Спасибо.

– Не стоит благодарности, – погладив девушку по спине, отозвался Стив. – Проходи. – жестом он пригласил Ливию в зал. – Приготовлю нам чай, у меня осталась лазанья, хочешь?

Лив угукнула, прижимая к груди подарки и спиной зашла в комнату. Прикрыв дверь, Оливия включила свет, глаза хищно впились в маленький столик. Ничего не было, словно и не существовало вовсе. С устойчивой точки разума Локвуд сбила лавина сокрытых сценариев. Что прячет Стив?

– «Ты не заходила сюда?»

– «Не заходи пока».

Оливия судорожно выдохнула, касаясь поверхности столика руками, словно жест мог вернуть компрометирующие вещи. На пустое место Лив положила дары, затем запустила пальцы в волосы, склонив голову.

Мэделин. Как она? Локвуд более не могла держаться.

Вытащив телефон, девушка нашла номер, выученный наизусть и занесла над ним палец. Неописуемая преграда встала между секундой до звонка и Лив отступила. Вместо этого Оливия написала сообщение, вопрошающее о самочувствии и сне, был ли он и хороший ли?