Окно распахнулось, и на профессора из ведра выплеснули нечистоты. Если капкан мог повредить ногу профессора и причинить сильную физическую боль, этот шаг нанёс бы сокрушительный удар по достоинству Лёвушкина, чего он стерпеть явно не мог, а потому активировал защитный артефакт. Я успел замедлить время и отскочить в сторону, чтобы остаться чистым, а всю округу обдало брызгами.
Из окна высунулся мужчина лет тридцати пяти с тёмно-русыми волосами и небольшой щетиной. В руках он сжимал двустволку.
– Ты смотри, целые! Даже мимо собак прошли! И чего вам надо?
– Мы хотели передать весточку от Георгия Максимовича. Он приглашает вас в академию на должность своего помощника.
– Работать с Платоновым? У него ещё хватило наглости предложить такое?
– Андрюш, у нас гости? – послышался женский голос из дома.
– Маш, не лезь! – отрезал Трофимов и повернулся к вам. – Ладно, заходите, раз пришли.
– Мы тут это, не одни, – вспомнил я за ребят, которые сторожили квадроцикл.
Через пять минут мы отогревались в доме за чашкой горячего отвара из местных трав. У этого напитка получился слегка кисловатый, но приятный привкус, ничем не хуже чайного листа.
– Хозяюшка моя собирала, – похвалил жену Андрей и переключился на цель нашего визита. – Выходит, генерал за мной послал?
– Всё верно, – кивнул Лёвушкин. – Личная просьба от Георгия Максимовича.
– И хватило у него наглости напоминать о себе после всего, что мы пережили по его милости! – заревел Андрей, а жена взяла его за руку, чтобы успокоить. Мы же вытянули шеи и удивлённо смотрели на отшельника, который явно что-то знал о нашем декане.
– Простите, я не в курсе в каких вы отношениях с Георгием Максимовичем, мне лишь велено отыскать вас и передать просьбу, которая является одновременно предложением. Подумайте над тем, чтобы перебраться в Мурманск, Андрей. У вас будет престижная работа в академии под началом генерала, блага цивилизации, возможность купить свой дом на краю города…
– Я уже бывал однажды под началом Платонова. Именно поэтому я не могу поверить, что он рассчитывает заманить меня в эту ловушку снова.
– Полагаю, вы расстались не в лучших отношениях… – примирительно начал Григорий Иванович, но Андрей его перебил.
– Это ещё мягко сказано. Он бросил наш отряд в окружении ради триумфа в битве у Гельсинфорса. Слышали о такой? Сейчас это город Хельсинки, столица Финляндии, но ещё лет пять назад эта территория была под контролем Швеции. Мы эту битву выиграли, но какой ценой? Наша потрёпанная сотня попала в окружение англичан – союзников шведов в этой войне. Мы оборонялись полдня, теряя ребят. У нас заканчивались патроны и гранаты, не хватало медикаментов, чтобы помочь всем раненым, а о целителях и речи не было – единственный выживший целитель выбился из сил ещё в начале боя. И что сделал Платонов? Вместо того чтобы деблокировать нас, он продолжил преследовать отступающие части. Даже флот направили на бомбёжку береговых батарей Гельсинфорса, а мы в это время гибли в окружении.
– Понимаю ваши чувства, но солдат не видит того, что видит генерал. Может, ваш подвиг помог завершить войну и спасти сотни или даже тысячи жизней других солдат? – вмешался Лёвушкин. – Насколько я помню, после поражения у Гельсинфорса Швеция согласилась на условие финнов и отдала им не только город, но и все захваченные территории, что немало взбесило официальный Лондон. У англичан были совсем иные планы на исход этого конфликта.
– Знаете, сказали бы вы мне это лет пять назад, я б вам врезал, – признался Андрей, – а сейчас я отчасти соглашусь, но это не отменяет того чувства, что нас предали и бросили. Из сотни нас осталось всего четыре человека. Шестнадцать бойцов ранеными попали в плен англичан и вернулись после подписания мирного договора, ещё семеро по сей день считаются пропавшими без вести – даже тел не нашли. Вот такая цена этой победы для нашей сотни. Четыре человека остались стоять на ногах, и я был среди них!
– Кажется, я вас помню! – заявил Григорий Иванович. – Вы тот самый Андрей Трофимов, кавалер Ордена Мужества первой степени.
– Да, это я, – произнёс мужчина. – Вот только пользы от этой железки никакой кроме воспоминаний.
– Георгий Максимович отзывался о вас, как о профессионале. Понимаю, что вы имеете полное право держать обиду и скрыться подальше от всего мира, но не будет ли лучше для вашей семьи перебраться туда, где есть доступ к целителям и другим благам цивилизации? Особенно, в положении вашей жены…
Григорий Иванович многозначительно замолчал, а я мысленно кивнул своим догадкам. С самого начала мне показалось, что у жены Андрея поразительно округлился живот. Ребята незамедлительно повернули головы, посмотрев на Марию, и тут же отвели взгляды.
– Вы знаете на что надавить, – хмыкнул Трофимов. – Да, моей Марии Васильевне не помешает показаться целителям, да и будущему ребёнку безопаснее. Я подумаю над вашим предложением. Сколько у меня времени?
– У нас была неделя на работу в Усть-Аваме, но два дня мы уже потратили, пока искали вас, сегодня на исходе третий. Через четыре дня мы отправимся обратно в Мунгуй, и к тому времени я бы хотел получить ответ.
– Четырёх дней будет более чем достаточно, – ответил Андрей. – Не желаете в баньке попариться? Отдохнёте с дороги, прогреете косточки, а заодно избавитесь от этого зловонного запаха. Вы меня простите, я сперва думал, что Платонов хочет втянуть меня в очередную военную операцию, а куда мне?
Андрей кивнул на беременную жену, и мы поняли о чём говорит мужчина.
– Отчего же, можно и попариться, – согласился профессор.
– Вот и славно! Только посидите тут пока я закрою собак в вольере. Моя Герда только пару месяцев назад привела щенков, поэтому и такая агрессивная – защищает потомство.
Собаки уже оправились после снотворного и бегали как ни в чём ни бывало. Андрей запер их в вольере и натопил баньку. Через час мы получили полотенца от Марии Васильевны и отправились в парилку.
Баня – это нечто волшебное. Особенно после нескольких дней без душа, когда весь мокрый от пота и грязный после поездки на квадрике.
В Усть-Авам мы вернулись только на следующий день и везли с собой хорошую новость – Трофимов принял предложение Георгия Максимовича. Мужчина взял пару дней, чтобы распродать шкуры и мясо, пристроить собак и собрать небогатые пожитки в дорогу.
Оставшееся время в Усть-Аваме мы откровенно скучали. Один только Кеша нашёл себе применение – парень работал над генераторами и щедро раздавал местным защитные артефакты собственного производства. Пусть они были одноразовыми, но имели занятные свойства.
– Кеша, ты хоть предупреди, что твои штуковины могут сработать с неожиданным эффектом, – посоветовал я парню, но тот обиделся:
– С чего это у моих артефактов неожиданный эффект? Хочешь сказать, я где-то напортачил?
– Нет, но твои изобретения зачастую работают не совсем так, как ожидалось. Помнишь, ты сделал защитный артефакт от пожара в Дудинке? Он сработал, когда хозяин дома захотел развести огонь в печи. А как повёл себя амулет у рыбака? Когда его сосед хотел забросить удочку, у владельца артефакта материализовалось защитное поле и бедолагу рыбака вышвырнуло за борт.
– Не, это всё ерунда! – вмешался Родион. – «Пояс верности» от Кеши ничто не затмит!
– Какой ещё пояс верности? – удивился парень. – Ничего такого я не изобретал!
– Правда? А как же тот пояс, который ты сделал торговцу из Мурманска?
– Он охраняет кошелёк и телефон, висящие на поясе, только и всего!
– Ага! – заржал Серафимов. – Только когда на него устроили покушение, целительницы не смогли снять с него окровавленную одежду. Пришлось звать на помощь артефакторов, чтобы деактивировать пояс.
– Согласен, я не учёл некоторые тонкости, но ведь артефакты выполняют главную задачу!
Не стал спорить с Кешей, слишком уж близко к сердцу он принимает замечания. Думаю, с опытом к нему придёт понимание ситуации и таких ошибок станет меньше.
Наше время пребывания в Усть-Аваме подходило к концу. Андрей с Марией приехали на следующий день и присоединились к нам. Собак Андрей оставил Михаилу, а щенков привёз с собой в посёлок в надежде раздать среди местных. Увы, одной малышке не удалось найти дом.
– Ребят, никому не нужна? – с надеждой посмотрел на нас Трофимов.
– Мы все квартиры снимаем! – признался Кеша. – Некуда её брать. Может, Григорий Иванович согласится?
– Брать хаски в квартиру? Нет, с ней нужно гулять, а мне здоровье не позволяет столько бегать, – отмахнулся профессор.
Андрей поставил малышку на лапы и дал ей побегать. Она тут же заковыляла ко мне, попыталась погрызть ботинок, а потом устроилась пятой точкой сверху и перевела на меня жалобный взгляд синих глаз.
– Кажется, она нашла себе хозяина! – заметил Андрей.
– Арс, как назовёшь? – поинтересовалась Алиса.
– Что? Да я вообще не планировал брать себе щенка!
– Посмотри, как она мило жмётся к тебе! – умилялась Малиновская. – Возьми к себе! Думаю, хозяйка квартиры не будет против, а ты будешь выгуливать её по утрам во время пробежки.
Я взял крошку на руки, и та незамедлительно зарылась носом в ладонь, посмотрев из-под бровей.
– Ладно, будешь у меня жить. Не знаю только что с тобой делать, когда поеду в экспедицию.
– Как что? – удивилась Алиса. – С собой возьмёшь. Будет талисманом нашего отряда! Кстати, а как назовёшь эту милаху?
Глава 6. Планы
– Мира! Арс, назови собаку Мирой! – предложил Родион.
– Почему? – удивилась Алиса.
– Ну, потому что Градская – та еще…
– Гусары, молчать! – мой крик заглушил последнее слово, произнесённое Серафимовым, но все поняли, что он имел в виду, потому как Алиса густо покраснела, а остальные парни смущённо потупили взгляды.
– Нет, собака тут ни при чём. К тому же, она милашка. Пусть будет Вьюга.
Малышка подскочила с места, завиляла хвостом и попыталась залаять, но у нее получилось лишь слабое тявканье. Ничего, подрастёт и станет настоящей грозой севера.
– Красивое имя, – улыбнулась Алиса. И самой Вьюге, похоже, нравится.
– Утром выдвигаемся часов в шесть? – предложил я, когда мы собрались в общем зале гостиницы на совет. – Кеша, с квадроциклом всё в порядке, неприятных сюрпризов по пути не будет?
– Всё в норме! – заверил Уваров.
– А почему ты решаешь когда нам выезжать? – взбеленился Родион.
– Родь, ты чего? Мы коллективно принимаем решение. Если не согласен, выдвигай свои варианты.
– Ты так категорично сказал, будто уже решил всё за нас и ставишь нас перед фактом. И вообще, я вижу, как ты тянешь на себя одеяло в отряде. Мне казалось, лидер здесь я.
– Вообще-то у нас нет лидера, мы всё решаем совместно, – заметил Зимин и тут же подлил масла в огонь: – Но, если выбирать лидера, я бы отдал предпочтение Арсу.
– Понятно! Подговорил своих дружков! – набычился Серафимов. – Стал дворянином и перья распушил? Забыл, как начинал с телохранителя?
– А с чего ты начинал, Родь? С избалованного сына богатого отца? Когда ты гнал собак во время прошлой экспедиции, тебе никто и слова не сказал, пока ты не стал выходить за рамки разумного. Да и не помню, чтобы ты был недоволен, когда тебя не позвали на штурм охотничьего домика в предместье Дудинки, а тут ты решил встать в позу.
– Решайте без меня! – вспылил Серафимов и вышел из комнаты.
– Что это на него нашло? – удивилась Алиса.
– Видимо, какие-то свои нереализованные амбиции, – пожал плечами Уваров.
Остаток дня Серафимов ни с кем не разговаривал и делал вид, что его вообще нет рядом. Ситуацию от ещё большей ссоры спасала лишь необходимость выдвигаться в путь. Кеша устроился за рулём квадроцикла, а остальные расположились в прицепе. Вьюга сидела у меня за пазухой и прижималась ближе к телу каждый раз, как квадрик подскакивал на кочках.
В Мунгуй вернулись очень вовремя – через пару дней после нашего возвращения выпал снег. Да, иногда случается, что в июне на Таймыре выпадает снег, а температура падает до нуля градусов. Представляю, как сейчас ребята из второй смены пытаются добраться до Усть-Авама на квадриках по плотному слою снега.
Собственно, и нам пришлось хорошенько поработать. Сперва, чтобы помочь расчистить город от снега местным, а потом – чтобы добраться до аэропорта. Из-за того, что «Печора» затонула, а северное море стало слишком опасным для путешествий, было принято решение обратно в академию возвращаться на самолёте. Честно говоря, такое себе решение, потому как в случае авиакатастрофы шансы выжить у нас минимальные, а практика показала, что при затоплении корабля ещё есть шансы побарахтаться и обойтись без потерь.
Вот только самолёт, на котором мы должны были лететь, попал в снежную бурю с пассажирами на борту и не мог зайти на посадку, а освещение вышло из строя из-за непогоды. Аретфакторы пытались быстро исправить поломку, но пока ничего не получалось, а время шло и топливо на борту самолёта заканчивалось. Лететь в такую погоду к другому аэропорту было неразумно.
– Нужно зажечь сигнальные огни! – распорядился профессор.
– И как мы это сделаем? – растерялся Смолин.
– Есть идея! – я сел на квадроцикл и позвал Серафимова, но тот отмахнулся и сделал вид, что не замечает меня. Поискал глазами ребят и увидел Чагину. Карина поняла мой замысел без слов и немедленно устроилась сзади.
Сигнальные костры были накрыты оленьими шкурами, не пропускающими влагу, но для Чагиной это не стало проблемой – девушка использовала талант, чтобы поджечь кострище, а я помчал к следующей точке. Снег забивал защитные очки, поэтому приходилось каждый раз протирать их, но это не составило проблемы в управлении. Через несколько минут мы подожгли все сигнальные костры, которые помогли самолёту успешно приземлиться.
– Чижов, классно покатались! – отозвалась Карина, соскочив с квадрика.
– Согласен!
Чуть не ляпнул фразу: «Можем повторить», но вовремя сдержался, потому как девушка может принять предложение, и тогда Родион затаит обиду до конца жизни. Он и так дуется. Главным образом на себя, потому как упустил очередную возможность принять участие в чём-то важном и выпендриться.
К концу дня непогода миновала, и нам дали добро на взлёт. Остроумова собрала вокруг себя предсказателей и проверила все варианты будущего. Ни в одном из реальных вариантов нам не угрожала опасность.
В это же время артефакторы под началом Лёвушкина проверяли самолёт на исправность, а заодно убедились, что на борту нет никаких бомб и опасных артефактов.
Лететь пришлось до Санкт-Петербурга, потому как прямых рейсов до Мурманска не нашлось. Но и это было не финалом наших приключений. В Питере мы дождались утра и сели на поезд до Великого Новгорода, а уже оттуда через шесть часов ожидания сели на поезд до Мурманска. В итоге, путь домой занял у нас те же два дня, но только по воздуху и частично по суше.
Не дав опомниться после длинного изматывающего путешествия, нас немедленно вызвали в академию. Рановато, учитывая, что у нас было ещё два дня отдыха перед началом учёбы. Но ректор решил пообщаться с нами и узнать о результатах экспедиции. Мы сидели в актовом зале, когда туда ворвался Гронский и обратился к Серафимовым:
– Родион, Лиза, срочно подойдите ко мне в кабинет, у меня есть для вас новости.
Серафимовы переглянулись друг с другом и отправились в кабинет к ректору. Пусть я не был предсказателем, но даже у меня появились дурные предчувствия. Минут через десять вернулся белый как мел Родион, Лизы с ним не было.
– Что сказал Борис Ефимович?
– Неделю назад на наше поместье напали, – выдавил из себя парень. – Нам не смогли сообщить, потому как на Таймыре не было связи.
– Кто? – я прекрасно понимал что значит нападение на поместье. Оставалось надеяться, что хоть кто-нибудь выжил.
– Отец. А с ним все четыре охранника. Нападение случилось ночью, прислуги не было в поместье, а мать забрала Алексея и Софию и вывела через потайной ход. Дом сгорел дотла, машины, личные вещи… – Серафимов опустил голову и обхватил её руками. – Ерунда это всё, самое паршивое, что отца больше нет.
Я не знал что сказать парню, который потерял отца в один из самых сложных периодов жизни. Не знал, потому как в родном мире лишился его ещё в раннем детстве.
– Выходит, теперь мне разбираться с делами дома, а я не готов понимаешь? Отец был прав, из меня никудышний наследник…
– Брось, умелыми управленцами не рождаются, ими становятся. Сейчас самое время взяться за голову.
– Ты прав… – отозвался Родион.
