Опешивший и ничего не понимающий рыбак обернулся. На противоположном краю поляны стоял небритый мужик в камуфляжном костюме… и целился в него из двустволки. Глаза незнакомца закрывали солнцезащитные очки, на шее болтался бинокль, талию перепоясывали патронташ и офицерский ремень, с которого свисали фляжка и зачехлённый нож.
Неожиданное появление грозного незнакомца слегка смутило Еремеева, но не напугало. Владимир Иванович, никогда в своей жизни не встречавший живых бандитов, ещё не воспринял ситуацию всерьёз, происходящее казалось ему дурным сном, наваждением, которое хотелось поскорее отогнать от себя взмахом руки. Он шагнул навстречу вооружённому человеку.
Грохот выстрела жёстко стеганул по ушным перепонкам. Из-под ног Еремеева, куда угодил дробовой заряд, взметнулись обрывки травы вперемежку с мелкими комками земли, поднялось облако пыли.
– Мужик, у тебя с головой всё в порядке? – возмутился Еремеев.
– Ещё хоть один шаг сделаешь, и я тебя грохну! Завалю как сохатого! Так и знай! – пригрозил человек с ружьём. – Сброшу твой труп в Тугулёнок, а через неделю его рыбы объедят так, что ни одна собака потом не узнает, кто ты и откуда. Вкуриваешь?
– Как не понять!?
– А теперь отбрось в сторону топор и садись на землю, руки держи на виду.
Еремеев подчинился.
Лесной разбойник тем временем подошёл к «Ниве», распахнул водительскую дверцу и внимательно осмотрел салон. Затем открыл багажник и начал рыться в сумках. После обнаружения свёртка с продуктами его лицо расплылось в самодовольной ухмылке.
– Вкуснятина голимая! – надкусывая домашнюю котлету, изрёк он.
Сидящий на земле Еремеев пристально следил за его действиями, первая оторопь у Владимира Ивановича прошла.
– Как бы ты ни прятал глаза за тёмными стёклами, а я тебя узнал, – сказал он. – Ты же Мишка Зубакин, верно? Тебя, вора, наша милиция разыскивает, а ты, значит, здесь отсиживаешься. Ну, а я – Владимир Еремеев, в молодые годы меня дразнили «Мракобесом», школу я окончил чуток раньше тебя, но мы с тобой хорошо знакомы. И семью мою ты должен помнить, мама в школе преподавала математику у старших классов. Она сейчас, к сожалению, приболела, в больничном стационаре лежит с гипертонией, вчера пожаловалась на отсутствие аппетита, просила сварить ухи. Я и приехал сюда, чтобы наловить для неё рыбы…
– Складно чешешь, прямо как в фильме про Чапая: «Брат Митька помирает, ухи просит». На жалость давишь?
Лицо Еремеева исказила презрительная гримаса.
– Ну и сука же ты, Зубакин!
– Ты, землячок, сейчас добазаришься! – поведя ружейными стволами, зло процедил Зубакин (это был он). – Я вот возьму и нажму на курок, в стволах у меня картечь, и разлетятся твои мозги по лесу. Ты этого хочешь? Лучше по-доброму отдай мне ключ от «Нивы».
– Машина не моя, а соседа, он с удочкой чуть дальше по берегу прошёл, – махнув рукой в сторону реки, ответил Еремеев. – Пойди и спроси у хозяина, куда он положил ключ зажигания.
Владимир Иванович хитрил, ключ лежал в его кармане. «Как только этот урод полезет обшаривать меня, я тут же его и заломаю», – мыслил Еремеев, в весе и силе он имел явное превосходство.
– Ты мне фуфел не мети! Был бы с тобой кто, так он сразу бы прибежал сюда на звук моего выстрела.
– Кто знает, может быть, он и прибежал, сидит сейчас в кустах и наблюдает за тобой. А может, мчится со всех ног в Тугул, чтобы заявить на тебя в милицию. Он – мужик молодой, добежит быстро.
Зубакин завертел головой.
– А не мог хозяин, уходя, спрятать ключ? – спросил он. – Где-нибудь в машине или около неё?
Еремеев развёл руками, показывая, что он не в курсе событий.
Разбойник принялся за поиски. Повторно осмотрел автомобильный салон, долго шарил в траве возле колёс.
– Машина мне нужна не навсегда, всего лишь на одну поездку, – разочарованно произнёс он, отходя от «Нивы».
– Ну, раз так, то давай я попробую отыскать ключ, – предложил Еремеев.
– Попробуй, может, у тебя получится.
Еремеев поднялся с земли, пошёл к машине.
Имитируя поиск ключа в салоне «Нивы», он в зеркало заднего вида внимательно следил за Зубакиным в ожидании момента, когда тот потеряет бдительность и выпустит ружьё из рук.
– Под резиновыми ковриками смотрел? – спросил он.
– Смотрел, – ответил Зубакин.
Опустив приклад ружья на землю, он вынул из кармана пачку сигарет и спички с намерением закурить.
Заметив это, Еремеев быстро вставил ключ в замок зажигания, повернул его и плюхнулся на сиденье. Двигатель, к его счастью, запустился мгновенно. Еремеев выжал сцепление и тронул машину, прибавляя газу, на всякий случай склонил голову вправо, подальше от боковых стёкол, ведь Зубакин стоял слева от машины, с этой стороны и мог прилететь ружейный заряд.
«Нива» прошла немного, метров двадцать, когда по ней хлестнул свинец. Основной заряд угодил в стекло водительской дверцы, оно тут же осыпалось мелкими кусочками. Несколько дробин вместе с осколками стекла упали на приборную панель.
Еремеев ожидал второй выстрел, но его не последовало. О причине он вскоре догадается: один патрон Зубакин сжёг выстрелом в землю и теперь, спалив второй патрон, вынужден был перезарядить ружьё, а за это время автомашина успела скрыться за деревьями.
Водитель спешил, но путь не был гладким – на узловатых корнях деревьев, пересекавших дорогу, «Ниву» нещадно швыряло из стороны в сторону. А дорога всё петляла, всё вилась среди лесных зарослей.
Еремеев мысленно поблагодарил инструктора районной автошколы, у которого в своё время получил первые уроки вождения. Тот говорил: «Прежде, чем куда-то заехать, подумай о том, как ты будешь выезжать», многозначительно добавляя: «Как бы ни было трудно при парковке, ставь машину так, чтобы потом можно было легко и быстро отчалить с этого места. Запомни, в жизни случаются ситуации, когда это может оказаться очень важным». Придерживаться этого неписаного автомобилистского правила давно вошло у Еремеева в привычку. Вот и в этот раз «Нива» стояла так, что её передние колёса были обращены к дороге. Поставь он машину как-то по-другому, и кто знает, чем бы всё кончилось.
Впереди показалась кромка леса. Еремеев выехал на накатанную грейдированную дорогу и повернул вправо. Вытер пот со лба и облегчённо вздохнул. Слева простиралось огромное вспаханное поле, справа был лес, а впереди – прямая и ровная дорога на Тугул.
Радость его была недолгой. На дорогу из леса вышел Зубакин. До него было метров двести.
«Хитёр, бродяга! Пока я петлял по лесу, Зубакин, зная, каким путём мне предстоит возвращаться домой, пошёл напрямик и опередил меня, – смекнул Еремеев. – Если бы он не погорячился, а дождался меня в кустах на краю леса, тогда бы мне, точно, пришёл кирдык».
Еремеев погасил скорость, выехал на перепаханное поле и начал по большой дуге огибать человека, охочего до его автомобиля. На пахоте «Нива» натужно урчала, но шла уверенно. Сквозь боковое стекло водитель следил за метаниями Зубакина. Тот выбежал на поле и дуплетом выстрелил по машине, потом перезарядил ружьё и произвёл ещё два выстрела. Но это были «козьи потягушки»! Еремеев в свободное время охотничал и на собственном практическом опыте давно убедился: выстрел из охотничьего ружья с дистанции, превышающей сто метров, не представляет опасности – редкие дробины могут долететь до цели, но они не будут обладать пробивной силой.
* * *
Игнорируя запрещающие таблички, Еремеев припарковал машину перед входом в здание РОВД и взбежал на крыльцо.
Рабочий день уже закончился, в коридорах райотдела милиции царила тишина, лишь в зарешечённом окне под вывеской «Дежурная часть» видны были оперативный дежурный и его помощник.
– К кому мне обратиться? – склонив голову к полукруглой форточке, спросил Еремеев. – На меня совершено нападение,.. в меня стреляли,.. требую, чтобы вы приняли необходимые меры.
– Владимир Иванович! – узнал его дежурный. – Проходите к нам в комнату, мы сейчас во всём разберёмся.
Опустившись на предложенный стул, директор заготконторы начал рассказывать:
– Я сегодня в одиночку рыбачил на берегу Тугулёнка…
Услышав фамилию «Зубакин», капитан-дежурный перебил его.
– За Михаилом Зубакиным числится около десятка краж, совершённых по району в течение нынешнего лета, по словам криминалистов, дактилоскопия прямо указывает на него, как на виновное лицо, но, к большому сожалению, поймать вора нашим ребятам пока не удаётся, – сказал он. – А теперь выясняется, что этот паразит вконец озверел и от тайных хищений перешёл к открытым и вооружённым нападениям.
Капитан отправил своего помощника на второй этаж за дежурным сотрудником уголовного розыска, а сам принялся накручивать диск телефона и звонить заместителю начальника РОВД по оперативной работе и следователю прокуратуры, чтобы поставить их в известность о происшествии с участием Еремеева и Зубакина.
Пришёл старший лейтенант Булгаков, оперуполномоченный уголовного розыска.
– Нужно срочно ехать на место событий, – заявил он. – Ведь ясно же, что Зубакин решил «слинять» из района и пасётся сейчас у кромки леса с намерением захватить одну из проезжающих машин.
– Место на краю леса, где мы разминулись с Зубакиным, легко отыскать по ориентиру – напротив него, среди перепаханного поля, находится берёзовый колок с заброшенным полевым станом, – подсказал ему Еремеев.
Оперативный дежурный, а он в отсутствие руководителя РОВД и его заместителей оставался в отделе милиции за главного, принял решение направить на поиск и задержание Зубакина две мобильные группы.
Первая группа была сформирована быстро, в неё вошли сотрудники, находившиеся в тот момент в здании РОВД: оперуполномоченный уголовного розыска Булгаков, инспектор по делам несовершеннолетних Пустовойт и милиционер-водитель Колесниченко. Сотрудник угрозыска, как более искушённый в вопросах проведения поисковых мероприятий, был назначен старшим в группе, он и по званию был старшим. В оружейной комнате розыскник Булгаков получил автомат АКМС, Пустовойт и Колесниченко – пистолеты Макарова. Офицерам были выданы маскировочные халаты военного образца, в которые они тут же облачились.
Сгоравший от нетерпения сотрудник угрозыска уже не мог стоять на месте и «рыл землю копытом».
– Я хочу выехать пораньше, надо же хотя бы оглядеться и сориентироваться на местности, – сказал он. – Вторую группу будем ждать в районе заброшенного полевого стана.
Оперативный дежурный не возражал.
– Ребята, вы там берегите себя, до прибытия второй группы постарайтесь не лезть в чащу, – наставлял он отъезжающих.
– Могу ли я ехать домой? – спросил его директор заготконторы.
– К сожалению, Владимир Иванович, вам придётся задержаться у нас ещё на некоторое время, – ответил капитан. – Видите ли, на вас совершено разбойное нападение, при этом вас пытались убить, а такие дела расследуют прокурорские. Сейчас сюда подойдёт следователь прокуратуры, ему необходимо допросить вас под протокол и осмотреть повреждения на вашей автомашине.
– Но мне очень нужно домой, я же не арестант и волен распоряжаться собой и своим временем, – стоял на своём Еремеев. – Я хочу есть, хочу переодеться, а главное – мне необходимо передать жене рыбу, ведь мы обещали приготовить рыбный ужин моей маме, находящейся на лечении в стационаре районной больницы, …и без того уже припозднились. Через час я вернусь, следователь, надеюсь, поймёт меня и немного подождёт.
– Приказывать вам я не могу, – сказал оперативный дежурный. – Не забывайте, что здесь вас будут ждать, и постарайтесь долго не задерживаться.
Милицейский «УАЗ», оставляя за собой шлейф пыли, мчался по дороге, окаймляющей лес. Когда он спустился в низину, Булгаков попросил водителя сделать остановку.
– Скоро покажется полевой стан, на который ссылался Еремеев, поэтому я сейчас поднимусь на пригорок и огляжусь, – обозначил опер свои намерения.
Поправив на плече автомат, он взял в руки полевой бинокль и ушёл вперёд.
Возвращался Булгаков бегом.
– Вы не поверите, Зубакин топает по дороге навстречу нам, – возбуждённо произнёс он. – В общем, на ловца зверь бежит. До него расстояние километра в полтора, не больше.
– Какими будут наши действия? – поинтересовался у него специалист по работе с несовершеннолетними.
– Колесниченко, видишь позади прогалину, по ней ты заедешь в лес и спрячешь машину за кустами, – распорядился Булгаков. – Далеко не углубляйся – для нас главное, чтобы «УАЗ» не был заметен с дороги. Сам расположись неподалеку от машины. Если потребуется твоя помощь, я позову. Мы с Пустовойтом займём позиции в кустах рядом с дорогой.
– Задача ясна, приступаю к её выполнению, – сказал милиционер-водитель, запуская двигатель.
– Борзый он, этот Зубакин! – хмыкнул лейтенант Пустовойт. – Ведь прекрасно знает, что его ищут, а всё равно ходит открыто, ни от кого не прячется.
– А чего или кого ему бояться, наш злодей вооружён, – ответил сослуживцу опер. – Сейчас он охотится за машинами, но они к несчастью Зубакина редко здесь ходят – всем нравится асфальт. Причём, по словам потерпевшего Еремеева, автомобиль ему требуется всего на одну поездку. Тут одно из двух: Зубакин решил сорваться из наших мест в другой регион либо подыскал в лесной глухомани подходящую охотничью избушку, куда намеревается перебраться вместе с наворованными припасами, не зря же он пытался захватить проходимую «Ниву». Хотя, чего гадать, скоро этот ухарь сам обо всём расскажет, когда мы возьмём его в оборот.
– Где расположимся?
– Я буду встречать Зубакина первым, и моё место будет здесь, а тебе, Владимир, предлагаю пройти чуть дальше и расположиться вон за теми кустами крушины. Когда бандит приблизится, ориентируйся на мои действия, а дальше включай собственный мозг.
Они разошлись.
* * *
Откуда было знать Михаилу Зубакину о милицейской засаде? Он шагал себе по пыльной дороге, отмахиваясь одной рукой от назойливого комарья, в другой руке сжимая заряженное ружьё, и беззаботно горланил:
А море чёрное ревело и стонало,
На скалы грозные взлетал за валом вал…
А вот молодой офицер милиции Булгаков не был столь беззаботен – мысли оперуполномоченного уголовного розыска занимали планы по бескровному разоружению и задержанию воинственного односельчанина. В розыске во все времена пугливые сотрудники быстро отсеивались, на службе оставались люди смелые и отчаянные, для кого задержание нарушителя закона невредимым или минимально помятым было стилем работы, ведь для раскрытия преступления требовался говорящий подозреваемый. Не чужды им были и общечеловеческие истины о том, что жизнь – это самое ценное, что есть у человека, и она невосполнима, поэтому сыскари старались применять оружие на поражение только в самых крайних случаях.
Укрывшись за деревом, Булгаков внимательно следил за дорогой и одновременно пытался решить задачу, как лучше использовать преимущества автомата перед охотничьим ружьём. Взвесив все «за» и «против», он счёл разумным действовать по нехитрой схеме: пропустить Зубакина мимо свой позиции, дать возможность удалиться на полсотни метров (по мере увеличения этой дистанции ружейная стрельба становилась малоэффективной), неожиданно появиться за спиной злоумышленника, короткими автоматными очередями отсечь его от кромки леса и принудить к разоружению и сдаче.
Лейтенант Пустовойт об этих планах не знал.
Человек с ружьём тем временем беспрепятственно проследовал мимо Булгакова, а тот безмолвствовал и никаких действий не предпринимал.
Пустовойт, озадаченный таким развитием событий, долго раздумывать не стал и взял инициативу в свои руки.
– Стоять! Бросить оружие! – что есть мочи прокричал он. – Поднять руки вверх!
Охотник за автомашиной от неожиданности остолбенел, но только на одно мгновение. В следующий миг он вскинул ружьё к плечу и выпалил из одного ствола в кусты крушины, из-за которых раздался окрик. И тут же, без промедления, рванул со всех ног в лесные заросли.
Сотрудники милиции бросились в погоню. Они поспешали и надеялись до прихода сумерек, а солнце уже клонилось к горизонту, добиться своего за счёт превосходства в численности и быстроте передвижения. Правда, у беглеца тоже имелось некоторое преимущество – преследователи могли действовать лишь в рамках правил, установленных законом для подобных случаев, а преследуемый не был связан никакими путами.
Своим выстрелом Зубакин недвусмысленно обозначил агрессивность собственных намерений и нежелание сдаваться.
Для задержания лиц, оказывающих вооружённое сопротивление, законом разрешалось использование оружия, однако сотрудники тугульской милиции не спешили открывать ответный огонь – злоумышленник бежал между позициями Булгакова и Пустовойта, и в суматохе погони они могли нечаянно пострелять друг друга.
Скрыться из поля зрения преследователей Зубакину не удалось – любовь к табакокурению и выпивке сделала его никудышным бегуном. Он скоро выдохся и перешёл с бега на шаг, а через несколько минут и вовсе остановился, укрывшись за толстой сосной. Отдышавшись, он опустился на колено, переломил ружьё и взамен выброшенной инжектором стреляной гильзы вставил новый патрон.
Высунувшись из-за дерева, обитатель леса разглядел, наконец, своих противников – две человеческие фигуры в одинаковых жёлто-зелёных маскировочных халатах, с той лишь разницей, что у одной на голове находился капюшон маскхалата, а у другой – серая кепка, приближались к нему короткими перебежками от дерева к дереву. Зубакин дважды выстрелил по ним навскидку, перезарядил ружьё и продолжил бег в глубину леса.
– Пустовойт и Булгаков сблизились.
Булгакову очень хотелось попенять сослуживцу за то, что тот поторопился обнаружить себя и тем самым усложнил выполнение задачи, но на бегу было не до разговоров. Опер остановился и с колена послал короткую автоматную очередь над головой убегавшего, затем вторую.
Ломая сучья, пули с громким чмоканьем впивались в стволы деревьев, на Зубакина посыпались ветки, хвоя, сосновые шишки.
Автоматные очереди возымели должное действие – беглец остановился и начал суетливо озираться по сторонам. Но поднимать руки не спешил. Вместо этого он опустился на корточки и юркнул в небольшое углубление за старой берёзой.
Преследователи перешли с бега на шаг.
– Я не заметил, куда он пропал, – сказал Пустовойт.
