Дина Кей "Неоновый дневник. Основано на реальных событиях"

– Дина, что ты тут делаешь?! Быстро на укладку! У нас еще примерка, сейчас дизайнер приедет.

Это Елена – директор нашего агентства, бывшая модель, которая, в свои двадцать семь, кажется нам почти старухой. Елена ненавидит нас за наши красоту и молодость, и поэтому постоянно называет нас жирными и заставляет худеть. Так мы говорим про нее в курилке нашего офиса. Ее муж – молодой бизнесмен, который платит за весь этот ебучий цирк.

– Привет! Голова чистая, на лице ничего нет?

– Да, я без макияжа. Ну только совсем немного.

Конечно, я вру. Я не могу выйти на улицу без косметики – я ненавижу свое лицо. Поэтому я так охотно выставляю напоказ свое тело. На соседнем кресле мою подругу, Светку, покрывают ровным слоем тонального крема.

– Что-то ты похудела, Дина. Че делала? Завела глистов?

– Ой, иди в пизду. Я ничего не ела три дня. Вчера вырубилась в лифте после вечерней пробежки.

Светка ржет, и мне обидно. Я закрываю глаза, подставляя лицо под широкую косметическую кисть.

– Между прочим, это правда.

– Ну, ты молодец. Хочешь у нас быть самой худой?

– Ага. Что бы на всех кастингах только меня выбирали.

Да, ей смешно, но я не шучу. Если я захожу в комнату, я хочу, чтобы все смотрели только на меня. Я хочу нравиться всем, без исключения, независимо от возраста и пола. Приоткрыв глаза, я рассматриваю работающую над моим лицом девушку, и ловлю себя на мысли: «А она считает меня красивой»?

Я пью горький черный кофе, жгу сигареты – одну за другой. Позже, на прогоне, достаю из сумки маленькую шоколадку, эта доза сахара нужна мне, чтобы дожить до вечера. Что обычно носят девушки в своей сумочке? У меня – ворох хрустящих оберток, сигареты, пакетики с кофе. Пудра-тушь-зеркальце. В туалете я рассматриваю свой плоский живот, повернувшись к зеркалу боком. Возможно, я загоняюсь, но это – мой личный способ чувствовать себя охуенной. Что еще может быть сексуальнее, чем острые ключицы и выпирающие вперед косточки таза? Я не такая красивая, как Настя, и у меня нет шикарных Светкиных волос. Но, зато, я очень упертая.

– Хорошо выглядишь.

Ксюша, хрупкая блондинка со скандинавской внешностью и вечно розовыми белками глаз, курит, сидя на подоконнике. Девчонки говорят, что она нюхает ***, чтобы быть такой худой. Блять, да все может быть. Я смотрю на ее худые бледные ноги – она скинула туфли на пол, и они лежат на кафеле, обратив к потолку сбитые об подиум набойки.

– Спасибо. А ты чего? Плачешь что ли? Что случилось?

– Да ничего. Елена заебала. Знаешь, что? Если сегодня после показа она тебя в клуб потащит – откажись. Скажи – надо домой, или еще что придумай… Нечего там делать.

И, конечно, несколько часов спустя, я оказываюсь в клубе. Сегодня Елена выгуливает «основной состав» – шесть девчонок, включая меня. Я сижу на диване и потягиваю шампанское, рассматривая нашу директрису. Вот честно – я не могу ее понять. Почему она постоянно нами недовольна? Почему она недовольна мной? Я, по ее мнению, недостаточно худая, не умею правильно ходить, не умею улыбаться. Если я такая, как она говорит – зачем она сама подошла ко мне на улице, тормознула машину прямо на остановке, вышла, заговорила со мной, и сунула мне свою визитку? Нахера?

А что будет, когда она узнает, что я подрабатываю в студии бодиарта? Рано или поздно, это обязательно всплывет… Ладно, я подумаю об этом потом, а сейчас мы с девчонками сидим за столиком в vip-зоне ночного клуба класса люкс – нас решили побаловать муж Елены и его партнеры по бизнесу. Один из них, мужик лет сорока, придвигается ко мне вплотную:

– Если ты голодная, хочешь что-то заказать, только скажи.

– Спасибо, я не хочу есть.

Конечно, я хочу. Глаза жадно бегают по строчкам – салаты, десерты, горячее – мой рот полон слюны, даже скулы сводит. Я подношу ко рту бокал, и делаю большой глоток. В клубах, куда я хожу, никто не заказывает себе салат с омарами и каре ягненка, люди там едят совсем другие вещи. А точнее, вещества. И шампанское там не пьют. Самые популярные напитки в «PV» – легендарное пиво с димедролом, вода и чай, который торчки пьют литрами. Я улыбаюсь и достаю телефон – пропущенный от Стэна. Как вовремя.

– Извините, я сейчас, мне нужно позвонить.

Стряхнув со своего колена мужскую ладонь, надо же, а я и не заметила, поднимаюсь. Спускаюсь по лестнице, выхожу на улицу, щелкаю зажигалкой – сигарета между зубами, телефон между ухом и плечом. Мой спаситель, Стэн, что ты хотел?

– Привет! Звонил?

– Привет.

В трубке шум, похоже, очередная тусовка у него дома или еще где-нибудь. А я тут, пью шампанское с папиками… Он говорит так быстро, что я не успеваю за ним, хотя, общий смысл мне понятен:

– Я завтра ночью играю в Т. Поедешь со мной? Я знаю, у тебя там родители. Будет классно. Поехали? Мне нужен твой номер паспорта и еще там что-то… Что надо, чтобы купить билет? Я выкуплю купе. Ты согласна?

Пару секунд я перевариваю его предложение. Все, что он только что протараторил в трубку, действительно, звучит неплохо. Звучит охуительно.

– Стэн, конечно, да! Я поеду. А где ты будешь играть?

– В «Extreme». Знаешь такой?

– Ага, слышала. А сейчас ты где?

– Мы у Стаса. Если хочешь пригоняй, я скину тебе адрес. Вызови машину, я оплачу. Давай, увидимся!

Я вызываю такси и забираю вещи из гардероба. Подняться наверх чтобы попрощаться? Да ну нахуй, им там и без меня неплохо. Сидя на заднем сидении, набираю Наташку, и она отвечает почти сразу же:

– Привет.

– Привет! Я завтра буду в Т, Стэн играет в «Extreme». Затусим? Я скажу ему, чтобы он внес тебя в список?

– Блин. Я болею, у меня температура. Погоди, где он играет? В «Extreme»?

– Да. Ты была там?

Наташка молчит, и я уже начинаю думать, что связь прервалась:

– Наташ?

– Там Макс резидент. А ты будешь со Стэном, да?

Теперь я беру паузу, пытаясь придать своему голосу естественную беззаботность. Сука, как же это сложно.

– Конечно, со Стэном. Я с ним приеду, я же говорю, он там играет завтра ночью. Он мне на поезд билет хочет купить.

Зачем-то добавляю:

– Он же как бы ухаживает за мной. Наверно…

Наташка снова долго молчит в трубку, и я не тороплю ее. Мне самой нужно несколько секунд, чтобы понять, что она мне только что сказала – Макс резидент этого клуба. Я что, могу увидеть его уже завтра? Завтра ночью? Я бросаю взгляд на свое отражение – и почему это у меня такой испуганный вид? Наконец, трубка снова оживает:

– А ведь знаешь… Он у меня в институте спрашивал про тебя.

– В смысле спрашивал? Кто спрашивал?

Я знаю, о ком она говорит. И она знает, что я знаю. Это просто такая игра. Парень, который нравится двум девушкам – есть. Правила – их нет. Я роюсь в сумке, ища сигареты среди оберток от шоколада. Ага, вот они.

– Макс. Он подошел и спросил, что-то типа, все ли мои подруги такие ебанутые, или только ты одна такая? Вот так.

– Наташ, ты же знаешь, как он меня бесит. Надеюсь, что завтра его там не будет.

– Он тоже так сказал. Что ты его бесишь. Ну ладно. Я к тебе потом с утра может зайду, если мне лучше будет.

– Ладно. Давай, пока. Извините, у вас можно курить в машине?

***

Всю ночь мы тусуемся у Стаса, уже под утро я уезжаю домой – мне нужно немного поспать и собрать вещи. В поезде продолжаем, Стен накуривается прямо в тамбуре, а я разливаю коньяк по дребезжащим в подстаканниках стаканам. Мы курим в купе, наплевав на угрозы проводницы высадить нас. Где-то в середине пути я засыпаю, и Стэн будит меня, когда поезд уже стоит на вокзале в Т. Я все еще в говно, и мой ухажер, кажется, так я его классифицировала для Наташки – жалкая попытка скрыть он нее реальное положение вещей, так вот, мой ухажер выволакивает меня из вагона и грузит в такси.

Нас встречают организаторы вечеринки, и Стэн сразу проходит внутрь, а я задерживаюсь у служебного входа, официальная причина – мне надо немного протрезветь, но на самом деле, мне просто страшно. Трясущимися руками я достаю из сумки пачку сигарет, прикуриваю, фокусируя взгляд на светящейся табличке «Выход» над дверью. Я чувствую себя придавленной плоским низким небом к грязно-серой, мокрой от ноябрьского снега, улицей, я закрываю глаза и поднимаю лицо, подставляя его редким снежинкам, мерцающим в холодном свете уличных фонарей. Это чувство, чувство пустоты внутри меня похоже на голод – мои демоны голодны, и этот голод нельзя утолить, но только он позволяет мне чувствовать себя живой. Заставляет меня двигаться и совершать одну глупость за другой. Бросаю сигарету под ноги. Нахер все. Что это со мной? Сейчас я зайду, и буду бухать дальше.

Внутри «Extreme» темно и душно, это небольшой клуб, и сегодня он забит под завязку. Пятница, приглашенный ди-джей, время, близкое к полуночи – бинго. В крошечной ди-джейке, как всегда, бар для своих. Я встречаю кучу знакомого народа, но Макс так и не появляется. Ну и похуй, так даже лучше, нахер он мне сдался? Мудак. Мне кажется, что я злюсь на него, но, на самом деле, я злюсь на себя. Ведь это так тупо – влюбиться в парня, который нравится твоей подруге. Влюбиться в парня, которого ты бесишь. Влюбиться в парня, который считает тебя ебанутой. И вообще, он прав, разве я нормальная? Нет, нихуя. Я нервно смеюсь, и, подавившись дымом, кашляю до слез на глазах. Сука.

Обойдя небольшой танцпол, я забиваюсь с сигаретой в темный угол чиллаута. На танцполе – мешанина из размытых силуэтов, не люди, а мерцающие в лучах неонового света плоские фигурки. Я наблюдаю за ними из своего укрытия, сегодня у меня нет желания привлекать к себе внимание, я просто курю и жду конца вечеринки. Все происходящее сегодня кажется мне насквозь фальшивой постановкой, да и я сама – просто девочка с улицы, непонятно каким образом ухватившая главную роль. Сейчас сцена закончится, меня отпустят домой, и я буду ехать в такси, и думать о светлых волосах, касающихся ворота свитера, и о тонкой полоске кожи под ними.

Стэн заканчивает играть, и я, почти протрезвевшая и растрепанная, поднимаюсь в ди-джейку за своими вещами. Поворачиваю хлипкую ручку, толкаю дверь и вхожу внутрь. Я не сразу замечаю его – он сидит на диване, замерев с зажатой между пальцами сигаретой. Тонкая струйка дыма поднимается к невысокому потолку, и, зависает там, принимая причудливую форму. Я смотрю на нее, как дети смотрят на облака – гляди, что это, сердце? Макс поднимает на меня глаза:

– Привет.

Я закрываю дверь и еле слышно шепчу:

– Привет.

Захожу в комнату и сажусь на низкий диван напротив него. Чтобы скрыть волнение, тоже достаю сигареты из сумки – зажигалка пляшет в дрожащих пальцах, выдавая меня с головой. Я делаю затяжку и выпускаю дым в потолок, мы молчим, тонкая дверь содрогается от басов, и мне кажется, что воздух между нами тоже вибрирует от напряжения.

– Так ты девушка Стэна? Круто, я не знал.

– Ну, не совсем. Мы, скорее друзья. То есть… Я не знаю.

Блять, Дина, хватит нести хуйню. Пока я думаю, что еще сказать, он закуривает вторую. Пепельница посередине столика между нами – точка нашего соприкосновения. Я тянусь к ней одновременно с ним, и мои руки трясутся.

– Тебе холодно?

На мне короткий топ, еле прикрывающий грудь. Я всегда ношу открытую одежду в клубах, мое тело – мое оружие. Макияж – броня. Это хорошая тактика, но сегодня она, похоже, не сработала. От его голоса по рукам бегут мурашки. Сука, да меня знобит уже с ног до головы.

– Да.

Он встает, снимает толстовку, ту самую, полосатую, в которой он был, когда я видела его в первый раз. Накидывает ее мне на плечи, потом направляется к двери:

– Ну давай, пока.

Уходит. Я докуриваю, давлю сигарету в круглой металлической пепельнице рядом с его, все еще дымящимся, окурком. Оглушенная только что произошедшим, встаю, забираю сумку, хватаю его кофту и выскакиваю из ди-джейки. Ни с кем не прощаясь – пожалуйста, только бы не встретить Стэна – я спускаюсь в гардероб, торопливо одеваюсь и выхожу из клуба, сразу же направляясь к машинам, которые в это время всегда дежурят около входа. Мой побег остался незамеченным, отлично. Я сажусь сзади, называю свой адрес, и, только когда такси трогается с места – наконец, выдыхаю. Я достаю из сумки свой трофей, снимаю куртку, кидая ее рядом с собой на сидение, и натягиваю на себя его толстовку – она мне велика, и я в ней тону. Охуеть, да она все еще теплая. Я кутаюсь в нее, и его запах сводит меня с ума. Низ живота приятно тянет, я сжимаю колени, и внезапно кончаю, кончаю от его запаха, кончаю закусив губу, сдерживая превратившийся в жалобное поскуливание стон. У меня кружится голова, кровь шумит в ушах. За закрытыми веками мелькают огни проносящегося мимо ночного города. Машину слегка потрясывает на дороге. Я открываю глаза и встречаюсь с беспокойным взглядом таксиста в зеркале заднего вида.

– Все хорошо. Извините, просто выпила лишнего сегодня.

Я достаю из сумки зеркальце и смотрю на свое лицо. Бледный овал, зачеркнутый прядями разметавшихся темных волос, глубокие, почти черные из-за огромных зрачков глаза. Я вглядываюсь в эту бездну – демоны, вы там? Что это вообще, блять, было?

***

Днем ко мне заходит Наташка.

– Привет, как вчера сходила?

– Да нормально. Стэн отыграл, и я поехала домой. Даже до конца не осталась. Ты-то как?

– Да нормально. Скажи, а ты не видела там…

Она обрывает себя на середине фразы, и замолкает, уставившись в мой шкаф. Там, среди моей одежды, смятой и пахнущей сигаретами, запиханной на полку после вчерашней вечеринки, предательски торчит рукав полосатой толстовки. Сука, как же я облажалась.

– Дина, это что, кофта Макса? Он что, был тут? Ты с ним переспала? Да?!

Наташка смотрит на меня так, что у меня холодеют ладони. Блять, какая же я дура! Я понимаю, что в любом случае, она мне не поверит, но, все равно, пытаюсь оправдаться:

– Нет, Наташ, ты что. Я вчера была в «Extreme» со Стэном. Я видела Макса, я замерзла, и он дал мне эту кофту. Давай, я отдам ее тебе, и ты передашь ее ему в универе?

– Ты говорила – он тебя бесит!

Наташка выскакивает из комнаты, кажется, даже в слезах. Я слышу, как хлопает входная дверь. Попалась. Ну а что я могу сделать? Признаться ей, сказать – Наташ, давай он сам выберет? Да ему ни одна из нас нахуй не сдалась. Пиздец. Я достаю его кофту из шкафа, надеваю ее на себя и падаю на кровать. Его запах смешался с моим, но он все еще здесь. Я закрываю глаза, и представляю, что он сейчас лежит рядом со мной, что это не мои, а его руки, обнимают меня. Я буду спать с этой кофтой еще полгода, пока не пересплю с ним по-настоящему.

***

– Куда ты пропала вчера?

– Я поехала к родителям. Мне стало плохо, и я не смогла тебя дождаться, извини.

– Ты не отвечала на звонки. Мне пришлось уехать без тебя. Когда ты вернешься в Е?

– Завтра. Я приеду сама. Увидимся в пятницу в «Autoban»?

– Давай, я выпишу на тебя проходку. Тогда, пока?

– Ага, спасибо, Стэн.

После ставшей уже традиционной пятничной вечеринки Стэн тащит меня к себе домой для продолжения – раньше он так не делал. За нами увязывается его друг, и еще одна, малознакомая девчонка из тусовки, кажется ее зовут Алиса. Стэн – парень из очень обеспеченной семьи, он носит брендовые шмотки и употребляет только качественные наркотики. У него в квартире я чувствую себя неуютно, и, поэтому, быстро и целенаправленно напиваюсь. Мы открываем бутылку коньяка, извлеченную из внушительного бара, расположенного в кабинете его отца, ребята скручивают косяк. Я не курю траву, я просто бухаю, опрокидываю стопку, потом еще одну – я собираюсь набухаться до состояния, когда мне уже будет все равно, что со мной происходит. Если он захочет трахнуть меня – ладно, похуй. Все равно это когда-нибудь должно произойти.

Вот только выясняется, что у Стэна совсем другие планы. Он начинает откровенно приставать к Алисе, обнимает ее, что-то шепчет ей на ухо, даже пытается ее поцеловать. Я сразу вспоминаю сцену в купе – Стэн и Таня, и мне становится скучно. Я демонстративно не обращаю на них внимания, и через какое-то время, а когда ты пьешь уже несколько часов – время становится величиной, не поддающейся измерению, так вот – через какое-то время они удаляются в одну из комнат. Друг Стэна, тоже, кстати, ди-джей, уходит в другую. Я сижу одна, допиваю коньяк, закуриваю. Ну, заебись. Что делать теперь?