С каждым словом мне казалось, что он может сорваться. Но Джон хорошо держал себя в руках и не делал ни намека на агрессию.
Выдержав его взгляд, я все – же села.
–А теперь слушаем меня – он поочередно перевел свой тяжелый взгляд на внуков. –У меня есть для вас ряд правил.
– Дед, я думаю… – Джордан усмехнулся и покачал головой, но старик перебил его, и требуя тишины, поднял руку.
– С этого дня, чтобы не просиживать время попусту, у меня для вас будет работа, которую вы должны будете выполнять. Джордан и Анда, вы уже не дети и должны брать на себя ответственность и не заниматься непотребствами.
– Это бред, – парень скрестил на груди руки, – мы уже давно не дети, вот именно. Ты не думаешь, что, помимо всего этого, у нас могут быть и свои личные дела, которые нам нужно решать?
– Может быть, но сейчас твои родители доверили мне вас с сестрой, так что даже если у тебя и остались дела, то они подождут, мальчик, – Джон на секунду скинул свою маску гостеприимства, но лишь миг. На его лице вновь появилось выражение обманчивой доброты и заботы. – Просто я не хочу, чтобы одна давняя ситуация случилась с одним из вас, мои дорогие.
– Джон, – парень предупреждающе качнул головой, – не стоит.
В таком состоянии я его еще не видела. Он, не отрываясь, смотрел прямо на дедушку, все лицо напряглось, образуя желваки на скулах. Весь вид Джона говорил о том, что ему любопытно. Вот только что последует дальше?
– Что за история, деда? – девочка внимательно смотрела, вникая в каждое слово.
Как бы не стремился он задеть или напугать своих гостей, что-то дало в нем трещину, и он сдался, решив уступить. Он встал, потрепав ее по голове.
– Моя дорогая, не думаю, что девочке твоего возраста нужно об этом знать. Но в ней говорится о том, как не нужно вести себя непослушному ребенку, а то за неправедными поступками всегда следует справедливое наказание…
После обеда мне все-таки удалось уйти в сарай, успев захватить по дороге яблоко. Оно выглядело аппетитно и точно было привезено из городского магазина. Наслаждаясь сочным вкусом спелого фрукта, я пыталась приглядеться в полутьме. В сарае было темно, а слабая лампа, которая была подключена к генератору, светила совсем тускло, отчего глазам становилось больно.
Бросив взгляд в отражение зеркала, висячего за шпалерой, я заметила, что штаны стали еще шире, а кофта объемнее и просторнее. Можно ли меня назвать привлекательной? Я не знаю, думаю, нет. Моя проявившаяся худоба, достаточно легко позволяла пролезть в довольно узкие места, что давало мне преимущество в скорости и ловкости, но при взгляде вызывало жалость. Волосы я состригла, после того, как Джон хватанул меня за них и оставил приличное количество у себя в руках, теперь они были гораздо короче, чем раньше. Мой ещее один недостаток – шрам на правой брови, не слишком заметный, но, если убирать волосы от лица, то сразу будет видно, что в середине волосков не хватает, теперь они больше не растут в этом месте. Я помню каждый свой шрам, что заработала, когда ослушалась его, или же за то, что не удержалась и ответила грубостью на его грубость.
Что осталось во мне неизменным, так это глаза, в которых можно было прочесть мою непоколебимость. В детстве мама как-то сказала , что я строптивая. Я не понимала, что это значит, но сейчас мне кажется, что это означает «упрямая». Думаю, так оно и было, поэтому Джон меня ненавидел.
Моя нынешняя «комната» находилась на втором этаже сарая, куда вела грубо сколоченная и теперь приставленная к дальней стене лестница. Джон и вправду постарался. Весь его годами копившийся хлам был сдвинут и сложен аккуратной кучей в углу, а шкуры, про которые он мне говорил, лежали за лодкой – мне предстояло свернуть их и убрать подальше, чтобы Эмили, случайно забредя сюда, не увидела их.
Анда подошла к шкуре и начала выполнять порученную работу. Столб пыли поднялся в воздух, образуя темное облако и, плавно опускаясь обратно, ложился на все поверхности. Насколько возможно, девушка затолкала все подальше и решила приоткрыть створку окна, выходившего на сторону реки. Нельзя сказать, что в помещение было тепло, ведь это был не дом, как-никак, но, если одеться потеплее и спать в теплых носках – жить можно.
«Интересно, удалось ли Вайдену помочь волчонку…»
Вайден – я вспоминала его почти каждый вечер, ну, или пока не настолько сильно уставала, чтобы быть способной лежать и думать, а не едва волочить ноги до кровати и падать, как подкошенная.
Честно говоря, знать, что даже один человек, несмотря ни на что, не секунды ни колеблясь, забрал к себе животное, которое угодило в беду, Было приятно. но о дальнейшей судьбе зверя оставалось лишь догадываться. Так же, как и о том , блефовал ли Джон насчет моего побега. Нужно было быть предельно осторожной. Ситуацию осложняла лишь Эмили, за которую теперь было намного страшнее, чем раньше.
За окном показалось какое-то движение, заставившее меня насторожиться. В этот момент мимо сарая прошел Арнольд, держа в руке сверток. Я уже привыкла, что дружки Джона могут ходить к нему, когда им заблагорассудится, и в такие неожиданные визиты я старалась скрыться с их глаз долой, чувствуя еще больший страх за свою безопасность.
Этот мужчина никогда не вызывал такого дикого отвращения и неприязни, как дедушка, но и хорошим его нельзя было назвать, даже несмотря на то, что он порой заступался за меня во время пьяного сквернословия Джона. Что-то в нем все же казалось отталкивающим. Его темные с сединой волосы были коротко острижены, он всегда носил синюю шапку, которая уже обтрепалась в некоторых местах. Мне было интересно, вдруг он что-то скрывает за ней, может быть шрам или еще какую–то болячку? А может, это просто его стиль, который с ним уже много лет. У него всегда была аккуратно подстриженная борода, из-за чего Джон однажды посмеялся над ним и называл его «скобленое рыло», после чего случилась стычка, в которой старик впервые прилично огреб, и больше такого не происходило. Не знаю, почему, но несмотря на все малоприятные казусы, случавшиеся с ним в компании Джона, он всегда возвращался, хотя дома у него, как я знала, была жена. Никогда не видела ее и не знала, не могу сказать, что она за человек, но Арнольд никогда еще не распускал руки, в то время как один из городских «покупателей» при каждом своем приезде норовил ущипнуть меня, а один раз даже пытался зайти дальше, если бы не Арнольд… Не думаю, что это бы закончилось хорошо. Так что в какой-то мере я была ему благодарна.
Спустя еще несколько часов, которые все ближе приближали вечер к ночи, мне удалось немного разложить свои вещи и даже принести из дома постельное белье с цветочками, которое неплохо смотрелось на матрасе. Когда мой уголок был обустроен, второй этаж нашего старого сарая было не узнать. Пустые коробки я поставила так, чтобы они образовали с одной стороны стену и закрывали меня от посторонних глаз, если кто-то неожиданно решит подняться наверх, а с другой мне удалось найти покрывало и прибить его у стены, чтобы из щелей между досок не поддувало, и можно было спокойно спать. Все выглядело лучше, чем я думала, поэтому настроение даже немного приподнялось.
Жаль, что теперь мне нужно было придумать, как забрать те самые деньги, что были припрятаны в комнате Джордана. Оставалось надеяться, что он не разузнает о бреши в стене, и мне удастся незаметно войти, когда его не будет там, и забрать «накопленные» деньги.
Интересно, к кому хотел съездить мой брат… Жаль, что мы не были настолько близки, чтобы можно было довериться ему настолько, чтобы рассказать все. Кажется, у него тоже есть свои секреты. Тем более, оказывается, он на несколько лет старше меня. Наверняка, у него интересная и насыщенная жизнь, которая полна адреналина и приключений в таком-то возрасте…
Я убрала непослушные пряди с лица, присела на матрас, и достав медальон, стала теребить его в руках. Он успокаивал меня, казалось, что где-то там есть человек, который точно так же сидит и думает обо мне, хочет забрать к себе. Может, если бы кто-то знал о моем существовании, меня бы давно здесь не было и все то, о чем говорил мне дедушка, насколько я плохая и негодная, – было бы опровергнуто… Даже если это было и не так, то благодаря таким мыслям, у меня еще оставалась в душе надежда на лучшее.
После ужина, который состоял из чая и тостов с беконом, сыром и грибов, пожаренными на чугунной сковороде, Джон велел Джордану вымыть посуду, а сам ушел вместе с Эмили в ее комнату, чем спровоцировал у брата еще один из странных взглядов.
Беспокойство, вот что он обозначал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70730557&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Температуру тела в Канаде измеряют в Фаренгейтах. 102°F = 39°C.
2
Притча (22:24).
