– Вольскому.
– Извините.
– Ничего. Он не в обиде.
Раиса улыбнулась приятной улыбкой.
– И тем не менее, я должен задать вам пару вопросов. Это не займёт много времени.
– Вы говорите прямо как в фильмах.
– Ага, старых. Или книгах. Работа такая.
– Ну что же, в таком случае, пойдёмте.
Она провела его в гостиную, слепившую глаза золотом и серебром, особенно сейчас, когда солнце стояло в зените и бликовало на поверхностях с вензелями. Они сели в большие, мягкие и, естественно, очень дорогие кресла, друг напротив друга.
– Хотите чего-нибудь выпить? – спросила Раиса. – Или вы на работе?
– Ваша догадка попала прямо в цель. В другой раз я бы не отказался, но не сейчас.
– А я, с вашего позволения, выпью.
Она встала, достала из серванта бокал, из холодильника – бутылку виски «Странник» непомерной цены, и налила себе немного. Анатолий терпеливо ждал. Раиса убрал виски обратно в холодильник, вновь села и хлебнула из бокала.
«Интересно, – подумалось Гереру, – сколько у них холодильников? А туалетов?»
О стоимости дома он предпочитал не думать, чтобы не нанести самому себе психическую травму, и, несмотря на это, именно богатство Медянкиных подтолкнуло его к первому вопросу.
– Как вы думаете, Раиса Фёдоровна…
– Можно просто Раиса, лейтенант.
– Тогда для вас я просто Анатолий.
– Я запомню.
– Так вот, Раиса, как вам кажется, у вас много врагов?
– Вы имеете в виду, у моего мужа?
– Нет, у вас обоих. Это ведь ваши совместные владения.
– Как бы.
– То есть?
– Зарегистрированы были на мужа. Моего здесь… совсем чуть-чуть.
Она снова хлебнула из бокала.
– А на кого оформлено наследство Алексея Павловича?
– А, вот вы к чему. Подбираетесь к мотиву. Ну так я его не убивала.
– И всё же, на кого?
– А никто не знает.
– Как так?
– Никто в глаза не видел завещания и не знает, что там написано. Алексей приглашал юриста, что-то с ним обсуждал и, кажется, составил-таки завещание, но кого он указал своим наследником и куда положил бумаги, никому неизвестно. Я, во всяком случае, этого не знаю.
– У вас, не побоюсь этого слова, шикарный дом.
– Я уже заметила, что вы под впечатлением.
– И неудивительно, не правда ли?
Она пожала плечами.
Анатолий не знал, как это рассудить, и продолжил:
– Много кому хотелось бы откусить кусочек от этого пирога. Хотя бы маленький.
– Забавно звучит, если вспомнить, в какой стране мы живём.
«Да уж, забавно», – подумал Анатолий.
– Вы кого-нибудь подозреваете, Раиса?
– Как я могу кого-нибудь подозревать, если не в курсе рабочих дел мужа?
– Он вам ничего не рассказывал.
– Почти ничего. А я не лезла, чтобы… Ну, словом, каждый должен заниматься своим делом.
– А вы чем занимались?
– Вела хозяйство. Это не так просто, как может показаться, учитывая масштабы, если вы понимаете.
Герер ещё раз обвёл взглядом помещение.
– Прекрасно понимаю. Но всё-таки создаётся впечатление, будто вы что-то от меня утаиваете.
– И почему же оно создаётся?
– Не знаю. Может быть, из-за ваших ответов?
– А что с ними не так?
– Да нет, всё так. Однако не поверю, что умная и наблюдательная женщина вроде вас, женщина, на хрупких плечах которой лежит забота о многомиллионном состоянии, не обращала внимания на связи мужа.
Анатолию показалось, что Раиса вздрогнула. Он подождал, но она молчала.
Тогда Герер задал следующий вопрос:
– Расскажите мне обо всех, кто кажется вам подозрительным среди знакомых мужа.
Раиса залпом допила остатки виски.
– На это уйдёт слишком много времени.
– Ничего, у меня его навалом.
– Но вы же шутите.
– Возможно. Но вместе с тем я на работе, а слушать – часть моей работы. Крайне важная часть.
Раиса снова вздрогнула и глубоко вздохнула. Отвела взгляд от полицейского, посмотрев на потолок: она определённо готовилась сделать какое-то признание.
– Иногда мне кажется, – заговорила она, – что среди знакомых Алексея вообще не было неподозрительных личностей.
– И тем не менее…
Она опять посмотрела на него – взором смелым, почти яростным, и, по продолжению фразы, Анатолий понял, что ярость эта обращена не к нему:
– И тем не менее, была одна личность, мне особенно неприятная. Может быть, не подозрительная, но мерзкая. Отвратительная. Я никогда бы не подумала… – Кажется, она хотела заплакать, даже приложила руку к губам – но сдержалась.
Анатолий молча ждал продолжения.
– Боюсь, что ничего не смогу сказать вам об этой личности, так как сама в глаза её не видела. Но я знаю. Я чувствую. Женщины всегда такое чувствуют. Особенно когда от мужа пахнет духами… дешёвыми духами! И эти волосы!.. – Её передёрнуло. – Я нашла в его вещах несколько длинных волос, но, когда спросила его, кто эта блондинка, он устроил такой скандал… Он, а не я. У нас были открытые отношения, и я бы простила ему, а он отчего-то…
Она недоговорила, обречённо махнула рукой и встала за новой порцией виски.
– А теперь он мёртв, – говорила она отрешённо, будто под гипнозом. – Уверена, вы нашли именно его тело…
– Данных генетической экспертизы пока нет.
Повернувшись с бокалом в руке, она покивала с таким видом, будто Анатолий пытался убедить её в том, что солнце холодное и зелёное.
– И мы уже ничего друг другу не скажем. Не объясним, – сказала Раиса и залпом выпила всё виски в бокале.
Гереру почувствовалась в её словах не столько боль, сколько обида: муж умер, словно бы специально унеся в могилу тайну своей измены, а она рассчитывала узнать правду.
«Все мы хотим знать правду», – подумалось лейтенанту.
– У вас не сохранились эти волосы?
Она покачала головой.
– Увы.
– Тогда такой вопрос: не мог ли ваш муж оформить завещание на свою любовницу?
Раиса опять пожала плечами, но на этот раз ничего загадочного в её жесте не было: «Конечно, мог» – говорил он. Но молодящаяся женщина делала вид, что ей это безразлично.
– Скажите, незадолго до исчезновения ваш муж не планировал избавиться от золотого зуба во рту? Может, хотел заменить его имплантантом? Или даже сделал это.
Раиса немного удивилась такому вопросу, но уточнять ничего не стала. Только покачала головой и ответила:
– Нет… нет…
Герер встал.
– Что ж, спасибо за помощь.
С одной стороны, Вольскому повезло: он действительно застал в квартире и Александра, и Юлию. Как объяснили молодые влюблённые, после случившегося, ставшего для них большим стрессом, они решили не расставаться надолго. Пока, во всяком случае.
А вот с другой стороны, беседа, длившаяся уже более получаса, не выявила новых фактов: ни важных, ни малозначимых. Никаких. Что бы ни спрашивал Вольский, парочка повторяла то, что и так знала полиция.
Вольский начал даже терять надежду, что было для него совсем нехарактерно, однако усилием воли заставил себя продолжить допрос: в первую очередь, он профессионал, а потом уже живой человек.
– А всё-таки что вы делали в промзоне?
– Гуляли, – ответил высокий и худой Александр.
– Странное место для прогулок, не находите?
– Да нет. Каждый в наш век развлекается как может. После вируса вообще стало очень сложно от чего бы то ни было получать удовольствие.
«Какие взрослые рассуждения, – подумал Вольский. – И какая детская реакция на найденный труп. Конечно, он был обезображен, но всё же… Они что, никогда раньше мертвецов не видели? Они же каннибалы! Едят себе подобных, в том числе и мертвечину. Что-то они скрывают…»
Как по щелчку, в тренированном уме Вольского зародилась идея. Он помолчал, раздумывая над новым вопросом: следовало сформулировать его как можно более точно.
– А от чего вы получаете удовольствие, Александр?
– Да от разного.
– А если чуть сузить область ответа?
– Больше всего я люблю мотоциклы, – произнёс Александр едва ли не с гордостью, и глаза парня загорелись.
Вольский степенно кивнул и повернулся к Юлии.
– А вы?
