– Ты, Миша, до того, как на берег сойдешь, придумай себе цели, что и как, ты будешь здесь делать, и старайся их держаться, а иначе этот город быстро тебя проглотит. Запасов тех, что у тебя в кармане на долго не хватит. Так что не сиди, не жди чуда, двигайся, ищи, смотри, где какие возможности есть, – смачно чихнув и харкнув, мичман замолчал.
Не оборачиваясь, я потрогал карман, мешочек был на месте:
– Я домой вернуться хочу, – озвучил я свою главную цель.
Мичман хмыкнул:
– Расстреляю тебя там. И на родных беду навлечешь. Будут думать, что ты засланный и на всякий случай расстреляют. А родных сошлют подальше. В историю что ты сюда по принуждению попал, не поверит никто. Ты корабль помог на чужбину увести. Они там сей час будут искать предателей всяких. Потому что людям, которые через кровь к власти пришли, всегда будет казаться, что их кото-то преследует, хочет им отомстить. В общем Миша ты сразу туда не торопись, подожди с годик, газеты почитай, может уляжется.
От его мыслей легче мне не становилось.
– А вы Павел Николаевич, что будете делать? – поинтересовался я.
– Мне легче. Я, Миша, можно сказать с малых лет человек военный. Где война там и я. Завербуюсь куда-нибудь.
Мы еще не много постояли молча и пошли назад.
Когда мы зашли в машинное отделение, увидели Семёна, который ночью передал свой пост сменному матросу. Он уже проснулся и сидел на одном из ящиков. От самой Керчи он был у нас можно сказать за главного. Смотрел за машинами, экономно распоряжался запасами еды, воды, которые в начале нашего пути все сдали ему. Все свои решения он озвучивал. Если он в чем-то сомневался в зависимости от темы вопроса, смотрел на мичмана или на меня и дождавшись одобрения продолжал. Увидев нас, он улыбнулся и ещё с сонными глазами зевнув спросил:
– Все, пришли?
Павел Николаевич, вновь превратившись в немногословного попутчика, в ответ ему только слегка кивнул. Я же подробно рассказал, что видел, что мы еще только перед бухтой, предложив ему сходить посмотреть на такую красоту.
– Потом посмотрю, – махнул ладонью Семён. – Теперь-то мы с этими видами надолго!
Глава 8
В животе у меня от голода заурчало. Семен, услышав утробные звуки, бросил взгляд на меня и серьезно подвел печальный итог:
– Из еды только немного сухарей осталось и сало, по паре кусочков на брата. Вода еще есть, – потом, посмотрев на мичмана, попросил его. – Павел Николаевич, сходите пожалуйста наверх. Спросите, когда мы хоть куда сойдем? Мне-то там точно, ничего пояснять не станут.
Как только он это сказал, мы услышали, как чья-то лодка поравнялась с нами бортами. Люди на палубе словно проснувшись все разом заговорили.
– Буксировать что ли будут? – уже бодро предположил Семён.
Потом посмотрел на меня внимательно и спросил:
– Ты как Миш, отошел?
– Да, вроде да.
– Хорошо, тогда я сбегаю посмотрю, что там к чему, а ты здесь если что, – Семен встал, похлопал себя по карманам, что-то там ища и видимо что-то нащупав, поспешно отправился наверх.
Вернулся он достаточно быстро:
– Там турки на баркасе, меняют, что ценное есть, на еду – протараторил он.
Началось, подумал я и взялся с тревогой за карман. Но Семен ничего у меня, не спросив тут же обратился к мичману:
– Павел Николаевич давайте мы одну винтовочку сдадим? Все равно их заберут?
Мичман, равнодушно одобрив его предложение, встал с ящика с надписью песок и поднял его крышку. Семен заглянул внутрь и достал оттуда завернутую в шинель винтовку.
– Патронов тоже штук десять возьму, – собрав все, что необходимо, Семён отправился наверх.
Сев на ящик, я подумал о словах Павла Николаевича, который был прав на счет запасов: мы даже еще не в городе, а нас уже начали обдирать как липку. Поэтому я решил твердо придерживаться его совета данного мне на палубе.
Семен вернулся минут через тридцать, весь вспотевший:
– Принимайте! Я еле прорвался, там как на площади в Петрограде.
У него в руках было три лепешки хлеба, между которыми было зажаты восемь кебабов, а под мышкой была литровая бутылка Дузика
(https://m.ok.ru/group/54104302026752/topic/162401073039360?_aid=topicMore#:~:text=%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F%20%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D0%BA%D0%B0%2C%20%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B1%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F%20%D1%85%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B9%20%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%B9). Он сложил все на ящик, который мы использовали в место стола. Половину сразу отделил:
– Это на ужин. Я спросил там турка одного и, если, его правильно понял, он говорил, что нам только завтра к вечеру или после завтра, дадут в порт войти.
Потом он открыл бутылку, разлил по кружкам и тожественно поставил на стол:
– Ну что! Садитесь, отметим прибытие!
– Не густо за винтовку-то, – осмотрев улов Семена, буркнул мичман с досадой.
– Так я с ним не на нашей базарной площади торговался… Хотя! Надо было его шлепнуть, баркас захватить, Мишку за рулевого поставили бы и с вами Павел Николаевич, мы бы взяли Константинополь! – Семён сначала размелся от собственно фантазии, потом успокоился и договорил. – Я еще одну лепешку и пару палок мяса женщине отдал, там с двумя детьми.
Павел Николаевич с досадой на лице склонил голову и заглянул на дно кружки. Потом посмотрел на нас и, подняв её, без лишних эмоций произнес тост:
– Как говориться: «Меньше удобств больше храбрости…» Теперь друзья, с нами только бог.
На следующее утро пришел другой баркас. Люди отдавали торговцам ценные вещи, можно сказать даром.
Семен сдал им еще одну винтовку. Оплата за нее была примерно такой же, только напиток на этот раз Семён запросил по крепче:
– Дузик слабый, в голове не шумит, обманул меня вчера, – кричал он торговцу и ему в место нее дали две бутылки «Ракы».
Этим напитком из аниса Семен с Павлом Николаевичем остались довольны. Поэтому на ужин мы устроили небольшой праздник всей нашей кают компанией. От выпитого «Ракы», Семён стал еще более разговорчив чем обычно. Одна история перетекала в другую, при этом он начинал говорить все громче и громче.
Мичман, улегшись на матрас начал курить в два раза чаще. Он не слушал Семена, а смотрел куда-то в потолок, чему-то улыбался, возможно, вспоминал что-то приятное.
Мне же ненадолго стало спокойнее. Словесный шум, который создавал Семен, работал как блокиратор тревоги в моей голове. Я даже сам рассказал пару историй, о том, как мы отказались грузить немецкие корабли, всем профсоюзом, устроив забастовку.
Так мы и сидели, пока к нам не зашел, какой-то старший по званию военный. Я это понял, потому что, как только он вошел, Семен встал по стойке смирно.
Павел Николаевич хоть и не поднялся, но курить перестал, и лицо сделал серьезное.
Военный поздоровался с нами, отмахиваясь от дыма, потом осмотрелся и глядя на мичмана сказал:
– Всем привести себя в порядок, завтра с утра заходим в Константинополь, высаживаем гражданских, сами идем в порт на полуостров Галлиполи.
Павел Николаевич молча медленно кивнул старшему и военный удалился. От его слов мне конечно стало немного не по себе. Семен же, расслабившись сел, почесал себе щеку с недельной щетиной, потом посмотрел на меня и положив мне руку на плечо, по-дружески поддержал:
– Миша, хорошо все будет. Я это душой чувствую.
Глава 9
Проснулся я от того, что Семен начал запускать машины. Меня с легка мутило от выпитого вчера, я даже не помнил, как уснул. Но зато выспался.
Павел Николаевич тоже уже не спал. Оба они были уже гладко выбриты и выглядели так, как будто ничего и не пили вчера. Я встал с матраса, который располагался на полу, и сел за стол. В горле было сухо. Поздоровавшись с обоими, я налил себе кружку воды.
Семен снял кипящий чайник с углей, налил кипяток в миску и поставил передо мной на стол:
– Держи подарок тебе на память, трофейная, – он положил рядом с миской немецкую бритву.
Я умылся, побрился, водички попил, вроде полегчало. Зато время пока я приходил в себя, мы уже почти начали подходить к пристани.
По мере приближения, шум на палубе становился громче, все готовились сойти на берег. Мичман залез в ящик, достал оттуда шинель, в которую были завернуты винтовки, те что сдали за еду, и тоже отдал мне со словами:
– Не знай где тебе спать придется, но вот с ней полегче будет.
Семен еще отдал мне половину лепешки, завернутую в газету. Удивительно это было для меня и как-то трогательно что ли.
– Если вдруг, как-то это, все хорошо закончиться, приезжайте в гости, – расчувствовался я.
Глава 10
Тяжело было выходить на палубу. Видеть, как приближается берег, на котором суетилась толпа людей. Страшно было до чертиков. В двадцать лет оказаться в другой стране. Языка не знаешь, денег нет, друзей нет. Вернуться домой нельзя! Есть шинель, бритва. Инструмент я свой забрал. В кармане мешочек с часами на золотой цепочке, двумя золотыми перстнями без камней. Вот и всё. Я никогда не думал, что со мной может такое произойти.
В тот день со всех прибывших кораблей по слухам сошло тысяч семьдесят. Нас сразу пытались посчитать, записать. На пирсе нас встречали люди, толи из посольства, толи из предыдущей волны миграции, подчинявшиеся как я понял местному правлению.
В Турции ведь тоже, в то время черт знает, что творилось. Вся страна, как побежденная в войне, была оккупирована французскими и английскими войсками, которые считали себя властью, не меньше чем султан.
Сортировка началась бойко. Раненых куда-то относили. Говорили, что отправят их в плавучий госпиталь. Тех, у кого были хоть какие-то материальные средства, размещали по санаториям. У кого ничего не было, но ходить мог и здоров, в основном уводили сразу за город. Там стояли заброшенные мазанки без окон, дверей, только крыши да стены. Я по распределению как раз попал в такую.
Помню, как нашу группу из сорока человек вели туда, через весь город. Это было первое знакомство с Константинополем. Я тогда не столько все разглядывал, сколько запоминал, где что находиться. Отмечая дорогу назад до бухты.
К обеду мы вышли к нашему новому жилищу. Люди конечно ахнули. Но делать нечего, заселившись, если это можно так назвать. Начали даже обустраиваться. Кто-то пытался сделать из найденных досок двери, столы, топчаны. Подаренная мне шинель была очень кстати тогда. Я сделал себе не большую лежанку в углу одной из комнат, лег на неё и перед сном начал думать, что делать дальше…
В первый день я решил, разыскать наше посольство, так как из разговоров в толпе слышал, что туда стекаются все новости с родины и вообще там все свои. Дальше найти место где продать или обменять содержимое мешочка. На второй день, я собрался идти в порт и проситься на любую работу. Там как раз к этому времени должны были бы принять всех беженцев и приступить к обычной работе. Для этого нужно было узнать, как будет на турецком «работа», «грузить», «я могу ремонтировать».
Глава 11
Как говорить эти пять слов на турецком я узнал в первый день. Проснулся я от ходьбы и шума своих новых соседей. Солнце уже светило. Доев остатки лепешки, я поинтересовался:
– Никто не собирается идти к посольству или может кто-то знает, как туда добраться?
Одному идти было страшновато. В таком городе заблудиться легко. Хорошо, что один из постояльцев нашего нового двора, тоже собирался как говориться проверить там обстановку.
Я взял шинель, и мы пошли. Спутника моего звали Андрей, ему было на вид лет тридцать. Он был одет в черный немного пыльный деловой костюм, но выглядел прилично. До всего этого кошмара он работал в газете. Был там вроде как главным репортером или руководителем. Оказалось, что прибыли мы сюда оба на «Херсонесе», только он все время пути был на палубе. Андрей примерно знал куда идти, потому что запомнил, что по дороге из порта рассказывал наш провожатый.
Пока шли, мы беседовали о судьбе «Живого». Он интересовался моим мнением о их шансах выжить. Я не знал его очень хорошо, поэтому говорил ему, что шансы точно были, маловато конечно, но были, а то вдруг у него там знакомые, или еще чего хуже родственники, а я тут шансов нет.
Проходя по одной из узких улочек, мы наткнулись на место для умывания. Там было несколько прикрученных к стене корыт с кранами из которых текла вода. Умыться и освежиться было очень приятно. И вот на конец спустя пару часов ходьбы мы прибыли в район Бейоглу и улице Пера.
На ней находилось Посольство Российской империи. Выше по улице на пару домов от посольства было еще и наше консульство. Это было большое белое здание, на вход в который стояла длинная очередь.
Андрей, которому по дороге я рассказал, как сюда попал, посоветовал мне обязательно выправить здесь документы.
Сейчас это было, наверное, невозможно думал я, глядя на очередь. Она была слишком большой и совсем не двигалась, так что я решил пока не тратить на это время. Но совет Андрея принял как еще одну цель, которую позже нужно будет обязательно исполнить.
На улице было очень людно, по всюду говорили по-нашему. И это немного успокаивало. На воротах посольства висела доска с объявлениями. Мы с Андреем подошли к ней и на одном из них я прочитал:
– Желающих отбыть в лагерь беженцев в Сербии, просят обратиться в красный крест.
Он кстати тоже находился в задании консульства. Как оказалось, потом там же было и отделение «Российской почты», созданное специально для беженцев. Другое объявление прочитал Андрей в слух:
– В связи с гибелью военного корабля «Живой», просим всех, кто имел родственников на корабле сообщить о них в консульство.
Мы немного по стояли молча и отошли от доски осматриваясь по сторонам. У меня в голове был один вопрос, где узнать перевод нужных мне слов?
Не находя ответа, я спросил Андрея:
– Как думаешь, где можно узнать, как по-здешнему будет, грузить, носить, работа?
– Я думаю вон в той лавке, на углу, где на стекле нарисован тюбик с кремом, видишь?
Я посмотрел на белые надписи на витрине на иностранном языке.
– Вот там спроси у продавцов, они если здесь давно. Наверняка и русский знают и турецкий.
– Ты куда дальше? – поинтересовался я.
