Дирижабль с чудесами "Маришка – Тёмная ведьма"

– Это твой проводник в мир снов. Если, конечно, ты готова пойти и вернуть оттуда змея, – ответила болотная ведьма.

– Так значит он жив?

– Скорее он где-то посередине.

– Это небезопасно, – скорее утвердительно, чем вопросительно промолвила Маришка, наливая ароматно пахнущую жидкость себе в кружку и делая первый глоток.

– Небезопасно, – повторила белая богиня. – Но я дам тебе путеводную нить, один конец ее я привязала к себе, другой ко змею. По натянутой нити ты сможешь пройти сквозь изнанку и вернуться обратно. Но сойдешь с тропы – и назад дорогу придется искать самой. Учти, что время иллюзорно. Ты можешь провести там целую вечность, в то время как тут не пройдет и десяти минут, но кто знает, может случиться и наоборот.

– А как же дверь под водой? Что, если тот, кто ломился оттуда, найдет меня.

Маришка чувствовала, что веки ее тяжелеют, а руки и ноги становятся непослушными.

– Место во снах тоже иллюзорно. Ты можешь прилечь прямо у самой двери, но никогда не встретить тех чудовищ, а можешь уехать на край света и войти в сон аккурат в том месте, где за дверью ждут твари изнанки.

– А где же в сон войду я, если засну здесь?

– Скорее всего, это будет самое безопасное место, что ты помнишь. Возможно, дом, в котором ты выросла.

За окном уже стояла кромешная тьма. День был долгим, а ночь обещала быть длинней вдвойне. Маришка стала медленно уплывать в сон.

– Погоди, – Кассиопея достала одеяло и расстелила его прямо на полу. – Ложись сюда.

Маришка послушно сползла на пол, и, раскинув руки в стороны, погрузилась в глубокий сон.

На той стороне – а Маришка почему-то сразу поняла, что это изнанка, ещё до того, как она открыла глаза – ведьмочка услышала трели птиц и звуки журчания воды. Сжимая в руке красную путеводную нить, Маришка увидела место, но совсем не то, где ожидала очутиться. И все же это место было ей определенно знакомо. И был знаком ей тот, кто стоял напротив.

– Кристоф!

Тварь с изнанки

Ведьмак раскинул руки, приглашая Маришку в свои объятия, черные глаза его так и манили, словно колдовские омуты, а ведьмочка была так рада видеть Кристофа, что практически сорвалась с места, чтобы прильнуть к его сильной груди. Но красная нить в руке пульсировала слабым сердцебиением, не давая забыть, для чего она сюда пришла. И Маришка застыла в нерешительности.

Кристоф же не стал дожидаться ее решения и, в три шага преодолев расстояние между ними, сжал ее в нежных тисках своих рук. Ведьма пискнула, выпуская воздух из легких. И уткнувшись в шею ведьмака, вдохнула запах его кожи. Голова её закружилась от нежданного счастья, словно опоили дурманом. Кристоф же взял лицо ведьмочки теплыми ладонями и наклонился так, что их губы почти соприкоснулись, что дышали они одним воздухом. Маришка чувствовала сердцебиение. Свое, Кристофа и… Михаэля.

– Кристоф, я не могу задерживаться, – выдохнула она ему в губы, а он тут же ее поцеловал. Мгновение было прекрасно, но остановить его или продлить Маришка не могла. Она подумала, что не знает, какой выбор сделала бы на ее месте Кассиопея или бабушка, или какая-то другая, правильная, мудрая ведьма, но сама отпустить путеводную нить не могла. Змей звал ее каждым ударом своего сердца, и она не знала, сколько времени у него ещё осталось. Кристоф отстранился от и крепко взял её за руку.

– Я ждал тебя и знал, что рано или поздно ты найдешь это тихое место. И ещё я знаю, что тебе не помешает помощь в хождении по снам, – сказал ведьмак.

Маришке ничего не оставалось, как двинуться по путеводной нити, ведя за собой Кристофа. В душе она была даже рада, что ей не придется идти одной.

– Есть ли новости, Кристоф? Что люди сказывают?

– Твою старую деревню все покинули. Альвизы там нет, как нет и Армана.

Это не было особенной новостью для Маришки, ведь в деревню все съехались только на время проведения обряда. Место меняется год от года. Твари с той стороны могут прийти на запах магии. А учитывая, что через колдовской костер проходят только те, чей дар не вошел в силу, чудовищам будет чем поживиться. Поэтому делать проход в изнанку в одном месте небезопасно.

– Ты связывался со старейшинами? – задала следующий вопрос ведьма.

– Нет, – Кристоф настороженно оглянулся. – Я говорил с Кассиопеей, чутье ведьмино говорит ей, есть вероятность, что без них не обошлось. И раз мы не знаем, кто это может быть – нам не стоит принимать решения в спешке.

Маришка кивнула.

– Почему же она не предупредила меня?

– Ты в безопасности, пока в ее владениях. Сама знаешь, какая у болотных ведьм репутация. Тех, кто владеет обеими сторонами дара, побаиваются даже старейшины, – сказал ведьмак и вновь оглянулся.

Нить вела их уже сквозь густую зелень. Звук журчания воды стал почти неразличим. И Маришке почудилось, что она тоже увидела краем глаза движение слева и чуть позади.

– Наверное тени, – сказала Маришка ведьмаку, хотя внутреннее чутье уже забило тревогу.

– Не тени, – ответил Кристоф. – Кто-то идет за нами.

И тут из кустов на них выпрыгнуло оно. Чудовище изнанки, все покрытое непробиваемой чешуей. Тварь потустороннего мира. Раззявленная пасть ее истекала слюной, так хотелось этому жуткому существу попробовать ведьмачьей плоти.

Они расцепили руки одновременно. Словно в танце, заученном с детства, они сработали слаженно и ладно. Маришка бросила заклятие тлена, что превратил твердокаменную чешую зверя в труху, а Кристоф, выхватив ведьмачий заговоренный нож, нанес твари смертельную рану.

Чудовище упало в густую траву у ног путников, и глаза его потухли. Руки у Маришки тряслись.

– Если ты хочешь успеть туда, куда держишь путь, тебе лучше поторопиться, – сказал ведьмак, вытирая нож о траву. – Видно, настал момент нам снова расстаться, я уведу след.

Он поднялся и побежал туда, откуда пришла тварь. Маришка же крепче схватилась за нить и пошла туда, где начинался серый туман. «Наверное, нелегко вернуться из такого», – подумала ведьма и сделала шаг.

Сноходица открывает глаза

Туман сомкнулся за спиной Маришки сплошной стеной. Гулкая тишина разлилась вокруг, дальше вытянутой руки ничего не видать. Куда ни глянь – все серый туман, да кое-где видны стволы вековых деревьев, что уходят высоко в серое небо. В этом мутном бреду было легко перепутать верх и низ, не говоря уже о тропе. Дороги было совсем не видно. Ведьмочка поняла, что придется идти наощупь и тяжело вздохнула.

Путеводная нить слабо пульсировала в руке, и Маришка пошла вперед, то и дело спотыкаясь о корни. Тяжелый влажный воздух не давал свободно дышать. Со всех сторон, словно были живые, ее задевали ветки деревьев, оставляя мелкие царапины на лице и руках. Ведьма так долго шла, что совершенно потерялась во времени. Сколько прошло с тех пор, как она рассталась с ведьмаком, Маришка не знала. Казалось, что туман – это и есть время, вязкое, тягучее, как кисель.

Неясные звуки стали понемногу доноситься со всех сторон. Они тоже были какими-то размытыми, и все же путница каждый раз вздрагивала, заслышав что-то поблизости. Она шла, спотыкалась, дважды падала, поднималась и снова продолжала путь. Сколько он может длиться? А что, если Кассиопея ошиблась и нить эта вовсе не ведет к змею? Или змей отпустил тот конец нити и ее поджидает новое чудовище? Маришка понимала, что вряд ли у чудовища может биться сердце, а значит, змей ещё жив, и его ещё можно спасти. Только это заставляло ее идти, продвигаясь все глубже в неизвестность. Путь длился бесконечность, и когда Ведьмочка в очередной раз свалилась, споткнувшись о корягу и разбив коленку в кровь, встала и застыла как вкопанная, закрыв лицо руками. Слезы? Нет! Ни слез, ни страха, ни отчаяния – в ведьме клокотала злость! «Неужели сноходцы всегда блуждают в изнанке, как слепые котята? – думала Маришка. – Нет, Кристоф без труда нашел меня, когда было нужно. Открыл проход и перенес в безопасное место у ручья, когда за мною гнался темный дух. Я не слабая девчонка, я потомственная ведьма! И грош мне цена, если я не справлюсь со своим собственным сном!».

Маришка сосредоточилась и прислушалась, не прибегая к слуху, и услышала, как совсем рядом кто-то насвистывает песенку. Как новорожденная сноходица, ведьма смотрела на мир, не открывая глаз. Туман расступался. А впереди, в каких- то двадцати локтях от неё, на берегу озера, закинув удочку в воду, сидел змей.

Ведьма подошла к нему и села рядом, опустив ноги в мутную воду. Вода тут же стала прозрачной, на поверхности распустились водяные лилии. В гладком зеркале воды отразились их со змеем фигуры.

– Здравствуй, Михаэль, – тихо сказала Маришка, боясь спугнуть момент.

– Здравствуй, ведьмочка. Ты пришла за мной? – неуверенно спросил змей. Это был какой-то совсем другой, тихий и умиротворенный Михаэль, совсем не тот, что встретил ее в лесу у гиблого места

– За тобой, – подтвердила Маришка.

– Ты думаешь ещё не поздно вернуться? – Змей поднял на нее зеленые глаза.

– Кассиопея ждет нас там, с другой стороны, – сказала Маришка, не отвечая на вопрос.

– А там, – и змей, вскинув руку, указал вперед, – меня ждут чудесные голоса.

Маришка посмотрела вперед и заметила, что нить, которую она держит, теперь ведет не назад. Один конец ее привязан к руке змея, а второй, пройдя через ладонь ведьмы, спускается в воду прямо с удочки. Тут же красная нить заплясала в озере.

– Клюет, – заметил Михаэл.

Но тут нить натянулась, змей стал заваливаться вперед, а Маришка ухватилась за него, что было сил. Тяжелый змей перевесил и оба они, вместе с удочкой, рухнули в воду, подняв сонмы сверкающих брызг, которые повисли в воздухе серым туманом, как только вода сомкнулась над их головами.

Странная находка

Маришка вынырнула, жадно глотая воздух, и широко распахнула глаза. Вся мокрая до нитки, она сидела на полу в доме белой богини.

– С возвращением, – сказала болотная ведьма и подала ей сухое полотенце. – Что ты видела?

– Я очнулась у ручья, там был Кристоф. Он уже ждал, когда я пришла, – ответила ведьмочка и посмотрела на Кассиопею в ожидании реакции, но та только кивнула, поощряя продолжить рассказ. – Затем появился этот зверь, он напал на нас, но Кристоф убил его и остался, чтобы я могла идти дальше. Потом я попала в туман, вышла из него и нашла змея. А затем нас обоих утянуло в воду, – закончила она.

– Значит, ты уже видела, как выглядят твари изнанки – это хорошо.

– Но?

– Но плохо, что они так быстро нашли тебя. Я думала у нас будет больше времени.

– Пойди на двор, сними свое платье с веревки, а то не равен час дождь начнётся и тебе совсем не во что будет переодеться.

И, подхватив ароматно дымящуюся кружку, Кассиопея прошла в комнату, где лежал Михаэль, прикрыв за собой дверь.

Нужно было встать с мокрого одеяла и идти, чтобы снять с веревок сухое платье. Маришка с трудом заставила себя подняться. В этот момент она мечтала быть собакой, чтобы запросто отряхнуться всем телом, забрызгивая водяным веером все вокруг, и побежать по своим делам уже гораздо более сухой. Или выдрой, чтобы совсем не намокать. «В старых сказках ведьмы часто превращались во всякого зверя или птицу. И если болотная ведьма оказалась вполне живой и настоящей, то отчего бы не быть и ведьмам-перевертышам?» – думала Маришка, в то время как босые ноги несли ее туда, где сушилось белье, а руки по дороге захватили плетеную корзинку и начали собирать с веревок вещи.

Тучи и правда готовились пролиться дождем. Они висели над лесом тяжелые, набрякшие, словно тесто, убежавшее из кадушки нерадивой хозяйки. Маришка запрокинула голову назад и почувствовала первые мелкие капли на лице. Конечно, сама она и так была мокрой, но, пока одежда в корзинке ещё была сухой, следовало поспешить вернуться в дом. И Маришка побежала, сверкая босыми пятками. Ворвавшись в комнату, ведьмочка увидела Кассиопею.

– Как Михаэль? – с порога спросила она.

–Живой, – ответила Кассиопея, вымученно улыбаясь.

Только тут Маришка заметила темные круги, что залегли под глазами хозяйки дома, и поняла, что время уже близится к обеду. Просто черные тучи, затянувшие небо, не давали солнечным лучам пробиться на землю. А значит, Кассиопея просидела без сна всю ночь и утро.

– Вам, наверное, нужно поспать, – неуверенно посоветовала Маришка.

– Успею выспаться. Дай только дождаться, когда змей встанет, чтобы я могла выпроводить его из своей постели, – проговорила она со смешинками в уставших глазах.

– Но он же может там и несколько дней проваляться! – в недоумении воскликнула Маришка. – Вы что же, всё это время спать не будете?

– Кто это будет валяться? -в дверях появился помятый и потрепанный, но совершенно точно не умирающий и, по обыкновению, полуголый змей.

Маришка так обрадовалась ему, что готова была сорваться и броситься обнимать. Но тут что-то смутило ее.

– А почему он сухой?

– Ты проводник, ты и получаешь отдачу, – ответила ведьма.

– Чудесно, – буркнула Маришка и передумала обниматься.

– Что решили с дверью делать, ведьмы?

– Зависит от того, что ты нам расскажешь, – ответила Кассиопея.

За окном зашумел дождь, а в дверь поскреблись. В дом просились промокшие сколопендры.

– Михаэль, открой, пожалуйста, – устало попросила белая богиня. Но Маришке подумалось, что теперь она меньше всего походит на мраморную статую, скорее на обычную женщину. – А ты, Маришка, пойди переоденься.

Два раза просить было не нужно, гостья скользнула за дверь, прихватив корзинку с сухим бельем. В комнате у ведьмы она была впервые, а потому, быстро переодевшись в сухое, стала рассматривать стены, на которых были начертаны разные знаки. Некоторые Маришке были знакомы, какие-то она видела впервые. На комоде стояли цветные стеклянные баночки, лежали пучки засушенных растений. В одной из флакончиков блеснула зеленая чешуя, и ведьмочка, быстрее, чем подумала, сунула его в карман. С этим и вышла обратно.

Ведьмина слабость

– Вот теперь я могу отдохнуть, – сказала Кассиопея, поднимаясь и откидывая с лица выбившиеся пряди тонкими длинными пальцами.

Не промолвив больше ни слова, она скрылась в спальне. Маришка со змеем стояли, не решаясь заговорить. Дождь за окном стих, и сквозь занавеску робко заглянул первый пробившийся через тучи лучик света. В этой тишине они услышали, как ведьма встряхивает и расправляет так вовремя снятые с веревок простыни.

– Думаю, мы можем немного прогуляться, – предложил Михаэль.

– Пожалуй, – ответила Маришка, подумав, что трава после дождя быстро превратит ее подол в мокрую тряпку и немного выправила ткань из-за пояса, платье поднялось, оголив ноги до колен.

Змей многозначительно посмотрел на ведьмочку и поцокал языком.

– Это чтобы трава не замочила платье, – незамедлительно выпалила Маришка.

– Я так и подумал, – протянул змей и заговорщически подмигнул.

Они вышли на улицу, удивляясь тому, как быстро солнце отвоевало у облаков место в небе и теперь радостно сияло, отражаясь в каплях, оставшихся на траве. И было похоже на то, что тысячи маленьких солнц вспыхивают под ногами, куда ни кинешь взгляд. Настроение у Маришки поднялось, и она первой нарушила молчание.

– Скажи, Михаэль, кто это был? Тот, кто ранил тебя.

– О, – заулыбался змей, – я их не видел, они напали исподтишка, никто не предлагал мне честного боя.

Он явно бахвалился и пытался казаться более невозмутимым, чем это было на самом деле.

– Но зачем кому-то нападать на тебя? И как этот кто-то узнал, куда ты полетишь? – не унималась ведьмочка.