Какие-то бумажки в мешочке разбойники не тронули.
Карси выдохнула. И куда идти дальше? По крайней мере она попала за пределы города и не встретит сейчас того принца. Но, если он ее выкрал из Листона, то и как вернуться обратно, знает. Только, расскажет ли?
Услышав, как где-то на ветке кукует птица, Карсилина подумала о глупой народной примете. Разве может какое-то совершенно обычное первое встречное пернатое знать, сколько лет тебе осталось жить? Оно, если бы умней было, могло так деньги зарабатывать, повесив возле дороги на столбе: "Прокукую вашу жизнь".
Карси махнула рукой, ее внезапно очень удручила собственная растерянность.
«Нет, Принц Пятимар, я к тебе не пойду».
Кукушка улетела, заставив ветви шелестеть.
– Я жива, – Карси словно пробовала данный факт на языке, произнося его медленно.
Карсилине не хотелось признавать своё поражение. Лес, судя по всему, дремучий, так просто отсюда не выбраться. Она в незнакомом мире, а где искать портал, который приведет домой, неизвестно. Любой другой бы на её месте испугался и начал бы бегать по кругу, но Карси так не могла. Она даже перед собой не хотела признавать, что боится.
А если вернуться в город, может, найдется тот, кто знает про портал?
Рука коснулась кожаного мешочка, висящего на шее. Внутри ведь остались листки бумаги.
Из любопытства Карсилина вынула записку, согнутую втрое, и развернула. Почерк был Саймона.
"Знаешь, Солнышко, мне сейчас очень плохо.
Карси!
Ты умерла, да. Я не хочу верить в это. Придумываю черт-знает-что. Но тебя нет. Это так больно!
Я разучился верить в чудеса. Если они и случались, то это осталось в прошлом. Хотя, может, есть шанс, что новое чудо случится, ты вернешься, и все будет, как раньше?
Пожалуйста… Прошу тебя. Дай мне шанс.
Бездна, какой я дурак! Это невозможно.
Я не могу без тебя. Пытаюсь, но не выходит. Говорят, время лечит, но меня оно не исцелит. Эта пустота в груди кислотой разъедает всё. Я так больше не могу, это – начало моего персонального кошмара. Прошло меньше двух дней. Я тону в болоте из безысходности. А у меня даже нет возможности покончить со всем этим.
Это несправедливо. Я просто существую, как живой труп, без возможности тебя увидеть и обнять. Реальность разрушает меня. Я – лишь карточный домик, а ты – ветер. Но, несмотря на все это, я люблю тебя.
Просто, не могу говорить о тебе в прошедшем временем. Ты же здесь. Рядом?
Говорят, в этих записках нужно сказать "Прощай". Но я не могу, словно в глубине души еще осталась какая-то надежда, и она держит мой тонущий корабль на плаву. "Прощай" убивает веру в то, что мы можем встретиться. Это слово жестоко всё прерывает. В отличие от "пока" и "до свидания". Не проси, я скажу тебе лишь: "До встречи, Солнышко".
К сожалению, жизнь не компьютерная игра, в которой можно перезагрузить неудачный момент и пройти его заново. Хотя, я перезагружал, если можно так выразиться, но это тебя не спасло.
Прости. Я идиот.
Вернись. Пожалуйста. Только вернись, и я буду самым счастливым человеком… Но этого не случится. Я слишком многого прошу…
Навеки твой. Саймон Рейли".
Некоторые буквы расплылись от попавшей туда влаги.
Читая это письмо, Карси, чувствуя ком в горле, прислонилась спиной к дереву.
– Ты ведь не знаешь, – в сердце принцессы что-то болезненно сжалось. В носу щипало, и на глазах выступили слёзы. Она поспешила их стереть ладонью и заморгала, чтобы не выдать свою слабость. Хотя, перед кем?
Ей очень хотелось увидеть Саймона, прижать к себе, сказать, что всё теперь будет хорошо. Сколько же боли он пережил?
– Я вернусь, – Карсилина с надеждой посмотрела вверх. Ветви деревьев скрывали от нее ясное небо.
Карси втянула воздух в легкие и заметила: «Как же хорошо – дышать».
В следующий момент, не глядя под ноги, принцесса сделала шаг и, с визгом, провалилась в глубокую тёмную яму. Падая, она зацепилась за выступающий круглый камень и повисла, держась за него правой рукой. Яма была узкая, не шире колодца и неизвестно какой длины. Всюду торчали скользкие камни.
Карси ухватилась за другой камень, слыша лихорадочное биение собственного сердца.
Глубоко внизу кто-то полз. Слух не подводил, там двигалось что-то огромное. Наверное, это был вход в его нору. И оно, учуяв добычу, решило подняться.
– Змея что ли? – Девушка пыталась выкарабкаться наверх, что было весьма трудным занятием, ведь мышцы не привыкли к таким нагрузкам. Она не посещала никаких занятий по скалолазанию и не знала, как правильно перемещаться, но жажда жить мотивировала бороться.
***
Где-то в окружении хвойных деревьев, Декабрина приказала вихрю:
– Хватит!
Ветер пропал, её невольные попутчики тут же попадали в снег. Сулитерия угодила в сугроб головой, да еще и с открытым ртом, и теперь отплевывалась, вытирая губы.
Мартин Вейс примял собой Зольтера.
– О, мои кости! – Простонал Золотский, сбрасывая барона со спины.
– Виноват…
Только Саймону каким-то чудом повезло. Он единственный умудрился приземлиться на ноги и не упасть. И теперь стоял рядом с Декабриной, ожидая, пока остальные смогут принять вертикальное положение.
Затем, Декабрина бодро поманила всех за собой, не думая останавливаться. Чтобы не упустить девчушку из виду, пришлось поднажать.
Наконец, они вышли на опушку и увидели маленькую деревянную избёнку.
– Ура! – воскликнула Сулитерия, бросаясь бежать "навстречу" избе, не обращая внимания на то, что ноги по колено утопали в снегу, и, умудряясь держать равновесие.
– Эй! Подожди! – воскликнул Зольтер и рванул следом.
Саймон встретился взглядом с Декабриной и посмотрел в другую сторону.
Дверь избёнки с тоскливым скрипом отворилась. И все вошли.
Теплее не стало. Поёжившись в полумраке, Саймон ступал по скрипучим половицам.
Комнатка была очень маленькая и единственная, с крошечным окошком возле печи. Дрова для печки лежали в углу, рядом с перевёрнутым столиком. Больше никакой мебели не наблюдалось. Только несколько шкур животных висело на стенах.
Не обращая ни на кого внимание, Сулитерия приблизилась к одной из стен и потянула старую шкуру на себя, пытаясь снять ее и завернуться, чтобы согреться. Удивительно, но моль, наверное, в таких условиях просто издохла.
Зольтер, заметив, как юная колдунья накидывает это на плечи, попытался не хмыкнуть.
– Нужно растопить, – произнес эльф, похлопав по кирпичной печке.
– Сейчас сделаем огонь и согреемся, – улыбнулся остальным Мартин Вейс, сгибаясь и поднимая парочку поленьев.
Прикинув, какое из них тяжелее, барон затолкал деревяшки куда надо.
– Что-то я сомневаюсь. Декабрина, дверь закрой, дует! – обернулся на неё Золотский.
Дочь Зимы с неохотой захлопнула. Она к теплу не привыкла.
– А спички у нас есть? – поинтересовалась Сулитерия, стуча зубами. Ведь пламя, которое творят колдуны, холодное и никого не греет, точнее, оно может согреть только Трегторф, но при этом, спалит избу и всех вокруг. – Или зажигалка?
– Нет. – Покачал головой барон Вейс, закинув последнее полено.
– А как же… – не закончила Сулитерия.
Он произнес что-то, и в печке разгорелся веселый огонёк. Дрова приятно затрещали, и по комнатке пронеслось тепло.
– Теперь гораздо лучше. – Кивнула Сулитерия и уселась, подложив под себя шкуру, возле печки, выставив ладони перед огнём.
Остальные сразу же разместились возле очага, томимые желанием согреть хотя бы руки. Саймон даже не старался держаться дальше от неё, потому что тепло было важнее.
Только Декабрина отказывалась подходить ближе.
– Как хорошо! – воскликнула Сулитерия, расплываясь в блаженной улыбке, вытянутые пальцы приятно покалывало.
– Декабрина, а ты знаешь, где здесь ближайший город, ну или деревня? – Саймон повернул голову к зимнему месяцу.
Девочка промолчала, словно не слышала заданного вопроса.
Саймон, пожав плечами, снова повернулся к печке, пытаясь удобнее усесться на холодном полу. Он посмотрел на свои ладони, чувствуя, будто они ему не пренадлежат, сердце пропустило удар, и парень вздрогнул.
– Ты как? – это не осталось незамеченным Мартином Вейсом, он дотронулся до плеча сына.
Саймон не понимал, что происходит, его сознание желало выключиться, и он чуть не упал в сторону печи, но был пойман Зольтером.
– Эй, ты чего? – Золотский перевернул его на себя и встряхнул.
Глаза парня были широко открыты, но он ничего не воспринимал. Сулитерия испуганно перевела на него взгляд. Мартин Вейс склонился над сыном, помахал перед его глазами ладонью.
– Саймон! – барон взволнованно перевел вопросительный взгляд на Зольтера, эльф, сжимающий его сына, тоже выглядел растерянным.
Золотский не мог объяснить, что происходит.
– Он дышит, – произнёс Зольтер, думая, что эти слова хоть кого-нибудь здесь успокоят.
– Ох, зря мы вообще сюда отправились! Вдруг он заболел, или… – сетовал Мартин Вейс.
Внезапно Саймон разомкнул губы и прошептал:
– Не падай, пожалуйста… Не падай… Не падай!
Его дыхание становилось беспокойнее. Взгляд остекленел, затем веки закрылись.
– Проснись! Ну же, проснись! – снова встряхнул его Зольтер. Но это не помогло.
– Саймон, мы с тобой, очнись! – барон Вейс легко похлопал парня по щекам, но эффекта никакого не произвёл.
Сулитерия, наблюдая за этим, застыла, словно изваяние.
– Вы же сделаете что-нибудь? – в ее глазах застыл ужас.
***
До поверхности оставалось рукой подать. Карси ухватилась за камень, наступила еще на один, и тут же соскользнула, но почему-то не упала, а повисла в воздухе. Даже пискнуть не успела.
– Странно… – принцесса почувствовала, как неведомая сила потянула ее наверх. Брыкаться было бессмысленно, иначе этот внезапный колодец не покинуть.
Вынырнув и плюхнувшись на траву, Карси, присев, попыталась осмотреться, в надежде увидеть своего спасителя, но никого рядом не было. Лишь звуки со дна ямы твердили о том, что нужно убираться.
– Кто здесь? – ее сердце колотилось в ускоренном ритме.
Деревья покачивали листвой в такт ветру, а ей никто не отвечал.
Может, ей помог какой-нибудь добрый дух леса, который видел, как ее сюда приволокли грабители?
Принцесса смогла встать, но в этот момент снова чуть не упала, потому что под ногами внезапно задрожала земля, а из ямы высунулась громадная серая змея, распахнувшая капюшон и готовая впиться зубами в жертву. Чудище открыло гигантскую пасть, показывая острый раздвоенный язык, и зашипело.
Карси взвизгнула, сердце ускорило темп в приливе адреналина, казалось, что оно готово было сбежать из грудной клетки. Принцесса пыталась отбежать как можно дальше. От чудища пахло чем-то мокрым и гнилым. Тварь выгнулась и кинулась следом. Карси отбивалась заклинаниями, но они не причиняли монстрюге вреда.
И вдруг Карсилина споткнулась о корягу и упала, больно ударившись коленкой о трухлявый пенёк. Еще немного, и змея воткнет в нее ядовитые клыки. А, может, сразу проглотит.
"Интересно, сколько времени она не ела?"
– Я не могу сейчас умереть! Я не стану твоим завтраком! – Карси зажмурилась и закрыла руками голову, понимая, что в этот раз спасения нет, но отчаянно отрицая его.
Монстрюга, шипя, нависла над ней, готовясь к рывку.
«Саймон. Прости. Кажется, я уже не вернусь»
Но клыки с ядом так и не вошли в плоть. Острая стрела впилась прямо в глотку змеюге, и та рухнула на землю. Тело чудища шлепнулось рядом и больше не двигалось.
– Кажется, обошлось. – Пытаясь выровнять дыхание, Карси вся дрожала, поднимаясь и потирая ушибленную коленку. Нужно срочно успокоиться. Сама мысль о том, что ей было страшно в тот момент, противно разъедала самолюбие изнутри и заставляла стыдиться. Бояться нельзя! Она не имела право на это!
