Собаки, сдвинув сани с места, неспешно побежали. Георгий и Нира шли рядом с ними, на лыжах…
Глава 5
Природа Мазергалы была девственно-дикой, нетронутой рукой человека. Путешественники шли между соснами-великанами, выбирая дорогу поровнее. Время от времени поглядывая вверх, Георгий ловил себя на мысли, что среди деревьев-исполинов он кажется сам себе чем-то незначительным, мелким и лишним в этом мире. Ему казалось, что лес с удивлением смотрит на него: «Что делает здесь этот чужеземец? Ему здесь не место!»
Георгий размышлял: «Всё же, какой я бесшабашный человек! Залез на край света, в какую-то Мазергалу, и бегу теперь неизвестно куда и зачем»! Во всём этом был один «плюс». Георгию было интересно, чем всё это закончится. В конце концов, он был оптимистом по натуре, и в тот момент ему хотелось верить в то, что всё будет хорошо…
Вскоре они вышли к реке. К той самой, замершей, занесённой снегом реке, на берегу которой Георгий впервые оказался, попав в Мазергалу. Нира называла эту реку – Баснама. Выехав на её середину, они остановились. Когда Георгий спросил: «Почему?», Нира, оглядываясь по сторонам, ответила:
– Надо осмотреться.
Она взяла один из двух арбалетов, лежавших на санях, поверх поклажи, щёлкнула курком «предохранителя» (представлявшего собой нехитрое стопорное устройство), и, вставив короткую стрелу в ложе арбалета, положила оружие обратно на сани. Георгию она посоветовала сделать то же самое. За время пребывания в хижине он научился кое-как пользоваться этим примитивным оружием. Зарядив свой арбалет, он расположил его на санях так же, как это сделала Нира.
– Для чего это нужно? – спросил Георгий.
Нира ответила:
– Разбойники-оборотни! Если увидишь где-нибудь дымок от костра, тут же дай мне знать. Эти типы очень опасны.
– Почему ты называешь их оборотнями? Они, что могут превращаться в зверей?
– Нет. Они притворяются Свободными Охотниками. Как правило, их трое или четверо. Они поступают так: пытаются отравить собак Охотника, а после этого, если собаки мертвы, один из них, ночью, подойдя к хижине, и выдавая себя за сбившегося с пути человека, просится на ночлег. Хозяин открывает ему двери, и… Они очень жестоки. Это всё из-за шкурок топов… – она на секунду замолчала. – Сейчас – самое опасное время. Они нападают нагло, в открытую, поэтому Охотники собираются вместе, небольшими группами, чтобы добраться до Вааха с товаром, целыми и невредимыми.
– Но ведь мы сейчас едем одни! – возразил Георгий. – Где же остальные?
– Мы, Жора, сейчас с тобою находимся на самой окраине Мазергалы. За нами, на Востоке, – она обернулась назад и махнула рукой, – лежат неизведанные земли и называются они – Запределье. Некоторые из нас, Свободных Охотников, пытались узнать, что там находится, кто живёт, но, насколько мне известно, оттуда вернулся только один человек, да и тот недолго прожил. Он принёс оттуда золото. Он рассказывал такие невероятные истории, что его посчитали сумасшедшим. Он говорил, что видел там полузверей-полулюдей, которые копают огромные ямы и летают по воздуху на каменных плитах. А ещё он говорил, что в Запределье шла война между драконами, которые живут там во множестве. Я, кстати верю, что драконы существуют. Мой покойный отец видел давным-давно одного. Отец говорил, что драконы не любят залетать в Мазергалу, так как здесь слишком много деревьев, а эти чудовища, наверное, любят простор… Ещё тот человек говорил, что в Запределье много золота и после этого многие ушли на Восток, чтобы разбогатеть. Никто из них не вернулся обратно. А сейчас интерес к этим краям пропал. Уже года два я не видела ни одного человека, идущего на Восток… Ты спросил, почему мы одни? Я тебе сейчас объясню. Просто за нами уже никого нет. Ни один Свободный Охотник не отважился забраться так далеко. Только мы… – лицо Ниры стало печальным. – А мамы я совсем не помню. Мне было два года, когда её убили разбойники. Мы жили тогда недалеко от Вааха, в посёлке под названием Алхона. Однажды, как мне рассказывал отец, мама пошла за покупками в Ваах. Она засиделась там, у подруги, и когда вышла из города, уже стемнело. На окраине Вааха на неё напали разбойники. Они ограбили и убили её. Этих разбойников не удалось найти. Отец сам пытался отыскать их и отомстить за смерть мамы, но у него ничего не вышло. Он «ушёл в себя», всё валилось у него из рук. Он не мог спокойно смотреть на то, как люди радовались, веселились, пели, поэтому-то он и забрался в эту глушь. Справиться с тоскою он не мог даже тогда, когда мы перебрались в Гиблые Леса. Лишь один раз в год мы приезжали с ним в Ваах, где он продавал меха, чтобы на вырученные деньги купить оружие, продукты и инструменты. Так мы и жили все эти годы. Отец хотел, чтобы я вышла замуж за порядочного человека из Вааха, но я пока не встретила такого. Не знаю теперь, как я буду жить. Может, когда мы с тобой доберемся до Вааха, я останусь там. Одной в Гиблых Лесах жить слишком опасно, да и тоскливо…
Долгое время Георгий и Нира шли молча, не разговаривая. Да и что Георгий мог сказать ей? Слова сочувствия вряд ли поддержали бы Ниру.
Когда солнце перевалило за полдень, путешественники, свернув на опушку леса, устроили привал.
Котелок с дымящимся мясным супом мерно покачивался над пылающим костром. На безоблачном небе ярко сияло зимнее солнце. Мороз, как и предсказывала Нира, был уже не таким сильным. Попивая из плошки горячий чай, Георгий думал о своём доме. «Наверное, на родине, меня уже усиленно ищут. Представляю, как сейчас переживают мои родные! Наверное, думают, что меня и в живых-то нет». От этой мысли ему стало грустно. Он чувствовал себя виноватым, но, увы, в данный момент ничего изменить не мог.
– Дней через пять мы должны быть у Лукана, – прервала Нира его невесёлые мысли. – Он нас, наверное, уже ждёт и должен присоединиться к нам.
– Кто это – Лукан? – спросил Георгий.
– Лукан, Жора, тоже Свободный Охотник. Его ещё называют Криволицым. Раньше он был шкипером и ходил в море на своем собственном торговом корабле. Однажды этот корабль попал в сильнейший шторм в Буйном Море и затонул. Вся команда погибла. Кроме Лукана. Его, еле живого, подобрал другой корабль, который шёл в Ваах. Когда Лукан сошёл на берег, люди шарахались от него в разные стороны. Он долго пробыл в холодной воде, и лицо его жутко изменилось. С непривычки можно было подумать, что в нём живут сразу два человека. Одна половина лица у него всегда улыбается, а вторую половину заклинило в зловещей гримасе. Даже Грозник не смог вылечить его. Лукану пришлось закрыть страшную половину лица куском чёрной ткани, чтобы не пугать окружающих. В Ваахе он не прижился, несмотря на то, что он был и остается добрым человеком. И всё из-за лица. Он остался совсем без денег и решил попытать счастья в Гиблых Лесах. Он хотел найти здесь золото, а нашёл хижину старого умирающего Свободного Охотника, за которым и стал ухаживать, скрашивая тому одиночество последних дней. После смерти старика хижина досталась Лукану. Это было давно. Теперь Лукан сам уже почти старик. Он – хороший человек… Как он расстроится, когда узнает, что мой отец погиб! Они ведь были друзьями.
– Нира, а почему вы называете себя Свободными Охотниками, а не просто – «охотниками»? – спросил Георгий.
– Ну, те охотники, которые живут в Ваахе и его окрестностях, именуются просто – «охотниками», потому что обязаны платить пошлину в казну Королевства, а с нас эту пошлину король Аллоклий не берет, потому что мы живем слишком далеко от Вааха, а король не понаслышке знает, как здесь тяжело. Аллоклий – справедливый король. Он сам в молодости скитался по этим лесам, а потом вышел к морю и за несколько лет превратил полуразрушенный город в столицу Мазергалы. Городские, как мы их называем, охотники, недолюбливают нас. Ещё бы! Когда мы приезжаем, цена на мех резко падает. В городе идёт бойкая торговля. Гавань просто забита заморскими кораблями. Во время ярмарки там очень весело! Балаганы, трактиры, фейерверки…
Пообедав, они снова тронулись в путь. Белой бесконечной лентой перед путешественниками расстилалась река. Гряда сопок слева вскоре закончилась и теперь, с обеих сторон, их обступал лес.
Смеркалось. В сумерках лес выглядел угрожающе-мрачным. Казалось, он медленно сдвигает свои кроны-шляпы, собираясь поглотить людей.
– Надо остановиться на ночлег, – сказала Нира. – В темноте идти слишком опасно.
Георгий не возражал. Не имея привычки к долгим переходам, он очень устал. Нира же, судя по её бодрому виду, совсем не нуждалась в отдыхе.
Она повернула сани к берегу. Подойдя к краю реки, собаки, вдруг, скуля, остановились, посматривая на свою хозяйку.
Она несколько секунд смотрела им в глаза, затем выдернула из поклажи длинный деревянный шест (о котором, ещё в начале пути, Георгий спросил: «Зачем он нам? В лесу полно таких палок!», но Нира тогда даже не удостоила его ответом), и молча направилась к берегу. Георгий спросил:
– Что случилось, Нира?
Она промолвила лишь одно слово: «Рты!», и, даже не взглянула в его сторону. Когда Георгий пошёл вслед за нею, она коротко бросила:
– Стой на месте, Жора!
Георгий повиновался. Всё, произошедшее далее, показалось ему кошмаром. Не доходя до берега, Нира стала с усилием вонзать шест в снег впереди себя, как это делают те, кто прокладывает путь по топкому болоту.
Шест вдруг провалился глубоко в снег, и, не имея опоры, Нира с трудом удержалась на ногах. Снег вокруг шеста вдруг резко подбросило вверх воздушным потоком немыслимой силы, а вслед за этим раздался оглушительный рёв, заставивший псов присесть на задние лапы. Нира с поразительной для девушки быстротой отпрыгнула назад. Рёв повторился, и тут вдруг справа и слева от людей взметнулись в воздух снежные столбы. Берег будто бы взорвался. Вопли невидимых чудовищ оглашали окрестности. Люди и собаки отступили назад, к центру реки. Георгий думал, что Нира погонит сани прочь от этого места, но она, похоже, не спешила этого делать. Через несколько минут ужасный шум прекратился так же внезапно, как и начался. Когда снежная пыль осела, Георгий увидел на берегу реки несколько открывшихся ям, отверстие каждой из которых, достигало метра в поперечнике.
– Надо же, – сказала Нира, – целых восемь штук!
Георгий понял, что она говорит о ямах, и спросил:
– Что это?
– Это – Рты. Они живут по берегам рек. Горе тому, кто провалится в такую яму. Это желудок. Он растёт внутрь земли. Животные, которые приходят на водопой и проваливаются в Рот, сразу погибают. Выбраться оттуда нельзя. Рты – ядовиты и глубина их – два человеческих роста. Сейчас они особенно злы, так как зимой для них наступает голодное время. Придётся нам поискать другое место для ночлега.
Они проехали по реке ещё несколько сот метров, прежде чем Нира повернула собак к берегу. На этот раз путь был свободен. Внимательно осмотрев ближайшее дерево, Нира произнесла:
– Ну вот, здесь и заночуем.
Она распрягла собак и они, освободившись от постромок, улеглись прямо на снегу. Георгий наломал сучьев и разжёг костёр. Ниру очень удивляло существование таких простых и обыденных для Георгия вещей, как спички. В Мазергале подобный способ разведения огня был никому неведом. Ещё в хижине Нира попросила показать, как можно самому сделать спички. Георгий ответил тогда, что сам он их сделать не может, что они куплены им в магазине, и Нира расстроилась. Сама она добывала огонь с помощью примитивного кремниевого огнива и трута.
Костер разгорелся, и Нира принялась готовить ужин. Собаки теперь лежали рядом с костром и глотали слюну в ожидании пищи. Их уши находились в постоянном движении, улавливая любой подозрительный шорох в лесной чаще…
Георгий и Нира поужинали, не забыв накормить и собак. Нира начала было расспрашивать Георгия о его стране, но он настолько устал, что был не в состоянии отвечать на какие бы то ни было вопросы.
Следующий день пути прошёл спокойно. Монотонно тянулась перед путешественниками река, петляя между двумя стенами леса. Снежный покров надо льдом стал толще, из-за чего собакам стало труднее тащить сани. Вдобавок, подул встречный ветер, солнце скрылось за облаками, и путешественникам поневоле пришлось двигаться медленнее. В этот день они прошли гораздо меньшее расстояние, чем в предыдущий.
Ночь пролетела быстро. В темноте правда слышалась какая-то возня, то и дело вскрикивала противным гулким голосом невидимая птица, но собаки хранили молчание, показывая этим, что волноваться не о чем.
Утро третьего дня встретило путешественников колючей завывающей вьюгой. Георгий подумал, что они попытаются переждать её, но Нира сказала:
– Разве это ветер? Ты не видел настоящего бурана!
Позавтракав, они продолжили свой нелёгкий путь. Река становилась всё шире и шире. Нира объяснила Георгию, что Ваах находится в устье Баснамы, там, где она впадает в Буйное Море.
– Мимо не проедем, – промолвила она, ободряюще подмигнув Георгию.
Лес неожиданно закончился, уступив место невысоким скалам, а, по существу, беспорядочным нагромождениям серо-красных гранитных валунов причудливой формы.
Ветер остервенело бил прямо в лицо, но Нира и не думала останавливаться. Казалось, прошёл целый день, а не его половина, когда она, наконец, решила устроить привал. Нире удалось отыскать среди камней более-менее защищённое от ветра, укромное местечко.
Вокруг не было ни деревца, ни кустика, так что пришлось на этот раз обойтись без костра. Перекусили всухомятку. Пережёвывая кусок сушеной рыбы, Нира успокаивала Георгия:
– Не волнуйся, Жора, ночевать будем у костра. К вечеру мы должны выйти к лесу.
И снова ветер, заснеженная река и скалы, скалы, скалы… Казалось, им не будет конца. Ноги Георгия ныли от напряжения, лицо «горело» от мелких, впивающихся в кожу, снежинок. Несмотря на это, ему было даже немного жарко. Что говорить, меховые куртка и штаны Грога, огромная шапка-ушанка, тёплые рукавицы… – всё это, показавшееся бы нелепым в городе N, здесь выглядело, напротив, совершенно обыденно. Здесь такая одежда была жизненной необходимостью.
Слева, взору путешественников вскоре открылась ещё одна река – Склянка – приток Баснамы. Нира остановила собак и рукой показала налево:
– Дальше пойдём по Склянке, и, надеюсь, через два дня будем у Лукана.
Они повернули. Склянка оказалась в два раза уже Баснамы и теперь, с обеих сторон, над путешественниками угрожающе нависали каменные громады. Собаки пошли быстрее, беспокойно поводя ушами, и, время от времени, посматривая вверх. Они, несомненно, что-то почувствовали. Сверху послышался звук сыплющихся камней. Георгий посмотрел наверх и прибавил шаг. Камни катились по правому склону, грозя нанести путникам серьёзные увечья. Георгий заметил, как один крупный валун сдвинулся с места.
– Нира, быстрее, нас сейчас раздавит! – закричал он.
– Гок! Гок! – выкрикнула девушка, подгоняя собак.
Впрочем, в этом не было необходимости. Собаки без понуканий неслись вперёд, увлекая за собой сани. Животные не желали, чтобы их завалило камнями. Страх придал Георгию сил, и он ни на шаг не отставал от саней. Люди и собаки едва увернулись от камнепада и, на всякий случай пробежали вперёд ещё с полсотни метров. Наконец, Нира остановила собак. Георгий оглянулся. В том месте, где только что был валун, чернели силуэты двух людей. Георгий схватил свой арбалет, имея твёрдое намерение подстрелить незнакомцев. Он был уверен в том, что это разбойники.
– Не смей! – Нира вцепилась в его руку, сжимавшую оружие. – Они не хотели причинить нам вреда!
– Не хотели причинить вреда?! – крикнул Георгий в бешенстве. – А кто же, только что, столкнул на нас камень?! Уж не ветер ли?!
– Успокойся, Жора. Я сейчас тебе всё объясню. Это у них вышло случайно. Отдай оружие!
Она обеими руками схватилась за арбалет, чтобы отобрать оружие у своего спутника. Георгий разжал пальцы. Нира положила его арбалет на сани и сказала:
– Жора, это – Горцы. Они такие же люди, как и мы! Они не делают нам зла. Они живут в пещерах, которые, говорят, тянутся под всеми горами и скалами Мазергалы. Они ищут красивые дорогие камни, железо, золото, делают прекрасное оружие. А то, что на нас свалился камень – простая случайность. Наверное, они только что продолбили новый выход из своих пещер. По-моему, они сейчас жалеют о том, что так получилось!
Нира повернулась и приветливо помахала Горцам рукой, давая знать, что всё в порядке. Один из Горцев в ответ тоже махнул рукой. Нира повернулась к Георгию:
– Жаль, что они такие затворники. Они ведь могли бы рассказать много нового и интересного о земле и о горах. Но, увы, при встрече они предпочитают помалкивать и быстро находят повод для того, чтобы скрыться в своих пещерах. Но если Свободный Охотник попадает в беду, Горец всегда поможет ему.
– Как же вы встречаетесь-то? – спросил Георгий. – Ведь, сама говоришь, что они всё время проводят под землёй.
– Они тоже люди, Жора, и тоже хотят есть. Они всё-таки выходят, для того, чтобы выменять у нас мясо на драгоценности и оружие. Охотники из них – так себе… Но, тем не менее, они иногда охотятся, в основном на крупного зверя. Тогда они выходят по двадцать – тридцать человек и долго гонят животное, прежде чем его убить. В таком загоне иногда участвует и Свободный Охотник. Даже я однажды помогала Горцам в этом деле.
«Ох, и удивительная же страна – эта Мазергала! – подумал Георгий. – Сначала меня чуть не угробил Зирх, потом чуть не застрелила Нира, потом эти Рты, а теперь ещё и Горцы, едва не завалившие нас камнями! За эти последние недели я пережил приключений больше, чем за всю свою, относительно спокойную жизнь»!
Георгий и Нира продолжали двигаться вперёд. Скалы вскоре закончились и путешественников вновь обступили Гиблые Леса. Деревья на берегах Склянки оказались ниже, тех, что росли на берегу Баснамы, да и располагались они не так плотно. Здесь Георгий чувствовал себя намного уютнее.
Стадо оленей преградило им путь. Вожак на миг остановился и, гордо вскинув рогатую голову, презрительно посмотрел на чужаков. Похоже, олени совсем не боялись ни людей, ни собак. Когда Георгий сказал об этом Нире, она ответила:
– Зверья здесь столько, что многие из них никогда не видели человека. Они просто ещё не научились нас бояться.
На пятый день пути им пришлось прятаться от Зирха. Собаки вовремя почуяли ужасного орла и свернули под защиту разлапистого леса. Величественная птица парила высоко в небе, высматривая добычу. Вдруг Зирх сложил крылья и камнем полетел вниз. Вскоре, совсем неподалёку, раздался полный звериного отчаяния крик животного, ставшего добычей пернатого хищника. Зирх снова появился в небе, но теперь в его когтях был олень. Орёл летел низко и медленно, тяжело взмахивая крыльями. Как только он скрылся из вида, путешественники вышли из укрытия и вновь пошли вверх по реке.
Глава 6
В середине шестого дня пути (вьюга всё же задержала их), Нира сказала Георгию, не останавливаясь:
– Почти пришли. За следующим поворотом – хижина Лукана.
Георгий уже успел соскучиться по тёплому одеялу и горячему очагу, поэтому он очень обрадовался этой новости и ускорил шаг.
Хижина Лукана находилась недалеко от берега, на склоне поросшего лесом холма. Это жилище по размеру было больше хижины Ниры, а в остальном – всё то же самое. Тот же частокол, те же массивные ворота. Во дворе виднелись крыши хозяйственных построек, очевидно, это были загоны для скота, кладовая и сарай для собак. Уныло, зато практично.
Ворота приоткрылись и из образовавшейся щели выбежали четыре пса. Двое из них помчались навстречу путешественникам, а двое – остались у ворот. Два бегущих пса остановились метрах в пяти от упряжки, подозрительно принюхиваясь. Собаки Ниры, не издав ни единого звука, настороженно разглядывали сородичей.
Псы Лукана развернулись и побежали обратно к воротам. В этот момент показался и сам хозяин. Он немного помедлил, рассматривая гостей, а потом двинулся им навстречу.
Это был мужчина, лет шестидесяти, крупный, высокий, бородатый. Седые пряди его длинных волос торчали из-под меховой шапки такого же покроя, как и у Георгия и Ниры. Если бы половина лица Лукана не была закрыта чёрной тканью с прорезью для глаза, Георгий подумал бы, что перед ним – весёлый Дед Мороз, настолько приветливо улыбалась открытая половина его физиономии. Лукан подошёл к Нире и обнял её.
– Здравствуй, Нира! Извини, что не вышел сразу, а послал собак. Они сказали мне, что с тобой чужой человек и что ты ему доверяешь, а я попросил их подойти к вам поближе, да послушать получше. Псы сказали, что незнакомец – порядочный человек. Им надо верить. Если не им, то кому же?!
Лукан протянул Георгию руку.
– Будем знакомы – Лукан!
– А я – Жора, – произнёс Георгий, пожимая руку Лукана. – Очень рад.
– Это хорошо. А где отец, Нира? Где Грог? Неужели заболел и отправил этого молодого человека вместо себя? – Лукан указал пальцем на Георгия.
Нира тяжело вздохнула и опустила глаза. Лукан, как показалось Георгию, сразу всё понял.
– Ничего не говори, дочка… Пойдёмте все в дом!
Лукан взял за постромки упряжку Ниры и её собаки покорно втащили упряжку во двор. Георгий и Нира вошли следом. Девушка вдруг зарыдала, из глаз её ручьями полились слёзы. Георгий осторожно обнял её за плечи. «Пусть поплачет, ей станет легче, – думал он. – Даже тогда, когда она узнала, что её отец погиб, то не пролила ни слезинки. Сильная девушка».
Георгий всё больше и больше проникался уважением к Нире. В силе и стойкости духа она вполне могла соперничать с мужчинами. И при этом она оставалась обаятельной, чуткой девушкой.
Лукан, Нира и Георгий вошли в хижину, скинули с плеч тяжёлые куртки и уселись у очага. Нира отвернулась в сторону для того, чтобы Георгий не мог видеть её зарёванного лица.
Убранство хижины Лукана оказалось более чем спартанским. Громоздкий деревянный топчан служил этому человеку кроватью. Поверхность некрашеного стола, стоявшего рядом с очагом, была чисто выскоблена. В хижине пахло рыбой и сосновой смолой. Внимание Георгия приковала одна деталь. На стене, у окна, висела картина, на которой был изображён морской пейзаж. Картина была очень хорошо написана, от неё, казалось, исходил мягкий голубой свет. Это было побережье спокойного летнего моря, каким оно бывает ранним утром. Одинокая лодка с рыбаком, вынимающим сети, покачивалась на волнах, а вдалеке гордо возвышалась над морскими просторами скала, будто бы убежавшая от своих береговых собратьев… Георгий долго не мог отвести взгляд от этой чудесной картины.
– Нравится она тебе, Жора? – спросил Лукан.
– Кто?
– Не кто, а что. Картина, конечно! А ты думал, я о Нире говорю?! – усмехнулся Лукан. Георгий смутился:
– Картина нравится, а Нира – тем более.
