– И когда тебе заплатят за тот сайт последний?
– На этой неделе.
– Неужели ты не можешь найти тех, кто будет платить вовремя за сделанную работу?
Раздражение и злость нарастают.
– Ян, – тянется к моей щеке, и я закрываю глаза. – Давай, потом мороженое поедим?
– Ты сказал, что у нас нет денег, – смотрю на него пристально.
– На такси нет, они дерут кучу бабок за одну поездку. А на мороженое, для моей любимой жены есть.
Я цокаю и слегка улыбаюсь.
– Подлиза.
Он смеется мне в шею и садится прямо.
Прием у гинеколога проходит нормально. Мне назначают витамины железа, как обычно, анализы и следующий прием, когда будет КТГ и финальное УЗИ.
– Все хорошо? – спрашивает Данил, как только я выхожу из кабинета, и кладет руку на поясницу.
– Да. Она выросла. Теперь два килограмма весит. Органы развиты. Никаких отклонений, – отвечаю ему и спускаюсь по лестнице.
– Отлично. Насчет мороженого не передумала.
– Нет, ты так просто не отделаешься. Так что я требую его и побольше.
– Как скажешь.
Вечером изрядно устав, я ложусь на диван в нашей небольшой квартирке и смотрю на свои отекшие ноги. Даня ушел в душ, и у меня есть время снова окунуться в свои мысли.
С каждым днем приближающим меня к рождению дочери я чувствую, что не готова.
Да, мне двадцать четыре. И я уже беременна.
Но я просто чувствую это.
Быть может, я и ощущаю ответственность перед этой маленькой жизнью, но теплых эмоций нет. Скорее растерянность.
Я читала о подобном в интернете. Но сомневаюсь, что меня можно отнести к этой категории женщин.
Можно назвать это незрелостью, но никак не страхом перед новым статусом.
Я просто не готова стать матерью.
И я также не могу разочаровать своего мужа. Потому что, увидев разочарование в его глазах, я совсем разочаруюсь в себе.
Мы встретились три года назад.
Я не была примером для подражания. И у меня не было такого примера вовсе. Мать работала на износ, но не для того, чтобы оплатить мне колледж. А чтобы было поесть и немного выпить, при этом алкоголичкой ее не назовешь, как ни крути.
Мы с ней, итак, редко пересекались, а с тех пор, как я поступила в ближайшем городе в техникум и переехала в общагу, и вовсе перестали фактически.
Там я познакомилась с соседками по комнате. Их друзьями. Моим первым парнем, которого я вроде бы как любила и той самой взрослой жизнью, о которой так много твердили учителя, готовя к ней.
Ничего особенного в этой жизни не оказалось. Просто вся ответственность за то, что ты делаешь на тебе.
Мне нравилось это. Принадлежать себе и самой решать то, что раньше за меня решала мама. Не было каких-то «нет». И я многому в итоге говорила «да».
А потом я устала и от этого. Заканчивая техникум, я поняла, что утопаю в развлечениях, на которые тратила свою стипендию все три года. Часто платила и за парня, и за подруг, плохо питаясь. Когда могла, хотя бы откладывать кое-что по минимуму.
А потом я встретила Данила.
Это была случайная встреча вечером. Мы с Сашей поссорились в очередной раз, и я возвращалась в общагу, чтобы заняться учебой и поставить точку везде, где можно. И наткнулась на него.
На пять лет старше, он казался мне взрослым и разумным. Спокойным и таким мужчиной, а не парнем. Остроумным.
Я и саму себя ощутила внезапно взрослой. Мне это импонировало. Это притягивало двадцатиоднолетнюю девчонку.
Когда все стало более серьезным и я переехала к нему, казалось, что под старой жизнью я подвела жирную черту.
Девчонки завидовали. Даньку называли моим женихом, который в итоге им и стал.
И не было роскошной свадьбы. Мы расписались, посидели с его друзьями, выпили. Так, я и стала женой Даниила Белова.
Не передать словами, как я собой гордилась.
Мы с мамой стали общаться изредка. Окончив техникум, я стала работать и приносить кое-какие деньги, хотя Даня сам обеспечивал наш быт.
Потом новизна вошла в привычку. Мы оба поговорив решили, что можем завести ребенка.
Тогда я не думала, что мое взросление, было слегка преждевременным.
Жизнь оказалась сложнее.
Теперь я не выдерживала всего этого. Я поняла, насколько оказалась слабой.
Но разве у меня есть отходной путь? У меня внутри ребенок. Муж, который верит в меня. Семья…
Закрываю глаза и проглатываю накатывающие слезы.
Иногда мне удается убедить себя в том, что это просто гормоны. Но надолго не хватает.
– Зай? – доносится голос мужа.
Даже не слышала, как он вышел из душа и оказался так близко.
– Ты в порядке?
Он садится на корточки возле дивана и, видимо, заметив мои ноги, поднимает их на свои бедра, сев с противоположной стороны.
– Сейчас я тебе помогу.
Начинает разминать мои ступни и внутри прорывает плотину.
Беззвучно плачу, не желая его тревожить.
Он такой замечательный, а я такая неподходящая девушка.
Кажется, будто я совершаю преступление, находясь в его жизни в статусе жены. Хочется бросить все и открыть ему глаза на мое черное нутро. На мысли, которые меня посещают, чтобы увидел и понял, что я ему не пара.
Но я остаюсь, потому что он моя надежда на то, чтобы стать лучше.
– Я люблю тебя, – шепчет и целует пальцы ног, продолжая их разминать.
Разве могу я уйти? Разве могу разочаровать? Я ведь тоже люблю… Но может, не так сильно, как он меня.
Глава 2
Данил
Она плачет.
Лежит спиной и думает, что я давно уснул.
И мне хочется, чтобы так и было. Устал сегодня сильно, плечи аж до судороги сводило от длительного сидения за компьютером. Я думал, что как только коснусь головой подушки, меня просто унесет.
Но стоило закрыть глаза, и сон стал поверхностным, медленно вытягивая меня в более глубокий я услышал… понял или почувствовал, что она плачет.
Все, чего я желал для моей жены – это счастья. Хотел быть тем, кто его ей подарит.
Она казалась счастливой. Сейчас… я не уверен в том, что видел ее настоящей за последние несколько месяцев.
И я не могу подойти и задать вопрос. Предложить взять паузу. Я даже не представляю себе своей жизни без моей Яны. Но и обрекать на постоянные слезы не могу. Не палач.
Она беременна, в чем-то нестабильна.
Медленно оборачиваюсь к ней и приблизившись вплотную чувствую, что замерла.
Обнимаю ее, медленно проведя по бедру, и останавливаюсь на плече, куда целую, не удержавшись.
– Зай, – зову ее, но Яна не отвечает. – Нам нужно поговорить, понимаешь. Потому что я не знаю, что мне делать с твоими слезами. Может, я делаю что-то не так, или это все беременность. А может вообще все дело в другом…
Не договариваю. Не произношу свои мысли, потому что страшно, если этот вариант ей предпочтителен. Скажет сама, если так и есть.
Еще несколько минут я оставляю короткие поцелуи на ее нежной коже и ложусь обратно на подушку.
– Я рядом, Яна, – напоминаю ей и какое-то время смотрю в потолок.
А когда нет никакой реакции, снова стараюсь уснуть, что выглядит скорее пыткой.
Поэтому встаю и иду на кухню. То ли воды попить, то ли выдохнуть просто, чтобы не пытать своими вопросами жену.
Мне казалось, что она доверяет мне. Надеялся, что придет и скажет обо всем и всегда.
Слух улавливает тихие шаги босых ног, и я хватаю кислород, оттягивая момент столкновения, чтобы не накинуться на нее будто сумасшедший. Ведь она пришла ко мне… сама.
Пока ищу облегчение от ее присутствия, жена прижимается к моей спине и крепко обнимает. Чувствую ее выпирающий живот. Снова облегчение.
– Прости меня, пожалуйста, Данечка… Я такая глупая… – всхлипывая бормочет мне в спину и не позволяет повернуться к ней. – Я не должна была так себя вести. Просто я устала, боюсь… Я боюсь, что не справлюсь. И что буду плохой мамой и… я такая ужасная жена… И…
Когда ее слезы попадают на мою кожу голой спины, я все же выпутываюсь из женских объятий и заключаю в свои.
Поднимаю ее заплаканное лицо, держа в своих ладонях, кажущееся совсем крошечным и целую.
Мокрые глаза, покрасневшие. Припухшие губы, щеки. Маленький нос.
– Ты моя самая лучшая, слышишь? Самая любимая… Никогда так не говори, Ян. И никогда не думай о том, что ты не справишься. Я всегда буду рядом. Буду помогать, зай.
Снова целую и не могу перестать это делать.
Подхватил бы на руки, чтобы унести в комнату, но помню попробовал, и это оказалось неудобным, а я не хочу вредить дочери или жене. Поэтому просто положа руку на поясницу, веду в спальню. Укладываю в постель и укрываю одеялом, ложась напротив.
– Замерзла?
Переплетаю свои ноги с ее прохладными и напоминаю себе купить ей новые тапочки домашние.
Недавно мы взяли теплые сапожки-носки. А те, что уже были у Яны, не налезают на нее вечером, из-за отеков. У нее всегда, даже как сейчас летом, мерзнут ноги.
– Немного, – шепчет она мне.
Я спускаюсь вниз и обхватываю ее ступни ладонями, вызывая ее смешок, и грею.
– Прекрати… Ну, Даня, – целую ее живот, оказавшись напротив него лицом, и прижимаюсь щекой, чувствуя, как наша дочь толкается там внутри.
– Все у нас будет хорошо, Яна.
