Я не глупый ребёнок, я понимаю, что приехали они сюда за мной. Ещё при рождении я была обещана их принцу. А увижу его сейчас первый раз.
–Мэмэ, не отходи от меня далеко, ладно? Хочу видеть рядом хоть одно родное лицо.
– Это уж, Госпожа, как получится.
Я не успела ей ответить – мы уже были у входа в Зал Приёмов, и раскатистый голос глашатая объявил мой выход.
– Тира Прекрасная из рода Аркелидов, правительница Дельфиньих островов, дочь великого Владыки Тентумбрии, Золотых Берегов, Омурии и Океании, Тирия Третьего и богоподобной сфеидки с острова Заблудших Дев.
У меня только успела мелькнуть мысль, кто же придумал все эти пышные титулы и названия, как тяжёлые портьеры, закрывавшие вход в Зал чудесным образом распахнулись, и я сделала шаг к роскошно убранному столу. И в свою новую жизнь.
Первый мой взгляд был, конечно, прикован к отцу. Черные косы его уже посеребрила седина, хотя ему было немного за тридцать. За долгое время, что мы не виделись, он очень сдал, и, хотя на лице у него была жизнерадостная улыбка, я сразу поняла, что он чем-то болен. В глазах его было столько тепла и любви, он был счастлив меня видеть, и моё сердце тоже скакало за рёбрами от радости, но придворный протокол приёмов не позволяет броситься родному отцу в объятия, поэтому я медленно плыла через огромный для меня зал, постоянно опасаясь споткнуться на ровном месте и упасть.
Тирий Третий встал мне навстречу, взял мою трепещущую ладонь в свою и подвёл к столу – знакомить с гостями.
– Возлюбленная дочь моя! – от его зычного голоса все сразу замолчали и повернулась в нашу сторону. – Позволь представить тебе наших высокородных гостей.
Место отца было, конечно же, во главе стола. По правую руку от него восседала Кимера, его жена, как всегда, усыпанная драгоценностями и разряженная в лучшие шелка всех цветов радуги, будто пират, напяливший на себя все награбленное. Естественно, я не любила мачеху. Кто любит мачеху? И она отвечала мне взаимностью. Как я вошла, не смогла скрыть на своём обезьяньем личике недовольную гримасу. Ой, да пусть хоть лопнет. Всё равно у меня прав на престол больше, чем у её двойняшек. Они сидели за столом сразу после неё: сначала старший Деметр, белобрысый, вечно всем недовольный мальчик, нисколько не похожий на нашего отца, с рыбьим, всегда отсутствующим взглядом, и принцесса Пикси, моя младшая сестра, с которой мы как раз были внешне очень схожи. Её я очень любила и была рада видеть. Я подмигнула ей, когда отец подвёл меня к самой главной и важной «гостье», хотя на самом деле все понимали, что они прибыли не с простым визитом.
– Это высокородная госпожа Мортида, рождённая на священном острове Кара, вдова правителя Сулистана Мобаса и мать наследника престола Принца Крови, потомка Белых Великанов, Гай-о.
Она поднялась с места, повернулась ко мне, и, ничего не подозревая, я взглянула в её глаза. В ту же секунду весь мир застыл, исчез, не осталось ничего, кроме этих обжигающих и леденящих одновременно чёрных углей – её прекрасных глаз… Я не слышала её слов, хотя она что-то говорила, я просто стояла перед ней и даже не дышала, полностью под властью гипнотического взгляда. Ничего не осталось в мире, только её глаза и мои. Какая страшная и прекрасная женщина. В моей детской душе всё съёжилось от липкого ужаса и восхищения одновременно, а в голове была единственная мысль: пусть только боги никогда не допустят, чтобы я оказалась в её власти.
Но ту она резко отвела взгляд, и чары в тот же миг рассеялись, разбились, как хрупкая фарфоровая чашка. Меня даже качнуло в сторону, словно я на миг погрузилась в глубокий сон и резко проснулась.
Тем временем, не замечая моего состояния, меня посадили во главу стола, рядом с отцом, только не на высокий трон, а на маленькую табуретку. Но всё же, моё место было самым почётным после Владыки. Тут я уже немного расслабилась и начала разглядывать всех присутствующих. В сторону этой странной Мортиды я вообще старалась не смотреть, да и с моего места было видно только ее ослепительное алое платье. А вот её сын, Принц Крови и наследник престола Сулистана (кстати, не пойму, почему он ещё наследник, если его отец уже сто лет как помер?), сидел как раз напротив меня. Что сказать о нем? Что может сказать девочка одиннадцати лет о десятилетнем мальчишке? Да ещё и вроде как предназначенном ей в мужья. Он был какой-то хилый, бледный, прямо еле живой. Белая кожа, наследие Белых Великанов, была не такой уж и белой, скорее синюшной, почти прозрачной, да ещё и какой-то сморщенной, как после ожога. А вот волосы, да, действительно были идеально белого, совершенно неестественного цвета. Перед тем как что-то взять со стола, он каждый раз, как телёнок, смотрел на свою ослепительную мать, вроде как спрашивал, можно ли отведать вот этот кусочек. Бр-р-р… Дохлятина какая-то. Сейчас бы за этот стол Финтибора, он бы сожрал всё, что съедобно и ни разу не подавился. От мысли о друге я ненароком улыбнулась, и, к несчастью, это заметила госпожа Мортида и подумала, что я улыбаюсь её сынку. Она сделала окружающим знак, что хочет что-то сказать, встала с места и начала вещать певучим и завораживающим голосом:
– Всемилостивейший Владыка! – меня аж передернуло, сколько фальшивой лести было в её словах, – Позволь заметить, что совсем не зря прибыли мы в этот благословенный день на Дельфиньи острова! В начале нашего путешествия я могла лишь надеяться на успешный исход моей миссии по воссоединению наших отпрысков, но сейчас вижу, что они уже без ума друг от друга! Смотрите, как высокородная царевна Тира смотрит на Принца Крови! Боги услышали мои молитвы, и, как сказано в священных книгах, правитель Сула, потомок Белых Великанов, наконец, возьмёт в жены сфеидку чистой крови и родят они священное дитя, которое будет править всей землей Эдома!
Говорила она так убедительно, что даже я поверила в эту «священную миссию». Жаль только, что она касалась непосредственно меня. С детской наивностью, я подумала, что править миром, наверное, было бы не так уж плохо. Я бы и сама справилась, зачем ждать детей. Но если уж для этого нужно выйти замуж за этого хлюпика, можно и потерпеть, ведь всё равно муж и жена правители не так часто проводят время вместе, вот мой отец всегда в разъездах и с мачехой почти не встречается.
Боги, как глупа я тогда была… Сколько бед и несчастий принесла моя глупость и самонадеянность. Моя и моего отца, который почему-то поддержал этот союз. Я ответил «да» на их предложение и подписала какую-то большую грамоту. Меня оставили ждать шестнадцатилетия всё там же, в семье Кано-Валида, казначея Великого Царства Тентумбрия.
3. Невеста
Лето 5141 года
Сердце моё замирало. От восторга, не от страха, конечно. Наш небольшой караван из сорока наездников царской гвардии, шести повозок с утварью, скарбом и дарами, да ещё двух царских огромных карет для меня и Пикси, въезжал в гигантские, отделанные невообразимой узорчатой керамикой Врата Падших, восточные врата в город Сул. Об этом древнейшем на всем Эдоме городе я слышала сотни легенд и сказок, он всегда казался мне самым волшебным городом в мире, я так мечтала побывать здесь. И вот уже сегодня, буквально через пару часов, я стану полновластной хозяйкой всего этого блеска и великолепия.
Меня так и подмывало с кем-то поговорить о предстоящей церемонии, и я толкнула в бок спящую в моей повозке Пикси. Да, моя младшая единокровная сестрица напросилась ехать со мной. За прошедшие несколько лет отношения между нами стали не самыми тёплыми, мы почти не виделись. И в долгой дороге мне пришлось исчерпать почти все запасы терпения, чтобы не отправить её обратно в Нуминард. Но отец отчего-то решил, что без неё мне будет скучно на чужбине и отправил её вместе со мной. Эту милую домашнюю кошечку, которая все свои пятнадцать лет не слезала с колен мамочки-простолюдинки, да в такую дальнюю поездку… Конечно же, она мне вымотала все силы своим нытьём.
– Пикси, вставай, посмотри, мы уже в городе! А ты всё дрыхнешь! – ворчала я с раздражением.
Что-то невнятно бормоча, она подняла голову с шелковой подушки и вытаращила на меня свои белесые глаза.
– В городе? В каком городе?
Боги, дайте сил.
– В Суле, в каком ещё?!
–О-о-о… – наконец, она пришла в себя и подползла ко мне. Смотреть.
Моя карета была размером с небольшой дом, оборудованная всем необходимым, с небольшими узкими окнами, позволявшими украдкой, сквозь щелку тяжелой портьеры, подсмотреть, что происходит снаружи.
Мы как раз выехали на широкую улицу, по обеим сторонам которой, как по берегам реки, раскинулся громадный городской базар. Сейчас, в полдень, он представлял из себя кишащий улей, гудевший всеми языками и наречиями, ругательствами и забавным криками, песнями и грохотом телег. Через дорогу постоянно переходили, перебегали и переезжали люди, животные, какие-то маленькие повозки и палантины, и от этого наш кортеж ехал очень медленно. Продавцы всего на свете поливали водой пыльные пятачки перед палатками, протирали то и дело товар и на всех наречиях Эдома зазывали покупателей, которых на любом базаре всегда мало.
Во время очередной остановки кортежа, прямо перед нашими взорами разыгралось удивительное для нас, царевен, действо: три продажные девки, одетые буквально в один лоскут дешевой ткани, боролись за внимание зазевавшегося прохожего. Они наперебой пытались увлечь его за собой, но парень мотал головой и показывал пустые карманы. Когда они, наконец, поняли, что с ним нечего ловить, самая бойкая толкнула в спину незадачливого парнишку. Мы с Пикси прыснули от смеха, ведь ничего подобного в стенах дворца не увидишь.
Сердце вдруг сжалось у меня в груди, внезапно пришло осознание, что сестра уже скоро вернётся домой, а я останусь в этом пока непонятном месте совсем одна. Сглотнув комок, я прошептала:
– Хочешь, я сделаю твою любимую причёску?
Она посмотрела на меня немного с недоумением и недоверием, и ответила:
– Хочу, конечно, а чего это ты такая добрая? – и снова покосилась на меня.
– Ой, не выпендривайся, пока я не передумала, – с тёплой улыбкой сказала я.
Всю оставшуюся дорогу до дворцовой площади мы болтали, причесывали друг друга, ворошили наряды для встречи с Принцем Крови и двором Сулистана, в общем, вели себя как настоящие, любящие сестры. Таких моментов было мало в нашей жизни, встречались мы редко, и сейчас остро понимали, что больше они не повторятся, ведь через несколько часов я стану властительницей необъятной империи Сулистан, а моя полукровка-сестра отправится обратно в Нуминард и, со временем, тоже станет чьей-то женой. Сына казначея, к примеру. Как сильно мы ошибались в своих планах. Какие жуткие, ломающие жизни и мечты, события приготовила нам Астет, богиня Судьбы. Это был последний беззаботный день в моей жизни. Настоящее «прощай» детству.
***
Солнце клонилось к закату, когда моё семидесятидневное путешествие окончилось и наш караван медленно въезжал на самую большую в Суле площадь перед царским дворцом, площадь под названием Мерев. Ещё на въезде в город всех наших лошадей обменяли на верблюдов, ведь в Суле они были под запретом. В этом богатейшем городе главные улицы были вымощены узорчатой керамикой. Это было невероятно красиво и безумно дорого. Но Сул – столица самой могущественной империи Эдома, здесь всё было невероятно. «И это всё будет моим!» – снова промелькнуло в голове. От восторга горло сжалось и подступили слезы.
В караване всё было готово к церемонии встречи Принца Крови и его невесты. У главных ворот во дворец стояли десять всадников на роскошно убранных верблюдах. Они символизируют членов Совета Десяти, глав всех ведомств Тентумбрии. За ними последуют десять красивейших рабынь, символизирующих покорность жены перед мужем. У каждой в руках различные дары Принцу Крови, которые они положат к его ногам. А уже после этого подъедет моя карета, стены которой причудливым образом разойдутся, превращаясь ступени, по которым я спущусь к престолу Сулистана.
В очередной раз осмотрев себя в зеркале, я была полностью удовлетворена. Высокая причёска открывала лоб и затылок, по бокам за ушами спускались две завитые напудренные пряди. За шесть лет мои волосы цвета пшеницы достаточно отрасли. Вверху локоны идеально уложены и скреплены длинной платиновой цепью, усыпанной алмазами и аквамаринами, камнями рода моей матери. Мэмэ постаралась на славу. Платье из полупрозрачного тончайшего шёлка нежного телесного цвета. Его складки причудливо окутывали моё стройное тело невесомой паутиной, сверкающей в лучах заходящего солнца. При движении тело кажется абсолютно голым, но окруженным завораживающим свечением. Босыми ступнями должна я ступить в новые владения и пройти к трону навстречу своему будущему мужу.
В этот момент, самый, казалось бы, счастливый, мне неимоверно хотелось убежать, спрятаться, снова резвиться с мальчишками на Дельфиньем острове… А эта прекрасная девушка в зеркале разве я?
Но тут перед вратами случилась какая-то заминка. Я смогла перевести дух и немного успокоиться. Одна створка ворот пошевелилась и немного приоткрылась, выпустив наружу четверых лысых мужчин, одетых в длинные пурпурные рясы, как жрецы или вроде того. Они подошли к нашим людям, возглавлявшим караван, и решительно, с каменными лицами что-то сказали Кайруму, управляющему. Он замотал головой, выражая несогласие. Но эти жрецы, как я их нарекла, были непреклонны, взяли ведущего верблюда за сбрую и повели его и, соответственно, мою карету куда-то вправо от ворот. Я не могла ничего понять, Кайрум что-то продолжал орать, но никто на него не реагировал.
Что мне делать? Что происходит? Не пойму, закричать, что ли? Выскочить наружу? Или, может быть, все идёт по плану и мой «выход» будет с какой-то другой стороны? Может, меры предосторожности такие, я слышала, что Мортида повёрнута на безопасности своего сына. Я оглянулась на оставшийся уже позади караван и увидела, как карета Пикси, не такая роскошная как моя, но тоже царская, заняла в кортеже место моей. Никто не возмущался, не кричал, не бегал, даже Кайрум вскочил обратно на верблюда. Это меня успокоило, значит всё идёт как нужно. Просто для зрелищности, наверное, нужно чтобы я выехала внезапно, как из ниоткуда.
Меж тем, мою великолепнейшую карету затащили в маленький каменный дворик. Должно быть, здесь располагались дворцовые жаровни и кухни – воздух был наполнен чудными ароматами готовящегося свадебного пира. Пира, на который мне не суждено было попасть.
Я вздрогнула от того, что дверь в карету резко распахнулась. Обернувшись, я увидела на пороге одного из тех лысых жрецов. Он смотрел мне прямо в глаза, не мигая. И этот взгляд, приковал меня к месту, обездвижил. Я не могла противиться ему, ноги стали ватными, колени подкашивались. Он резко поднял руку ладонью ко мне, и тут же меня будто срезало. Я упала без чувств.
4. Приговор
Мне показалось, что пришла в себя я тут же. Не до конца, но ощутила своё тело. Глаза долго не открывались, а может, я просто боялась их открыть. Боялась встретиться лицом к лицу с неизбежным чем-то. Чем-то жутким. Ощущение ужаса происходящего накрыло меня, как льдом сковало все мускулы. Может, я просто сплю, и всё это мне снится. Хорошо бы. Хорошо было бы проснуться дома, и чтоб не было всего этого путешествия…
Но глаза открыть пришлось. Голова гудела, будто колокол. Оглядываясь, я увидела, что сижу на большой кровати, с одной стороны завешенной тяжёлым парчовым балдахином. Я подползла к краю, и оглядела всю комнату. Она была небольшой, но очень роскошной. На полу огромный, во всю площадь ковёр, очень пушистый и, наверняка, безумно мягкий. Я спустила одну ногу и потрогала его, прямо зарылась всей ступней в ворс. Какой он нежный, как шерсть у горных коз. Я не в мерзкой темнице, это уже неплохо. Может, все-таки, меня не ждёт ничего страшного? Правда, единственное окно в комнате было под потолком. А на нем надёжная толстая решётка. Я в неволе. Но чего от меня хотят? Я царская дочь, нареченная Принца Крови! Мой могущественный отец этого так не оставит! Он вызволит меня, непременно!
Я перевела взгляд с окна и неожиданно, прямо передо мной, его перехватил взгляд чёрных мужских глаз. Я вздрогнула от неожиданности. Напротив кровати, оказывается, была дверь. Вернее, не дверь, а решётка, как на окне. За ней на стуле сидел человек и, не мигая, наблюдал за мной.
Я смотрела ему прямо в глаза, всем видом вопрошая: «Что вообще происходит?». Он не реагировал, только склонил голову набок и продолжал на меня смотреть. На тех людей, что утащили мою карету от главных ворот он совсем не был похож. Те были лысые, а этот с черной копной на голове. Одет в одни кожаные штаны, давно вытертые на коленях. На загорелом голом торсе играли мощные мускулы. Взгляд черных, чуть раскосых глаз не отталкивал, не был злым или надменным. Он просто наблюдал за мной.
Это, должно быть, мой тюремщик. Он что, всё время будет тут сидеть?
Но тут внизу, прямо под моей ногой что-то грохнуло и ритмично застучало: тик-тик-тик. Пол дрогнул, и добрая треть комнаты начала двигаться. А посредине большой круг отделился имедленно пополз куда-то вниз! Вместе с ковром! Глаза мои полезли на лоб: у меня на родине я такого в жизни не видела, чтобы пол сам собой двигался и уезжал. От восторга и удивления я даже забыла на минуту, где я, и в каком положении нахожусь. Я инстинктивно посмотрела на своего тюремщика, пытаясь разделить свое восхищение, но он лишь поднял правую бровь. Значит, он уже такое видел. Я поджала губы от досады. Нашла время на восторги! Он, тем временем, всё так же бесстрастно наблюдал за каждым моим движением.
А пол уже вернулся на прежнее место, только теперь на нем стоял столик, уставленный изысканной позолоченной посудой. На одной тарелке лежали только что испеченные, защекотавшие нос неповторимым хлебным запахом, лепёшки; на другой целая жареная на вертеле курица, такая румяная, ароматная, что мой желудок сразу же буркнул! Ещё было два закрытых горшочка, уж не знаю с чем, но явно с чем-то безумно вкусным! Когда я в последний раз ела? Не помню.
Только я спрыгнула с кровати и подтащила к чудесному столу небольшой, но тяжёлый пуфик, послышался какой-то звук. Я взглянула на косматого, но он смотрел не на меня, а куда-то вглубь коридора, в котором сидел. Он что-то или кого-то там увидел, и резко соскочил с места. Не поклонился, но глаза опустил к земле. Я услышала шаги и шуршание множества складок ткани. Сердце подскочило до самого подбородка. Кто? Кто это идёт? Я чувствовала, этот кто-то сейчас прочтёт мой приговор.
Ещё никого не было видно, но я поняла, что это Она. Госпожа Мортида! Только она была способна на такую подлость – запереть невесту в день свадьбы!
Охранник открыл решётку ключом, который взял из рук пришедшей. Где-то в глубине сознания я подметила: значит у него самого ключа нет.
Решётка отворилась и в мой будуар медленно вплыла она. ОНА. Я, конечно, угадала. На ней было самое роскошное и изысканное платье на всем Эдоме, но я не смогла его рассмотреть. Она опять впилась в меня своим пронизывающим взором. Пригвоздила, унизила и растоптала одним взглядом! Я снова стояла перед ней той маленькой девочкой, как когда-то на Дельфиньих островах, мышкой, которая трепещет под взором хищника.
–Ну что, Тира Прекрасная, правительница Дельфиньих островов, дочь великого Владыки Тентумбрии Тирия Третьего и богоподобной сфеидки с Дальнего острова Кармалы, – язвительно и надменно, словно выплёвывая яд, перечислила Мортида мои титулы, как будто лишая меня их своими словами, полностью обесценивая. – Как тебе, понравился наш приём? – она так резко и неестественно захохотала от своих слов, что я съежилась еще сильнее. – Вижу, несладко. Но не переживай, такой высокородной госпоже мы,
– это она, наверное, себя называет «Мы» – приготовили ещё очень много увлекательных приключений. Таких, что сегодняшний день ты будешь вспоминать, как один из лучших.
Я так и стояла, уперев глаза в пол. Не шевелилась, как в трансе. Но разум мой не был затуманен, я слышала каждое её слово. Она настолько подавила мою волю, что я не могла пошелохнуться, лишь стояла и дрожала от страха. Как будто это и не я совсем, ведь до этого никто никогда со мной не говорил в таком тоне. Она продолжала:
– Ты сейчас, конечно, ничего не понимаешь, но я с большим удовольствием тебе объясню. Для этого я и пришла, и этот разговор для меня будет очень приятным, – она даже облизнулась, смакуя каждое слово, – Наверное, нужно начать сначала? Конечно же ты помнишь, как мы приезжали на Дельфиньи острова. Ты в тот же день мне не понравилась – в твоём взгляде было слишком много дерзости и непокорности для десятилетнего ребёнка. – Даже не глядя на неё, я почувствовала, как её перекосило от ненависти. Но что я ей сделала? Что? Ведь они сами за мной приехали, никто им эту женитьбу не навязывал. Как можно вообще ненавидеть абсолютно незнакомого человека? Мне казалось это каким-то помешательством. – А ты, маленькая дрянь, ещё и позволила себе смотреть мне в глаза! Ни один смертный не выдерживает и секунды, но ты… Ты смотрела долго. Паскудная девка! Тогда я сразу решила, что тебе не быть женой моего сына! Мне от невестки нужна покорность. Покорность и наследник с каплей крови твоей породистой мамаши.
Может, она знала мою мать, поэтому меня ненавидит? Но что могла она ей сделать, несчастная, болезненная женщина, немая и глухая, умершая давным-давно, при родах? Нет, она не может быть причиной. Это бред. Я немного очнулась, пока задумалась над этим, даже хотела взглянуть на свою несостоявшуюся свекровь, но вовремя вздрогнула, и снова смотрела только в пол. Вроде бы она не заметила. Нужно делать вид, что я всё ещё под её чарами, и слушать её очень внимательно. Ведь всё равно я отсюда выберусь, и думаю, уже скоро.
Она прошла мимо столика с едой, села в большое кресло в углу. И, наслаждаясь моим бессильем, продолжила свой пафосный монолог:
– Из-за этой ценной сфеидской крови ты и здесь. Знаешь же, наверное, предание, что Властелин мира родится от сфеидки и потомка Белых Великанов. На протяжении веков люди пытались это провернуть, но не вышло ни у кого. Они все были глупцами, не выбрали подходящее время. Я, в отличие от них, изучила всё досконально. – Она самодовольно ухмыльнулась, – И рассчитала до мелочей. Сегодня и в солнечном цикле, и в твоём женском – самый подходящий момент. И сегодня ты будешь оплодотворена.
Я вздрогнула. Что? Она сказала оплодотворена? Это как? Нет, я понимала смысл, но как тогда свадьба? Она всё-таки состоится? В недоумении, я забылась, и вновь подняла взгляд на Мортиду. Она тут же вскинулась, буквально выпрыгнула из кресла и бросилась на меня. Я не успела даже пошевелиться, не то что отскочить, как она с яростью впилась своими когтистыми пальцами в мои волосы и кожу на затылке. Ее красивое лицо было перекошено яростью. Она нависла надо мной, сжав зубы и брызжа слюной, зашипела:
– Никогда не смей смотреть мне в глаза!!! Никогда, поняла? – она трясла мою голову, впиваясь в затылок все сильнее. – Я ненавижу твои глаза, ненавижу! И как только ты сделаешь то, что мне нужно, я их вырву! Вырву своими руками!
В припадке она закинула голову назад, я даже увидела краем глаза, что она прокусила себе губу до крови. Её так трясло, что моя голова в её руках болталась из стороны в сторону. Да что за демон в этой женщине? За что она так со мной?! Я не чувствовала даже боли, только вселенское непонимание. В порыве ярости она швырнула меня на пол, и немного отдышавшись, поправляя платье, продолжила свой монолог:
– Сегодня ты, тварь, сполна получишь! Я хотела наслаждаться твоим падением медленно, но ты сама меня вынудила! Сейчас всё узнаешь! Ещё тогда, на чёртовом Дельфиньем острове, когда я поняла, что ты тварь, как и твоя добродетельная мамаша, я начала искать способ, чтобы ты и Правителя мне родила со своей царской кровушкой, и владычицей тут, не дайте Боги, не стала. И я нашла, – промурлыкала она, повернувшись, – нашла тех, кто тебя так же ненавидит. Твоя же семья тебя предала! Мачеха согласилась сразу же, ведь на место жены Принца Крови сядешь не ты, а её тихоня-доченька, твоя милая сестрица Пикси. Ха-ха-ха!!! Да, они как раз сейчас с моим сыном пируют на свадьбе. Их свадьбе. А ты мне нужна только как сосуд для ребёнка.
Она развернулась и снова села в кресло. А я осталась лежать на полу. Не чувствуя тела, не чувствуя НИ-ЧЕ-ГО. Я не могла ясно осознать всего смысла ее страшных слов. Но я пыталась. Пыталась нащупать хоть какую-то ниточку надежды. Так… она, кажется, сказала, что в этом замешана мачеха и Пикси? А отец? Отец никак не мог этого допустить! Он обязательно меня вызволит отсюда!
Но ведьма успела заметить лучик надежды, мелькнувший на моем лице, и добила:
– На папашу не надейся! По моим подсчётам, три дня назад он скоропостижно скончался. Занемог-то он сразу после вашего отъезда, благодаря своей заботливой женушке. – Теперь она говорила медленно, наслаждаясь каждым своим словом, понимая, что убивает последний якорь спасения, убивает всё живое в юной и беззаботной душе. – А на престол уже взошёл новый Владыка, Деметр Первый. Теперь твои брат и сестра правят двумя самыми могущественными королевствами. А ты сгниешь в подвале, царевна Тира. Но сначала сделаешь то, что нужно мне.
Где-то вдалеке, сквозь гул в голове, я услышала приближающиеся шаги нескольких человек. Почему я до сих пор жива? Почему всё это меня не убило? Зачем мне теперь эта жизнь? И даже сознание не уходит…
5. Плен
Ночь.
Как описать всё, что делали со мной эти «люди»… Да и нужно ли? Всё и так понятно. В моем теле не осталось места ни гневу, ни каким другим чувствам. Оно было абсолютно опустошено. В свои семнадцать лет я ощутила себя дряхлой старухой, будто это мерзкое насилие вытянуло из меня всю юную, светлую энергию, оставив после себя глухую ненависть и бессилие.
Их было четверо. Лица их впечатались в память, как раскаленное тавро в кожу буйвола. Три женщины и ОН. Почему-то это был не Гай-о, тщедушный потомок Великанов?.. Как же тогда теория Мортиды о соединении кровей? Непонятно. ОН был длинный, худой как скелет и лысый, точно, как те, кто остановил мою карету. Кажется, это было уже так давно, в другой, хорошей жизни. Где глупенькая царевна приехала сесть на великий трон, а села в тюрьму без единого шанса выжить. Когда дитя родится, меня уничтожат, и никто не вспомнит, что была такая царевна. Отец… Милый отец, как ты позволил змее подобраться так близко? Я так люблю тебя. Скоро мы встретимся, я всё тебе расскажу. Только один человек на Земле мог спасти меня, и он теперь мёртв.
Я лежала на этой большой постели, такой красивой, что она могла быть отличным супружеским ложем, а стала свидетелем только грязи, унижения и насилия. Дверь со скрипом открылась. Всё похолодело внутри. Они вернулись!? Что ещё? Как ещё можно надо мной надругаться?
Я резко села. Напротив стоял мой сторож. Косматый. Первой мыслью было, что он тоже хочет причинить боль. Но на его плосконосом лице было столько сожаления и горя, наверное, больше, чем на моём. Я пока вообще ничего не чувствовала. По его гладкой щеке покатилась слеза. Скупая, мужская, но слеза. Кто-то плакал обо мне. Эта одинокая капля солёной воды перевернула всю душу и подарила надежду. Нет, не на побег или что-то такое, а на то, что в мире есть хотя бы один человек, которому не плевать на маленькую девочку Тиру.
И тут меня прорвало. Сердце сжалось в комок, и я заревела. Завыла, как раненый зверь. Мой новый и неожиданный друг укрыл меня одеялом. Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал, и сел рядом со мной. Он не утешал, не трогал меня, просто сидел рядом. А я всё ревела и ревела, не в силах остановиться. Запустила руки себе в волосы и тянула их, намеренно причиняя боль. Это длилось долго. Я то немного успокаивалась, то боль и жалость к себе нахлестывала с новой силой.
Но как мне не хотелось выть и стенать до конца своих дней, спустя какое-то время, я начала немного успокаиваться. Силы почти совсем меня покинули, и я положила голову на колени Ему. Другу. Боги, я даже не знаю, как его зовут. Он гладил мои спутанные волосы, вытирал слезы с лица, а я громко всхлипывала. В мою опустошенную душу пробивался лучик чистого и светлого чувства благодарности, а с ним и какой-то благодати. Хотя ещё несколько минут назад я готова была умереть, не раздумывая. А сейчас, даже если жить мне осталось только до рождения ребёнка, я проживу их хотя бы с поддержкой другого человека. А там, глядишь, и что-то изменится. Он подарил мне надежду. Маленькую, но такую жизненно важную.
– Как тебя зовут? – мой голос звучал как будто издалека, я его даже не узнала. – Или ты немой?
– Нет, я говорящий, – какой у него необычный голос, немного выше, чем я полагала, исходя из комплекции. – На родине меня звали Торлас, а здесь всех представителей моего народа зовут Туланами, ведь мы поклоняемся богу войны и мести Тулану. А ты зови как хочешь.
– Конечно, буду звать Торлас. Очень красивое имя.
Мы замолчали. Мне, конечно, было интересно, как он попал сюда, и почему служит столь недостойной особе, но сейчас у меня нет сил переживать ещё за кого-то, кроме самой себя. Слишком много произошло. Слишком.
И, как бы я не сопротивлялась, сон смарил меня. Моему настрадавшемуся телу нужен был отдых. Я окунулась в тяжкую дремоту без сновидений.
***
Вскочила я очень резко. Теперь все чувства у меня бы обострены, как у дикого животного. Я услышала шаги до того, как их услышал Торлас. Мы переглянулись, но его лицо не выразило тревоги. Он даже улыбнулся.
– Это Руда, она «наша». А ведьма дня три точно сюда не сунется. – он говорил так уверенно, что я подумала, не тронулся ли он.
– Что ещё за «наша»? Для меня тут нет своих! – прошептала я тихо, но очень эмоционально, – Ну, кроме тебя.
Но в открытую Толасом решётку уже входила женщина с большим подносом. Волосы зашевелились у меня на голове… Страх сковал сердце. Инстинктивно я поползла по кровати назад. Это была та женщина, которая приходила с НИМИ. Она держала меня во время… Пустой желудок сжался, и я резко согнулась от рвотных позывов. Женщина подбежала ко мне, нежно обняла за плечи, убрала спутанные волосы с лица, пока мой желудок выворачивало наизнанку. Это ведь они меня мучили, это изверги, враги, приспешники паршивой Мортиды! И эта «наша» Руда была с ними! Она помогала ей! А теперь что, помогает мне? Нет, это какой-то трюк, обман!
Рвота понемногу прошла, и новоиспеченные друзья вытирали мне слезы, ухаживали за мной, как родная мать. Женщина налила в стакан какую-то жидкость из маленького чайника с принесенного ею подноса, и дала мне выпить. Я немного отхлебнула, поперхнулась, но допила ароматный отвар до конца. Она налила ещё. Я немного успокаивалась и желудок успокоился вместе со мной.
Женщина подтащила к кровати стул, и села напротив меня. Я смотрела на неё в упор, давая понять, что жду объяснений. Торлас сел рядом со мной, подал блюдо с лепешками и ветчиной, чтобы я немного поела.
– Ты готова, дочка? Мой рассказ будет длинным и не очень весёлым.
Я кивнула.
