Юрий Черкасов "Двадцать два рассказа"

Меня зовут Илья Соль! Это сочетание очень впечатлило эльфов. И, наконец, Марту.

Сан Саныч проявил тонкое понимание момента и подобострастно шепнул, что теперь все горожане будут обращаться ко мне на эльфийский манер – слитно, с ударением на «и». Ну, наивный?!

Мы с Хагеном уже заглянули за ажурную решетку – портал. Он подтвердил – магия есть. И как доказательство материализовал бутыль со спиртным. Я живо отрезвил друга новой загадкой про девицу в темнице, с косой на улице, и подвёл к нему Веронику. Мало ли что?! У неё тоже коса.

Саму местность решил не разглядывать. Другой всё равно не будет. Вдруг самая первая, базовая, незыблемая? А уж я постараюсь, чтобы жизнь для всех в ней была лучше прежней.

Живчик выполнил свою часть уговора. Мертвецы даже отошли от периметра.

А Роман соврал. Нет у моей любимой никаких родинок… под одеждой. Я уже всё тщательно проверил.

Новые старые сказки

Пожилой худощавый мужчина с тростью в руке завистливо посмотрел на стайку ребятишек, с гиканьем пронёсшихся в сторону порта.

«Э-эх, сам бы побежал», – подумал он, расправив плечи.

Однако с места, подобно застоявшемуся коню, не сорвался, ведь жители северного города ненароком могли решить, что старина Ганс тронулся умом. Да, теперь он был тем, чей талант страна искренне и восторженно чтила. Молочники, кузнецы, ткачи и булочники возвели его на пьедестал славы, и обычно неспешные шаги и лёгкие удары тростью по брусчатке звучали в ушах местных обывателей с благопристойностью метронома. Пусть так и будет впредь.

Путь Ганса лежал в книжную лавку.

«Петер вернулся!» – мысль празднично расцвечивала красками унылый серый осенний день.

Книги с островов! Доселе Петер не решался так далеко уходить на поиски новых книг. Три месяца его не было и вот, наконец…

Терпение Ганса истощилось, и последние несколько шагов к лавке он пробежал. Дверь в обиталище мудрых мыслей, диковинных историй и книжной пыли гостеприимно отворилась.

Попыхивая неизменной трубкой, Питер сдержанно и с достоинством поприветствовал старого клиента. Углядев немой вопрос на его лице, благодушно выпустил порцию вонючего дыма и показал в улыбке немногие сохранившиеся коричневые зубы. Прежде всего, Петер считал себя морским волком, а уж потом хозяином и единственным поставщиком книжной лавки. Поэтому в перерывах между пусканием дыма, он жевал плиточный табак.

– Удачно ли сплавали? – уже приметив несколько десятков новых книг на специально очищенных от старья стеллажах, вежливо поинтересовался Ганс.

Широким жестом мозолистой руки Петер пригласил его в недра лавки к небольшому столику, украшенному двумя бутылками рома. Хозяин любил обстоятельную беседу как в старину, с многозначительным молчанием и солидным сплёвыванием сквозь зубы табачной жижи.

– Не сплавали, а сходили! – снисходительно проворчал он, откупоривая бутылку и разливая по стаканам коричневую, остро пахнущую маслянистую жидкость.

Далёкий от морского дела Ганс пропустил реплику мимо ушей. Это был их ритуал. Сначала Петер расскажет, как его посудина сражалась со штормами и скучала в штилях. Потом пойдут пространные рассуждения о господствующих ныне ветрах. Затем он детально и с множеством подробностей уделит время погоде и собственному радикулиту…

Ганс, честно выполняя свою часть ритуала, беспрестанно кивал, оглашал закуток возгласами удивления, выводил Петера тычками из пространных специфических подробностей и подливал ему в стакан. Как правило, после первой бутылки тот становился менее сосредоточенным и мог даже пропустить часть намеченного рассказа. Хуже дело обстояло, когда он начинал повторяться.

Вторая бутылка уже намеревалась показать дно, и Ганс наконец-то вздохнул с облегчением. На сей раз обошлось, хотя и так рассказ здорово затянулся. Нечасто всё-таки северяне ходят к островам.

«А улов есть, – радостно трепыхалось его сердце, – нутром чую. Поскорей бы. Совершенно измучили эти омерзительные сны».

Ганс страдал бессонницей, а если засыпал, снились злые издатели и незнакомые личности, тычущие пальцами и вопящие: – Он занимается плагиатом! Бездарность! Бр-р.

От дыма и душного хмельного запаха кружилась голова и слезились глаза. Наконец, по традиции выпив и стоявший почти не тронутым стакан Ганса, Петер начал закругляться:

– Книжки в основном так, дрянцо! Хорошо хоть прихватил ещё олова и рома, – хозяин неодобрительно скосил глаза на валяющиеся в ногах пустые бутылки и, вздохнув, продолжил: – Легендишки про рыцарей круглого стола и короля Артура. Хроники царствований. Немного любовной лирики. Поэзия. Пара драм. Чуток разнобойного Шекспира и… – пауза ширилась вместе с улыбкой морского волка.

– И?! – взвыл Ганс, вскочил и нервно потёр руки.

Этот жест напомнил Петеру о товарно-денежных отношениях. Не найдя трубки, он сунул в рот плитку табака и хрипло крикнул сыну:

– Нильс! Тащи сюда фолиант с железными защёлками!

Ганса трясло. Дай Бог! Он всегда, а особенно сейчас, остро нуждался в свежих мыслях и идеях. Работа стоит, а издатели, верные договору, наседают, требуют новых сказок. Да чтоб получше и поинтереснее.

«Петер, ты часто оживлял мою фантазию древними книгами, не оплошай и сейчас!»

Книги современников Ганс предпочитал обходить стороной. Тронешь, потом по судам затаскают. Плагиат, нарушение авторских прав, стыд, позор. Не-ет! Он любил рыться в древних мифах и легендах. Желательно, привезённых очень издалека: там добавить, здесь отнять, тут подчистить, а где оставить, как есть. Так и получались прекрасные сказки, коими зачитывались северяне.

Сын Петера бухнул на столик толстенный том и поспешил встречать новых посетителей. Ганс с трепетом раскрыл книгу, а старый морской волк блаженно откинулся и осоловевшим, но строгим взглядом посмотрел на паутину над головой.

Зашуршали переворачиваемые страницы. Быстрее, еще быстрее…

«Это именно то, что надо!» – от восторга Ганс готов был пуститься в пляс.

– Я её беру! – голос предательски дрогнул, чем прибавил к стоимости книги ещё пару крон.

Во хмелю или в трезвости, но Петер знал толк в торговле. Двадцать пять крон! Как молотом.

Наскоро попрощавшись и прижав к груди драгоценную покупку, Ганс, забыв о трости и респектабельности, самым неподобающим образом вприпрыжку побежал домой.

«Плевать на деньги, уволю в крайнем случае кухарку, ведь это шедевры! Э-эх, издатели ахнут, я такое напишу!..» – мысли лихорадочно скакали в голове.

Дома Ганс накричал на прислугу и, даже не потрудившись выбраться из калош, поспешил в кабинет. Запершись изнутри, наконец-то немного успокоился. Фолиант поражал величиной и количеством древних альбионских сказаний. Ну, сейчас он развернётся!

Не мешкая, Ганс присел к столу, положил перед собой чистый лист бумаги и обмакнул в чернила гусиное перо.

– Так. Угу! Значит, вместо баньши у дороги будет сидеть безобразная ведьма. А рыцаря превратим в солдата. Дерево, дупло – пусть остаются. Я сегодня, хи-хи-хи, добрый! Дальше. Три двери. Три гнома. Гм. Пожалуй, коротышек надо убрать. Разбойников, что ли, туда сунуть? Нет, было уже это где-то. А если… Собаки. Собачищи! И добавим им для устрашения ещё и огромные глаза, как вот эта тарелка с выпечкой. Хорошо!

Крошки пирога неряшливо сыпались под перо, быстро покрывающее лист словами. Кляксы живописно покрывали как бумагу, так и её окрестности. Сказочник, не замечая этого, пачкал манжеты и писал, высунув от напряжения язык.

– Что там дальше? Зачем баньши дудочка? И ведьме она ни к чему. Угу. Пусть будет… э-э-э… Огниво! Вот так. Отлично!

До глубокой ночи трудился Ганс над древним фолиантом. Навскидку прорисовывались сюжеты восемнадцати сказок. Новых! Поборов жадность, он посмотрел в окно и произнёс:

– Там ещё с полсотни всяких страшилок осталось! Как с ними быть?

На удивление быстро придумав, он схватился за ножницы. Вскоре фолиант похудел ровно на восемнадцать сказаний. Удовлетворенно кивнув, Ганс прикинул, хватит ли у него времени на небольшое путешествие и последующий визит в издательство с готовым материалом. По всему выходило – успеет. Что же до остальных сказок, то и с ними проблем возникнуть не должно. В соседнем государстве жили два брата, тоже сказочники. И если он предложит им эту книгу, скажем, крон за… тридцать, то… Может, и они из неё что-нибудь почерпнут. И на здоровье, ведь Петер отправится ещё не в одно путешествие!

Откинувшись на стуле, он погрузился в праведный сон труженика и захрапел:

– Хр-р-р-р…

Из тени в углу вышло маленькое существо с двумя зонтиками под мышкой, виновато поправило колпак, запрыгнуло на краешек стола и, икая, принялось водить пальцем по страницам рукописи Ганса.

Закончив, Оле-Лукойе – домовой, безграмотный патриот, алкоголик, редкий разгильдяй и большой любитель ходить в гости, удовлетворённо покачал головой, повернулся к спящему и раскрыл над ним цветной зонтик. Какой домовой не знает почерк хозяина?! На лице сказочника медленно расцвела счастливая улыбка.

Спорная территория

«Мнение сената разделилось, и в этот момент в зал заседаний вошёл Превеликий вождь эльфийского клана Клёна и Ромашки – Гульбан. Вожди гномьего и орочьего кланов почтительно встали, признавая лучшего среди равных. И это склонило чашу весов в пользу…» – выделив отрывок, я раздраженно нажал «Delete» и откинулся в кресле:

– Слишком пафосно!

В голове колыхалась белёсая муть, и усталость сыпала в глаза песок. Поспать бы! Да вот только срок сдачи рукописи висел дамокловым мечом.

На кухне хлопнула дверца холодильника, и раздался треск разрываемого пакета.

– Пельмени несвежие! – больше для проформы сообщил я гоблину.

Тот уже вторую неделю без спроса проживал у меня, имея более чем странные гастрономические пристрастия и наотрез отказываясь изучать язык. Ему, скотине, вполне хватало одной зазубренной идиомы.

– Да пошел ты!

Я кивнул и прикрыл глаза.

Мерзко пискнул телефон, переключаясь на автоответчик.

Абонент говорить не спешил. Громко сопел и чмокал губами. Я потёр виски. Наконец, гнусавый голос произнес:

– Ты это… – за время долгой паузы я успел от души зевнуть и терпеливо дождаться окончания фразы, прозвучавшей с нажимом и чувством: – Того!

– Кого? Чего?

Автоответчик отключился.

Я задумался. Это ещё одно предупреждение?

…Первое случилось полтора месяца назад.

Строгая салат оливье, я вспомнил, что забыл купить майонез. Вернувшись, обнаружил в кастрюле вместо относительно съедобного крошева нечто совершенно неприглядное и по запаху очень напоминающее содержимое канализации. Притом, что входную дверь я точно запер. Следовательно, была применена магия.

Второе – три недели назад.

Распечатанный текст отдельных глав романа превратился в жёванные и рваные клочки, испещрённые неприличными выражениями, корявыми рожицами и невнятными угрозами.

И если первое предупреждение я легко приписал вмешательству кикимор – такие шутки в их духе, – то вину за второе я возложил на гремлинов и зубастиков, одинаково незнакомых с грамотой и имеющих весьма своеобразное чувство юмора.

Да, уже давно среди писательской братии ходили слухи, что стражи порталов – неподкупные брауни, вкусили прелестей русской водки и, иногда, позволяли себе, оставляя посты, длительные отлучки в магазин.

Оливье, точнее то, во что оно превратилось, отправилось в заскучавшую за ним стихию – канализацию, и мне пришлось обойтись надоевшими до тошноты пельменями. А текст распечатал с диска заново. Глупые выходки!

О причине я знал.

Чем ближе время пришествия на землю великих и не очень рас, тем обстановка становится напряжённее. Мне говорили об этом и гномы, и эльфы, и орки.

И вот новое, уже традиционно корявое предупреждение. Однако я пока не догадывался, кто за ним стоял. Читатели исключались. Хотя некоторые индивидуумы меня обзывали паникёром, торопыгой, нервяком и шизофреником. Подлый поклёп! Деятельный, порывистый холерик – это да.

Зевая, я едва не вывихнул челюсть.

Пару… ну, тройку часиков посплю и – вперёд. Осталось мало времени. Надо ведь ещё сдать рукопись, отредактировать и запустить в тираж. Успею! Светлая голова важнее.

Упав на диван, я погрузился в сон.

***

…За окном раздался крик.

– Даже не подумаю!

Крик повторился. Такие звуки может издавать кошка и… маленький ребёнок. Едва не запутавшись в ногах, я направился в зал. В голове гудело, как в трансформаторной будке. Прижавшись лбом к стеклу, не почувствовал ожидаемой прохлады.

Ого! Никто не мучил беззащитного младенца – что порадовало, – а вот с кошкой моя первоначальная догадка подтвердилась. Но только не с количеством. Кошек возле пятиэтажки было много, и они прибывали. Первый крик был, видимо, сигналом для остальных, и двор накрыло рёвом.

Кошачья свадьба, что ли? Хм… С приглашёнными гостями? Версия была заведомо мёртворожденной. Не бывает, в племени лохматых индивидуалистов и хвостатых эгоистов, такого.

Количество мяукающих тварей возрастало. Если сначала площадку облюбовали их бесхозные и облезлые представители, то теперь в поле зрения появились еще и холёные, пушистые, толстые и самодовольные экземпляры. Живо смешиваясь с дворовыми, они щедро вплетали в общий, далеко не музыкальный хор свои нотки. Я глянул выше.

На крыше пятиэтажки напротив несколько низкорослых типов в спецовках монтировали очередную спутниковую тарелку. Кособоко и неловко двигаясь; они совершенно не обращали внимания на происходящее внизу. Странно!

Кошек стало просто неприлично много. В копошащейся разноцветной куче проглядывал то глупый оранжевый бант, то чёрные ошейники от блох, то блестящие медальки.

Кошачье племя знает магию, пользуется ею в своих целях, но совершенно лишено лидеров и желания действовать по чьему-либо наущению и уж, тем более, организованно. Кто же это настолько сильный и авторитетный сумел подчинить их?

Асфальт, детская площадка и три припаркованных у дома машины исчезли под телами измученных каторжным пением кошек. Я присвистнул. Неужто все городские кошки тут собрались? И куда только смотрят коммунальные службы? А котяры – нет, чтобы, как заведено, драться, – вытянули вверх морды и орут, орут, орут…

Оп-ля! Я отпрянул от окна. А ведь кошки-то смотрят и орут на меня. Предупреждение из лёгкого недоразумения начало вырастать в мощно спланированную акцию.

Я оглянулся. В комнате заметно потемнело. Отовсюду наползли зыбкие тени. Хм, а откуда тут взялась связка жизнерадостных разноцветных шариков?

Я вернулся к компьютеру и уставился на экран. Заставка поменялась. Вместо гордо реющего флага Донской республики на багровом фоне появился эльф, сверху и снизу сдавленный кусками хлеба. Бутерброд. Офигенно смешно! Правда, остроухому, судя по выпученным глазам и неестественному цвету лица, вероятно, не очень.

Кто?

Я задумался. Договора о сотрудничестве я подписывал только с представителями кланов гномов, эльфов и орков. Больше ни с кем!

Территории, где происходило действие моих романов, подходили именно им. Донская республика обладает и шахтами – утехой гномов, и степями – жизненным пространством орков, и лесами – исконным местом обитания эльфов. Я точно знаю, что мой коллега в Сибири расписывает в романах пришествие троллей, драконов и лепреконов. Янек – польский фэнтезист – готовит почву для скорого прихода гоблинов – не забыть сказать, своему: «Да пошел ты!», чтобы валил в Польшу, – а также огров и хоббитов. Вервольфы и вампиры – удел чехов и румын. Крым Светлана готовила для ещё одного гномьего клана, и брюхочухов с кентаврами.

Остальным мелким расам были предложены земли на Дальнем Востоке, в Антарктиде, Центральной Африке, австралийских пустынях и Океании.