Виктор вскрыл конверт, бегло прочитал несколько исписанных листов. В руках он держал последний вкладыш. Это был черно-белый снимок: горная долина, разделённая рекой; на широком разливе русла топорщится остров; между его скал зажат небольшой храм. Виктор перевернул снимок: «Храм Иоанна Богослова. Горный Алтай, с. Чемал. 1917 г.»
– …и на сем камне Я построю церковь Мою, и врата ада не одолеют её, – с хрипотцой вспомнился завет из сна.
Он обратно убрал в конверт все бумаги. Взглянул на жену, хлюпавшую от «злого» лука, поправил очки и перевёл взгляд в сторону окна. Ночное послание обрело смысл.
* * *
Красный автобус петлял на подъёме в горку. Асфальт скрывался в тени соснового бора и по обочинам был присыпан прошлогодней хвоей. Небольшой горный выступ, на который поднималась автомобильная дорога, одной стороной был прижат крупным селом; противоположной – покатым склоном мчался в бурный поток Катуни.
Ырысту стоял в салоне, лицо его было обращено к туристам. Он самозабвенно посвящал публику в историю семейства Павловых. Почти все испытывали напряженное внимание, ловили каждое слово гида и одновременно – виды за окном. Двадцать минут дороги пронеслись за пять.
Через мгновение автобус остановился на самой верхней точки подъёма. Здесь асфальт переходил в грунтовую тропку. На небольшой парковке почти не было свободных мест. Опушку хвойного бора занимали автомобили, сувенирные лавки и чайные. Всюду сновали туристы.
Пока все, кто приехал на «красном железном коне», собирались с вещами и мыслями для духовной прогулки, Ырысту перегнулся через спинку переднего сидения. Соседнее от водителя кресло было завалено вещами.
– Миледи, всё ещё спишь?
Парень слегка похлопал по лежавшей красной кофте. Мяукнув, из рукава показалась усатая морда.
– Однако погода испортиться. К дождю она у тебя всегда такая сонная, – сказал водитель, выдыхая дым.
– Нет, просто она немного лентяйка. Да, Миледи? Но если и будем мокнуть, то только вместе с тобой.
Ырысту уложил кошку себе на затылок. Почти не открывая глаз, маслянистым чёрным атласом она свисала по обе стороны от хозяйской шеи. Женщины зашлись в звуках умиления.
– С собой – только самое необходимое. Прогулка займёт несколько часов, – жестом руки Ырысту пригласил всех следовать за ним. – Кстати, именно в этом лесу Павловы провели первое время, когда…
Ырысту, продолжая свой рассказ, пересёк оживлённый пятачок и увлёк за собой двенадцать человек. Все они вышли на стёжку между вековыми стволами. Почти прямой линией она тянулась через густой сосновый бор. Тропа начиналась там, где заканчивался асфальт, скатывалась с горки – и обрывалась внизу: у деревянного настила, ведущего к острову Патмос.
В лесу был час-пик и люди целыми группами двигались то вниз, то вверх по дорожке. Кто-то фотографировался в обнимку с деревьями; некоторые останавливались, чтобы перевести дух; а чей-то ребёнок закатил истерику и требовал мороженного.
Олег шёл позади всех: он активно набирал текстовые сообщения. На территории «Лунного берега» нет сотовой связи, а вай-фай слабый донельзя. По итогу: при въезде в Чемал, как только телефон поймал устойчивый сигнал, мессенджеры разом прорвало на сообщения за последние несколько дней. Лариса семенила в середине группы, но старалась урвать всю информацию, которая слетала с уст экскурсовода. Ырысту шагал впереди. На парковке он надел красную толстовку. По ней туристам было легко держать его в поле видимости и не потеряться в трёх соснах. Аня держалась гида и шла с ним в ногу. Миледи покачивалась в такт хозяйским шагам.
Утреннее солнце изрядно прогрело воздух. Тем приятнее всем было идти по тенистой дорожке. Вокруг стоял галдёж голосов, перемешанный с щебетанием птиц.
Туристы подошли к деревянному настилу. От него до острова оставалась не больше пятидесяти метров. Гид призвал всех остановиться – ждали нескольких отстающих. Это была дама с подростком. Бабушка и внук – судя по значительной разнице в возрасте.
Аня решила осмотреться. Буквально на несколько шагов она сдвинулась в сторону от оживлённой тропы. Справа от неё свой век доживал покосившейся забор, за ним – огород и несколько жилых домов. Обычный частный сектор, как и в любой другой деревне. Вдалеке – панорама на Чемал. Аня знала, что через это село она проезжала на такси от аэропорта до отеля. Но они с Олегом были в таком коматозе, что она совсем не помнила этой главной улицы, домов из прошлого века и цветущих яблонь с сиренью вдоль дороги.
Невольно в памяти всплыли виды родного Пенино. Но без тоски на сердце. Словно вот оно – прям напротив синих глаз.
Со стороны леса, поднимая с земли прошлогодние листья и кружа их вокруг могучих сосен, подбирался еле уловимый ветер. Его потоки миновали редкую посадку деревьев, освежили толпу людей на тропе и настигли свою цель.
Вдруг, девушке стало не по себе. Затылок сдавило, левое плечо пронзила секундная боль. Аня мгновенно обернулась – никого. Утром ей почудилось нечто подобное. Вот только сейчас она была абсолютно уверена, что кто-то произнёс её имя и коснулся плеча. Чей-то полушепот всё ещё звучал в ушах. Слева от тропы, где собиралась группа, ничего не было: сосны упирались в гору.
– Ырысту, а что там? – Аня указала на оголившиеся камни величиной с человека.
Они виднелись там, где последние от неё сосны встречались с горой. Создавалось впечатление, что каменные истуканы выложены в какую-то фигуру.
У Анны жаром обдало уши, шея покрылась гусиной кожей. Олег подошёл сзади и положил ладонь на её плечо.
– О, это? – гид подозвал подошедшую даму с пареньком и развернулся к остальным. – Это капище духов – обрядовое место для здешних алтайцев. Такие святилища – земля особой силы и почитания. Мы верим, что в подобных местах они могут устанавливать связь с духами природы и покойными предками. Вообще, интересно, что буквально в паре десятков метров здесь соседствуют две «святыни» разных конфессий: православия и, по сути, язычества.
– А VPN нужен для такой связи? – парень лет шестнадцати, с неестественным выражением лица нагло влез в разговор и уставился на гида. – Немного интима для нашего дрим-тима! – резким движением он задрал футболку и похлопал себя по надутому животу.
– А это что еще такое? – Ырысту опешил. Он смотрел на подростка и его бабушку: это были те, которые отстали от группы.
– Извините, он иногда так шутит, что совсем не смешно, – дама впилась глазами во внука. – Да, Ники? – и добавила. – Если честно – редко, когда смешно. В основном хочется плакать. От стыда. Мне.
Дама в возрасте, с благородным лицом, стройным станом и почти военной выправкой подтянула Ники к себе. Платком она вытерла ему уголки рта и заставила высморкаться. Всё это время парень то хмурил лоб, то растягивал губы в блаженной улыбке. Все непроизвольно окружили парочку и какое-то время наблюдали за этой нелепой мизансценой.
– И много таких мест на Алтае? – Аня стояла под солнцем, она застегнула куртку. Внезапно её взял озноб.
– Как сказать, – Ырысту переводил зачарованный взгляд от парочки к Анне. – В республике почти нет ни одного населенного пункта без православного храма или церкви: своеобразное наследие от Алтайской духовной миссии[22 - Миссия Русской православной церкви в Западной Сибири, открытая в 1828 году и положившая начало христианизации Горного Алтая.]. Не все они были построены возле капищ, но парочка таких найдётся.
Группа туристов продолжила идти за гидом. Через кроны деревьев уже отчётливо виднелся скалистый остров. Птичья трель разбавилась шумом речного потока: они приближались к берегу Катуни.
– Ясно. Но я имела ввиду другое: много ли на Алтае подобных капищ? – Анна оставила Олега и Лару немного позади и шла рядом с гидом.
Голова еще немного гудела. На затылке оставалось ощущение, будто кто-то давил большим пальцем.
– О, этого у нас полно. В одном только Чемале, – он поднял правую руку в сторону панорамы села, – я смогу насчитать штук двадцать. Но это уже другая история. А здесь мы ради этого.
Группа туристов вышла из бора и оказалась у кромки обрыва. Ырысту повернулся лицом к гостям, а из-за его спины открывался картинный пейзаж на остров. Патмос стоял ровно по центру горной Катуни и делил её бирюзовое русло на две части: небольшая протока уходила в сторону от основного потока реки, вдоль правого берега. Через этот малый водный рукав был перекинут подвесной мост. Он слегка раскачивался в такт шагам идущих по нему туристов: кто-то шёл в сторону острова – кто-то возвращался на берег.
На противоположной левом берегу реки, монолитом возвышался горный выступ. Над его пиками теснились серые тучи. Но небольшой клочок суши выигрышно стоял под солнечными софитами.
– Это и есть Патмос, – гид по-прежнему стоял к нему спиной, – и восстановленный Павловыми Храм Иоанна Богослова – то, о чём я рассказывал по пути в автобусе. – он встал в полуоборота, открывая вид на постройку для всех туристов. Они сделали шаг к ограждению. – Строительство было окончено в сентябре 2000 года, а в январе 2001 – состоялась первая рождественская служба.
– Ырысту, – Лариса подошла ближе к красной кофте, – неужели Виктор смог это всё отстроить по одному лишь архивному снимку?
Лара бывала здесь множество раз. Ни один из приездов к родителям её мужа не обходился без этого места. В основном Ларису привозил заботливый сын или свёкры. Но посетить остров с экскурсией – её второй опыт. В первый раз гидом была девушка. Голос её был настолько высоким и резким, что в ушах заслуженного учителя РФ – впрочем, как и у всех присутствующих в той поездке – наяривал звук перетирающегося пенопласта. Может Лариса и была в силах вынести эту вокальную экзекуцию, но многое из сказанного Ырысту она точно слышала впервые. Видно, что человек шарит.
– Тот самый краевед…, – не успел договорить парень.
– Аржан Амыров, – как-то само собой вырвалось у Лары.
– Совершенно верно, – не растерялся Ырысту и продолжил начатую мысль, – бывший одногруппник Павлова достал из местной библиотеки архивный план первоначального храма. Благодаря ему появился новодел.
Постройка была зажата между скалами острова. Храм довольно органично смотрелся на местности, и можно было подумать: слово божье пришло сюда одновременно с его творениями на третий день. А небольшая бытовка вообще не имела задней стенки: её роль выполняла одна из скал. По большому счёту, весь остров и был скалой. Не зря его когда-то обозвали греческим словом «патмос[23 - От греч. – скала.]».
Анна стояла со всеми на небольшой площадке. С её высоты весь остров можно было охватить одним взглядом. Излучины реки слегка слепили. Крыша храма озаряла золотом: её медные листы были отполированы до состояния зеркальной глади.
Анной двигал интерес личных открытий и свежих впечатлений. Это были важные пункты (не считая воли сугубо личных, семейных обстоятельств) и в том, чтобы податься на соблазнения Олега уехать с ним в горы, и в лёгком согласии на предложение Ларисы присоединиться к экскурсии. Но сейчас она робела перед святой обителью. Последнее время ей казалось, что она живёт вне религий. Что создатель не только не додал, но и лишил её важной части себя, части жизни.
– Кстати, обратите внимание на форму: остров напоминает треугольник, – Ырысту указательным пальцем начертил в воздухе три прямых линии. – Ну ладно, настало время для самостоятельной прогулки. Желающие могут зайти в храм: поставить свечи; посмотреть на иконы дореволюционного письма, – он глянул на часы и добавил. – У вас есть сорок пять минут. Собираемся там, – гид кивком указал на пятачок перед мостом: иконная лавка, несколько скамеек, кофе-автомат.
– Аня, ты идёшь? – Олег прислонился к мостовой опоре.
– Сходи без меня, – Аня ступила на деревянные доски. – Посмотрю на остров с середины моста.
– Олег, не откажете мне в помощи? – у Ларисы перехватывало дыхание от высоты. – Можно я возьму Вас под руку? – Лара застегнула зелёную ветровку, поправила рыжую прядь и продела руку под левый локоть Олега.
Они прошли вперёд со всеми, кто был с ними в автобусе. Аня, немного подождав, отправилась следом.
«Когда в последний раз, мой милый, ты так же, взяв меня под руку, прогуливался и держался настоящим кавалером, – обеими руками Аня перебирала по парапетам и старалась отвлечься от свиста ветра под ногами. – Никогда. Никогда ты не был обходительным со мной. Даже на людях. Как долго мы оба еще будем тянуть эту лямку?»
Мост слегка покачивался. Она взглянула под ноги. До Катуни метров десять – не меньше. Аня подняла голову, и из общего вида её взгляд выхватил скалу, стоявшую особняком. Сначала она подумала, что это мираж. Но, прищурив глаза, отчётливо разобрала контур изображения: в скале была выточена Дева Мария, с младенцем у левой груди. Барельеф смотрелся объёмным благодаря игре теней, а над головой Богородицы отсвечивала золотая дуга.
«Как же символично, – думала Анна, – что у острова форма треугольника. Словно этот клочок суши определяет понимание Святой Троицы: Отца, Сына и Святого Духа. Скрепляет их в высшее единство любви и наконечником духовной стрелы несёт по кипящей бирюзе Катуни через алтайские земли, – она достала телефон и сфотографировала образ святой. – Что может быть чище и подлинней любви матери к собственному ребёнку? Способен ли ребёнок любить свою мать так же сильно и безвозмездно, как она его. Богородица и Иисус. Мать и дитя. Мама. Где вы теперь с бабушкой?»
Аня смотрела на храм. Хоть она и не была примерной прихожанкой, но с Церковью её связывало детство. И всякий православный символ неволей уносил её в ранние воспоминания.
Ане было пять лет, когда она узрела святые лики в золотых оправах. В то время её сознание одолевали то ли изобретательная детская фантазия, то ли приснившийся ужас, подкрепленный страхом темноты.
– Ребёнок совсем извёлся от кошмаров, – Роза стращала свою дочь. – Сама ведь не спит, и нам с тобой покоя нет.
– Это не смертельно, мам. – Лиля пила чай. Голова лежала на ладони, под глазами опухло. – У неё зубы режутся. И фантазия – дай боже!
– Ох, Лиля, и не знаю я. Её все рожи какие-то мерещатся. А вдруг заболевает Анютка-то наша? Бесы бьют её!
– Верно говоришь, мать. Я даже знаю где она их видит.
– Где же енто?! – немолодая Роза ухватилась за грудь.
– А в телевизоре твоём! Её ведь и за уши не оттащить! На пару с ней смотрите всю эту мистику-херистику, а потом обе без сна ходите!
Лиля со стуком поставила чашку чая. Полуночное бдение перевалило за три часа. Она подошла к раскочегаренной печи и взялась подбросить в неё несколько поленьев.
Роза перегнулась через стол, накрыла дочкину чашку блюдцем и двумя перстами вывела в воздухе крест.
– Хочешь, – сказала Лиля, закрывая дверцу печки, – веди свою внучку в храм. Ты это любишь.
Через несколько дней отец Георгий стоял у входа и встречал прихожан по случаю Всенощного бдения. Он с любопытством глядел на чудную внешность девчонки: узкий разрез синих глаз, тёмная коса и золотая кожа. Наместник господа смерил сравнивающим взглядом ее и темноглазую русинку Розу Ильинишну Логинову.
– Все мы вровень перед Господом Богом нашим, – сказал Георгий и ладонью пригласил их в храм.
Так Аня впервые переступила порог божьей обители. А возвращаясь с церкви под петушиный ор, измождённая от спёртого воздуха с привкусом ладана и уставших ног, Аня ничком пала в кровать.
Мать с бабушкой были преисполнены благодарностью за избавление от ночных страданий для всего семейства.
9
Солнце затянуло аспидными облаками. Погода изменилась и воздух наполнился кружащей голову свежестью.
Аня забрала свой американо с кофе-автомата и устроилась в углу балкончика. Она сидела на скамейке под кроной могучей сосны, окружённой запахом смолы и прелой хвои. Напротив неё туча стремительно наползала на гору. Где-то слева взвизгивали туристки от подёргиваний моста.
Аня достала телефон: еще в автобусе ей пришло сообщение. Но она не стала отвлекаться от рассказа Ырысту и решила, что ответит позже. Сообщение было от Олеси: «Привет, Анютка. Как ваш романти?к на Алтае? Надеюсь, болончик пока не пригодился=)»
Аня уже и забыла про Олесины дары: перцовый баллон и карты местного художника. Подарки так и остались лежать в её сумке.
Девушка быстро набрала ответ: «Привет, кудесница леса Олеся!=) Всё хорошо. Уболтала своего на экскурсию. Сейчас на острове Патмос. Была здесь? Баллончик не вскрывала, но он всегда при мне)»
– Кажется, Вы не стали заходить внутрь??
Аня приподняла голову. Рядом с ней сидел незнакомец с кучерявой копной волос, на носу – очки для зрения.
– На мосту что-то голова пошла кругом, – она убрала телефон в карман куртки. Стало прохладнее. – Я его и так хорошо разглядела, – Аня кивком указала на храм. Мужчина не сводил с неё глаз.
– Не страшно. В следующий раз обязательно зайдите, – мужчина смотрел на Анну, но взгляд его был отстранённым.
– Вряд ли я сюда вернусь, – она пожала плечами.
Они по прежнему сидели вдвоём. Люди кучковались у иконных лавок. Ырысту стоял в стороне: потягивал чай, поглаживая питомца на своих плечах. Морось плавно ложилась на землю, словно паутина.
– Поначалу кажется, что оказаться в этих горах – дело случая. Как бы не так, – мужской голос был степенным и монотонным. – Алтай меняет судьбы людей исподволь, не спеша. Да и сами люди – уже не те, что прежде.
Аня присмотрелась к собеседнику. На вид лет шестьдесят – не больше. Его кучерявые волосы были легкими, как пух, и двигались в такт каждого движения головы. Говорил он немного заторможенно, словно по слогам. Аня обратила внимание на его одежду: она была вполне заурядной и казалось, что была не к месту. Будто он одет не по погоде или даже – не по сезону: сине-белая рубаха с коротким рукавом, льняные брюки и кожаные плетёные туфли коричневого цвета. Через плечо, на кожаном ремне, болтался фотоаппарат.
– Представьте, приехать из большого города в такую глушь и остаться здесь жить. Слепая вера! – он слегка повысил голос и развёл руки в сторону. – Зимовать в сарае с буржуйкой и с толикой надежды о скорой постройке.
На секунду Аня отвлеклась от загадочного собеседника. Она повернула голову в сторону гида, перевела взгляд на часы. Решила попрощаться с соседом по скамейке, но его и след простыл – она сидела одна.
Вдруг с другой стороны голос:
– Какой красивой была Гаичка на венчании. Как много было гостей.
От неожиданности, Аня дёрнулась и плеснула на себя кофе. Она повернулась. Незнакомец стоял к ней спиной, между парапетом и скамейкой. Лицо его смотрело в сторону Патмоса.
– Я этого не знала. Хотя, может я упустила что-то из рассказа гида. Они с Виктором по-прежнему здесь?
Анна пыталась всмотреться в мужское лицо, но его образ ускользал. Глаза, рот, уши – всё это она могла увидеть. Но детали, какие-то особенные черты не давали о себе знать.
– Моя группа! Кто приехал со мной – нам пора собираться! – Ырысту окружили туристы, он зазывал оставшихся у моста.
Мужчина с фотоаппаратом по прежнему стоял у бордюра. Казалось, что он был захвачен собственными мыслями. Они уносили его в глубины памяти и отсекали от всего происходившего вокруг. Аня не решилась его потревожить и бесшумно скользнула прочь.
Лариса убирала в сумку купленные свечи, Олег стоял в стороне с прижатым к уху телефоном. Все двенадцать туристов стягивались к своему экскурсоводу.
– Ырысту, это правда, что Павловы здесь повенчались? – Аня старалась держаться широких шагов их гида. Они миновали забор, вышли на тропу и приближались к лесу.
– Успели прочитать, пока нас ждали?
