– Где ты с ним познакомилась?
– В клубе «Росси».
– Это что за клуб такой?
Моника скривилась, словно я спросила какую-то глупость. Она взяла меня за руку и повела к аудитории. По пути нам попадались школьники, которые с любопытством рассматривали нас.
– Что значит, что за клуб? Это самый популярный клуб в Милане!
– Замечательно, – я раздраженно фыркнула, – значит, ты развлекалась с каким-то парнем в клубе, пока меня сторожит твой брат?
– Не я сбежала в другой штат в пятнадцать лет.
Я от отчаяния и обиды взвыла. Раздался звонок, и мы с подругой зашли в аудиторию.
День прошел, на удивление, быстро. Мы познакомились с классом, поговорили с директором и к назначенному времени нас забрал Хосе. Легкая щетина придавала ему больше мужественности. Я посмотрела на него и обратила внимание на кровоподтёк на шее. Хосе, заметив это, виновато улыбнулся мне и прикрыл воротником. Моника громко фыркнула.
– Извращенец, – она толкнула его и плюхнулась на заднее сидение. Когда я присоединилась к ней, открывая бутылку с водой и поднося её к губам, она прошептала, – знаешь, Андреа, я раньше мечтала, чтобы мой братец связал свою жизнь с твоей семьей. Но я рассчитывала, что его женщиной будешь ты.
Я поперхнулась. Со взглядом полного непонимания и дичайшего удивления я уставилась на подругу. Та лишь только невинно пожала плечами.
– А что? Так мы были бы еще ближе.
– Твой брат для меня слишком стар. – Она закатила глаза и положила свою руку мне на плечо. – Прекрати это. Убери руку.
– Я же говорю: мы –тактильные люди.
– Да заметила я, заметила.
Все это время мой личный телохранитель разговаривал с кем-то по телефону. Закончив разговор, он открыл пассажирскую дверь с моей стороны и, извинившись, сказал, что домой мы поедем в компании нашего водителя Антонио. А сам он поедет встречать какого-то важного гостя. Видимо, это тот самый важный гость, ради которого я должна быть на семейном ужине.
К слову, с того момента, как я узнала, что мои родители супруги только на бумаге, я стала люто ненавидеть семейные праздники, семейные ужины и любые выходы в свет. В общем, все места, где мне приходилось закрывать глаза на слащавую отвратительную игру моих родителей в возлюбленных, вызывали у меня только рвотные позывы.
По приезду домой, меня тут же смутила суета. Слишком много прислуги было в этом доме. Мама что-то кричала из столовой, мимо меня проносились женщины со скатертями и другими аксессуарами. Какая-то женщина помогла мне раздеться и молча повела меня в комнату. Там она вытащила из моего гардероба пару новых платьев и положила на мою кровать.
Тут же открылась дверь и показалась моя мама. Она оглядела меня с ног до головы, а потом кивнула женщине.
– Луиза, вижу вы уже начали. Замечательно.
– Я тут, мам. – Я нервно повела плечом, когда Луиза начала помогать мне раздеваться.
– Конечно, доченька. – Она мило улыбнулась, но эта улыбка не вызывала у меня никаких положительных эмоций.
– Снова придется играть?
Она удивленно вскинула брови и настороженно посмотрела на женщину, которая старательно пыталась стянуть с меня кардиган.
– Вся наша жизнь – игра, дорогая. Одевайся и через час жду тебя в столовой.
Я покорилась Луизе. Быстро переодевшись, села за туалетный столик и стала принимать косметические ванны. Мне нравилось, когда умелые руки вершили красоту на моем и так красивом лице.
Мой телефон зазвонил в сумке. Извинившись перед женщиной, я достала его из рюкзака и приняла звонок Моники. Та что-то взволнованно лепетала, но ни единого слова я разобрать не могла.
– Моника! – Рявкнула я, от чего дрогнула рука Луизы и она, ругнувшись, принялась поправлять макияж. – Извините, – прошептала я женщине. – Моника, давай помедленнее.
– Я знаю, кто сегодня приедет к вам вместе с отцом.
– Очередной банкир или капитан дальнего плаванья, – я многозначно повела бровями, усмехаясь сама себе.
– Если бы! Ты сидишь? Нет! Лучше сядь, иначе ты упадешь! – Она была так взволнованна, что я терялась в догадках. Бред Питт? Джеймс Мак-Эвой?
– Кто, черт тебя дери, Моника?
– Стефано Россини.
Она произнесла его имя на выдохе, и в ту же минуту воздух в моих легких кончился. Я ухватилась за запястье Луизы, останавливая её. Та вздернула бровь и с глазами, полными непонимания, уставилась на меня.
– Ты жива там? – послышался тонкий голосок подруги. Я все еще не дышала. – Эй! Андреа! Я не хочу быть причиной твоей смерти!
– Повтори, – охрипшим голосом произнесла я. На той стороне трубки послышался протяжный вздох.
– Твой отец позвал в гости Стефано Россини.
– Ужин теперь точно покажется мне каторгой.
– Я тебя умоляя, не пускай только слюни на его рубашку.
Её слова меня отрезвили. Я отпустила руку женщины и громко фыркнула. Воздух все еще казался очень тяжелым.
Из окна послышался шум подъезжающих машин. За ними последовали громкие хлопки дверей и мамин ликующий голос. Вся прислуга забегала в ускоренном темпе, словно танцуя. Я в панике обернулась к Луизе.
– Не переживайте, сеньорита. Стефано вы очень понравитесь.
Она сделала последние штрихи и развернула меня к зеркалу. Мои темно-каштановые волосы были убраны назад, открывая вид на тонкую шею. Черное платье в пол открывало мои ключицы, и вырез «сердце» вел завлекающую дорожку к моим небольшим, даже крошечным, грудям. Благодаря пуш-апу они выглядели на два размера больше.
Я усмехнулась. Какого же будет удивление будущего мужа, когда я предстану перед ним в неглиже. Эти изюминки не заметить даже под лупой.
Я провела ладонью по четко очерченной талии. Вырез от бедра казался элегантным и сексуальным. Меня словно готовили как один из любимых папиных мясных деликатесов. Я пренебрежительно скривилась.
– Если подарок готов, то можно подносить, так не кажется? – Луиза нахмурилась.
– Вы потрясающе выглядите.
– Я знаю. – Дерзко. Грубо. На мгновение мне даже стало стыдно, пока я не вспомнила ради чего весь этот сыр-бор.
Я вышла из своей комнаты и столкнулась с широкой спиной мужчины. Ойкнув, я сделала шаг назад и уперлась спиной в дверь. Он же медленно обернулся. Темные, я бы даже сказала, иссини черные волосы были аккуратно пострижены. Небольшая длина на макушке вилась и спадала на лоб, создавая легкую небрежность. Белая рубашка была расстегнута на первой пуговице, пиджак покоился на его руках. Черные, словно перья воронов, глаза насмешливо смотрели на меня. Губы медленно изогнулись в вежливой улыбке.
Я его узнала сразу. Передо мной стоял никто иной, как Стефано Россини.
Глава 2
– Простите, – я удивилась своему голосу. Он звучал так тихо, будто бы это я не я минуту назад возмущалась своему наряду. – Я не хотела.
– Ничего страшного. – Он склонил голову набок. – Вы, видимо, куда-то торопились.
– Совсем нет. Я, кажется, уже опоздала. – Мои щеки были пунцовыми от волнения. Ладони вспотели, и я попыталась незаметно вытереть их о платье. – Я должна была встретить вас внизу.
– А я в машине умудрился пролить кофе на свой пиджак. Как неуклюже, – он неловко усмехнулся и его образ брутального сильного мужчины рассыпался. Стефано на миг показался застенчивым парнем. Очень ухоженным парнем. – Вот искал, где у вас здесь уборная.
– Прямо и налево, – жестикулируя, ответила я. – А разве мама вам не сказала?
– Франческа? Она мне сказала, но я, – он усмехнулся и склонил голову. – Я не понял. – Я замялась. Смущенно улыбнувшись, я стала оглядывать стены коридора, окрашенного в кремовый цвет. Уровень неловкости зашкаливал и, видимо, мужчина это тоже почувствовал. – Что ж, спасибо… – Он хотел назвать меня по имени, но, судя по всему, не знал его.
– Андреа, – на выдохе произнесла я и почувствовала укол разочарования.
– Андреа, – повторил он и поклонился, скрываясь из виду за массивной дверью, ведущей в ванную комнату.
Тем же временем по лестнице поднимался отец. Увидев меня, его лицо озарилось улыбкой, столь редкой, что на мгновение я снова попала в детство, когда он катал меня на карете, покупал мне сладкую вату и не мог налюбоваться на мое измазанное липкое, но счастливое лицо. Я до сих пор помнила его теплые сухие губы на своих щеках и его терпкий, с нотками корицы, аромат духов. В прочем, духи у него так и не изменились с тех времен.
Я это почувствовала, когда папа подошел ко мне и крепко меня обнял. Его дорогой костюм был слегка помят, что говорило о том, что хозяин давно не переодевался. А еще, это говорило о том, что возможно в ночь на кануне отъезда он резвился с какой-нибудь моделью. В носу защекотало и к горлу стал подступать ком горечи. Ненавидела это чувство – чувство опустошения и дикого разочарования в тех, кого любила больше жизни.
Каким может быть идеал отношений, если я всю жизнь видела лишь иллюзию? И мои горе-родители даже не удосужились доиграть свой спектакль до конца.
– Ты такая красивая! Покрутись. – Папа взял меня за руку и покрутил вокруг своей оси. Я улыбалась, хоть глаза по-прежнему не разделяли радости отца.
– Думаю, тебе нужно переодеться. – Я с укором посмотрела на папу, а тот порозовел, словно поросенок. Удивительно, как такой представительный мужчина мог в миг покраснеть от замечания собственной дочери.
– Да, ты права, дочка. Ступай в столовую, там тебя ждут.
Отец направился в спальню, встретившись по пути со Стефано. Легкое удивление показалось на его лице, но потом оно тут же сменилось осознанием. Видимо, мой старик уже забыл о том, что его гость поднимался вытирать следы от кофе. Взгляд Стефано остановился на мне, и он лукаво улыбнулся. Точно так же, как улыбался на своих фотографиях. Мое сердце замерло, а лицо вспыхнуло.
– Я вас провожу, – еле выдавила из себя я и положила руку в подставленный мне локоть мужчины.
– Буду несказанно этому рад, – его черные глаза осматривали меня с ног до головы, в итоге остановившись на глазах. – Вы потрясающе выглядите, Андреа. Прошу прощения, что не сказал этого сразу.
Мы молча спустились по лестнице, свернули направо в сторону столовой. Когда я уже коснулась ручки двери, Стефано остановил меня за запястье и его холодная ладонь показалась мне неимоверно горячей. Я терялась при виде этого мужчины отчасти от того, что много ночей проводила в грезах о его горячих руках на своем теле. Пока мое тело было нетронутым, но людям было не обязательно об этом знать.
– Андреа, когда мой отец позвонил мне и сказал, что Моретти приглашает на ужин, я весьма удивился, ведь я далек от дел моего отца. Правда сейчас я очень рад, что согласился поучаствовать в их маленькой авантюре.
Маленькой авантюре? Что все это могло значить? Я нахмурилась, но потом выпрямилась и лучезарно улыбнулась. Удивительно, откуда во мне столько самообладания…
– По большому счету, я сама не знаю всех планов своего отца, – я отворила дверь в столовую, злясь на то, что банальную вещь этот «джентльмен» не додумался сделать.
Это оказался отвратительно скучный вечер. Бездарная актерская игра моих родителей спустя час дала трещину, и отец стал выпивать в три раза чаще. Мама нахально улыбалась Стефано, стараясь всячески коснуться его руки, а я… я считала минуты до того момента, пока этот гребаный вечер не закончится.
Единственное, что меня поистине радовало, что Стефано не обращал внимания на признаки внимания моей матери. Он тое дело бросал в мою сторону заинтересованные взгляды и спрашивал меня о моем детстве, моей школе, о моих планах на будущее и подобные вопросы. Один раз он даже спросил, если у меня молодой человек, но мои родители, на удивление, сплоченно громко фыркнули и сказали громкое «Нет!». Конечно, даже если бы у меня и был парень, мне бы пришлось соврать, ведь я хороший подарок, перевязанный черной лентой. Причину всего этого цирка я поняла спустя пять минут с начала ужина. А причина такова: мой отец пытался сосватать меня этому мужчине. Вопрос: зачем?
Меня морально убивало, как мой любящий всем сердцем отец пытался выторговать меня, продать подороже. И он даже заикнулся об этом, красиво завуалировав свои слова.
– Думаю, что связь между такими сильными семьями, как Россини и Моретти могла бы стать хорошим плотом для транспортировки грузов во Францию. Не так ли, Стефано?
Я усмехнулась.
Только транспортировки, папа?
Если бы они хоть немного знали историю этого парня, то давно бы поняли, что ему глубоко все равно на дела своего отца и старшего брата. Он далек от власти и всячески старался это показать.
– Я думаю, что мой отец считает так же. – Скрыв свою ухмылку за бокалом с виски, ответил мужчина. – А я считаю, что жениться нужно по любви. – Он повернул голову ко мне и подмигнул.
Я снова забыла, как дышать.
Он только что подмигнул мне, не так ли?
Я смущена и сконфужена. Но в одном он был не прав – в любви. Как бы сильно я не симпатизировала этому мужчине, я по-прежнему ссылалась на обыкновенное влечение мужчины и женщины.
Мама наигранно захохотала, восторгаясь его словам. Она в очередной раз коснулась его руки и, хлопая глазками, сладким голосом произнесла:
– Не поверите, Стефано. Я желаю своей дочери того же!
– В этом наши мнения схожи, – вежливо ответил он и убрал свою руку из-под ее.
Когда же на улице было темно, а фонари во всю освещали дорогу из только начавшихся опадающих листьев, мы проводили Стефано к его машине. Отец вежливо пожал ему руку, а мама попыталась обнять мужчину, но тот тоже пожал ее крохотную, по сравнению с его, ладонь. Разочарование читалось на лице женщины, но она тщательно пыталась его скрыть за маской вежливости.
Когда дело дошло до меня, он наклонился и поцеловал тыльную сторону моей ладони. Краем глаза я заметила, как мама вытянула губы в прямую линию, а отец благоговейно кивнул. Все шло так, как он и планировал. Легкое показывание кожи дурманило меня, но я все еще оставалась в своем уме.
– Приятно было познакомиться с вами, Андреа.
Его тихий бархатный голос вызывал мурашки в моем теле. Я застенчиво улыбнулась и ответила:
– Будем ждать вас снова, Стефано.
– До встречи. Хьюго, – он поклонился и сел в салон своего автомобиля.
Черный седан уносил дальше от нашего дома предмет моего обожания, а я, в свою очередь, щипала себя за руку, в надежде, что это не сон и что я не проснусь сейчас в холодном поту.
Папа накинул на мои плечи свой чистый пиджак и приобнял. Мама, выпрямившись и почувствовав себя третьим лишним, ушла обратно в дом.
– Прогуляемся? – тихо спросил он. Я лишь кивнула.
Он вел меня по тропинкам в нашем саду и молчал. Я рассматривала сад: ровно посаженные деревья, над которыми каждый день корпел наш садовник, прекрасные кустовые розы и ромашки, дорогие цветы с маленькими листочками и точно такими же маленькими цветами, небольшие грядочки домашней зелени и огромная сакура, напротив которой на приличном расстоянии стояла такая же большая ива. Под обоими деревьями стояли кованные скамейки. Поначалу его молчание было комфортным, пока оно не затянулось и не стало тягостным.
– Ты хотел о чем-то поговорить? – не вытерпела я. Папа протяжно вздохнул и усадил меня на скамейку около большого дерева сакуры. Всегда удивлялась тому, как это дерево могло существовать в наших условиях.
– Да, и разговор будет не из легких, дочь. – Он устало потер шею, а потом заключил свои руки в замок, опустив их на колени.
– Когда я женился на твоей матери, я был очарован её красотой, ее дерзким нравом. Да, как ты и сама знаешь, он был по расчету, но это не помешало нам родить на свет такого прекрасного человечка, как ты. – Он с любовью посмотрел на меня и, не сдержавшись, поцеловал меня в висок. – Я бы очень хотел, чтобы ты жила свободно. Закончила школу, поступила в университет, и мне бы очень не хотелось, чтобы наша с мамой история повторилась в твоей жизни.
– После такой речи должно следовать какое-то жирное «но», правда ведь?
