Постепенно я оживала, опять стала искать работу и возобновила контакты с некоторыми друзьями. На горизонте появилась Алла, моя старая школьная подруга, красивая, заводная, спортивная, порочная, немного нагловатая. Маркетолог в большой западной компании, которая занималась импортом европейских брэндовых шмоток.
– С твоей фигурой, Катерина, только на подиум, – она притаскивала мне одежду, которую доставала по очень низким ценам у себя в компании. От случившегося я действительно превратилась в карандашик, тоненький и длинный. Вещи моего размера, наверное, даже там у них никому не подходили, разве что только настоящим моделям. Я и сейчас почти в том же весе.
Она помогла мне устроиться к ним на работу в компанию в отдел логистики. Я написала об этом Егору. И понеслось.
– Ты что молчишь всю дорогу, Катерина? – спрашивает Глеб, – я два раза тебя уже спросил.
– Прости, я не слышала. Что спросил?
– Ты правда не останешься, если Фёдор тебе предложит приличное бабло?
– Где? Здесь? В Хабаровске? В Филиале?
– Ну, да. Ему нужен опытный человек с языками. Здесь же Китай близко.
Судя по его настойчивости, можно подумать, что он задание получил выспросить у меня, что я думаю по вопросу. Я как-то сразу не сообразила.
– Не знаю. Давай подождём, что он сам скажет. И вообще, проблемы надо решать по мере их поступления.
До офиса остаётся всего ничего.
ГЛАВА 8. Шампанское
После того, как разобрали отчёты, обсудили партнёров, взвесили наши примерные обороты на перспективу, Гришин объявляет перерыв. Павел Павлович, его старый приятель, который сотрудничает с Гришиным на договорной основе уже несколько лет, пожилой и юркий не по возрасту, ведёт нас обедать. Опять в китайский ресторан. Как по мне, то я бы лучше съела жареного цыплёнка и салат с помидорками.
Обед идёт, все болтают о красотах Хабаровска и куда сходить в свободное время. Приносят десерт. Китайцы не очень по десертам, они сладкое так себе едят, эклеров и наполеонов у них не водится, но что-то они приспособили. Гришин поддевает вилкой грушу в кляре и говорит:
– Катерина, есть идея открыть тут филиал нашей компании. Ты как смотришь на это предложение?
– Да мне Глеб уже дырку сделал в голове на эту тему, – отвечаю, – я какое имею к этой правильной идее отношение?
– Ну, Глеб – это Глеб, он финансист, а руководить компанией я тебе предлагаю. Повышение-с, значит. Квартиру дадим, зарплату повысим, командировки разные заграничные, персонал наберёшь. Ты в курсе всего уже, человек ответственный, грамотный.
Я сразу соображаю, что больше ему поставить некого. Либо родственники и близкие знакомые, включая друзей Валентины, не хотят, либо он и правда меня так прям ценит и доверяет, что дальше некуда.
– А Глеб тоже здесь останется, если что? – задаю вопрос.
– Он будет курировать, но сначала да, останется.
То есть он Глеба не спрашивает, с ним всё уже решено.
– Можем поговорить, но мне надо время подумать. Денёк хотя бы.
– А что изменится за денёк-то?
– Вот именно. По рукам?
Соглашается.
Идём обратно в гостиницу, Глеб вокруг меня прыгает, как будто я уже начальница. Чувствую себя как Шариков, понять толком ничего не могу, только в зеркало посмотреть. Спросить не у кого. Нет ли каких подводных камней в этой заманчивой перемене моего статуса?
– Вечером нас пригласили в гости, – с пустого места как-то говорит Глеб.
– В какие гости? К кому?
– У меня тут друзья работают, бизнесмены. Ресторан открывают.
– Китайский? – первое, что приходит в голову.
– Я не спросил. Какая разница? Тебе связи не помешают, они давно тут.
То есть они меня уже определили, а Глеб даже знакомых отыскал.
– Ты заметил, что Фёдор про Китай опять замял? – спрашиваю.
– Да фиг с ним. Пойдёшь?
– Конечно. Только передохну малость.
Вижу, что он доволен, как будто ещё одно поручение выполнил. Да, с финансистами этими надо быть начеку.
Иду в номер, заваливаюсь на кровать и смотрю на потолок. Что делать-то, Катерина? Соглашаться или нет? Это ж надо переехать в новый город, который не просто два часа езды от дома, а семь часов лёту.
Время летит. Переодеваюсь в ресторан. Спускаюсь вниз. Глеб уже стоит около ресепшена, в красивой кожаной куртке и коричневых брюках.
– Далеко?
– Нет, пять минут, – показывает он глазами на телефон в руке.
Идём
– Откуда ты этих друзей-то знаешь?
– Не важно. Смотри, вот и ресторанчик.
А ресторан-то оказался симпатичным, современным, но очень небольшим, один зал всего вместе с барной стойкой. Приличный такой полумрак. Глеб делает шаг в сторону бара, а я пока стою и озираюсь. Никто не подходит, хостес какая-нибудь и так далее.
– Что-то непохоже, что сегодня открытие, – пожимаю я плечами, но Глеб стоит далековато и не слышит.
Мимо проходит официант с подносом, я его спрашиваю:
– У вас сегодня есть мероприятие?
– Не понял вас.
– По поводу открытия ресторана.
– Так он год как работает уже.
– Ничего специального сегодня не планируется, верно?
– Вроде, нет.
Иду к Глебу.
– Мне вот официант сказал, что сегодня никаких мероприятий по поводу открытия ресторана не планируется.
– Да? – поднимает брови Глеб, – как не планируется?
– А знаешь почему не планируется? Я знаю.
– Почему? – улыбается Глеб.
– Потому что ресторану год.
– Прости меня, пожалуйста, но я очень хотел тебя сюда пригласить.
– Ну, Глеб!
– У меня сегодня день рождения. Тридцать второй.
– Паспорт с собой? – я уже перестаю ему особо верить.
Тут появляется из темноты хостес и ведёт нас к столику.
Почему я не в том месте и не с тем, с кем хотела бы быть? Глеб вцепился в меня клешнями и держит крепко. Второй раз про паспорт повторять, конечно, не буду. Какое это имеет значение? Вот с кем бы я действительно хотела быть сейчас?
Я представляю Егора на месте Глеба, и сердце чуть ли не щемит. Он так и стоит перед глазами в том облике, в котором видела его на закрытии выставки. «Я пришёл к тебе с добром». А я так и не знаю, с каким добром.
Интересно, у него поменялся телефон с тех пор? У меня нет. И где он живёт сейчас? И что вообще у него происходит в жизни? Но зачем это мне? Боюсь себе признаться, что встреча произвела на меня неизгладимое впечатление, и тело опять предаёт.
– Ты будешь шампанское? – спрашивает Глеб.
– Да, давай! Ты вечером родился или утром?
– Не помню, – хмыкает.
– Я хочу тебе пожелать наполненной и счастливой личной жизни. Я женщина, мне можно такое пожелать. И чтобы ты там был царём, у которого всё есть: и казна, и армия, и академия, и школа. Ну, и самого верного и красивого премьер-министра.
Мы чокаемся.
Я слышу смс-ку в телефоне. Гришин, наверное. Открываю сумку, достаю телефон. Глеб читает меню.
«Ты где, Кити?» – написано в сообщении.
Я выключаю телефон.
ГЛАВА 9. Дуй!
Сижу весь вечер как на иголках. Есть не хочется. Пить я не люблю, и так хватает разных отключек и качелей. Мне нравятся только первые глотки, и одного бокала всегда достаточно.
Глеб рассказывает, как попал на работу к Фёдору. По-моему, сочиняет. Я слышала, что он сын подруги Валентины, но у него другая версия. Он жмёт на свой профессионализм и восторг Фёдора от результатов его труда. Исчезнуть бы. Да хотя бы к себе в гостиницу. Посмотреть, с какого номера мне написал Егор. Настучать ему какую-нибудь загадочную бессмыслицу и ждать, что пришлёт в ответ.
Подходит официант, на подносе маленький кругленький тортик, на котором две свечи – две цифры: три и два. Уже горят.
– Ставьте в середину, – говорит ему Глеб.
– Желание загадал? – спрашиваю.
– Конечно.
– Дуй!
Погасить две свечи много сил не надо.
Ягодный лёгкий тортик-суфле с клубничным кремом, похожий на тот, что был однажды на моём дне рождения…
Когда я пришла к Алле в компанию, меня сразу определили в бухгалтерию. Дали стол, компьютер, объяснили, с какими программами работали, что входило в круг моих обязанностей, что отслеживать и прочая.
Я держалась тихо, скромно, изучала материал, голову не поднимала, знакомств особых не заводила из-за сплетен .
Не могу сказать, что коллектив был женским, мужиков было достаточно, особенно начальников отделов, маркетологов, и брэнд-менеджеров. Я даже удивилась, насколько большая была компания, и сколько там разных отделов.
Меня, конечно, заметили, я стала больше общаться, а к концу второго месяца знала всех, и меня знали все. Неизбежно.
Ждала Егора. Я всё ещё мало о нём знала. Мне приходилось собирать по крупицам, из обрывков фраз, историю его жизни. Мать была актрисой московского драматического театра, но бросила сцену из-за отца. Всю жизнь об этом жалела. Сцена такого же не прощает. Она ревнивая и властная повелительница. Ты предпочла меня благоустроенному быту? Предала? Получай тоску и зависть к тем, к кому я благосклонна. Ничто не сравнится с тем наслаждением, которое испытывает актёр, когда слышит шквал аплодисментов. Максима. А кем был его отец, я так и не поняла, кажется, чиновником.
Сразу, как вернулся из Греции, я переехала в его огромную квартиру рядом с Новодевичьим монастырём. Он меня даже не спросил, хочу я переезжать или нет.
– Кити, вещи собери к семи часам.
– В смысле? – не поняла я.
– Зимние пока не надо. В другой раз.
– Мы куда-то едем? Я же на работе.
– От меня до твоей работы намного ближе.
Тут только до меня дошло. Но переехать – это вам не в отпуск собраться. Я потом сто раз довозила всякие мелочи.
Мебели в квартире было немного, и от этого она казалась очень просторной. К нему часто приходили друзья и коллеги, но он меня этим не беспокоил – уважал моё личное пространство и закрытую дверь в комнату, то есть спальню. Мне нравилось там читать на мягком кресле или сидеть за компом.
