Белль прикусила губу. До неё начало доходить.
– Значит дедушка приводил вам людей… – внутри у неё всё похолодело.
Сирены рассмеялись, и морская волна окатила Белль белоснежной пеной.
– Когда-то давно – да, – пропели голоса. – Но мы никого не убивали. А потом Джеймс стал приносить нам пакетики с кровью.
«Банк крови», – поняла Белль. В детстве она несколько раз слышала, как мама спрашивала у дедушки, зачем он регулярно туда ходит.
– В следующий раз я тоже принесу вам кровь, – пообещала Белль, у которой сразу стало легче на душе.
– Мы будем тебе благодарны, сестрица, – пропели сирены, целуя её.
Когда Белль пришла домой, она чувствовала себя уже заметно лучше. Приняв душ, она щедро намазала ожог на пальцах и ладони дедушкиной мазью, остро пахнущей травами, и перемотала бинтом для верности, потом взяла учебник по философии и забралась с ним в постель.
Сначала чтение шло бодро. У Белль была хорошая память, и ей обычно хватало одного-двух прочтений, чтобы нужная информация запомнилась, особенно если тема была интересна ей. «Этический рационализм Сократа» был как раз одной из таких тем. Впрочем, Белль не была согласна в полной мере с древнегреческим философом: тот считал, что всякий безнравственный поступок происходит от незнания истины, что есть добро, а что зло. А зная, что есть добро, человек не поступит дурно. Белль знала: целовать людей и подчинять себе их волю дурно, но всё равно иногда так делала. Конечно, потом она всегда раскаивалась в этом, но тем не менее… В последний раз она поцеловала судью Моргана – незадолго от отменённого Молочного бала. С тех пор прошло пять месяцев. Белль много раз сдерживалась, чтобы не использовать чары на Гидеоне или других навязчивых ухажёрах. Ей хотелось быть лучше – ради себя, той Аннабелль, которая сможет быть с Фредериком, не ломая его волю. И вот сегодня все её мечты снова превратились в пепел. «Это нечестно! – подумала Белль, чувствуя, как к горлу подступает обида. – Почему это Камилла решает за меня и за него!»
Аннабелль раздражённо заёрзала на постели, потом уселась поудобнее и углубилась в чтение.
…Она уснула, уронив учебник на грудь, и её сон наполнился дивным ароматом золотых яблок, пленительно сладких и сочных, точно они выросли в самом Заповеднике.
Глава 5. День с Кевином
Наутро ожог почти перестал болеть и опухоль спала. Белль заново смазала руку мазью и сменила повязку. На завтрак без аппетита съела полпорции овсянки, оделась и пошла пешком на работу. Прогулка на свежем воздухе взбодрила её, и боль от ожога совсем стихла.
Подходя к «Клеверу и фиалке», Белль издалека неожиданно услышала знакомый мужской голос:
– Здесь работает самая красивая девушка Элфина? Роскошные каштановые кудри до поясницы, большие карие глаза, ресницы на полщеки. Носит лавандовое – безупречный вкус! Не видели?
Белль вбежала в кафе и бросилась навстречу стоявшему у барной стойки парню в светло-голубом джемпере.
– Кевин! – радостно воскликнула она.
Тот сгрёб её в объятья и приподнял над полом.
– Прелестно выглядишь, Бэмби, – сказал он. – И пахнешь, – добавил он, утыкаясь носом ей в шею и вдыхая фиалковый аромат.
– Спасибо, – хихикнула Белль. – Когда ты приехал? Откуда узнал, что я буду здесь? – Она взъерошила его подстриженные ёжиком рыжие волосы.
– Час назад, – ответил тот, жмурясь от удовольствия как кот. – Вики мне сказала. Решил сделать тебе сюрприз.
– У тебя получилось, Мушу, – не переставая улыбаться, произнесла Белль и коснулась россыпи веснушек на его щеках и носу. – Я ужасно рада тебя видеть! Ты надолго в Торнфилд?
– Завтра утром уже паро?м, – погрустнев, ответил Кевин. – Я приехал забрать руку. Нашёлся покупатель, представляешь?
– Та, шестипалая? – вспомнила Белль с восторгом.
– Да, представь! Она ему так понравилась! Сказал, что она будет отлично смотреться у него в вестибюле.
– Как ты будешь её перевозить? Она же гигантская.
– Заказчик оплатил грузчиков.
– Я очень рада за тебя, Кевин! – Белль улыбнулась и вновь обняла друга. – Я всегда говорила, что ты талантливый скульптор и тебя обязательно оценят по достоинству.
– Твоя вера в меня оказалась ужасно заразительной, Бэмби, – стискивая Белль в объятьях, ответил Кевин. – Я даже сам в себя поверил!
Белль засмеялась. Потом, услышав голос Джозефа Льюиса, вспомнила, что пришла на работу, и сказала:
– У меня смена начинается. Ты пока садись за наш столик, я скоро подойду и принесу твой любимый латте макиато.
Смена в компании Кевина пролетела незаметно. Пользуясь любой свободной минуткой (которых на самом деле было немного), Белль подсаживалась к другу за стол, и бывшие одноклассники болтали обо всём на свете как раньше. Для начала Белль, конечно же, расспросила Кевина об Элвисе. Это был пушистый рыжий и весьма самодовольный кот, которого Кевин завёл в выпускном классе. Элвис обожал Белль и за год очень к ней привязался, поэтому Кевин перед отъездом в Лондон предлагал оставить кота Белль. Но та с сожалением отказалась, так как летом и зимой почти не жила дома, да и вдобавок ко всему собиралась переезжать в Нью-Йорк. Элвис тяжело пережил расставание с Белль, хандрил полгода, и она невольно чувствовала за это вину: ведь все животные быстро привязываются к фейри. Но теперь кот оправился и даже немного раздобрел, став ещё более мягким и пушистым.
Аннабелль любила животных и мечтала однажды завести кошку или собаку, а может, сразу обоих. Но пока что она довольствовалась тем, что помогала торнфилдскому приюту для животных: ежемесячно Белль перечисляла небольшую сумму на его содержание и помогала обрести кошкам и собакам новый дом, потому что для неё было важно, чтобы каждое животное попало к хорошим людям.
Тем временем Кевин продолжил делиться новостями: он по-прежнему подрабатывал экскурсоводом для детей в «Лондонской галерее искусств», одна из его новых скульптур попала на крупную междугороднюю выставку в Лондоне, а Джош после десятка прослушиваний наконец устроился в оркестр при капелле. Виолончелисту найти место в оркестре всегда было трудно, и Джош немало времени и сил потратил на поиски, но теперь был совершенно счастлив.
– Я же на прошлой неделе был на модном показе в Лондоне, – вспомнил вдруг Кевин. – Roxanne's снова блистали, – он вытащил телефон и показал Белль фото моделей на подиуме. – Эстетствующие критики были довольны коллекцией.
– Ещё бы, – согласилась Белль, рассматривая снимки. – Очень красиво.
– Роксана передавала тебе привет. Всё повторяла, что ты спасла их.
– Она преувеличивает, – улыбнулась Белль. – Но я рада, что смогла помочь.
Кевин ещё в выпускных классах с восторгом рассказывал Белль о Roxanne's и их дизайнах начала десятых и всегда сетовал, что к середине двадцатых о них почти забыли. Дизайнеры и швеи уходили один за другим, больше не было никаких приглашений на недели моды даже внутри страны, кампания была разорена и увязла в долгах. Когда Кевин показал Белль старые работы Роксаны Уолт, основательницы бренда, Белль понравились природные мотивы коллекции, особенно тёмно-изумрудное платье, вдохновлённое урманом[18 - Пихтовый лес]. Позже друзья познакомились с Роксаной и даже созвонились с ней по видеосвязи. И вот год назад, в марте, Roxanne's приехали на Элфин за вдохновением, и Белль лично встретилась с Роксаной и её дочерью, которая тоже стала дизайнером одежды. Аннабелль так понравилась новая коллекция Roxanne's, созданная на Элфине, что она даже согласилась на фотосессию для продвижения бренда, чего никогда до этого не делала. В результате к Roxanne's вернулись слава и деньги (ещё бы – в их нарядах снялась последняя фейри!), и, конечно, миссис Уолт сполна заплатила Белль.
Некоторое время после выхода коллекции миссис Марч, чьи рабочие номер и почта были указаны для связи с последней фейри, отбивалась от звонков и писем с предложениями сотрудничества от разных модных домов. Это прекратилось только после того, как Белль сняла видео, в котором объяснила, что не планирует сотрудничать с дизайнерами и, если это изменится, её представители сами выйдут на связь. Белль тогда решила, что, если ей не будет хватать денег в Нью-Йорке, она сможет подработать моделью. Хотя этот вариант она оставляла на крайний случай: ей всегда претило повышенное внимание к её телу.
За окнами темнело, людей в кафе всё прибывало, и Белль больше не удавалось посидеть с Кевином.
– Значит, не хотите на основе кофе? – спросила Белль у девушки, которая никак не могла определиться с выбором напитка. – Тогда могу посоветовать грог или «Голубой блейзер».
– А что в «Голубом блейзере»?
– Шотландский виски, мёд, цедра, сок лимона и вода.
– Давайте. И фруктовую тарелку.
– Хорошо, приятного вечера.
Краем уха Белль услышала, как две молодые девушки, кажется, студентки, за столиком у окна в углу кафе негромко, но очень живо обсуждали так называемый «Исход» людей с Элфина весной и летом 1864 года. Тогда Торнфилд без видимых на то причин постепенно покинули три четверти человеческого населения.
– Ведьмам люди только мешали, – сказала первая девушка.
– Да, – поддакнула вторая. – У людей же нет магии, как у этих, – многозначительно добавила она, очевидно имея в виду фейри и, в частности, Белль.
– Даже не знаю, что было б, если бы не Адам… – произнесла первая. – Благодаря ему хотя бы никто не погиб.
– И как же он был горяч! – понизив голос, с придыханием произнесла вторая. – Ты читала «Притяжение тьмы»?
– Я не люблю пэйринг Адам-Айрин, – ответила первая. – Токсичные отношения – это не моё, и меня бесит Айрин. Ты слышала, что она превратила Адама в какого-то жуткого зверя за то, что он не захотел с ней быть?
– Не факт, никто ж его не видел, – с некоторым раздражением возразила вторая.
– Так, наверное, он давно умер…
Аннабелль успела подумать, что девушки неплохо осведомлены об истории Элфина, хотя и черпают свои сведения из не слишком надёжных источников, прежде, чем её окликнула другая посетительница:
– Девушка!
Белль всегда немного смешило, когда люди к ней так обращались: ведь всем было прекрасно известно имя единственной в мире фейри. Аннабелль подошла ближе и улыбнулась:
– Я слушаю вас.
– Мне латте на миндальном молоке и безглютеновую брускетту с лососем, –сказала брюнетка с выразительным взглядом, очерченным безукоризненно ровными «стрелками».
– Сожалею, у нас нет растительного молока, – ответила Белль. Краем уха она продолжала прислушиваться к разговору про Адама Спенсера: девушки рассуждали, была ли он виноват в том, что Айрин потеряла их общего сына или нет?
– Я на коровьем не пью, – посетительница не то капризно, не то брезгливо оттопырила нижнюю губу. – Молоко коровы предназначено только для телёнка.
Аннабелль понимающе кивнула и сказала:
– Могу посоветовать вам чай, – она развернула нас столе чайную карту, – или горячий шоколад.
Брюнетка досадливо цокнула языком и закатила глаза. Потом ответила:
– Ладно, давайте горный чай. А брускетта с лососем у вас хоть без глютена? – спросила она.
– Да, – с улыбкой успокоила её Белль. – Что-то ещё?
– Нет.
– Хорошего вечера.
«Надо будет всё-таки уговорить Джозефа купить пару пачек разного растительного молока, а то это уже четвёртый посетитель за неделю, – подумала Белль. – Уже даже интересно, какой вкус у кофе не на коровьем молоке».
– Мисс Тэйлор! – окликнули Белль.
Пропуская мимо ушей пошлые комплименты четырёх уже слегка подвыпивших друзей, Белль записала в блокнот их заказ: четыре бокала глинтвейна с острым перцем и мясная тарелка.
Направляясь к бару, Белль краем глаза увидела девочку лет десяти-двенадцати, жадно наблюдавшую за ней с улицы. У девочки были почти белые волосы, подстриженные под каре, и чёлка. Это была одна из учениц мисс Уэлш – Джо О’Лири. Отдав Робу барные заказы, Белль пошла позвать девочку внутрь, но той уже не было у кафе.
В этот момент у Белль в кармане фартука завибрировал мобильник.
– Добрый вечер, миссис Марч, – сказала она в трубку.
– Детка, сегодня у нас открытие «Аллеи тыкв» на площади и попозже открытие «Зимней сказки» для своих, – сказала старушка. – Мистер Купер попросил уточнить, ты будешь?
– Во сколько? – спросила Белль, проскользнув к столику Кевина.
– Тыквы в шесть вечера, открытие «Сказки» – в восемь.
– На тыквы я не успеваю, – ответила Белль, – да и не хочется: там будет слишком много людей, – добавила она. – А на открытие «Зимней сказки»… Подождите секундочку, – сказала она в мобильный и отключила микрофон. – Кевин, пойдёшь со мной на открытие «Зимней сказки»? Ненадолго.
– С удовольствием, Бэмби, – улыбнулся Кевин.
Белль кивнула и включила микрофон.
– Миссис Марч, я приду. И со мной будет Кевин Свон.
– Ох, Кеви приехал! – обрадовалась старушка. – Передавай ему привет. Ждём вас в восемь.
В шесть вечера, когда смена закончилась, Кевин проводил Белль до «Примуса», где она договорилась встретиться со своими туристами, обсудить детали похода и помочь им подобрать снаряжение. Условившись с Кевином, что тот заедет к ней домой на такси в половину восьмого, Белль вошла в «Примус».
В «Примусе» ожидаемо почти не было людей: только Крис, дедушка Пикман, рассматривающий у прилавка кошки[19 - Кошки (кошки альпинистские) – металлические приспособления для увеличения противоскольжения, обычно, при передвижении по снежно-ледовому рельефу.] с монозубьями, и двое подростков в другом зале, которые судя по разговору мерили треккинговые ботинки. Оставив коробку с карабинами[20 - Карабин имеет форму скобы с пружинной защёлкой. Может соединять две петли двух отдельных альпинистских верёвок и т.д. Является составным элементом страховки наряду с альпинистской верёвкой, страховочной системой.] и восьмёрками[21 - Восьмёрка – приспособление для организации страховки и спуска в альпинизме, скалолазании и т.д.], Крис вышел к Белль из-за стойки. Они обсудили начало грядущего сезона и скорую возможность сходить на сосульку[22 - Сосулька в ледолазании – замёрзший водопад, покрытая льдом скала.] с северной стороны Джоэля. Дедушка Пикман, услышав про ледолазание, тут же присоединился к разговору. Втроём они обсудили Слёзы сирен – сосульку над морем недалеко от «Приюта альбатроса», где начинался траверс хребта Ружейников, который никто до сих пор так и не прошёл целиком. Крис, рисуясь перед Белль, заявил, что в следующем сезоне обязательно пройдёт его. Белль натянуто улыбнулась, а дедушка Пикман прямо сказал, что Крису траверс не под силу.
– А кому под силу? – набычился Крис.
Белль знала, что он подумал про Капкейка, которому дедушка Пикман всегда открыто благоволил. Ведь вдобавок к ловкости и тренированности Капкейк своей энергией и харизмой балагура вызывал симпатию у многих. Особенно это стало заметно после того, как он погиб.
– Из живых, – добавил Крис, подтвердив догадку Белль.
– Фред Уайт, – невозмутимо ответил дедушка Пикман.
Белль удивилась: обычно старый альпинист ворчал на Фредерика и говорил, что у него нет почерка и он ходит маршруты как бездушный андроид.
– Конечно, мастер спорта, – пробурчал Крис разочаровано.
Белль повернулась к дедушке Пикману и напомнила с улыбкой:
– А вы говорили, что у него нет стиля.
