– Куда? – пробубнила я.
– На танцы! – Асли развалилась рядом и пристально посмотрела на свои ногти.
– Не хочу. – Недовольно откинув одеяло, я уставилась на нее, в ожидании ответа.
– Не будь такой вредной. Нас ждут. – Она перекатилась на живот и уставилась на меня исподлобья.
– Боже мой, Асли, что ты успела, пока я спала?
– Ничего. Просто решила завести пару новых знакомств. Для этого скачала приложение и нашла его, – она быстро нашла что-то в своем смартфоне и протянула экран ко мне. – Его зовут Доминик. Мы сегодня обедали, он пригласил на танцы в местный отель. Оказывается, здесь почти нет клубов, поэтому все активности проходят в отелях.
С фотографии томно смотрели черные глаза. Угольные волосы мужчины лет тридцати уложены в небрежную прическу, аккуратно постриженная борода навевала мысли о медвежьей доброте человека, но хитрый, отдающий фальшью лиса прищур совсем не гармонировал с красивым медово-сладким лицом. Он смутил меня с первого взгляда на фотографию, но я не сказала об этом ни слова. Наша с Асли дружба зиждилась на негласном, нигде непрописанном правиле невмешательства. По правде, мы стали так близки, потому что по большому счету ничего о своих внутренних кошмарах не рассказывали, но тем не менее все знали.
Мне достаточно было того, что Асли сбегала от тех, кто пытался о ней заботиться, проявлял искреннее беспокойство и чрезмерное внимание. Асли было достаточно того, что я теряла интерес ко всякому, в чьих мыслях прочно осел бы мой образ.
– Отлично… – пробормотала я, отводя морфиновый взгляд от фотографии.
– Тут, кстати, туристов больше, чем местных. Не знаю, досадно это или нет.
Асли вновь уткнулась в телефон, грызя ноготь. Даже в такие моменты она выглядела величаво, уж не знаю, как ей это удавалось. Она сняла полотенце с головы, светлые волосы влажными паклями, хлюпнув, упали на плечи.
– Дай мне пару часов, – глубоко зевнув я отвернулась на другой бок.
Я не собиралась никуда идти. Раз Асли отказывалась меня слушать, я решила растянуть время настолько, чтобы она устала ждать. По правде, выходить на улицу было страшно, там ждал суровый, дикий мир. Ждала та действительность, в которой у меня едет крыша. Таблетки отлично глушили бушующий ураган эмоций, хоть те и пробивались едва-едва, но все же слышимым эхом.
– Ну уж нет. Иди собирайся!
– Давай останемся дома. Посмотрим фильм, поедим вкусной гадости. Пожа-алуйста, – жалобно проскулила я и скорчила самую несчастную физиономию.
– Как-то неудобно отменять… – Она задумалась. Я почти видела мыслительные процессы, протекавшие в ее голове. – Ладно. Придумаю что-нибудь.
Взвесив все «за» и «против», Асли подскочила и нахмурив брови, пару раз ткнула в экран, а после приложила телефон к уху. Ее глаза округлились, когда гудки сменились «алло», отдававшим табаком и соблазнительной хрипотцой. Асли подала мне знак молчать, я покорно застегнула рот на замок и уставилась в потолок.
– Доминик… Да… Да, это Асли, – на том конце телефона послышался тихий смешок. – Как ты понял? А… Ну… Давай в другой раз? Да? Отлично, – просияла она. – Я договорилась, – отчиталась, завершив разговор.
– Он тебя не ждал, да? – Я победно вскинула бровь.
– Он не ждал нас. Говорит, когда одна подруга решает без другой, они никогда никуда не идут, – цокнула Асли.
– Фу. Стереотипный мужлан.
Сморщив нос, я потянулась за своим смартфоном проверить входящие уведомления. Мама интересовалась моим состоянием, брат спросил хорошо ли прошел полет. В общем-то все. Стало даже грустно, что за годы жизни в Лондоне, кроме Асли и двух огромных осушителей воздуха, так и не обзавелась друзьями, а все фишгардские знакомые успешно потерялись сразу после двух-трех обещаний о встрече.
– Обычный парень. Красивый, вообще-то, – слова Асли пронеслись мимо ушей.
Расположив голову так, что подбородок и щеки ощущались расплывшимся по груди мягким пудингом, открыла новостные порталы, хотелось узнать, что писали про нашествие ворон.
– Мне не нравятся такие. Даже несмотря на красивое личико, – прогнусавила я.
На мое удивление, ни единого упоминания такого странного, возможно, резонансного события, найти не удалось. Брови хмурились, взгляд скользил по заголовкам, датам, ключевым словам, но так ни на что не наткнулся.
– Вот как? Давно у тебя появился типаж? Расскажи мне тогда, кто в твоем вкусе? – Она вновь откинулась на кровать поверх одеяла, натянув его весом своего тела.
– Рори, – вырвалось само собой, а от воспоминаний по телу пронесся жар.
Мой взгляд застыл стеклянным объективом камеры, запечатлевшей тот самый образ: вытянутое лицо, тонкие губы, растянутые в улыбке до милейших складок на впалых щеках, взгляд теплый, как августовское солнце – греющий нежностью, пленяющий, дурманящий.
– Кто?
– Неважно, – подумав о том, что Клеменс разорвет меня на части за любовь всей жизни, я поспешила сменить тему. – Какой фильм будем смотреть?
– Отпуск по обмену.
– Ты серьезно?
– Серьезнее не бывает. Пошла готовить все. А ты соберись. Хватит валяться. – Асли уже стояла в дверях, как что-то вспомнила. – Ох! Погоди! – Она умчалась и вернулась быстрее, чем я успела понять ее. – Вот, – показала флакон. – Это какой-то местный бренд, но звучит лучше многих мировых. Попробуй. – По своему странному обыкновению, Асли распылила парфюм в воздух.
– Очень свежо и сладко…
– Вот и я в замешательстве, не могу распознать все ноты, но сочетание потрясающее. Я точно слышу дамасскую розу и ваниль с черным перцем. Но вот остальное… Кстати, не будь тут цветочной ноты, тебе бы подошло, – она распылила на запястье, взмахнула рукой и поднесла ее к лицу, затянувшись, как самой крепкой сигаретой, прикрыла глаза.
– Зато, кажется, тебе очень идет, – перекатившись на бок, я подперла голову рукой и уставилась на Асли.
Даже осознание, что отхвачу от Асли за длительное ожидание, не смогла отказать себе в горячей ванне. Включила воду, закинула, найденные в шкафчиках соли и бомбочки и залезла внутрь. Улечься сразу не получилось, снова переборщила с температурой. Но когда все же обуздала свои ощущения, погрузилась в кипяток, ощущая себя змеей, с которой сходит старая кожа.
Помню, как Рори читал мне какую-то книгу, пока я принимала ванну. Он водил рукой по воде, не касаясь меня, а его волшебный театральный голос всякий раз пробирал меня на смех. Кажется, он читал «Укрощение строптивой». И читал точно не мне.
Мысли о воронах не покидали, хоть и отошли на второй план. Мне нравилось думать, что я обуздала свое безумие, что совсем не такая, как те, кто бесповоротно терялся в объятиях шизофрении.
Игнорируя сосущую боль между ребрами, пока мы смотрели фильм, поедая третью пачку снеков, я обнимала мягкое одеяло.
– Как же хорош Джуд Лоу в этом фильме, – бубнила Асли.
Я лежала на ее коленях, рассыпая чипсы по всему дивану, и была как никогда рада, что Асли вняла моим мольбам. Мы включили гирлянды, из больших окон падал слабый свет города.
– А где он не хорош? Хочу еще что-нибудь посмотреть с Камерон Диас, – продолжая набивать рот, бормотала я.
– Она красивая. Как и Кейт.
– Ага.
– Кто такой Рори? – совершенно неожиданно спросила она, дожевав, отчего я едва не поперхнулась.
– Какой Рори? – просипела я.
– Ты говорила о каком-то Рори. Неужели нашла себе кого-то, а мне не сказала?
– Нет никакого Рори. Сама не пойму, почему назвала это имя. – упорно стараясь не дать крошкам пойти дальше по дыхательным путям, я чувствовала, как багровеют мои щеки и натужено кряхтела. Откашлявшись, громко шмыгнула, объясняться дальше не хотелось.
– А мне очень понравился Доминик, – неожиданно разоткровенничалась Асли. – Ты знаешь, папа всегда отлично отваживал от меня всех ухажеров. Удивлена, что до сих пор замуж не выдал… Кажется, я впервые чувствую себя свободной.
Всегда знала, что отец Асли склонен к гиперопеке, как и знала, что он безмерно хочет внуков. В конце концов, он должен убедиться, что дело всей его жизни не завершится на Асли, но так и не нашел для нее подходящей партии.
– А ты не пробовала говорить с ним? Ты ведь уже взрослая девочка.
– Пробовала, конечно. После смерти мамы он так зациклился на мне, не знаю, позволит ли он когда-нибудь выйти замуж.
От скорби в ее голосе мне стало некомфортно. Будто должна что-то сказать в поддержку, но как то часто бывает в таких моментах, голова оказалась не обременена подходящими словами.
– И чем тебе понравился Доминик? – И не нашла способа разрядить обстановку лучше, чем сменить тему.
Чувствовала себя отвратительной подругой, ведь несмотря на все желание помочь, эмпатичностью я никогда не отличалась. Сложно сопереживать кому-то, когда понятия не имеешь, что он испытывает, видишь только пустой лист, на котором делаешь несмелые наброски предполагаемых чувств, как художник, пишущий натюрморт с закрытыми глазами.
– Он… Не знаю, как описать. У него взгляд такой, будто он зрит в саму суть. Видит насквозь. А еще очень красивый и забавный. С ним было так легко. Будто уже сто лет знакомы. И я чувствую себя в безопасности рядом с ним.
В груди что-то щелкнуло. Слово, отдававшее запылившейся старью, позабытым вкусом детства на языке старика.
– А без него ты в опасности? – спросила я, хотя прекрасно понимала, о чем она говорит.
…а вместе с тем стала мишенью…
– Что ты… Нет, конечно. Но в последнее время мне часто бывает как-то не по себе.
– Это все стресс, – нашла я самое логичное оправдание, хотя сама не верила своим словам.
– Конечно. И за болтовней мы пропустили полфильма!
Асли лишь пыталась перевести тему, замять неудобный разговор. Сбежать от того, что ей неприятно – так она всегда поступала. Полагаю, в том была ее свобода: она не могла сбежать от отца, статуса наследницы Озтюрк, но могла заблокировать очередного недокавалера, не прийти на день рождения, даже если приняла приглашение, уволиться с работы дистанционно, будто там никогда и не работала.
– Ты же его наизусть знаешь, – возмутилась я, хотя и не планировала выводить ее на дальнейший разговор.
– Все, тс-с!
Я кинула в нее чипсину, не видела, куда та попала, но последовавший недовольный вскрик оставил сладостное ощущение гнусного отмщения, с которым я продолжила просмотр уже с меньшей тревогой в груди.
XIV
Никогда не любила задергивать шторы, предпочитая просыпаться и видеть город, а не кусок тряпья. А находясь в окружении величавых гор, вечнозеленых деревьев и свежести, закрываться от этого было сродни кощунству.
Солнце подпекало спину, отчего затылок покрывался легкой испариной, а футболка неприятно липла к телу. За пленой прикрытых глаз отчетливо ощущала, что проснулась я довольно поздно. При всем желании не могла сказать, когда чувствовала себя более выспавшейся. По телу разливалась легкость, впервые за долгое время не мучили кошмары.
Остекленевшие глаза Милоша тоже в ту ночь оставили меня, как и мысли о Клеменс. Вспомнив о ней, я резко присела на кровати и огляделась, боясь, что все это снова больной сон.
– Клеменс, – осторожно позвала я.
Разумеется, никто не откликнулся. Да и не мог, и не должен был.
Ноги опустились на мягкий коврик, по ступням растеклось небывалое удовольствие. Я подошла к окну, пока коленки предательски подкашивались, на улице было почти безлюдно. Лишь парень лет двадцати пяти шел мимо нашего дома. Он сразу почувствовал взгляд, ведь тут же посмотрел на меня в упор и помахал рукой. Я неловко ответила тем же, а после, проводила его взглядом, а после, схватив с прикроватной тумбы резинку, на которой оставались рыжие волоски, собрала половину в высокий пучок, чтобы убрать их от лица и пошла умываться.
Пришлось преодолевать желание вновь набрать ванну и полежать там до тех пор, пока пальцы не превратятся в изюм. Отсутствие такого удовольствия в съемных апартаментах ощущалось не так остро, как сейчас, когда ванна всегда была под боком. Долго и пусто изучала кафельную поверхность, но все же сумела удержать себя.
Асли уже готовила завтрак. Аромат глазуньи разносился по всему первому этажу и улавливался уже на лестнице.
– Доброе утро, – прохрипела я, потирая глаза, а на следующем шаге споткнулась о собственную ногу и преодолела последние две ступеньки перелетев через них.
Асли уже не обращала внимания на такие мелочи. Упасть на ровном месте, удариться там, где биться не о что, зацепить рукавом дверную ручку и прочие неприятности – в этом вся я.
– Доброе. Есть будешь? – Она улыбнулась, но не присущей лишь ей одной улыбкой, в этот раз она была слишком натуженная, совсем ненастоящая. А пролегшие под глазами синяки свидетельствовали о бессонной ночи.
Я коротко кивнула и села за обеденный стол. Хотелось помочь, утешить, но я не знала, что именно с ней происходит. Притом знала ее достаточно хорошо, чтобы не лезть со своей непрошеной заботой.
– Пойдем сегодня куда-нибудь? – спросила я, придерживая горячий пакетик и разливая чай из чайника, который Асли уже пристроила на столе.
– Куда ты хочешь?
– В город. По магазинам. Или на танцы. Я отдохнула и полна сил, хочу развлекаться, – осторожно поднесла чашку к губам.
– Значит, будем развлекаться, – она улыбнулась чуть искреннее, но тут же выронила из рук баночку с солью. – У тебя никогда не было чувства, – начала она, не оборачиваясь, и ненадолго задумалась. – Будто ты в себе не одна?
– Что?
Было. Еще как было.
– Неважно, я говорю глупости. Просто тут воздух совсем другой. Какой-то холодный, заряженный. Голова постоянно кружится, – она приложила левую руку ко лбу, правой снимая с конфорки сковороду.
– Тебе нужно отдохнуть. Здесь есть СПА? Я бы убила за массаж… – поставив чашку на блюдце, я сложила руки на столе, внимательно наблюдая за Асли.
– И почему мне кажется, что ты не шутишь? Про убила, – она тут же нервно рассмеялась. – Никогда не видела в тебе столько уверенности.
– Если честно, сегодня я себя чувствую особенно хорошо, – я пожала плечами.
– Значит буду этим пользоваться. Пойдем в бар? – игриво улыбнулась она, сделав волну плечами.
Асли расставила тарелки на столе и присела напротив, как оказалось, она успела приготовить еще и салат. Ее умелые руки всегда вызывали во мне искреннее восхищение. В Лондоне я редко бывала у нее в гостях, но точно знала, что в ее отеле большая кухня, куда впускают только персонал. Она часто ела в ресторанах. А я не могла и предположить, где и когда моя подруга научилась так готовить.
– Отлично. Можешь пригласить Доминика, – схватив вилку и нож, я втянула глубже аромат жаренных яиц и каких-то незнакомых специй, сладостно закатив глаза.
– Правда? – она удивленно вскинула брови, взглянув на меня с надеждой и подозрением.
– Конечно, – бросила я так, будто не я всегда была против ее ухажеров на наших совместных вылазках.
– Ты уверена? Тебе не будет одиноко?
– Я буду рада, если ты ненадолго переключишь свое внимание на кого-то еще. – Аккуратно вложив в рот кусок глазуньи, я блаженно прикрыла глаза и удовлетворенно вздохнула.
– Ты лучшая, знала?
– Конечно, – пробубнила я, набрасываясь на свежую булку из местной пекарни.
