XV
Асли притягивала все взгляды, в тот вечер было в ней что-то очень необычное, заставлявшее глядеть только на нее одну. Я не возражала. В брюках и закрытом топе с длинными рукавами я явно проигрывала Асли с ее свободной пудровой рубашкой и пыльно-розовой атласной юбкой, притягательно обтягивавшей бедра. Откровенно, мне хотелось лишь выпить и ненадолго забыться, усилить спокойствие эйфорией, отодвинуть проблемы настолько далеко, чтобы их не было видно.
– Он здесь! – пискнула Асли и улыбнулась еще шире.
– Оставить вас? – слишком бодро предложила я.
– Нет, погоди! Сначала познакомьтесь. Мне нужно твое благословение.
– Ты его и так получишь… – я закатила глаза, но все же улыбнулась. Приятно, когда моему мнению придают такое значение (хоть на подкорке разума сидела мысль, что на самом деле даже мое крайнее неудовлетворение выбором Асли не сыграет роли в ее решении остаться с ним или распрощаться).
– Пожа-алуйста, – она состроила щенячий взгляд. В тот момент резко весь мир поблек, остались лишь ее умоляющие глаза, буквально давившие своей волей.
– Ладно…
Наше знакомство прошло натужено. Доминик мило улыбался, расспрашивая меня об учебе и увлечениях, неловко подбирая дежурные темы разговора, будто ставя в голове галочки в справочнике «Как не нужно общаться с подругами девушки, которая тебе нравится. Пособие для чайников». Усмехнувшись своим мыслям, напоролась на вскинутые брови и взгляд с высока с темной полуулыбкой (иначе не скажешь) и, подняв руки в жесте «сдаюсь», наконец, оставила их наедине. Настолько, насколько можно быть наедине в людном баре.
Я проскользнула к барной стойке, где заказала сразу два мартини драй. Народу было так много, заполнен ли ни каждый дюйм помещения. От духоты кружилась голова, а пока я потягивала коктейль, в меня врезалось порядка пяти человек.
– Bitte eine Flasche Mineralwasser mit Zitrone[1], – прошуршало где-то позади меня так, будто парень шепнул мне на ухо.
Но на удивление, бармен все расслышал, ведь, показав большой палец вверх, уже скоро осторожно нарезал лимон тонкими слайсами и протолкнул их в бутыль. Нигде раньше не видела подобного.
По обе стороны от меня в стол уперлись жилистые руки, а их обладатель едва ли не навалился всем телом. От незнакомца пахло свежим парфюмом, но совсем ненавязчивым, будто он пару минут назад вышел из душа.
– Простите. Не хотел доставлять вам неудобств, но здесь слишком тесно, – в этот раз слова будоражащим шепотом были адресованы мне. Он говорил на превосходном английском.
Почему-то ни на миг не задумалась о том, каким образом он понял, что я не местная или по крайней мере не знаю немецкий.
Бармен протянул заказ и что-то по-дружески произнес по-немецки. Я предположила, что они знакомы, поэтому гость мог рассчитывать на «свойские» дополнения.
– Ничего. Я люблю неудобства, – выпалила я прежде, чем сообразила значение собственных слов.
Парень хмыкнул и, забрав бутыль воды с лимоном, отодвинулся от меня, а тепло его тела потерялось в удушающем жаре толпы. Я не знала ушел ли он или стоял чуть позади, смотрел на меня (мне бы того хотелось) или отвлекся на разговор с кем-то из своих. Хотелось украдкой разглядеть его, оценить насколько тот симпатичен. Он стоял чуть поодаль, беседуя с незнакомым мне мужчиной. Поддавшись любопытству, превозмогая неловкость и нервно покусывая губу, я сделала вид, что выискиваю кого-то среди посетителей, а сама украдкой скользила взглядом по мощному торсу, спрятанному под лонгсливом, широким чертам лица, пухлым губам, плюшевым, на вид волосам и небольшой бородке. А когда рискнула слегка коснуться взглядом его глаз, встретилась с непроницаемым выражением, в котором за стальной стеной черных зрачков не видно было совсем ничего. Меня поразила молния, либо ударило током. Я постаралась придать себе наиболее спокойное выражение лица, когда сказала:
– Асли нет?
А затем отвернулась к бару, заливаясь краской. Какая дурость. И перед кем я оправдывалась? Еще некоторое время даже не рисковала повернуться в толпу, боялась увидеть его.
– Hallo! Ehm… Ja. Ja… Danke[2], – голос Доминика, когда тот говорил на немецком, звучал иначе, но был достаточно узнаваем, чтобы я обернулась на небольшой выступ, служивший сценой. Там было довольно мало места, поэтому разместились только сам Доминик и какой-то парень за установкой. – Danke, – он широко улыбнулся. – Ich bin sehr front Sie zu sehen. Sollen wir anfangen?[3]– Толпа разразилась аплодисментами, музыка, едва хрипя, заструилась из больших динамиков, Доминик запел. – I wanna be your vacuum cleaner. Breathin' in your dust, I wanna be your Ford Cortina, I will never rust… [4], – широко улыбавшаяся Асли стояла в первом ряду и изящно пританцовывала в такт песни.
Сидевшая рядом со мной девушка, активно спорившая о чем-то со своей подругой, освободила стул. На ее место присел тот самый парень. Я узнала его по запаху, спасибо Асли за то, что научила обращать внимание на такие детали. Он коротко спросил, глядя куда-то за бар:
– Это мартини?
– Да, – прохрипела надломленным голосом.
– Ясно. Noch eins, bitte[5], – обратился он к бармену, указывая на мой бокал, тот кивнул и показал пальцем сначала один, потом два, три… Незнакомец оценивающе покосился на меня, а после показал в ответ три пальца. – Заглаживаю доставленные неудобства.
– Что это значит? – Выпалила я.
– Он сделает вам еще, – он кивнул на бармена.
– Не стоило, – стушевалась я.
Такое поведение казалось дикостью, сродни чему-то неприличному и даже оскорбительному, но почему-то от него было приятно получить презент.
Он осушил остатки своей бутылки крупными глотками, а я боролась с желанием, то и дело насильно отводя глаза от его шеи, на которой ровно пульсировала вена, и вздымался и опускался кадык.
– Еще раз простите, – он встал, коротко кивнул и вытащил из кармана свежую купюру, положил на стойку, а сам, не проронив больше ни единого слова, просто ушел и скрылся в толпе.
– All the other kids with the pumped up kicks, You better run, better run, outrun my gun[6], – Доминик уже завел следующую песню и выглядел таким счастливым, таким настоящим, что я без зазрения совести залюбовалась. Он был в своей стихии.
До конца вечера я скользила взглядом по лицам, выискивая того самого незнакомца. Хотелось поймать мимолетный, задержавшийся на мне всего на миг, взгляд черных глаз. Взгляд, который бы сказал, что я понравилась ему так же, как и он мне, что он будет скучать по моему образу и сожалеет, что уже к утру о нем не вспомнит. Короткий взгляд, который сказал бы, что мое одиночество – мой выбор. Но, судя по всему, в баре он больше не появлялся.
Опуская подробности, среди которых еще несколько пропущенных коктейлей, несколько шотов, текила, заливаемая барменом из бутылки сразу в рот и теплая дремота прямо на стойке, мы с Асли получили предложение отобедать в горах. А само это воспоминание отпечаталось на языке спиртным вкусом иной судьбоносной встречи.
XVI
О походах в горы я знала не больше, чем о квазарах. То есть, совсем ничего. Как оказалось, Асли в этом тоже далеко не профи. Мы собирали вещи, с минуты на минуту за нами должен был заехать Доминик.
– Не верю, что ты подбила меня на это, – ворчала я, сидя на диване и завязывая шнурки на кроссовках.
– Мы же технически в горах. Разве тебе не хочется подняться еще выше? – Она очень сосредоточено пыталась воткнуть бутыль воды в переполненный рюкзак.
– Хочется. Но я не такая спортивная как ты. – Закончив, вытянула ноги и оглядела результат своих трудов, пару раз стукнув ноги друг о друга.
– Не говори ерунды. Тем более с нами будут Ник и его хороший друг, который практически спец в подъемах.
– Не утешает. Однажды такой же спец позволил мне потеряться в лесу. – Я откинулась спиной на спинку, через плечо поглядывая на Асли.
– В этот раз я с тобой. Все будет хорошо, – бросила она и, обернувшись, улыбнулась.
За окном послышался звук автомобиля, а после и двойной гудок. Через пару минут Доминик вошел без стука, будто к себе домой. Я закатила глаза и повернулась поприветствовать его дежурным «привет», а вот Асли расплылась в более широкой улыбке. Но ее самообладание шло впереди, потому она слегка помахала рукой и так же коротко поприветствовала.
– Все собрали? – Доминик не отрывал глаз от Асли.
Было в том парне что-то необычное. Он смотрел с восхищением и обожанием, но что таилось за этим понять невозможно. Я не умела читать людей, но Доминик вызывал во мне неоднозначные чувства. Он относился с особым трепетом к Асли, помогая ей с вещами, к другим подходил почти с тем же вниманием, но большим холодом, не пытаясь скрыть фальшь. Я не видела в нем искренности.
– Почти. У нас нет дождевиков, – пожаловалась Асли.
– Не беда. Заедем по дороге купим. Тем более дождя не предвидится. План следующий: я довожу нас на внедорожнике, – и обязательно было делать акцент на этом? – до середины подъёма, дальше пешком. С Фрейром встретимся там же. Поехали?
Дождевики мы так и не купили. На нашу удачу они закончились, наверное, в каждом магазине города. С горем пополам нашли непромокаемые куртки, в непромокаемости которых сильно сомневались, но они определенно придавали уверенности перед предстоящим приключением.
Ну или мне хотелось, чтобы придавали.
Фрейр ждал нас у скамеек, возле которых мы оставили пикап. Он обладал поразительной внешностью: был настолько красив, что хотелось бежать. Его смазливое лицо и скучающий взгляд говорили о таком самодовольстве, с которым мне не хотелось иметь дела. Скуластое лицо, лошадиный взгляд и укладка, какой даже Асли не могла похвастаться. Он оглядел меня с головы до пят и приветливо улыбнулся. Я почти поддалась порыву сморщить нос, но все же удержалась.
– Все взяли?
Как и Доминик до этого, говоря о вещах, Фрейр не сводил глаз с Асли. Притом же в отличии от первого, предварительно как следует оценил меня. Я надеялась, что они не воспринимают это как двойное свидание, да и в целом как свидание. В любом случае мне предстояло провести с Фрейром большую часть времени, ведь увлеченная Асли была всецело поглощена Домиником. И справедливости ради, несмотря на то что этот парень мне совсем не нравился, я сама настаивала на том, чтобы они проводили больше времени вместе. Не могла заглядывать в будущее и предвидеть разобьет ли он ей сердце, но тогда она была счастлива.
Фрейр провел инструктаж. По правилам мы не должны были отставать друг от друга более, чем на ярд, а обязаны всегда держать друг друга в поле зрения или слышимости. Затем раздал рации, ведь связи не было уже на начальной точке подъема.
– Вроде все. Подъем несложный, неопасный, но меры предосторожности лишними не бывают. – Ноги на ширине плеч, за прямой спиной массивный рюкзак. Настоящий юный следопыт. Я с трудом удержалась от смешка при этой мысли. – Почти все несчастные случаи происходили исключительно по причине человеческой глупости. Но мы с вами ребячеством страдать не будем, верно? – Почему-то в этот момент он посмотрел в упор прямо на меня.
– Только не оставьте меня где-нибудь здесь, – прохныкала я и неспешно двинулась вперед, совершенно случайно задев Фрейра плечом.
За спиной послышалась короткая усмешка, а после и сам Фрейр нагнал меня. Он искоса заглядывал в мое лицо, пару раз открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать, но, судя по всему, не придумал ничего лучше, кроме:
– Ты ведь Элиссон? – подступился он очень неловко, что не могло не вызвать улыбку.
– Да. А ты Фрейр.
– Согласен. Глупо было, – усмехнулся он и недолго помолчал. – Тебя забывали в горах?
– В лесу. Мы с классом ходили в поход с палатками.
– И что же случилось? – Фрейр нахмурил брови. – Тебя забыли разбудить?
– Нет. Потеряли в дороге. Я шла в середине процессии, пересекла пропускной пункт парка, но до выхода из леса оставалась пара миль. Когда я подошла к месту сбора групп, никого из наших не увидела. Встала в центре и принялась ждать.
На каждом шаге под ногами шуршали камешки, а чем глубже мы заходили, тем холоднее и свежее становилось. Деревья росли чаще, ближе друг к другу, а небо казалось только дальше, совсем уж недосягаемым.
– За тобой вернулись? – спросил Фрейр без намека на смешливость.
– Да. Но слишком поздно. Я прождала пару часов, а потом прибилась к другой группе. Когда вернулась домой, инструкторы начали разрывать мамин телефон с соболезнованиями и извинениями. Мама была в такой ярости, что не рассказала им о моем возвращении. Они бегали по парку еще несколько часов, а когда сообщили о том, что намерены организовать спасательно-поисковый отряд, мама сказала, что я недавно вернулась.
– Твою маму лучше не злить, – рассмеялся он, и смех его навевал мысли о скалах и снежных горных вершинах. – Сколько тебе было?
– Четырнадцать, – я театрально вздернула подбородок, наиграно подчеркивая свою исключительность.
– Невероятно, – но восхищенный тон Фрейра дал понять, что шутка осталась непонятной, он слишком буквально понял мое самодовольство и слишком серьезно подхватил его.
Я почувствовала себя очень неуютно. Мне всегда было некомфортно рядом с теми, кто не понимает иронии. Украдкой покосившись, я встретилась глазами с Фрейром и, быть может мне показалось, но в них мелькнуло неподдельное восхищение. Уголки его губ дернулись в намеке на улыбку, что вогнало меня в краску.
– А как ты решил связать свою жизнь с этим? – поспешила я разрядить обстановку.
– Я родом из Рейне. Это в Норвегии. Горы – моя жизнь. Я поднимался на Эльбрус, Гималаи, побывал на Урале и еще нескольких местах. Пока что решил осесть здесь. Мне нравятся местные, нравится, какие люди сюда приезжают.
Я хмыкнула, но ответить было нечего. Фрейр производил хорошее второе впечатление, но только если не смотреть на его лицо. А не смотреть было сложно, оно буквально приковывало взгляд. Дальше мы шли молча.
Гора походила на огромную лестницу, с завидной преодичностью на ней появлялись равнины с опушками, будто сама природа позволяла нам насладиться высотой в полной мере. Чем выше мы поднимались, тем гуще становилось призрачное покрывало облаков. Все, что казалось таким большим стало совсем маленьким, кукольным. И деревья, чьи пики выглядели стремящимися в небеса, теперь были под ногами. Совершенно невероятное ощущение свободы над бытностью, контролем над собственной жизнью. Тогда и поняла, почему люди могут связывать с этим свою жизнь. Адреналин, эйфория завладели разумом, едва не сподвигли бурбонные выходки. Мы делали остановки, чтобы взять передышку и просто полюбоваться, а после двигались еще выше. Туда, где солнце казалось еще дальше от земли.
Сделав еще один шаг, ступила на скользкую грязь и едва не навернулась, но Фрейр успел вовремя подставить руку под мою спину. Сильную руку, должна отметить. По правой ноге пробежали мурашки, отчего-то мне стало и лестно, и неловко одновременно.
– Элиссон! Ты как? – забеспокоилась Асли.
– Порядок, – я выставила руку перед собой, говоря, что мне не нужна помощь, крепче встала на ноги и поправила лямку рюкзака.
– Ничего себе не повредила? Идти можешь? – от заботы Доминика меня замутило.
Глядя на парней в нашем сопровождении, начало казаться, что я ярая мужененавистница, хотя, разумеется, это совсем не так. Просто Фрейр и Доминик совсем не вызывали симпатии.
– Все хорошо, – ответствовала я, когда что-то с пронзительным воплем пронеслось мимо.
Огромный ворон взмыл ввысь и присел на ветке высокой сосны. По телу пробежал разряд тока, он морозным страхом обдал все мое естество и осел на ступнях.
– Милош, – одними губами прошептала я и попятилась назад. – Нет…
– Элиссон, все хорошо? – теперь и Фрейр выражал беспокойство.
А вот Асли все поняла без слов. Она подошла ко мне и заставила посмотреть ей в глаза.
– Это всего лишь птица. Да? Пойдем дальше?
То была не просто птица. И я не намеревалась обманывать себя. Нужно было бежать. Спасаться.
– Нет. Асли, пойдем отсюда, – взмолилась я. – Прошу… Скорее…
– Элиссон…
Но Асли не успела закончить фразу, что бы она ни хотела сказать. Ворон соскочил с ветки и понесся прямо на нас.
На меня.
Я пустилась в бегство, где-то по пути скинув рюкзак. Было совершенно плевать, как я выглядела в глазах остальных, я не собиралась вновь проходить через то же самое.
Это был не стресс. Не видение. Не фантазия. Не сон. Тот мальчик… Он был реален. Я не убью вновь.
Друзья кричали мне вслед, неслись за мной, но я боялась даже обернуться. Достигнув развилки, без раздумий свернула направо, хоть и не была уверена в правильности дороги. Меня люто колотило, наверное, в тот момент адреналин ударил в мозг, ведь совсем не помню сколько пробежала и как долго плутала по лесу.
Нужно было выбирать лево.
Я уперлась в тупик. Тропинка кончилась, впереди – густые заросли леса. Обернувшись, увидела, что ворон кружил вокруг и внимательно наблюдал за мной. Он чего-то ждал, а я никак не могла разгадать чего именно и решила не следовать его примеру, а в порыве отчаяния понеслась куда-то вглубь трущоб.
Сухие ветви путались в волосах, царапали лицо, руки и лодыжки. Дыхание скоро сбилось, но я точно знала – времени перевести его нет. Расчищая голыми ладонями себе путь, продолжала бежать, перепрыгивая поваленные деревья, спускаясь в овражки и поднимаясь с них, пока последний рывок не вынудил меня покатиться кубарем вниз со скалы.
Бескрайнее голубое небо и упиравшиеся в него гигантские деревья – последнее, что я видела прежде, чем отключиться.
XVII
Ивет.
– Ваше величество, – я почтительно присела, пытаясь справиться с волнением. – Вы посылали за мной?
– Да, Ивет, входи.
