– Как все мужчины, чье сердце похищено прекрасной леди, я ужасно предсказуем в своих поступках, – Шан откинул полу мантии, вынув из-под нее огромный синий шар гортензии, и протянул Габриэлле.
– Спасибо, – она взяла цветок и улыбнулась. – Кажется и я очень предсказуема. Вы как будто знали, что я приду?
– Не знал… Но очень надеялся вас вновь увидеть. Вы не вышли к ужину… Я подумал, не обиделись ли вы вчера на мой слишком фривольный тон.
Габриэлла ничего не ответила. Вдали мерцал маяк. Ночь не была такой ясной, как предыдущая. Путеводный свет моряков рассеивался, сглаживая очертания дворцовых стен и переулков.
– Как отнесутся ваши поданные к тому, что их королевой станет принцесса враждебной страны? – она наконец задала самый мучительный для нее вопрос.
– Вероятнее всего настороженно. Но, узнав вас ближе, я уверен, они будут рады такому подарку судьбы. И потом… Народ каймиаров испокон веков равняется на своего властелина. Я научу их смотреть на вас моими глазами… Габриэлла удивленно взглянула на Шана.
– Как это? – тихо спросила она.
Он сделал шаг вперед. Протянув руку, опустил капюшон плаща с головы принцессы. Его смуглые, усыпанные тяжелыми гербовыми перстнями пальцы, пробежали по почти мерцающим в тусклом свете волосам.
Сердце принцессы забилось так, словно она только что пару раз туда и обратно пробежалась по винтовой лестнице. Темные ресницы Шана отбрасывали красивые тени. Король поймал ее взгляд, и наклонившись, прижался губами к ее губам. Это был странный поцелуй, в котором мужчина и женщина не прикасаются друг другу, даже не держатся за руки. Они как будто пробуют друг друга на вкус, медленно, почти не дыша, боясь, что может произойти в следующую минуту. Габриэла почувствовала, как его зубы прикусывают ее верхнюю губу и чуть оттягивают на себя. Волна новых, ни с чем не сравнимых ощущений захлестнула ее. По спине побежали мурашки.
Ей одновременно захотелось убежать и остаться. Тело стало тяжелым, стебель цветка выскользнул из пальцев и с легким шелестом упал на каменный пол.
Рука Шана легла на ее поясницу, привлекая тонкую фигурку к себе. Его движения стали более настойчивыми. Габриэлла точно со стороны наблюдала, как ее тело охотно откликается на эту игру. Как смелеют ее собственные губы, как ее язык находит его, какой странной ноющей негой гудит низ живота.
Казалось прошло полночи, прежде чем они перестали целоваться. Габриэлла тяжело дыша посмотрела в темные странно блестящие глаза молодого короля.
– Что вы себе позволяете? – прошептала она, даже не пытаясь высвободиться из его рук.
– О, небывалую для императора роскошь. Кажется, ее называют «любовь», – и он зарылся лицом в ее волосы, покрывая шею и подбородок колючими, обжигающими поцелуями.
Принцесса вздрагивала от каждого прикосновения.
–Так нельзя. Нам надо остановиться, – сделав над собой усилие, прошептала она.
И Шан тотчас выпустил ее из объятий.
– Простите меня, ваше высочество, за дерзость, – император склонил голову, но вид у него был совсем не сожалеющий.
Габриэлла засмеялась.
– Вы прощены. Это было…очень … захватывающе, – еле подобрала она нужное слово.
Шан уперся ладонью в каменный откос окна.
– Я уже завидую и ненавижу каждого, кому когда-то посчастливилось прикасаться к вашим нежным губам, – он чуть нависал над ней. Чтобы заглянуть ему в глаза, она отодвинулась и наткнулась спиной на стену. Ойкнув, подалась вперёд и вновь оказалась близко-близко к Шану. Тогда встав на цыпочки, принцесса прошептала ему на ухо:
– Пока на свете нашелся только один нахал…
Шан взял ее за плечи и вгляделся в такие непохожие на каймиарских женщин черты лица.
– Никогда еще я так не радовался оскорблениям, – сказал он.
– Оскорблениям? Да вас наверняка боятся и всячески льстят, – парировала принцесса.
Император усмехнулся. Пальцы вновь коснулись ее волос, а широкая ладонь легла на раскрасневшуюся щеку.
– Простите, Габриэлла. Вы как огромная планета, захватили мой маленький корабль. Я неминуемо гибну, разбиваясь под силой притяжения. И он снова накрыл ее губы своими. Ее руки осторожно скользнули к нему на плечи… «Кажется, это я гибну…» – мелькнула мысль и тут же растворилась в волне ощущений.
Принцесса вернулась в свои покои под утро. Удивленно она посмотрела в зеркало на свои распухшие губы, а потом довольно улыбнулась своему отражению.
Глава IV. Наследники и бастарды.
Все королевство Мебиус замерло в тревожном ожидании. Скрыть затянувшийся визит императора каймиаров естественно не удалось. Жители даже самых отдаленных поселений и с той, и с другой стороны жадно следили за новостями. Зачем он прибыл? Какие условия выставил королю Юсту? Сколько еще будет гореть это марево войны? Самые разные догадки обсуждались в прессе и даже в кулуарах ближнего круга.
Поэтому, когда властитель Меабитов вместе с Шаном выступили с заявлением о перемирии между двумя странами и предстоящей свадьбе императора с принцессой Габриэллой, мир зашелся в противоречивых эмоциях. Общество раскололось на тех, кто принял эту весть, как спасительную, и тех, кто посчитал это слабостью нового императора. Ведь он запросто мог поработить королевство, а вместо этого берет в жены иноземку. А подданные Юста слишком хорошо помнили, как вероломно семь лет назад страшные полчища каймиарских солдат, подавив сопротивлении пограничной гвардии, шли по их земле, выжигали дотла их дома, присваивали жен и дочерей, угоняли их к себе, насильно, делая бесправными жителями своей империи. Поэтому не доверяли происходящему и жалели свою принцессу.
***
– Шан, я очень боюсь ехать к тебе в страну, – призналась в очередной вечер на башне Габриэлла. Она стояла, прижавшись спиной к его груди. Послезавтра они должны были улететь из Мебиуса в столицу Империи, где вовсю шли приготовления к свадьбе императора. Церемония должна была состояться через неделю.
–Почему? – Шан покрепче обнял ее и положил голову на плечо, обтянутое мягкой тканью темного в пол платья.
–Мы, меабиты, с детства пропитаны ужасом перед видом каймиарских войск. Даже когда я смотрю на твой мундир, мне иногда делается не по себе… Сколько понадобится времени, чтоб исцелиться от ненависти между нашими народами? – не оборачиваясь, едва слышно спросила она.
– Наше поколение вряд ли сможет избавиться от нее до конца… Но мы можем сделать все, чтобы следующее смогло. Каймиарцы тоже устали от войны, поверь. Тебя примут хорошо у меня на Родине. А во дворце нас встретит моя старшая сестра, добрый и очень чуткий человек. Она сейчас занимается организацией свадьбы. Уверен, вы подружитесь. В ее компании ты быстрее освоишься.
Габриэлла удивленно развернулась к императору лицом:
–У тебя есть сестра? Я думала, у покойного Натоса было только два сына.
– Шаяна, так ее зовут, бастард. Моя мать долго не могла зачать. А мой отец был очень несдержан в плане взаимоотношений с женщинами. Поэтому она старше меня на 12 лет, первенец моего отца, хоть и незаконнорожденный.
Сколько я себя помню, она всегда была рядом со мной. Моя мать ведь умерла в родах… И сестра во многом заменила мне ее…
– Моя мама тоже умерла, сразу после того, как я появилась на свет …– с грустью сказала принцесса.
– Странно, что твой отец не женился вновь…
– А твой почему не женился?
– Мой отец был одержим войной, во-первых. А во-вторых, когда вокруг столько женщин, на все готовых ради связи с властителем, зачем еще обременять себя узами брака? Тем более, что законный наследник уже появился на свет. А вот король Юст производит впечатление семьянина… Впрочем, вряд ли у него совсем не было женщин. У тебя точно нет братьев или сестер?
– Нет, я одна… Ты знаешь, я никогда не задумывалась… В целом, это ведь его личное дело, – немного растерянно от неожиданных мыслей сказала Габриэлла.
– Ну не совсем, – Шан взял ее ладони в свои. – Сын на стороне может стать претендентом на престол, в случае какой-нибудь смуты. И вообще риском для мирного наследования власти. С сестрами проще, они на престол претендовать не могут. По крайней мере, у меня в Империи так.
– Само положение бастарда несколько унизительно…
– Возможно. Это зависит от императора. Мой отец очень любил Шаяну, но почему-то так и не признал ее своим полноценным ребенком официально. Уже когда я стал правителем, своей волей сделал это за него. Потому что для меня она всегда была родным человеком, гораздо ближе кровного со всех сторон брата. Кстати, я все забываю рассказать тебе, Лерика, с которой ты так подружилась, на самом деле моя племянница, единственная дочь Шаяны.
– Что??? Особо императорского дома ходит у меня в помощницах? Как ты это позволил? – принцесса возмущенно выдернула ладони из его рук.
– А что такого? Это была идея моей сестры, и мне она показалась стоящей. Лерика чудесная девочка. Ласковый, добрый котенок. Я очень рад, что вы успели за короткое время подружиться. Тебе будет уже не так страшно оказаться в чужом мире.
– Ну надо было меня хотя бы предупредить…
–Да брось, Лерика сказала, ты с первого дня вела себя с ней совершенно на равных…—Шан притянул ее к себе и прервал их беседу долгим поцелуем.
– Не совсем конечно, но теперь точно буду, – сказала Габриэлла, когда они наконец остановились, чтобы отдышаться. – Знаешь, тут она мне как раз рассказала ваш занятный предсвадебный обычай. Вроде невеста может попросить один подарок у своего жениха на свое усмотрение. Вне положенных церемониалом.
– Есть такой, да, – Шан улыбался. – Ты хочешь меня о чем-то попросить?
– Да, очень хочу. Но никак не могу решиться…– Габриэлла высвободилась из его объятий и отступила на шаг.
– Ты заставляешь меня переживать. Какое у тебя желание? Я ведь император, могу подарить тебе практически все что угодно.
– Подари мне указ, который бы совершенно точно обязал всех твоих подданных вернуть пленных мирных жителей всех до единого на мою землю… – наконец отважилась она.
Шан удивленно всматривался в ее нежные черты лица. Принцесса почти перестала дышать от напряжения. Император решил ее не мучить и ответил:
– Габриэлла, эти люди стали подданными моей Империи. Пусть без права покидать границу, но с документами моих граждан. Сейчас будет трудно переиграть все назад.
Принцесса опустила глаза, а когда Шан взял ее за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом, две дорожки слез уже побежали по ее щекам.
– Ну что ты? Не надо, – он, расстроенный ее неожиданно эмоциональной реакцией, попытался обнять свою невесту, но она уперлась рукой ему в грудь, останавливая.
– Можно называть это как угодно, но мы оба понимаем, что люди стали просто рабами. Я хочу дать им возможность вернуться в свои дома, к своим близким. Чтобы каждая каймиарская семья, которую обслуживает бесправный меабит, вернула его, – прошептала она. Подбородок ее дрожал, она начала всхлипывать и прикусила нижнюю губу, пытаясь подавить прорывающиеся рыдания.
Император тяжело вздохнул.
– Ну вот, а я надеялся, что ты попросишь много драгоценных украшений, на худой конец крейсер или что ты там хотела, разрешение на учебу…
– Не смешно…– принцесса сердито отвернулась.
–Я не смеюсь, – он все-таки заключил ее в объятия. – Я пока не могу обещать, что ты получишь желаемое. Но я обещаю над этим вопросом всерьез подумать.
Габриэлла кивнула и уже сама всем телом прижалась к нему, погрузив пальцы в жесткие крупные кудри и закрывая глаза от колючих прикосновений губ Шана к ее шее и ключицам. А невысохшие слезы блестели, будто рассыпавшийся на ее лице отблески звезд, еще проступающих на розовеющем рассветном небе.
***
Атмосфера за вечерними трапезами заметно потеплела. Принцесса больше не пыталась задеть своего жениха или его чиновников. И наряды теперь были вполне пристойными, но в тоже время так хорошо подчеркивающими юность и красоту.
Переменился и Шан. После второго свидания на башне он пришел к столу без переводчика и извинившись сказал, что тот себя плохо чувствует, поэтому вынужденно придется немного пересмотреть их каймиарский обычай и общаться на международном языке. К большому облегчению всех присутствующих.
По негласной договоренности о политике и войне за столом не говорили. Габриэлла задавала много вопросов о традициях каймиаров, а Шан охотно отвечал.
А когда о их помолвке официально было объявлено, даже король Юст стал отличатся веселым настроением.
После одного из таких совместных ужинов, он попросил Габриэллу зайти к нему в кабинет. Принцесса вошла к отцу и, пока он заканчивал разговор с кем-то по телефону, рассматривала книги в его шкафу. Разговор с Шаном о внебрачных детях до сих пор не давал ей покоя. В голове роились вопросы, которые задать отцу было очень неловко.
– Габриэлла, мне кажется или тебе начинает нравиться твой будущий муж? – прямо спросил король Юст, который оказывается уже давно наблюдал за ней, отложив телефон.
Она обернулась и смущенно кивнула.
– Да, пап, Шан действительно нравится мне. Вот только…Куда мне девать страх перед его подданными? Я боюсь туда лететь… Мне кажется такая долгая страшная война, внушение, что каждый из нас враг, которого надо уничтожить, не может прекратиться, не оставив следа. Его народ будет меня ненавидеть.
– Не думаю. Представляешь, сколько жизней вы спасаете, вступая в брак? Простые люди устали воевать. Враги у тебя могут появиться только среди правящих элит, которым была выгодна война с нами. Когда ты прилетишь, первым делом начни серьезно заниматься изучением языка, но свои познания никому кроме мужа до поры до времени не демонстрируй. Слушай, наблюдай. Пусть все думают, что ты не понимаешь их слов. В первое время это тебе поможет сориентироваться, кто есть кто.
У тебя будет одно право подписи, как у королевы: ты можешь подписать бумаги в случае длительного отсутствия мужа в экстренных ситуациях, когда надо что-то профинансировать из казны. Поэтому будь внимательна к тем документам, что тебе будут приносить на резолюцию. Наверняка найдутся пройдохи, которые захотят обвести тебя вокруг пальца.
– Ты пугаешь меня. Я и так в последние дни места себе не нахожу… Король подошел к растерянной дочери, поцеловал в лоб и обнял.
– Дитя, все у тебя будет хорошо. Ведь ты – дочь Меабитов! Помни об этом всегда. Ну и, наконец, твой будущий муж оказался очень достойным человеком. Иначе бы мое сердце разорвалось на куски.
– Папа, а ты бы отдал меня замуж за его брата? Говорят, он был жестоким безумцем…
– Не задавай мне таких вопросов. Милостивые Боги избавили меня от подобного страшного выбора, и я не хочу гневить их фантазиями…
– Извини… Папа, можно я тебя еще кое о чем спрошу? Это личное и ты если не хочешь не отвечай, ладно? —Габриэлла подняла свои огромные серые глаза и внимательно, как в зеркало, посмотрела в отцовские, такие же как у нее, но окруженные сеткой морщин.
– Ну задавай, – король засмеялся. – Ты уже достаточно взрослая для подобных вопросов.
– Ну пап, я серьезно же. Скажи, у тебя есть внебрачные дети? – выпалила она.
Было видно, что король Юст несколько растерялся от неожиданности. Но чуть помедлив, ответил.
– Да, был один …
– Что??? И ты никогда не говорил мне?! А почему был? Что с ним? Это мальчик?
– Ну, ну, ну. Я не знаю на какой вопрос отвечать первым. Я не говорил, потому что пока он был жив, ты была еще ребенком, и это была лишняя информация для тебя. А когда его не стало, то смысла не было говорить.
– Не стало? А что с ним случилось?
– С ней. Это была девочка. Она умерла от детской чумы. В тот год Боги забрали огромное количество малышей…
Габриэлла потрясенно отошла и села в ближайшее кресло. Она помнила эту страшную эпидемию. Болезнь поражала только маленьких детей, в основном до десяти лет. Принцессе было семь, и она сама чуть не умерла, месяц проведя в бреду.
– Сколько ей было лет, когда… когда ее не стало?
– Два года.
Король, прошедший за свой письменный стол, показался дочери вдруг резко уставшим, с темными кругами под глазами, которые она раньше совсем не замечала.
– Папа, а кем была ее мать?
