Воронцов взял колокольчик со стола, позвонил.
– Выезд закладывайте, – громко сказал он лакею, вошедшему на звонок.
26
Иван Иванович стоял на втором этаже библиотеки, опершись на перила, держа в руках книгу, и смотрел вниз.
Библиотека была большая, внизу, вдоль стен, стоят деревянные шкафы со стеклянными дверцами, полностью заполненные книгами. На полу лежит ковер с геометрическим орнаментом. На второй ярус библиотеки вела узкая деревянная лестница с крутыми ступенями, с резными перилами. Второй ярус огораживают искусно вырезанные деревянные перила, а снизу его подпирают деревянные колонны с резным узором. Потолок и стены библиотеки обшиты деревянными панелями. На втором этаже тоже были шкафы с книгами с застекленными дверцами.
Внизу два стола. Один, большой, прямоугольный, практически полностью завален книгами и бумагами, располагается в центре библиотеки. Второй, круглый, находится в углу комнаты, вокруг него расставлены стулья, на столе стоит канделябр со свечами, чернильница и стакан с перьями.
– Сейчас ужин будет, останешься? – спросил Иван Иванович стоящего внизу у круглого стола мужчину средних лет в кафтане болотного цвета, немного потертом, с манжетами из самого дешевого кружева.
– Нет, мне еще Петра наведать надо, – ответил мужчина, Александр Иванович Шувалов, глава Тайной канцелярии и двоюродный брат Ивана Ивановича Шувалова.
– Передавай поклон ему и Мавре Егоровне, – спускаясь по деревянной лестнице, сказал Иван Иванович.
– Ваня, а что за девица вчера была вместе с Дмитрием? – неожиданно спросил Александр Иванович, остановившись у выхода из библиотеки.
– Девица? – удивившись, переспросил Иван Иванович. – Он весь вечер был с княгиней Ольгой Бельской, разве ты ее не узнал?
– Нет, другая, молодая, красивая и дерзкая. Я видел сам, как она внизу барону дала отпор, и она была с Дмитрием. – Правую сторону лица Александра Ивановича подергивал нервный тик, который проявлялся, когда тот был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью.
– А, это гостья графини Ростовцевой, графиня Мария Белозерская, – ответил Иван Иванович, вспомнив чуть бледную от волнения Марию.
– Михаил Илларионович ею интересуется, просит установить за ней наблюдение. Сам знаешь, какие сейчас времена, за всем пригляд нужен.
Иван Иванович подошел к столу, положил книгу. Ему понравилась Мария, хоть ему и не удалось с ней поближе познакомиться. Он не хотел, чтобы у Марии или у Екатерины Андреевны, которую он уважал и ценил, начались неприятности с Тайной канцелярией.
– Не стоит, – решительно сказал Иван Иванович, – она родственница покойного мужа графини Ростовцевой. Екатерина Андреевна хочет сосватать ее за Дмитрия.
– Давно пора шалопая женить, может, он остепенится наконец-то, – засмеялся Александр Иванович.
– Да, пора уже, – улыбаясь, подтвердил Иван Иванович. – Так что передай Михаилу Илларионовичу, что не стоит беспокоиться по поводу гостьи графини.
– Передам. Доброго вечера, – сказал Александр Иванович, выходя из библиотеки.
– Пелагея! – крикнул Иван Иванович. – Подавай ужин.
27
Дмитрий, стоя у стула, на котором лежал его кафтан с камзолом, надевал рубашку.
На большой кровати в полупрозрачном пеньюаре лежала Ольга Бельская, темные шелковистые волосы волной были раскинуты на подушке. Приподнявшись, она оперлась на локоть и смотрела на Дмитрия.
На кресле рядом валялось ее платье, с другой стороны кровати на ширме висели шелковые чулки Ольги. Перед кроватью стоял туалетный столик с большим зеркалом, в котором отражалась кровать.
– Милый, ты опять от меня сбегаешь, – сказал Ольга, поглядывая на свое отражение в зеркале и чуть больше распахивая пеньюар.
– Почему опять? – равнодушно спросил Дмитрий, застегивая пуговицы на манжетах.
– Ты сбежал от меня вчера, я не дождалась обещанного танца, и не одного, – медленно встав с кровати и подойдя к Дмитрию, сказала она.
Ольга прижалась грудью к его спине, просунула руки ему под мышки и медленно провела ладонями по его груди. Мужчина замер. Ольга отпустила руки, обошла его и медленно стала застегивать мелкие пуговицы на рубашке.
– Скажи, а кто это был с твоей тетушкой? – игриво спросила она.
– Ее гостья, – неохотно ответил Дмитрий.
– Она хорошенькая, – застегнув пуговицы и медленно проводя руками по груди сверху вниз, сказала Ольга.
– Да? Не заметил, обычная. – Дмитрий убрал руки Ольги с груди, взял камзол и стал его надевать. – Мне пора.
– Поужинаем завтра? – садясь на кровать и не запахивая открывшийся на груди пеньюар, спросила Ольга.
– Я пришлю записку. – Дмитрий, застегивая камзол, наклонился, поцеловал Бельскую. Она обвила руками его шею и ответила на поцелуй.
28
Екатерина Андреевна в рабочем фартуке сидела за резным столом у стены, горящие в канделябре свечи освещали стол. Она низко наклонилась над брошью, закрепленной в деревянных тисках. В руках у нее была лупа и круглогубцы – щипцы с круглоконической рабочей поверхностью.
На столе перед женщиной были аккуратно разложены инструменты для изготовления ювелирных украшений: разных форм и размеров пилки, напильники, щипцы, металлические стержни, маленькие молоточки, пинцеты – и мерительные инструменты.
Я сидела на угловом диване и наблюдала, с каким увлечением и азартом исследует брошь Екатерина Андреевна. Я была настолько удивлена, что у нее нашлись инструменты для ювелирных изделий, что даже не стала сразу про них расспрашивать.
– Изящная оправа, интересная закрепка бриллиантов. Камни расположены так близко друг к другу, удивительная работа. Машенька, – обернувшись ко мне, обратилась она, – ты сказала, что тебе по наследству досталась она, не знаешь, кто ювелир? – и сразу же увлеченно снова повернулась к броши.
– Нет, к сожалению, не знаю. Бабушке эту брошь в свое время подарил поклонник. Он привез брошь из Венеции. Ее сделали по его рисунку, – с ходу смешала я правду и вымысел.
Брошь действительно досталась мне от бабушки, только поклонник подарил ее моей прапрабабушке, а не бабушке.
– Из Венеции? Странно, не встречала там подобных работ. Чистейшие бриллианты, крупный изумруд, – продолжала изучать брошь она. – Какой у него красивый темно-зеленый цвет, никаких природных дефектов, и огранка интересная.
– Катя, а как это ты стала заниматься ювелирными украшениями? Это так необычно, не встречала женщин-ювелиров.
«Особенно в XVIII веке, да чтобы женщина-ювелир. Как интересно складывается, а ведь мы с ней похожи нашими неженскими профессиями», – рассуждала я.
– Мой покойный муж позволял мне изучать ювелирное искусство, пока мы два года жили в Италии. Николай меня очень любил и купил мне все эти инструменты и материалы. К несчастью, он был очень болен и скончался, как только мы вернулись домой.
– Мне очень жаль, прости, я не знала.
– Я уже смирилась. Сначала мне было очень плохо, спасибо Дмитрию, был рядом. Только он никак не может смириться с моим, как он говорит, немужским делом. Я ведь, – Екатерина Андреевна повернулась ко мне, – иногда делаю украшения под мужским именем – месье Лангле, больше для собственного удовольствия. И даже от прислуги я стараюсь скрывать свое увлечение.
– А можно посмотреть? – заинтересовалась я.
– Да, конечно, чуть позже покажу.
– А почему не под своим именем делаешь украшения?
– Если мой племянник, который поддерживает Ивана Шувалова во всех новаторских начинаниях, не разделяет мои взгляды, то что скажут все остальные?
– Но великая княгиня Екатерина Алексеевна изучает науки. Скоро многие женщины придут в науку.
– Я пока не готова к всеобщему вниманию, мне хочется спокойствия.
– Катя, но времена меняются, и ты уже сама меняешь этот мир, – я пыталась убедить Екатерину Андреевну.
– Возможно, придет время. А сейчас я почищу камни, поправлю закрепки, – перевела разговор в другое русло Ростовцева. – Хорошо, что камни не выпали, я не смогла бы найти подобные. Самое сложное – отремонтировать застежку, но я уже знаю, как все исправить, – она довольно улыбалась.
– Катя, спасибо тебе большое.
Екатерина Андреевна хотела мне что-то ответить, но тут раздался грохот, звук бьющегося стекла и громкие причитания. Мы вскочили и выбежали из кабинета.
В зале мы увидели, что большое овальное зеркало в позолоченной раме, висящее над диванчиком, упало и разбилось на мелкие кусочки, рама раскололась на несколько частей. Глаша стояла перед осколками зеркала на коленях и громко плакала, причитая.
– Как же так, – увидев нас, разразилась она еще горше, – барыня, я не знаю, как это произошло, я стала вытирать пыль, а оно упало.
– Глаша, успокойся, – Екатерина Андреевна была само спокойствие, – самое главное, ты не пострадала.
– Барыня, – всхлипывала Глаша, – это плохая примета. – Крестясь и стараясь не смотреть в осколки зеркала, она поднимала куски рамы и складывала их на стол у дивана.
– Глупости, Глаша. Я не верю в приметы. Вставай, собери все и не поранься.
Мне пришла идея, как можно использовать мелкие кусочки зеркала.
– Катюша, можно я соберу осколки и сделаю одну штуку, пригодится в хозяйстве.
– Да? А что именно? – полюбопытствовала Екатерина Андреевна.
– Можно я не буду говорить пока, надо попробовать сначала, вдруг не получится.
– Хорошо, – улыбнулась она, – разбирайтесь, я у себя в кабинете.
Екатерина Андреевна вышла из зала. Глаша, вытирая слезы рукавом, смотрела на меня.
– Глаша, несите таз, будем собирать осколки, потом я скажу, что мне еще понадобится.
Горничная, кивнув, быстро поднялась с пола и осторожно, стараясь не наступить на осколки, выбежала из комнаты.
Я опустилась на корточки и стала аккуратно собирать остатки зеркала, сразу осматривая их и раскладывая по кучкам: мелкие – в одну, крупные – в другую.
29
Я сидела за столом у себя в комнате. Передо мной стояла небольшая по диаметру глубокая глиняная чаша, по форме напоминавшая колокол, рыбий клей в пузырьке из толстого и темного стекла, кисть и пинцет, которые мне принесла Глаша. На полу у стола мы поставили тазик с осколками зеркала.
«Интересно, если я чуть раньше, лет эдак на 25, повторю изобретение Ивана Кулибина, я изменю будущее?» – думала я.
Глашу я выпроводила из комнаты, заверив, что мне не нужна ее помощь.
Конечно, это была не алебастровая чаша, которую использовал Кулибин, но для эксперимента и глиняная подошла. Пинцетом я осторожно брала кусочки зеркала, кистью намазывала клей и приклеивала их к внутренней стороне чаши. Точного совпадения по стыкам у меня не получалось, но я надеялась, что это не скажется на результате работы.
Работая, я все размышляла, как мне вернуться домой, ведь на пустыре, когда я нашла брошь, я так ничего и не почувствовала, не поняла.
Какие у меня вводные данные? Что я точно знаю? Знаю, что я была в мужском костюме, был день летнего солнцестояния, был фейерверк, убийство физика и мое ранение.
Я примерно знаю, где меня нашли сейчас, я помню, где я потеряла сознание тогда. Но я все равно не знаю первопричину, почему произошло мое перемещение. Сколько я смотрела фильмов и читала книг в детстве про путешествия во времени, но никогда не рассматривала всерьез возможность физического перемещения. Мой разум отказывался понимать, как это произошло.
Я знаю, что существует несколько гипотетических способов перемещения в прошлое. Машины времени у меня нет и не было, да и как физик-материалист на данный момент я не верю в нее. Самый подходящий способ – через кротовую нору.
Изредка я делала небольшие перерывы в оклеивании чаши, давая время, чтобы клей схватился. Но продолжала думать, перебирая и подготавливая следующие осколки зеркала. Монотонная работа всегда меня успокаивала, когда требовалось сосредоточиться.
Кротовая нора, как мне известно, – гипотетическая топологическая особенность пространства-времени, представляющая собой в каждый момент времени «туннель» в пространстве. Да, согласна, кротовые норы согласуются с общей теорией относительности, но неизвестно, существуют ли они на самом деле. Что ж, так и буду пока называть свой путь домой «кротовой норой», решено.
И как мне найти эту кротовую нору? Какие условия мне необходимо точно выполнить для прохождения через «туннель»? Где вход и выход «кротовой норы»? Логичнее всего, что это то место, где я упала и где меня нашли. Судя по месту, где меня нашли, оно находится рядом с местом, где я потеряла сознание, только оно еще не застроено.
Так незаметно для себя, анализируя и делая выводы, я оклеила чашу кусочками зеркала. Чашу я поместила на ребро, укрепив ее, внутри поставила свечу в невысоком подсвечнике – получился прототип прожектора, в котором сила света свечи должна увеличиваться в несколько сотен раз.
Кулибин предназначал свое изобретение для оснащения морских судов, маяков, для освещения городских улиц, промышленных и художественных мастерских. Так как мне не нужно было освещать улицы, а только кабинет-мастерскую Екатерины Андреевны во время ее работы, то я выбрала небольшую чашу.
Когда я зажгла свечу, то света от прожектора хватило, чтобы осветить всю мою комнату. Результат меня порадовал.
Что ж, и зеркало не пропало, и практически проверила работу прожектора Кулибина. Перехожу из теоретиков в практики. Кстати, и так называемую кротовую нору придется практически проверять на самой себе, ухмыляясь, думала я.
Если я здесь подольше задержусь, то такими темпами точно произведу технологическую революцию. Надо держать себя в руках. Все, обещаю себе, больше ни во что не вмешиваюсь.
Будь я в Европе, меня точно сожгли бы как ведьму. Там еще иногда сжигали ведьм в начале и середине XVIII века. Ну, может быть, научу кухарку Марфу готовить картошку и еще кое-какие бытовые мелочи по хозяйству сделаю. Да уж, правильно говорил про меня мой брат: горе от ума.
30
