Ирина Ивановна Пиняева "Попаданка особого назначения"

– Должно получиться, – прошептал он и приложил прохладный лист на одну из моих лопаток.

Ничего не произошло. Ничего. Я по-прежнему страдала.– Катя, послушай, что было перед появлением растений?Он осторожно попробовал ослабить хватку, скрутившей меня лианы в районе талии.

– Я не понимаю… хотела вылезти, – на выдохе, сквозь зубы выдала я.

– И что-то произошло? Почему ты хотела вылезти?– Поранилась, поцарапала колено. Кровь…Я уперлась лбом в грудь мужчины и старалась не дышать. Кажется, я вновь потеряла все силы.

Шэн что-то делал с моей спиной, зажал, почудился легкий укол – пусть делает все, что хочет, лишь бы помогло, и меня оставили в покое.

Быстрая судорога прошла по спине, плавно перетекая на все тело, отчего хватка лиан становилась не такой удушающей, и спустя несколько секунд меня оставили в покое.Шэн, почувствовав это, осторожно, словно обращаясь с фарфоровой фигуркой, затащил меня к себе на колени и принялся нежно, едва касаясь кончиками пальцев, поглаживать по спине.

– Ты как? – раздалось где-то в моих волосах.«Как, как?» – с обреченной злостью подумала я. – «Словно меня только что сняли с дыбы».

– Ты почему сразу не сказала, кем являешься на самом деле? – также спокойно, почти умиротворенно, шептал он.

– А это что-то изменило бы? – осторожно спросила я.

Просто этот мир такой странный и чужой, с неизвестными для меня законами. Как здесь относятся к инопланетянам я же не знаю. Учитывая что Серегу забрали – относятся плохо.

– Катя, это изменило бы многое. Этот мир давно ждет тебя…, – Шэн отчего-то замялся на последнем слове. – Этот мир давно ждет Вас, Хранитеница.

После последней фразы мне захотелось рассмеяться, но я как на зло громко икнула, испортив весь момент. Мы, кажется, думаем о разном. Какая я, к чертям, хранитеница, если только полей и огородов?

– Вам надо отдохнуть.

Шэн принялся медленно отстраняться и увеличивать между нами дистанцию. Ему давалась это с большим трудом. Я вцепилась в него словно клещ, боясь отпустить и вновь попасть в капкан.

– А как же они? – бросила внимательный взгляд на спокойную мутную воду колодца.

– А они теперь ваши, – хрипло проговорил мужчина и как-то особенно напряженно замер.

– Ваши слуги.Ничего не понимаю, но это очень интересно. И именно из-за того, что я ничего не понимаю – промолчала.

Шэну я доверяла. Возможно, это его благодарность за спасение и я ее приму. Хотя он по большому счету мне ничего не стоило спасти человека от гибели – за это глупо выставлять счет. А вот мысль, что он обо мне заботиться в знак благодарности, расстроила.

– Поднимайтесь.

Шэн ловко усадил меня на прилегающий камень, предварительно выпутавшись из моих объятий, а затем сбежал.

И осталась нагая на камне. Подхватила мои грязные вещи и попыталась примериться как с ними поступить. Одеться так или прополоскать в воде и нацепить.

– Возьмите.Мужчина вернулся быстро, и старательно не глядя на меня протягивал сверток с каким-то тряпьем.

Я же, наконец, рассмотрела его во всех подробностях. Он побрился и теперь выглядел молодым мужчиной, едва ли намного старше меня, с впалыми щеками, упрямым подбородком и яркими глазами, отросшие темные волосы были старательно зачесаны назад и прихвачены шнурком. Свободные штаны и удобная рубашка.

Не заметила, как начала улыбаться. А он красавчик. Откормить бы только не помешало, но тут буду действовать по возможности.

Я быстро облачилась в похожие свободные брюки и удлиненную рубашку, предварительно надев нательное белье, состоящее из тонкой маячки, что с моим третьим размером было не привычно и слишком… и слишком… – и узких шортов. А на ноги мне достались смешные сандалии, я такие носила в первом классе, с розовыми бантиками и в убийственно розовом цвете. Где он такие добыл?!Свои старые вещи решила быстро сполоснуть в колодце, включая кроссы. Особой грязи на них не было, так: пыль, песок, пот. Надеюсь, они простираются, и я смогу их так же носить после сушки, а сейчас пришлось скрутить плотным влажным рулончиком и всучить в руки Шэну, книжку решила нести самостоятельно.

Глава 9

Глава 9

Меня немного знобило, и жутко чесалась спина в районе лопатки, где теперь красуется серебристый символ растений этого мира, что-то вроде жгута из шипастой лозы.

Шэн на все мои расспросы, стал внимательно ко мне приглядываться. Кажется, он стал догадываться, что я ничего не знаю о произошедшем. Но его, по большому счету, это мало волновало, а я внутренне заходилась в немой тревоге. Он стал попеременно называть меня то Хранительницей, то просто Катей. В общем, бесил.

Сейчас бы сюда Серегу Орлова, он бы подсказал, что делать.Но пока до этого не дошло меня все-таки решили накормить. У Шэна, как оказалось, была возможность меня накормить, и он не торопился от меня избавляться. Чем я и пользовалась.

Шэн всю дорогу, как мы вышли из подземных купален, держал меня за руку, а я боялась вздохнуть лишний раз, вдруг отпустит – глупо, ну так я особым умом в отношениях с противоположным полом никогда не отличалась.

Один момент Шэн мне все таки пояснил. Почему, при наличии прекрасного источника для мытья, здесь все такие «ароматные». Местные жители о них знали, но предпочитали игнорировать, наращивали, так сказать, слой естественно защиты.

– И будет еще хуже. С каждым годом после ухода «души» этого мира становится только хуже. Уже все плохо: почти нет пресных источников, нет растений, нет самой жизни, люди одичали.

Он говорил это нейтрально, а я пыталась хоть что-то понять из сказанного и какое отношение к этому имею. И, главное, что мне за это будет, но лучше б мне за это ничего не было. Ведь растения я видела, у меня от них до сих пор синяки по всему телу и припухшая лодыжка.

– А душа мира это…?

Я старательно нагнала Шэна, стараясь не наступать на больную ногу, и, словно любопытный ребёнок, пыталась на ходу заглянуть ему в лицо. Местное солнце наложило свой отпечаток на его заострённые черты, лицо стало казаться более жестким, четкие губы более суровыми, были видны даже легкие морщинки в уголках глаз. Шэн сделал вид, что не расслышал моего вопроса.

Да и я сама быстро забыла, о чем шла речь – носа коснулся аромат съестного, пришлось сглатывать полный рот слюны.– Пришли.

Вывеска местного паба скрипела и качалась от едва уловимого ветерка. Казалось, что вот-вот последняя уцелевшая, но уже основательно проржавевшая петля, на которой все держалось, раскрошится и отправит в последний полет деревянную, основательно «побитую» жизнью доску с надписью «Эйфория».

Название «Эйфория», разбередило мою буйную фантазию.Шэн проводил госпожу Целенаправленность, то есть меня, подозрительным взглядом, ведь если до этого я еле плелась за ним, крепко держась за руку, то сейчас вырвала ладошку и прошла первой, даже хромота мне не стала помехой.Такой убогой обстановки не видела даже на послевоенных фотографиях: три лавки, три стола, два стула, барная стойка, сцена и дыра во всю стену наспех забитая полусгнившими досками – всё. Вот тебе и ЭЙФОРИИИЯ!

– Проходи, – подтолкнул меня в спину Шэн и, кивнув официантке, которая с видимым усилием «полировала» барную стойку тесаком, счищая с нее ошметки залипшей грязи, подтолкнул меня к единственному свободному столу.

Женщина бросила на нас быстрый взгляд и продолжила свое дело. Лицо красное, прядь прилипла ко влажному лбу, и пухлые груди туда-сюда, туда-сюда вслед за ее движениями. Я даже засмотрелась. Тьфу ты! Наконец, сделала последнее движение, смела фартуком на пол ошметки и ловко швырнула свое орудие труда в ближайшую стену, словно дротик – попала в яблочко, затем протерла руки о многострадальный передник и направилась к нам.

Мы сели за дальний столик с прекрасным видом на пустыню, который открывался через невероятное, отмеченное мной ранее, дизайнерское решение – дыру в полстены. Все-таки пустынные пейзажи меня увлекали, но саму пустыню недолюбливала, и я старалась использовать каждую возможностью насладиться ими, пейзажами.

– Добрый день! Заказ будет подан через двадцать минут. Пить будете?

– Ааа? – выдала я, она на это утвердительно кивнула и ушла.– Что? – Шэн перевел на меня взгляд.

– Я ничего не заказала, – сказала отчего-то шёпотом и наклонившись к самому столику, словно выдавала великую тайну. Честно сказать, официантки, которые могут метать тесаки в стену, словно перечные ножики, меня довольно сильно нервируют.

– Каша с Янком, – безразлично пожал плечами мужчина, – Вкусно и питательно. А вот напитки здесь слишком своеобразны, не советую пробовать.

– Не очень-то и хотелось. Воды бы просто.

Я все еще сидела и рассматривала таверну, подмечая все новые и новые детали.

– Я скоро. Никуда не уходи. Сиди тихо и не привлекай внимания. Ясно?

– Ясно-понятно, – пробурчала, но мужчине было уже все равно, что я скажу.

Шэн просто встал и ушел! Кричать или догонять его я посчитала выше своего достоинства, вот так я осталась в одиночестве, в странной таверне под названием "Эйфория". Было бы смешно, если ли бы не так страшно. Через несколько минут в таверну начали подтягиваться посетители. Первыми и самыми примечательными были двое коренастых мужчин, которые разместились за соседним столом, стоящим прямо за моей спиной (можно подумать у них были варианты), но не это меня в них заинтересовало, а заинтересовал скорее довольно занятный разговор.

– Формий, ты уверен, что старый ключ вновь забил, – гнусавил первый.

– Вот те зуб! – шепелявил второй. – А еще там вырос оазис! Понимаешь, что это значит? Хранительница смогла вернуться!И столько восхищения было в голосе.

– Старый ты склеротик! Забыл, что эта стерва сделала? Посмотри на нас. Мы же, как крысы, сжираем сами себя и скоро подохнем совсем.

Я закатила глаза. «Мы все умрем!» – любимое выражения Сергея. А поскольку мой друг постоянно попадает впросак, автоматически все его предсказания считаются недействительными.

– Не-е, в этот раз будет все по-другому. Ставлю на кон свою шевелюру! – в этот раз я не сдержала любопытства и покосилась на оптимиста. И точно – лысый!

– За это надо выпить! – проговорил беззубый, который давал свой зуб.

– А мы не возражаем! – ответила ему до неприличия счастливая официантка, уже ставящая на стол в небольших глиняных кружках что-то шипящее.

Тесак по-прежнему торчал из стены.

Будучи голодной, словно медведь после спячки, съела и выпила все, что предложили и плевать, что Янк местная крыса, мне даже попался кусочек маленькой лапки с мелкими чёрными когтями.

Шэн говорил, чтобы я тут ничего не пила, вот только меня все еще знобило, а приятный охлаждающий чай замечательно помогал. Несколько раз пришлось просить добавки, пока полностью не утолила жажду и последнюю кружку с громким стуком не поставила на стол.

Раздавшийся стук словно сорвал заслон от некой двери, где прятался табор цыган. В роли табора была я, собственной скромной персоной.Мужчины за моей спиной уже затянули какую-то занудную песню. Я терпела, долго терпела, несколько раз сцеживая зевки в кулак.

– Уважаемые, а по веселее ничего нет? Может, танцевальное? – вальяжно положив локоть на стол, развернулась к посетителям. Обратилась именно к тем чей разговор подслушала. Остальные меня мало интересовали: чуть в стороне возле бара, сидела девушка с парнем, а еще тройка выпивох устроилась прямо на камнях, которые кто-то сложил возле входа.

Двое мужчин перестали завывать и удивленно уставились на меня.

– А музыка? – слегка заплетающимся языком спросила у них же. Я чувствовала себя на удивление легко и беззаботно.Они отставили в сторону напитки и удивленно осмотрелись. «У вас. У вас спрашиваю, милы-е-ее». Не ответили.

– Так ты нам сама спой. Мы подыграем. Правда, Тормий.

– И то правда, Формий!

И они вдвоем начали нескладно хлопать в ладоши и натянуто улыбаясь.

Слуха, надо сказать, у них не было. Зато у меня было все – и слух, и голос, и желание.

Хотела бы я на этом моменте сказать: «А дальше, как в тумане», но я все отчетливо помнила.

Началось всё с «Вдруг, как в сказке хлопнула дверь1…»

И эта песня оказалась пророческой. После того, как я забралась на сцену и начала петь, в таверне стало намного оживлённее. Во-первых, Тормий и Формий созвали людей с улицы, а кого не звали – пришли сами.Когда народ собрался у полуразвалившейся сцены, на которой произошел мой дебют, жара шла во всю. Людям нравилось. Песочные платки внизу прыгали, кричали и танцевали в такт. На словах «В темно-синем лесу, где трепещут осины…2» ко мне начал пробираться никто иной как Шэн. А поскольку я тщательно подражала герою Юрия Никулина и старательно размахивала ногами – а-ля канкан, ко мне он подобрался не сразу. Да что там? Я даже про больную ногу забыла. И нисколько не удивилась тому факту, что как только у него получилось пробиться, он подлым приемом схватил меня со спины подмышки и начал стаскивать со сцены.

– Катя! Ты что творишь? Я сказал сидеть тихо и ничего не пить.

Я же не могла уйти со сцены просто так и всем своим двадцати почитателям старательно кричала:

– Ал би бег! Ал би бег!3А что? У Шварценеггера получилось же вернуться, чем я хуже?

Прошло уже полчаса с момента, как мой концертный зал опустел и зрители разошлись. Некоторые на прощание хлопали меня по плечу или просто махали рукой. Все это время под недовольным взглядом карих глаз я давилась водой, плотно обхватив кружку ладонями и не отрывая от глиняного дна взгляд. Еще раз наиболее громко и жалобно всхлипнула и сделала большой глоток.

– Отпустило? – подал голос надзиратель.

– НЕТ! – буркнула, не глядя.

– Ясно. А я к ней торопился. Переживал! И что я вижу: оставленная мной девушка поет на сцене странные песни и фривольно, – он подчеркнул это слово, – фривольно танцует перед местными алкашами.

Оторвала взгляд от кружки и напоролась на недовольный взгляд Шэна, он сидел откинувшись на спинку стула, сложив на груди руки в замок.«Торопился?» – никогда бы не подумала, но сердечко приятно встрепенулось.

Я не нашлась с ответом, и между нами воцарилась тишины, густая и тягучая.Формий и Тормий, где-то в одном с нами пространстве, продолжили банкет и поднимали кружки исключительно за благородные вещи – за мир, любовь, за будущую хранительницу и, как ни странно, за меня.

– Я знаю, где сейчас можно найти твоего приятеля, – спокойно произнес Шэн, – вздернула брови, – он в относительной безопасности и мы его вытащим.

Я просто кивнула.

– Это же не просто чай? – задала, наконец, интересующий меня вопрос, с Серегой разберемся чуть позже.

Шэн как-то устало вздохнул и поведал мне занимательную историю одного напитка, в честь которого и был назван этот трактир.Оказалось, что он состоит из корешков каких-то пустынных трав и костного порошка того самого несчастного Янка. Такой чай готовят только в этом месте по древней технологии, существовавшей еще до катастрофы. Раньше, когда мир был цветущим и полным жизни, этим напитком местные ведьмы восстанавливали силы, а так же просматривали сущность человека. То есть я напилась местного наркотика, Браво, Катя! Молодец!Шэн, увидев мою шокированную физиономию, поспешил заверить, что он относительно безвреден, просто дарит расслабление и раскрывает тайные помыслы и желания. Собственно, это я и показывала, отплясывая на сцене.

Видимо, мне стоит переосмыслить список своих внутренних ценностей.

Глава 10

А мы довольно быстро прошли по коридору и вышли на освещенную ярким солнцем улицу.Сытой желудок давил на мозг и заставлял того отдавать команды прочим органам на отдых. Из-за стола в «Эйфории» я поднималась медленно, опираясь на столешницу, ноги держали с трудом. Я не чувствовала опьянения, лишь непонимание своего состояния и немного стыд. Наконец, сделала шаг и оказалась в крепких мужских руках. Шэн держал меня аккуратно, его губы были плотно сжаты, а на правом виске пульсировала синяя вена, выдавая крайнюю степень напряжения. – Все хорошо, – прошептала ему и растянула губы в улыбке, отчего-то моя улыбка мужчину нисколько не успокоила, и он ловко подхватил меня на руки вновь куда-то понес. Неожиданно для самой себя я уснула, мы даже не успели пересечь порог таверны. Уснула, словно провалилась в кому. И в ней, в коме, мне виделись цветные ленты, они кружили надо мной, и я некоторые из них ловила и вновь отпускала, ловила, крутила в руках и отпускала. Странный сон… – Нет, девочке надо приживить все оставшиеся листы и тогда она поправится. Понимаешь? – старушечий голос был хриплым и тихим, но именно он меня вытянул из сновидений. – Я не уверен, надо ли это ей, – так же тихо говорил Шэн. – Она сегодня выпила Эйфорию и, понимаешь, она пела и танцевала… Не уверена, но, кажется, в его голосе послышалась улыбка. – Ой, мальчик мой, ты сам прекрасно знаешь, что отторгнуть дар не просто, да и нашему миру давно пора оживать. Может, это и есть наше спасение. – Она не сможет, Клотиль. В хрониках все хранители были отмороженными стервами, у них не было ничего, кроме силы, расчёта, и их это устраивало. – Да, Шэнли, и эта девочка изменится. Ты этого боишься? Послышалось странное шуршание. – Я ничего не боюсь, Кло, – раздалось ледяное. – Вот и правильно! Таким как ты не стоит ничего чувствовать. Твой отец потерял все: сначала твою мать, затем тебя, а после и жизнь за то, на что не имел права. На любовь хранителя никто не имеет права, а она не имеет права любить. – Я понял тебя, Кло. – Надо скорее приживить остальные схемы и тогда ей станет легче. – Да, понял я, – как-то недовольно проговорил мужчина. – Кстати, Шэнли, – теперь голос старухи был игривым, – мои девочки тебя заждались. Предупредить Мари. Она часто о тебе спрашивает. Мое сердце ухнуло, ну конечно! Клотиль. Отдых. Мужики. Мари. Девочки. Это бордель! Хотела спрыгнуть со своего места и вцепиться в волосы этой карге и этой – как ее? – Мари, но не могла пошевелить и пальцем. Отчего-то из всех действий получилось только начать громко дышать, словно загнанная лошадь и сжимать ткань, которая попадалась под цепкие пальцы. – Шэнли, – испуганно взвизгнула женщина. – Она что-то делает. Я ничего не делала, но что-то происходило. Мое сознание словно раздвоилось. Я чувствовала скольжение в темноте, меня словно затягивало в темный тоннель. Ленты всплывали из темноты и я сознанием прыгала следом, тут же проваливаясь в темноту. – Шэнли! Они ко мне лезут. Шэнли! Продолжала кричать Клотиль, ее голос срывался на кашель и визг. А второе мое «Я» скользило уже совсем близко, рядом со мной и мое первое «Я» его чувствует. – Кло, сзади. Послышался грохот, словно что-то сломалось. – Забирай ее, Шэн, и уходите отсюда! Быстрый топот и удар дверью об косяк. – Ну вот, что ты разошлась? – Шэн сел на край кровати, я почувствовала, как под его весом прогнулся матрац, и он осторожно взял мою ладонь в свою и легкими успокаивающими движениями начал разминать сведенные судорогой пальцы. Это было приятно и я постепенно начала концентрировать свое внимание на этих легких движениях, и оба моих Я слились в одно. А точнее мое настоящее взяло верх над другим, которое провалилось в ту бездну, из которой выползло. – Катя, ты со мной? – Шэн внимательно всматривался в мое лицо, у меня получилось приоткрыть глаза и улыбнуться. – Да, – получилось хрипло, губы были сухими, словно успели обветриться за такой короткий срок. – Катя, мы сейчас отсюда уйдем, но нам надо серьезно поговорить. Ты много услышала из нашего разговора? Я отрицательно покачала головой. Нет, услышала-то я много, но, надеюсь, он мне все еще раз досконально пояснит. – Что это было? – проговорила и попробовала пошевелиться. Получилось. – Ты призвала по метке растения, и они набросились на Клотиль. Что ты такого услышала, что они сорвались именно на неё? – Шэн внимательно следил за моим лицом. Ну почему он читает меня как раскрытую книгу? Я слегка поморщившись от неприятных ощущений, приподнялась на локтях и пробурчала; – Что ты притащил меня в бордель и, что тебя зовут Шэнли. Он нахмурился. – Тебе не понравилось место или мое имя? Нарочито безразлично пожала плечами и спустила ноги с кровати. – Место, честно сказать, так себе, – наступила моя очередь хмуриться. – А имя у тебя очень даже милое, мне нравится. А про себя сказала «Шэнли», и эти пять букв, словно пузырьки шампанского, пробежали легкой щекоткой где-то под ребрами. Шэнли почти молниеносно улыбнулся и выбежал из комнаты. Куда это он? Мужчин вообще здесь нельзя от себя отпускать. Я так напрягалась, что почувствовала, как каменеют плечи от напряжения. Он ушел уже несколько минут назад, а я так и не пошевелилась. Неожиданно, словно из-под толщи воды, до меня донеслось. – … она изменится, только мир ее примет, – опять эта Клотиль. – Она сказала, что ей нравится мое имя, – даже на мой взгляд, Шэнли ответил не в тему. Кло как-то очень громко запыхтела. – Я обещала твоей матери позаботиться о тебе. – Мы уходим. Я хочу забрать вещи матери. Несколько секунд тяжелой тишины и глухое Клотиль: – Идем. Звуки пропали, и я осталась с собой наедине. Мне надо было многое обдумать. Неужели все из-за этой книжки, что уже изрядно натерла мне под грудью. Надо найти сумку, чтобы ее там носить. Сколько же информации для размышлений. Если предположить, что я и есть та самая хранительница и мне надо условно оживить этот мир, и я стану бессердечной, как утверждает Клотиль. Разве это реально? И тут я вспомнила, как от моей крови прорастали в пустыне растения, как жуткая лиана меня чуть не утащила под воду. Сглотнула. – Все хорошо? – Шэнли почти бегом ворвался в комнату, в руках он держал два небольших дорожных рюкзака. Легким ураганом промчался по периметру комнатушки, бросая в один из рюкзаков какие-то мелочи с полок. И тут я впервые осмотрелась. Комната была небольшой, стены оббиты чем-то наподобие вагонки, несколько деревянных полок, стол, табурет и деревянная кровать, покрытая цветным пледом, сплетенным из разноцветных лоскутков ткани, на котором я до сих пор сидела. – Готова? – Шэнли подошел ко мне, я же смотрела на него широко распахнутыми глазами, словно видела впервые, он даже неловко передернул плечами и, не произнеся больше ни слова, легко подхватил меня на руки. – Я могу сама…,– вставила, но он недовольно зашипел. У него за спиной болтались оба рюкзака, а спереди удобно расположилась я. Наконец, позволив себе расслабить плечи и спину. Мы вышли в узкий и длинный песчаный коридор, кое-где были установлены деревянные балки и виднелись небольшие сквозные окна. В самом конце коридора я заметила женщину, если бы ее взгляд мог ранить, я бы была мертва. Она была худощавой, но статной, с черными, убранными в высокую прическу волосами. Мы шли по коридору, а Клотиль, это была она, кинулась за нами, желая догнать. Я напряглась, но старалась не подавать вида, итак, своими эмоциями натворила делов. Неожиданно из-за угла к нам наперерез выпорхнула симпатичная кареглазая девушка с распущенными, короткими волосами по плечи, на ней колыхалось полупрозрачное платье из органзы. Наверное, из органзы. Я не особо разбираюсь в тканях. Короче, у меня дома такая тюль висела на кухонном окне. – Шэн, – выдохнула она, – я так скучала! Шэнли бросил на нее быстрый взгляд и, не снижая скорости прошел мимо, проход был узким и, чтобы нам разминуться, пришлось повернуть меня к противоположной стене, а к девушке повернуться спиной, словно закрывая меня. – Прости, Мари. Но… не жди больше, – все же успел он быстро проговорить, слегка повернув в ее сторону голову, при этом избегая моего взгляда. – Дурак! – донеслось в спину уже от Клотиль. А мы довольно быстро прошли по коридору и вышли на освещенную ярким солнцем улицу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».