Ольга Фомина "Проект «Миры пяти солнц». Игры древних"

– Прошу. Это не сложно, – она протянула ему чашку с напитком.

– Как мило, – и Марк пригубил кофе. – Мм, очень вкусно. Настоящая хозяюшка. Можно позавидовать твоему парню… кстати, он у тебя есть? Только не отвечай опять загадками, да или нет.

– Остров за парня сойдёт?

– Хм, а если по-французски, то он женского рода. Ну, надеюсь Он не ревнивый… – парню было очень непривычно и забавно, что он проявлял интерес к человеку, а тот не бросался к нему на шею, как все его фанаты… а до актёрской карьеры он не интересовался отношениями.

– Честно говоря, не проверяла. Никто не рискнул это сделать, – девушка с интересом посмотрела на парня.

– Я рисковый, – он взял за руку, явно увлёкшись очарованием момента: костёр, звёзды, шум волн, забавная компания вокруг, но главное – приятная встреча.

– Сейчас вроде день, до звёзд ещё далеко. А так да, риск – дело благородное, – однако руку она не убирала.

– У каждого бар, то есть остров свой… в моём мире ночь. Что-то мне подсказывает, что мы из одного мира.

– А кровью не поделишься? – Рик достал из кармана шприц, широко улыбаясь. – Я тут у Котика нашёл, пока он, наивный, меня обнимал.

– Кровь, кровь?

– А кровушки дашь чуть-чуть? – мальчик показал большой шприц. – Славиииииик!– глаза полыхают зелёным. – Я сейчас кусаться начну!

– Можешь попробовать укусить его. Думаю, что понравится, – звонко рассмеялась девушка.

Рик вцепился обеими руками в руку некроманта и нащупывает венку… «Нет, у Славика талант меня игнорировать. Значит, он не против?»

– Злата мне больше нравится, – шепнул Марк.

– Тогда приступим! – мальчик достал из кармана ленту, перевязал некроманту среднюю треть плеча и затянул, и воткнул шприц.

– Эй!

– Ну я уже воткнул в вену шприц, так что терпи… – он протянул поршень на себя, набирая кровь. Голубые ранее глаза зеленели в предвкушении. Вытащил шприц. И опасаясь всяких вампиров, быстро вбрызнул содержимое себе в рот. Глаза расширились, губы сжались, лицо перекосилось, но проглотил.

– Ребёнок, а тебя не учили не совать неизвестные вещества в рот? Ты ещё моей крови реши попробовать, – мрачно бросила Злата, краем глаза наблюдая за очередной разборкой.

– Убийство за пределами поляны, в лесу. Я с духами острова не хочу разбираться на ночь глядя, она поднялась на ноги, закатывая рукава рубашки. – Я всем говорила и повторяю ещё раз поляна не место для разборок, если хотите выжить.

– Как ты могла обо мне такое подумать?! – воскликнул демон, подняв бровки.

– Я всего лишь предупреждаю, – её глаза вспыхнули золотом.

– Я и не собирался никого убивать у всех на глазах, – Накамура флегматично пожал плечами. – Не хочу, чтобы люди видели смерть.

– Я знаю твоё благоразумие, но иногда можно увлечься, – отозвалась Хозяйка.

– И чё вас на так выпендриваться. Силой друг перед другом так тянет-то постоянно… Детский сад – штаны на лямках… Лучше бы историю какую-нибудь рассказали… – Летописец сидел в тени и тоже наблюдал.

– Вот реально чувствую воспитателем в детском саду, – Злата пожаловалась Летописцу. – Яблочко хочешь?

– Давай… Надеюсь, не с Древа Познания? – Алсад улыбнулся. – В одном из миров, кстати, в ТОЙ книге прописан не Змей, а Лилит… Захрустел яблоком. – Шпашипо, Солнце.

– Не за что, – улыбнулась Злата, садясь прямо на землю и откусывая от второго яблока. – Знаешь, забавно наблюдать за всеми ними… Боги, бессмертные, нежить – кого только не встретишь в мирах, порождённых фантазией.

– Нда… – Рик отполз в сторону. – Это надо переварить…

Вспыхнула магия, закружилась вокруг ветер, сформировался зелёный вихрь и закрутился вокруг сидящего парня. Магии было больше, чем в прошлый раз, за зелёным коконом его перестало быть видно. Вылез из кокона Рик. Волосы и глаза чёрные, в глазах всё ещё вспыхивают оттенки зелёного. На лице опешившее выражение, волосы практически стоят дыбом.

– Напомни, ты кто будешь? А то за выпиванием крови чего-то склероз разыгрался… – спрашивает уже не светлый Рик, а очень даже тёмненький.

– Значит, теперь ты Тёмная нечисть, – ехидно бросил демон.

– Рыжая звучит лучше… А ты кто? – задал мальчик вопрос Летописцу.

– Я собиратель историй, Летописец.

– Летописец, которого скоро сожрут драконы, – пояснил Котик.

– Драконы… Пытались. Только где они, эти драконы? – усмехнулся Алсад. – Хочешь, Когтистый историю расскажу?

– А давай! – когтистый воодушевился.

– Я хочу! История! – подпрыгнул к нему мальчик.

– Ты помнишь, как мы с Владом разыграли Тари? Мне твоё лицо вроде знакомо, но я не уверен, – влез Марк в разговор.

– Помню, – Алсад подмигнул юноше. – Я всё помню.

– Мммм… Знаете, я тут вспомнил, что мне срочно нужно… В туалет, да. Именно туда. В смысле, в лес. Простите, извините, пропустите, уберите ноги…– Рик оглянулся, улыбнулся и исчез в чёрной вспышке.

– Стой, стой… А история? Эх… Убежал…

– Дети, они такие, – философски заметила девушка.

– Слишком медленно ты истории рассказываешь, – фыркнул демон.

– Кстати… А все знают о необходимости ежедневных жертвоприношений местному… Хм… Ну назовём его богом, для ясности… – протянул Летописец, обводя всех взглядом.

– Впервые слышу!

– Каких жертвоприношений? – испуганно вздрогнула Птица.

Алсад встал:

– Идёмте, покажу.

Махнул рукой и направился к берегу, оглядываясь назад, чтобы понять кто за ним пошёл.

Котик, похоже, любил знать, что не знают другие, поэтому пошёл следом. Птица пошла за ним, ухватив демона за лапку.

– Он правду говорит?

– Пошли посмотрим, – хмыкнула Хозяйка.

– Ну, если летописец, то должен говорить правду, – сказал Котик задумчиво и проворчал. – Только попробуй понять, что говорит это порождение Бездны.

– Я человек, – отозвался Алсад. – Обычный человек.

– Я надеюсь, тебя съест дракон.

У границы пляжа и леса. На небольшом пригорке стоял высокий деревянный идол, вырезанный из ствола толстого дерева. Черты лица этого существа были довольно милыми и напоминали альпаку, но вот выражение его сулило мало хорошего тому, на кого обратится его взор.

– Пытался. Подавился и помер, – отозвался Летописец, обладавший отменным слухом.

– Человечина оказалась невкусной? – усмехнулся демон.

– Зубки оказались слишком хрупкими…

– Старым был, наверное.

– Этот ещё ничего добрый. Где-то, должно быть, ещё два идола. Вот их увидишь. Даже у меня мороз по коже, – заметила Злата.

У подножия истукана на небольших столиках оказались разложены предметы для письма. Именно «предметы», потому как, кроме бумаги и прозрачных карандашей, были здесь и береста, и глиняные дощечки, и выделанная кожа разных животных… а может, и не только животных…

– Мы будем писать? – поднял бровки демон.

– А ты догадлив, Когтистый, когда перестаёшь притворяться шалопаем с маниакальными заскоками…

– А ты можешь нормально говорить, летописец, когда захочешь!

– Могу. Но так неинтересно – Алсад подмигнул. – У каждого есть маски…

– Мы ДОЛЖНЫ писать. И мы. И обычные люди с дальнего пляжа, и тихони из пещеры. Всё. И если до полуночи не напишем хотя бы часть истории, то он придёт… Эльф ты, маг, человек или демон… Этому богу всё равно.

– Пишу я, пишу. Зачем, думаешь, я просил нашего бож-жка выбрать число. Ну, он выбрал, – усмехнулся демон.

Он взял со стола пожелтевший лист и карандаш с надписью «ТМ».

– Так что пойду я, чего-нибудь нацарапаю… Если, что, ищите у разбитого корабля.

– Ладно вы пока пишите, я пойду прогуляюсь по острову, – Хозяйка направилась вглубь острова, к древним развалинам.

Глава 8

Вечер укутал Остров, даря прохладу и обманчивую тишину.

– А вы знаете сказку о страхе, девочке, волке и страшном человеке? – вдруг спросил сидящий на обломке мачты Летописец, задумчиво разглядывая помидор.

– Какой из вариантов, Алсад? – уточнила Злата. – Ты хочешь нам рассказать, как на самом деле всё было?

– Вариантов… – он положил помидор на место. – Я знаю, что их много, но… Хочу рассказать вам тот, что услышал в одном затерянном мире от существа, питающегося страхами… Время и место для этого подходящее. Не находите?

– Я буду рада услышать эту историю.

– Хорошо, – он придвинулся к огню. Свет от пламени заплясал по его бронекостюму алыми отблесками и были они похожи то на брызги крови, то на плащ, колышущийся на ветру. – Слушайте…

… За окнами шумел дождь. Не монотонный, осенний, а живой, громкий, яростный, летний ливень. Он оплакивал смерть хозяйки поместья. Совсем ещё молодая женщина, почти что девушка, сейчас лежала в маленькой часовне. Вокруг горели поминальные свечи. На белых цветах блестели капли росы и слезы дождя. Непогода бушевала уже неделю.

Шёл дождь. Вся округа была опечалена. Её все любили, а она была со всеми приветлива и мила. Когда было объявлено, что скоро появится наследник, радости не было предела. Вот только в её глазах была тоска и боль. Но она проскальзывала всего на миг, и снова появлялось солнышко, дарившее много радости и любви.

Шёл дождь. Который день, шёл, не переставая. А хозяин поместья словно сошёл с ума. Он закрылся в библиотеке и смотрел на огонь, опустошая запасы вина. Он не верил, что она погибла. Он знал, что мог предотвратить беду. Надо было всего лишь не пускать её на прогулку. Надо было слушать сердце, а не отмахиваться от его предостережений. Но теперь поздно. Она сейчас лежит там, а он не может заставить себя пойти, сказать последнее прости. Пока не сказано последнее прости, она жива. Он сидел, пил и смотрел на огонь.

Шёл дождь. Небо оплакивало потерю. По дороге к поместью поднимая тучи брызг, летит всадник. Летит, понимая, что он уже не успел. Черная ткань на воротах, черная на дверях и окнах. Печаль и боль в глазах слуг.

– Примите наши соболезнования, – дворецкий проговорил, принимая плащ. – Миледи ушла очень рано.

– Где он? – голос гостя был тускл и почти безжизненен.

– В библиотеке. С самого дня гибели миледи, он закрылся и пьёт. И даже слышать не хочет о том, что она погибла. Мне кажется, он чуть повредился умом, он твердит, что она жива, – всё это сообщал дворецкий, пока вёл гостя к дверям библиотеке.

Шёл дождь. Заливая всё вокруг скорбью и печалью.

– Открой, я знаю, что ты меня слышишь! – раздался стук в дверь, а в голосе говорящего слышался тихий рык. – Открой! Иначе я выломаю дверь!

Дверь тихо скрипнула и отворилась. В полумраке комнаты было тихо, не было слышно даже вездесущего дождя, только треск поленьев в камине. Пустые бутылки везде, куда не падал взгляд. Отсутствующий вид хозяина, мятая рубашка, щетина.

– Она ушла. Оставила меня. Как она могла, – хозяин разговаривал сам с собой, не видя гостя. – Она мне обещала, что никуда не уйдёт.

Гость подошёл ближе, чуть наклонившись над ним, увидел то, что хотел – признаки надвигающегося безумия. И лучшее лекарство для больного была бы смерть.

«Нет, я не дам тебе умереть. Ты мне ответишь за неё сполна» – он открыл дверь и позвал дворецкого.

Отдав необходимые приказания, гость пошёл в её комнату. Всё там было, как в последний раз, когда он был тут. Отодвинутый стул, брошенная на кровать шаль, недошитая вышивка, ветка жасмина на столе. Гость уже почти вышел из комнаты, как его взор зацепился за белый прямоугольник, лежавший за веткой жасмина.

«Брату.

Милый мой волчонок, если ты читаешь это письмо, значит, для меня всё уже кончено. Прости меня, что не смогла дождаться твоего возвращения и сказать всё это лично. Твои подозрения нашли подтверждения. Но доказательств для суда у меня нет и, пожалуй, никогда не будет. Так что, – он словно видел её грустную улыбку и одинокую слезинку, скользнувшую по щеке, – мой волчонок, вероятно, это последний способ сказать, как сильно я люблю тебя, и как много ты для меня значишь.

Будь верен себе и никогда не забывай, кто ты есть.

Любящая тебя, сестра.

P.S. Не плачь обо мне».

Он дочитал послание и задумался. Окно было открыто, и он почувствовал лёгкое касание губ к своей щеке.