Рика Ром "Запретная девочка шейха"

Айя пугливо отступает и ныряет за порог. Я улыбаюсь ее прыти и неспешным шагом ползу на чаепитие.

Сауд размещается под тканевым навесом. Его длинные ноги вытянуты вперед и принимают лучи закатного солнца. На руках блестят браслеты, позвякивающие, когда он берет сладости с многочисленных подносов. Я долго рассматриваю его тайком и могла бы еще дольше, если бы не шелест листьев, что привлекает внимание.

– Быть предметом исследования не очень приятно. Проходи, присаживайся.

Я приближаюсь, показывая ему, что меня не сломило его наказание и что плескающаяся в голубой радужке моих глаз ненависть, всего лишь маленький шторм в огромном океане ярости.

– Больно? – сам интересуется моим самочувствием.

– А вы как думаете?

Сауд наливает мне чай и подает чашку. Я беру ее и дую на источающую пар поверхность. Аромат восхитительный.

– Зейнаб использовала свои волшебные мази?

– Да, мне намного легче.

В реальности же, я изнываю от боли. Любое неловкое движение приносит безумный дискомфорт. Нужно время, чтобы глубокие ссадины зажили. А еще лучше поможет полный покой.

– Обычно не менее десяти ударов плетью. Но тебя я пожалел. Ты новенькая.

– Спасибо.

Правда, я не понимаю, за что благодарю. Слово сорвалось с губ подобно прыжку гепарда. Обратно уже не воротишь.

– Абу Умама сделает тебя своей двадцать восьмой наложницей. У него самый большой гарем в Наджмане.

– Хотите сказать, что спасаете меня и плеть входит в спасение?

– Да.

Густые брови Сауда выдают всю палитру эмоций. И глядя на его профиль, по касательной окрашенный розово–лиловым светом заката, размышляю, насколько он страшен в гневе. Почему–то именно сейчас вспомнилось предостережение Айи.

– Если вы мой спаситель, могу ли я связаться с родственниками?

– Нет необходимости. Мои помощники уже связались с ними и сообщили, что ты успешно продвигаешь искусство в Наджмане и у тебя появился новый клиент. Влиятельный шейх, желающий продемонстрировать свою частную коллекцию.

– Что? – я забываю о ранах, слыша такую явную ересь.

– Юза и Хейду мои давние знакомые. Не волнуйся, они успокоили твою семью и босса.

– Да как же так! – я соскакиваю с удобного кресла, застеленного бархатным покрывалом. – Я не ваша собственность! Ненавижу вас всем сердцем!

Сауд опускает пустую чашку на блюдце и складывает пальцы домиком у груди. Замирает как скорпион при нападении. Взгляд – бездонная Харибда.

– Сегодня ты ночуешь в моих покоях. Жду к полуночи. Опоздаешь хоть на минуту, не пощажу. Будешь молить, получить десять ударов плетью.

ГЛАВА 5

– Вы не можете меня заставить! – полный ненависти взгляд летит в сторону Сауда. Мужчина стойко его выдерживает и игнорируя мой выплеск эмоций, продолжает любоваться лиловым небом. По нему проступают первые звезды.

Я со звоном ставлю чашку и убегаю прочь. Слышу, как она разбивается и как Сауд что–то шепчет на арабском. Мне все равно. Я не фигурка, которую можно переставлять с место на место, когда надоедает однообразие.

Взбешенная поступком этого самовлюбленного восточного властелина, с трудом могу сохранять ровное дыхание. Я пересекаю коридоры, петляю по их витиеватым изгибам и, оказавшись в уютном зале, где нет ни души, сажусь на огромный диван и, обняв подушку с кисточками на уголках, даю волю слезам. Как Сауд посмел выйти на мою семью? И почему они ему поверили? Сжимаю пальцами шелковую ткань и рычу. От обиды, от злости, от обреченности.

Вскоре мои глаза слипаются, и я засыпаю в полном одиночестве. Чудесный сон о моей поездке в Наджман превращается в приключенческий блокбастер. Я верхом на верблюде посреди бесконечной пустыни. Беспощадное солнце отбирает последние крохи надежды, и я предчувствую свою кончину. Внезапно вдали вырисовывается силуэт. Ветер раздувает одежду путника, а солнечные блики засвечивают его лицо…

– Ахш! – доносится грозный звук.

Я просыпаюсь и вижу смуглого парня, возвышающегося надо мной.

– Идем, Его высочество ждет.

– Я никуда не пойду. Так и передай своему господину.

Он взмахивает руками, будто проклинает этот день и хватает меня за волосы. От моего визга позвякивают бокалы, стоящие на изящном комоде с золотой окантовкой.

Можно сказать, одним мизинцем стащив меня пол, волочит за собой, не взирая на мои мольбы о помощи. Я пытаюсь вырваться, царапаюсь, брыкаюсь, но бездушный монстр в черном одеянии ни на секунду не замедляется. Даже когда на его пути возникают ступени, он делает так, что я пересчитываю ребрами каждую из них и гулко постанываю от боли. Ни капли сочувствия и сожаления. Мне страшно так, что внутри всё сворачивается в тугой узел.

Возле спальни Сауда меня отпускают.

– На ноги! – командует тот, кому чужды страдания чужестранки.

Я испытываю неимоверную боль. Ноет все тело. Свежие раны на спине по моим ощущениям начали кровоточить. Но кому до это есть дело?

Два удара в дверь и Сауд разрешает войти. Мой мучитель заталкивает меня в комнату и исчезает настолько незаметно, что я даю ему прозвище Джин.

– Ты опоздала. Уже почти час ночи.

Не могу отвечать, так как попросту плачу. Опустив голову, позволяю слезам пропитать ковер под ногами. Сауд бесшумно, практически по воздуху, приближается ко мне, и легонько коснувшись моего подбородка, внимательно рассматривает, выискивая то, что известно только ему.

– Раздевайся.

– Что? Нет,…пожалуйста…

– Замолчи, или я залью твой рот свинцом.

Пара коротких всхлипов и я расшнуровываю лиф, чтобы платье скользнуло к щиколоткам. Сауд недвижим и наблюдает за всеми моими действиями. Когда я предстаю перед ним в почти первозданном виде, подходит еще ближе.

– Ты прекрасна, Валерия, – проводит костяшками пальцев меж моих грудей. – Я понимаю Абу Умама. Столь ценное сокровище должно находиться под надежной охраной.

Я молчу. Лишь изредка втягиваю густой воздух, собравший в себе дюжину ароматов.

– Как спелое зерно граната. – Сауд задевает мой левый сосок.

– Я прошу вас…– жалкая попытка воззвать к его нутру.

– Ложись на кровать. Трусики можешь не снимать.

Немного удивлена такому приказу. Обойдя его, забираюсь на королевское ложе с прозрачным балдахином, развевающимся от теплого бриза, плывущего из открытых окон, и ложусь на живот. Шорох меня не пугает, а вот то, что его создает Сауд, да. Матрас прогибается под тяжестью его веса. Я стараюсь не думать о том, что произойдет. Так лучше.

– Будет больно, прикуси зубами подушку. – Сообщает Сауд и секундой позже, забравшись сверху, что–то наносит на мою спину. Следом, горячие большие мужские ладони принимаются распределять это маслянистое вещество по всей моей израненной спине.

Не буду ныть. Не издам и писка. Но не выдерживаю и сдаюсь, когда он проходится по оголенным участкам ран, втирая в них то, что нанес буквально пять минут назад.

– Мохаммед обошелся с тобой жестоко? – не перестану вслушиваться в это гортанное звучание знакомых мне слов.

– Джин? Да.

– Ты заслужила этого?

– Нет.

Сауд наматывает на руку мои русые пряди и тянет на себя. Я выгибаюсь, инстинктивно приоткрывая рот.

– Ты ослушалась. Разве не так?

– Нет. Я же предупредила вас, что не приду.

Сладко–древесный аромат Сауда пьянит. Но в моей жизни были мужчины, и я знаю, как себя с ними вести.

– В моем доме и на моей территории все подчиняются мне. Ты должна это усвоить, Валерия.

Его губы у моего уха, а свободная правая рука покоится на моей ягодице. Секундой позже она забирается под трусики, и от этого соприкосновения я выпускаю на волю сдавленный выдох.

– Вам запрещено…

– Мне можно всё, – перебивает Сауд, – я никому ничем не обязан. Даже такому уважаемому человеку как Абу Умама. Не ему меня учить и просить о благоразумии. Если я захочу, ты станешь моей.

– Я не стану вашей. И его тоже. Я свободная девушка.

– Зря ты так думаешь. Восточные мужчины опасны и знают цену всему.

Сауд возвращается к лечебному массажу, а я замолкаю на неопределенный срок. Спустя полчаса разрешает мне одеться и указывает на софу, застеленную бархатным покрывалом. Я наблюдаю за передвижениями Сауда по комнате и гадаю, что дальше.

– Пока, ты не моя наложница и я могу лишь изредка наслаждаться твоим присутствием.

Аль–Хамад моет руки в золотой чаше и обтирает их белоснежным полотенцем.

– Сегодня я был добр к тебе. Теперь и ты будь добра услужить мне.

– Я не буду с вами спать. – Откровенно говорю я, и улыбка на лице Сауда является подтверждением того, что именно этого он от меня и ожидал.

Сократив и без того удушающее расстояние, заставляет подняться, сильно сжав плечо. Черные, как уголь глаза обретают новые краски: пугающие, дерзкие, властные.

– До рассвета несколько часов. Я хочу, чтобы ты танцевала для меня все это время. Откажешься, отправлю к Мохаммеду.

Так вот для чего было проявлять ко мне такую нежность?

– Я не умею.

– Не лги мне. Я видел твои выступления на родине.

– Всего лишь увлечение…– губы еле шевелятся.

– Так увлеки меня, русская красавица.

Отрицательно верчу головой и Сауд дает мне пощечину.

ГЛАВА 6

Я прикрываю щеку ладонью. Она горит, пылает, а я смотрю на Сауда самым убийственным взглядом. Улыбается, ехидничает, выворачивает мне душу своими черными очами.

– Танцуй.

– Мне нужна музыка. – Бормочу я, держась из последних сил.

Сауд отходит, усаживается в величественное кресло и начинает методично хлопать в ладоши. Я сразу улавливаю ритм и временной промежуток. Понимая, что не выйду отсюда, пока не подчинюсь его воле, откидываю волосы на спину и совершаю медленные движения бедрами. Я рисую ими знак бесконечности, будоражу воздух вокруг. И чем явнее демонстрирую телом мягкие волны, тем внимательнее становится Сауд. Он опирается локтями о колени и только и делает, что наблюдает. Ни капли эмоций. Ни намека на чувства. Холодная маска на загорелом лице.

Я поворачиваюсь к нему попой и не знаю зачем, слегка нагибаюсь. Меня несет не в те дали, но прекратить не могу. Нет ни боли, ни страха, ни зажатости. Я расслабляюсь и отдаюсь мелодии, что звучит у меня в ушах. В какой–то момент просыпаюсь и вижу Сауда перед собой. Тяжело дышит, пьяно моргает. Осторожно опускаю глаза и осознаю, что зажимаю платье руками, неприлично оголяя ноги.

– Запретный плод сладок.

Глухо и как–то невнятно изрекает Сауд и целует меня, грубо отбирая все шансы противостоять. Вкус корицы и бергамота. Я плыву от аромата и напора, с которым он наступает. Но вовремя прихожу в себя, разрывая стальную цепь, что нас сковала. Рассматриваем друг друга около минуты, а затем Сауд обтирает рот, будто поцеловал скользкую медузу и кажется, проклиная весь свет по–арабски, идет к двери.

– Уходи. Ты еще не заслужила разделять со мной одну постель.

Меньше всего хочу такой участи, поэтому быстро покидаю темную обитель властного монстра. Радует только то, что благодаря его снадобью, моя спина перестала посылать мне уколы боли.

Всю ночь я ворочаюсь с одного бока на другой и так и не засыпаю. Бессонница по известной мне причине. Ненавижу. Мысли сбиваются в стаю и истошно кричат, сводя меня с ума.

– Доброе утро, – Зейнаб входит в мою комнату, когда я уже одета и готова к новому запоминающемуся дню, – поторопись, только тебя ждут.

Ставит завтрак на тумбу с изогнутыми ножками и исчезает. Странная она сегодня. Я делаю глоток чая и съедаю дольку грейпфрута. Через минуту, с не хорошим предчувствием следую в общий зал, где обычно собираются все девушки. Но там никого нет. Грозный бас Мохаммеда со стороны улицы сразу же отрезвляет. Выхожу и бреду за ним до огромной придомовой площади, окруженной цветами и статуями, на которой расположились с десяток машин. Все они одной марки и цвета.