В идеале мысли нужны лишь для того, чтобы мы могли анализировать свои ошибки (не укорять себя за них, а именно делать выводы), планировать какие-либо цели и выстраивать стратегии их достижения, корректируя их по мере движения по этому пути. Все остальное – мыслительный мусор, который не только искажает нашу картину реальности и влияет на работу всего организма, но еще и весьма энергозатратен для нашего мозга. Поэтому умение останавливать свой внутренний диалог и контролировать свои мысли – одна из неотъемлемых и важных способностей любого человека, стремящегося к самосовершенствованию. Но мы еще поговорим о мыслях подробнее.
С нарушением дофаминовой системы может быть связано огромное количество расстройств и патологических состояний: депрессия, ангедония (выраженное снижение интереса к деятельности, которая прежде была приятной, или утрата способности получать от нее удовольствие), деменция, импотенция, фиксация патологических влечений, социофобия, бессонница, патологическая агрессивность и множество других. Кроме того, количество и плотность дофаминовых рецепторов, так же как и концентрация дофамина снижаются с возрастом.
Поскольку цель дофамина – зафиксировать все, что для нас хорошо и приятно (например, вкусная еда, приятные телесные ощущения, секс и связанные с этим всем мысли), очевидно, что дофамин резко падает при отсутствии всего этого: во время голода, холода, боли и связанных мыслей. Но и в этом случае все восстанавливается как только человек возвращается в состояние комфорта, поскольку это совершенно естественный для нашего организма процесс.
При этом в нашем восприятии реальности играет роль как количество дофаминовых рецепторов, так и их чувствительность. Для наглядности приведем условный пример. Человек А и человек В имеют одинаковое количество рецепторов дофамина, но при этом у человека В их чувствительность снижена в 10 раз. Оба они смотрят видео, на котором забавный малыш неуклюже пытается помочь своей маме с уборкой в доме. При одинаковом количестве дофамина человек А с нормальной чувствительностью рецепторов получит удовольствия на 30%, в то время как человек В всего лишь на 3%, поскольку чувствительность рецепторов в 10 раз меньше. Человек А подумает о том, какой хорошенький этот малыш, у него поднимется настроение, поскольку он более чувствителен к положительным стимулам. Человек В подумает о том, что после такой помощи его маме еще больше придется убирать, а она и так не высыпается, а кроме этой уборки у нее еще куча дел… А тех 3% настроения даже и не заметит. В целом человек А будет вполне доволен своей жизнью и сегодняшним днем, в то время как у человека В система вознаграждения, то есть умения замечать положительные стимулы, работает в 10 раз хуже, он всегда всем недоволен, находится в состоянии тревоги и стабильной неудовлетворенности своей жизнью.
Первое следствие такой разницы в восприятии реальности заключается в том, что человеку А для счастья нужно очень мало: еда, одежда, крыша над головой да пара хороших людей рядом. Он умеет радоваться мелочам и быть счастливым просто живя. И для общества потребителей эта персона крайне невыгодна, поскольку ею трудно манипулировать, ведь все самые прибыльные ниши в современном мире делают деньги именно на дофаминовый ненасытности людей. Человек В, напротив, все время будет к чему-то стремиться, будет ставить перед собой все новые и новые ложные цели, достигать их, но при этом не будет получать большого удовольствия и чувства удовлетворенности. Конечно, современный мир прилагает все возможные усилия по уничтожению персон А и максимальному подсаживанию на дофаминовую иглу персон В, которые вечно неудовлетворены и готовы тратить любые деньги, чтобы хоть немного вернуть себе ощущение комфорта, что с каждым разом удается все труднее, пока человек не впадет, наконец, в тяжелую депрессию, окончательно потеряв вкус к жизни и уверовав, что счастья не существует, и что как раньше не будет уже никогда (мысль, являющаяся стандартным симптомом депрессии). Но жить как-то надо, и не остается ничего другого как искать хоть какие-нибудь дофаминовые стимулы, чтобы не сойти с ума от безысходности окончательно: алкоголь, бесконечные глупые сериалы или в лучшем случае трудоголизм, требующий достижения новых целей.
Но на самом деле, отсутствие красок жизни у человека В со сниженной в 10 раз чувствительностью рецепторов – не самая большая проблема. Эта тяжелейшая личная трагедия сопровождается еще одним последствием его чрезмерного пресыщения удовольствиями. Дело в том, что дофаминовую систему вознаграждения мозг использует не только в качестве обещания счастья, но и для анализирования правильности своих действий. Благодаря всплескам и спадам дофамина после достижения какой-либо цели, мозг фиксирует результат, сопоставляя ожидаемый уровень счастья с реальным. Происходит это примерно следующим образом. Например, начальник обещает вам премию в 100$ за выполненную дополнительную работу. Под воздействием дофамина вы радостно прикладываете усилия, совершая дополнительные действия, получаете зарплату и видите эту премию в 100$: отлично, ожидание совпало с реальностью. Цель достигнута, уровень дофамина 100%, мозг постепенно начинает его понижать. В следующий раз вы охотно возьметесь за подобную работу, и снова получив свои 100$ закрепите результат. С каждым разом уровень дофамина будет постоянно снижаться, поскольку чем чаще повторяется ситуация, тем меньшим количеством дофамина она сопровождается. Так будет продолжаться до тех пор, пока дофаминовая поддержка окончательно не истощится, и в итоге вы не придете к начальнику с разговором о том, что за подобную работу премию бы стоило увеличить.
Но теперь вернемся к первому шагу и предположим, что за выполненную работу вместо обещанных 100$ начальник начисляет вам 105$. Результат превзошел ожидание, и теперь уровень дофамина после достижения цели уже не 100%, а, скажем, 150%. С точки зрения объективной реальности, разница минимальна, но не с точки зрения дофаминовой системы. Мозг фиксирует этот результат, и во второй раз, когда начальник предлагает вам подобное задание, мозг поддержит вас во время его выполнения уровнем дофамина уже не 100%, а, например, 120%, поскольку был закреплен факт, что этот путь оказался более успешным, чем ожидалось, а значит повторение еще более поощрительно.
Но если вдруг после первого задания сумма на карточке оказалась не 100$, а, скажем, 98$… Разница совсем небольшая, верно? С точки зрения логики это совершенно ни на что не влияет, поскольку 2$ не изменят в вашей жизни ровным счетом ничего. Но не с точки зрения дофаминовой системы. А вот она, сопоставляя ожидание с результатом, обнаруживает несоответствие в худшую сторону. И вместо того, чтобы подняться до 100% или даже до 150%, как во втором случае, уровень дофамина не просто становится ниже, он принимает отрицательное значение, падая, например до 50%. Мозг запоминает результат, и в следующий раз дофаминовое стимулирование, помогающее выполнять работу, будет значительно ниже. Если вообще будет. Может быть даже и так, что мозг попытается уберечь вас от этой сомнительной затеи, и вы найдете причины отказаться от этой работы, хотя логически это, возможно, было очень даже выгодно за те действия, которые от вас требовались.
То есть дофамин всегда выделяется дважды: в момент ожидания стимула он необходим, чтобы дать нам первоначальный импульс и энергию, заставить нас преодолеть дискомфорт, требующийся для достижения цели. И в сам момент достижения цели – чтобы сопоставить уровень совпадения ожидаемого и реального. Сопоставляя эти два уровня дофамина, то бишь ожидаемое и реальное, мозг делает выводы о целесообразности повторения этого действия в будущем. Говоря по-простому, так мы учимся на своих ошибках. А теперь вернемся к нашим персонам А и В. Когда персона А с нормальной чувствительностью дофаминовых рецепторов совершает какую-то ошибку, уровень разочарования становится условно 40%. Это очень досадно, больно и обидно. Скорее всего, в будущем этот человек будет очень осторожен, чтобы снова не наступить на те же грабли. Человек же В, со сниженной чувствительностью рецепторов в 10 раз, при том же самом уровне снижения дофамина почувствует разочарование всего лишь на 4%. Как вы думаете, насколько сильно это простимулирует его избежать подобной ошибки в будущем?
Благодаря такому механизму, чувствительность к дофамину определяет не только наше восприятие реальности, но и отвечает за наше умение развиваться и учиться на собственных ошибках. Причем очень большой вопрос в том, какая из этих функций важнее. Исследования показывают, что у людей с наиболее высокими социальными достижениями чувствительность дофаминовых рецепторов выше, а количество рецепторов больше. И неудивительно: у них есть отличная мотивация для достижения своих целей и высокая вовлеченность в социальные отношения.
Еще одна функция дофамина, основанная на этом же принципе – запоминание событий. Если с нами случилась какая-то очень приятная или очень неприятная вещь, резкий подъем или резкий спад дофамина является для мозга маркером того, что это событие необходимо запомнить. Соответственно, если с дофаминовой системой проблемы, мы не акцентируем достаточного внимания на подобных событиях, из-за этого нам начинает казаться, что мы живем пустой и бессмысленной жизнью, в которой ничего интересного не происходит.
Чтобы завершить картину касательно взлета и падения дофамина после достижения цели, дополним наш пример ситуацией, в которой подчиненный получил в первый раз 98$, но взялся за подобную работу во второй раз, и теперь неожиданно получил 105$, как в самом начале второго примера. В этом случае уровень его дофамина взлетит гораздо сильнее, и дело не в сумме, а в том, что ожидание в этот раз было занижено, но непредсказуемый результат сильнее контрастировал с реальностью. И теперь его дофамин уже не 150%, как это могло бы быть с первого раза после получения 105$, а, допустим, все 300%. Таким образом, если подчиненный берется за одно и то же задание 10 раз, но каждый раз непредсказуемо получает сумму то больше, то меньше ожидаемой, уровень его дофамина не просто не снижается, но значительно повышается с каждой новой суммой. И если в одиннадцатый раз он получает 110$, его дофамин может составить, скажем, 400%. В то же время, если бы он все 11 раз получал по 120$, то есть итоговая сумма была бы гораздо выше, тем не менее, на одиннадцатый раз дофамин едва ли дотянулся бы например, до 100%, несмотря на то, что логически это было бы гораздо прибыльнее.
Узнаете схему? Да, именно в этом и заключается природа игровой зависимости. Непредсказуемость результата формирует гораздо более высокий всплеск дофамина, чем регулярный результат, совпадающий с ожиданием на 100%, при котором уровень дофамина с каждым разом становится все ниже. Эффект неопределенности, наряду с новизной, является мощнейшим стимулятором дофамина. Это связано с тем, что неопределенность мозг путает с риском вымирания, а потому стремится всеми силами любую неопределенность разрешить, мотивируя нас на это более высоким выбросом дофамина, чтобы как бы избавить нас от опасности. Когда мы идем к цели, результат которой неизвестен, уровень дофамина, толкающий нас к ней, становится на много порядков выше. Более того, у людей, страдающих зависимостью от азартных игр, дофаминовая реакция на выигрыш такая же, как и у здорового человека. Но вот на проигрыш у игромана выделяется больше дофамина, чем у здорового человека на выигрыш! Потому что мозг зависимого трактует проигрыш как приближение к выигрышу, и проигрыши не снижают выработку дофамина, а напротив, увеличивают ее, ведя к цели еще более настойчиво. А дофамин, как мы помним, это именно путь к цели, а не сама цель – вот почему путь из проигрышей у зависимых людей поднимает уровень этого нейромедиатора.
Дело в том, что с точки зрения дофаминовой системы предсказание будущего очень важно, поэтому стремление разрешить любую неопределенность всегда поощрительно мозгом. Во всех культурах и во все времена люди стремились теми или иными способами узнать свое будущее. Ведь тот, кто владеет знаниями о будущем, или умеет его прогнозировать, видеть и анализировать различные тренды, может лучше к этому будущему приспособиться, а значит обладает большими ресурсами. Поэтому любая непредсказуемость в чем бы то ни было, всегда повышает выработку дофамина. Однако если непредсказуемости слишком много, мозгу становится неинтересно, поскольку предвидение будущего в этом случае слишком сильно затруднено. Если слишком мало – мозг начинает скучать. Согласно исследованиям, для того чтобы поддерживать интерес, положительных результатов, превосходящих ожидания, должно быть около 25%. Именно поэтому в компьютерных играх варьируется награда, которую можно найти в сундуке: непредсказуемость того, что в нем находится повышает дофамин при ожидании, а редкие крупные бонусы, сопровождающиеся высокими дофаминовыми всплесками, позволяют удерживать интерес, не теряя его, если награда много раз подряд оказывается маленькой.
Помимо неопределенности, очень мощным дофаминовым стимулом является также эффект новизны, поскольку все новое тоже может оказаться важным для выживания. Если в окружающей обстановке что-то меняется или происходит что-то, результат чего нам не известен, это может оказаться угрозой для жизни или знаком, что необходимо принимать меры для адаптации к новой ситуации. Поэтому все новое тоже фиксируется в нашем сознании очень сильным всплеском дофамина. Если вы смотрите сериалы каждый день, уровень дофамина один. Но если тот же самый сериал вы смотрите на новом телевизоре, удовольствие очевидно возрастет. Поэтому мы так сильно жаждем новых впечатлений, любим путешествовать, сильно реагируем на новую песню, которая нам понравилось и т. д. Новизна – один из самых сильных стимуляторов дофамина. Чем более привычным что-либо становится для нас, тем меньший всплеск дофамина оно вызывает.
Дофаминовая система работает по принципу кнута и пряника. С пряником мы уже разобрались – это обещание награды и приятная фиксация на том, что для нас важно. Но есть еще и кнут. При выделении дофамина активизируется и выделение стрессовых гормонов. Напомним, стресс – реакция организма на опасность и угрозу для жизни. Таким образом дофаминовое желание начинает окрашиваться в угрозу для жизни. Нам кажется, что если мы не достигнем этой конкретной цели, нам не пережить. Ее достижение начинает восприниматься как жизненно важное, без которого обойтись совершенно невозможно. Дофамин имитирует потребность, хотя порой это желание само по себе может не просто быть неполезным и не доставлять нам удовольствия, но и казаться даже мерзким, отвратительным, неприятным. Однако мы продолжаем стремиться реализовать его или повторить какой-либо опыт, чтобы выйти из этого неприятного состояния, ведь нашему мозгу на самом деле безразлично, будем ли мы счастливы, так как главная цель дофамина – заставить действовать, заставить гнаться за счастьем, а не сделать человека счастливым. Поэтому он никогда не прикажет нам остановиться.
Зависимые люди прекрасно это понимают. Объект зависимости давно уже не делает их счастливыми и не доставляет никакого удовольствия, но люди продолжают удовлетворять эту мнимую потребность, чувствуя с каждым разом все большее отвращение и опустошение внутри. То есть дофамин создает иллюзию потребности, пугая нас, что нам будет очень плохо, если мы ее не удовлетворим, в то время как реальной потребности, на самом деле нет. Очень часто освобождая себя от ложных наград, мы обнаруживаем, что именно этот объект, в котором мы искали счастья, и являлся главным источником наших страданий.
Кроме этого, одной из составных частей сформировавшейся зависимости является ослабление эго, которое проявляется в том, что у человека размываются границы между им самим и его зависимостью. Он начинает отождествлять себя с ней, считая зависимость неотъемлемой частью себя, своей личности, своей жизни, своего характера. Ему кажется, что потеряв предмет зависимости, он потеряет часть себя, что его жизнь перестанет быть полноценной, что он не сможет получать удовольствие от жизни, в которой этого объекта или действия не существует. Таким образом, страх потерять эту часть "себя" еще больше увеличивает стресс при попытке человека вернуться к нормальному состоянию. Бросающий зависимость, испытывает гораздо более сильный дискомфорт и влечение к предмету зависимости, чем зависимый. Поэтому первый шаг при борьбе с любой зависимостью для человека – осознать, что зависимость отдельна от него, что она некий внешний посторонний объект, паразит, выкачивающий его ресурсы, но никак не он сам. Без этого осознания борьба с зависимостью абсолютно невозможна и всегда обречена на провал, поскольку страх потерять часть себя усиливает и тягу, и стресс, скорее укрепляя зависимость, чем помогая с ней бороться.
Дофамин заставляет нас концентрироваться на цели настолько сильно, что мы перестаем трезво оценивать последствия своих поступков. Мы хотим наслаждения немедленно, здесь и сейчас, а то, что будет завтра, теряет значение. Полюбовавшись на эротические картинки, мужчины гораздо более склонны рисковать финансово. Привлекательные гиперреалистичные фотографии еды заставляют нас сворачивать в ближайшую точку с фастфудом, съедая гораздо больше, чем нужно и совсем не того, что необходимо нашему телу. Фантазии о выигрыше заставляют тратить огромные деньги на лотерейные билеты или просиживать часами у игровых автоматов. Сиюминутные удовольствия манят настолько непреодолимо, что мы перестаем беспокоиться об отдаленных последствиях.
При слишком высоком уровне дофамина мозг борется с его избытком, отключая рецепторы. В итоге до тех пор, пока мозг не восстановится, ощущаемый уровень удовольствия становится ниже. И в этом есть большой смысл, ведь когда дофамин зашкаливает, у нас все хорошо, нам ничего не нужно, мы абсолютно счастливы – а значит, мы ни к чему не стремимся и не развиваемся, мы не способны учиться на своих ошибках, потому что система оценок сбита. Такое состояние угрожает выживанию вида и не является естественным. При нормально работающей системе вознаграждения мы всегда остаемся слегка неудовлетворены, и таким образом не теряем способности видеть новые возможности, ставить другие цели и стремиться к ним, улучшая свою жизнь.
Кроме того, мозг снижает чувствительность рецепторов, когда видит, что появился доступ к чему-то очень важному с его точки зрения (секс, как возможность продолжения рода, или жиры и сахар, которые не встречаются в природе в чистом виде). Так он заставляет нас брать это по полной – столько, сколько получается, чтобы не упустить ценную возможность. Он пользуется своей властью над чувствительностью к дофамину, чтобы мы не ощутили полного удовлетворения и хотели еще и еще, взяв в итоге все, что доступно.
В результате уровень дофамина высокий, но мы этого не чувствуем и хотим выйти из этого неприятного состояния, пытаясь еще больше увеличить дозу. Мы становимся более требовательными к наслаждению, обычный стимул уже не кажется нам достаточно сильным. И чем более притуплена работа рецепторов вследствие излишней стимуляции, тем меньшее удовлетворение мы испытываем от естественных стимулов. Даже при нормальном уровне дофамина мы чувствуем себя глубоко несчастными, поскольку рецепторов, воспринимающих его, становится слишком мало. Все больше стремимся избавиться от этого состояния сверхнормальной стимуляцией и все глубже загоняем себя в депрессию и неспособность испытывать удовольствие от нормальной жизни или учиться на собственных ошибках.
Следовательно, избыток дофамина даже в самых лучших обстоятельствах не означает полного удовлетворения. Мозг как бы все время говорит: "Ну же, давай, возьми еще немного, ты буквально в шаге от абсолютного счастья!". Но вся ирония в том, что именно поэтому настоящего дофаминового счастья просто не существует. Это всегда немного незаконченный путь, каким бы сильным ни было удовольствие, поскольку, чем больше доступ к дофамину, тем меньше рабочих рецепторов. Не говоря уже о том, что за подъемом всегда следует довольно продолжительный спад. По этой же причине невозможно и достижение нирваны в физическом теле – дофамин всегда будет заставлять нас чего-то хотеть, и это абсолютно нормально и полезно для нас. Поэтому земного счастья можно достичь лишь приведя дофамин в норму и не пытаясь беспокойно гнаться за слишком высокими его всплесками. Тогда и процессы восстановления будут происходить гораздо быстрее и легче, и мы сможем наслаждаться спокойствием достигнутой цели, а не стрессовым состоянием погони за ней. Тревожной погони, которая все равно никогда не принесет полноценного удовлетворения.
После хорошего секса, когда цель, к которой дофамин подталкивал нас, наконец достигнута, уровень дофамина снижается: задача выполнена, дофамин больше не нужен. Иногда он снижается довольно сильно – поэтому людей так часто тянет после секса выкурить сигарету или выпить кофе. Но вспомните то ощущение своего удовлетворения и приятного расслабления которое происходит в первые минуты после финала: нам хорошо и спокойно, мы просто наслаждаемся этим состоянием. Именно это наслаждение – и есть состояние настоящего счастья, которое предусмотрено для нас природой. Это счастье не дофаминовое, оно собрано целым коктейлем совершенно других гормонов и нейромедиаторов.
Но в непрекращающейся погоне за высоким дофамином, мы сами себя его лишаем. Мы постоянно беспокойны и возбуждены, а если дофамин падает слишком низко, то единственным желанием при невозможности его поднять скорее становится желание как можно дальше закрыться от реальности, а уж совсем никак не наслаждаться своим убогим существованием в этом состоянии. Истинное наслаждение достигнутой целью, так же как и всей своей жизнью в целом, возможно только в середине – когда дофамин не слишком низок и не слишком высок. И чем сильнее мы раскачали наши дофаминовые качели, чем острее крайности, в которых мы постоянно находимся, тем дальше мы от этой середины, дающей нам возможность просто и спокойно наслаждаться, удовлетворенно созерцая, а не тревожно стремясь. Собственно, именно на умение пребывать в таком дофаминовом балансе и направлены учения всех традиционных религий.
Кстати, отличный здоровый способ по повышению дофамина после секса неосознанно предлагают женщины: вместо того, чтобы курить, лучше просто обнять друг друга. Выделяющийся окситоцин воздействует на дофаминовые рецепторы и возвращает этот нейромедиатор в норму. Это самый естественный и здоровый способ, данный нам от природы, чтобы компенсировать и сгладить падение дофамина после супружеской связи. Более того, это отличный способ проверить, насколько прочно уже сформирована окситоциновая связь с партнером: если после секса вас тянет к нему, а не к сигаретам или другим источникам дофамина, значит в ваших отношениях все в порядке.
При искусственном повышении уровня дофамина система поощрения дает сбой, и мозг оказывается не в состоянии давать адекватную оценку происходящему и нашим намерениям. Слишком высокий дофамин обостряет наше ощущение реальности, цвета кажутся ярче, вкусы насыщеннее, голоса громче, мозг находится в состоянии эйфории и любая мысль, пришедшая в голову в этот момент, кажется правильной и важной. Становится гораздо сложнее анализировать объективные события в реальном мире, потому что свои собственные ощущения доставляют огромное удовольствие. Если при слабых наркотиках или при не слишком больших дозах сильных мозг еще кое-как способен контролировать происходящее, то большие дозы отключают связь с реальностью, и человек полностью теряет контроль над собой. После окончания действия наркотика человек ощущает сильнейшее опустошение, и воспоминания об испытанном удовольствии подталкивают его к повторению губительных действий. Если человек не вышел из этого цикла, дофаминовые качели раскачиваются все сильнее, мозг начинает пересматривать дофаминовые нормы, и через какое-то время естественные удовольствия (например, естественный секс, натуральная пища, простое общение с другими людьми) перестают быть привлекательными. Жизнь такого человека начинает разрушаться, здоровье покидает его, на работе появляются проблемы, важные люди оставляют его. В итоге с теми вещами, которые должны были приносить радость, появляется все больше негативных ассоциаций. Человек все больше жаждет спрятаться от этого мира в своей реальности, замыкая порочный круг. Чем чаще прибегание к подобным видам удовольствия, тем тяжелее последствия.
Ученые считают, что дофаминовые рецепторы D2 самые трудновосстанавливаемые. Время их возвращения в норму может занимать до 3-4 лет, если регулярная их гиперстимуляция не привела к окончательному уничтожению. Кстати, речь идет не только о химических наркотиках. Очень сильным стимулом сегодня стал серфинг в интернете. Мы все время что-то ищем, ищем, ищем… Постоянно находясь в предвкушении ускользающей награды. И, возможно, из всех изобретений современности интернет – одно из немногих, которые не создавались с целью стимуляции дофаминовой системы, но вот компьютерные игры построены на этом с самого начала. Именно дофамин заставляет нас играть в них – в компьютерных играх механизмы поощрения прорабатываются совершенно осознанно, намеренно и с особой тщательностью. В одном из исследований ученые выяснили, что всплеск дофамина во время прохождения компьютерной игры сопоставим с употреблением амфетамина.
Но знаете, что самое страшное? Рецепторы D2 тесно связаны с гормоном окситоцином. Регуляцией долгосрочных отношений в нашем организме занимается окситоциново-вазопрессиновая система. Именно окситоцин способен воздействовать на дофаминовые рецепторы, позволяя нам получать удовольствие от долгосрочных отношений. Он является базой для счастливого моногамного союза, он делает нашего партнера субъективно более привлекательным, закрепляет в нас чувства и влечение к одному конкретному человеку, заставляет нас влюбляться и любить по-настоящему, избавляет от стремления к связям на стороне.
Вы понимаете, что это значит? Наполняя себя чрезмерными и регулярными удовольствиями или разрушая дофаминовую систему стрессами и некачественным сном, мы не просто лишаем сами себя способности жить полноценной жизнью – мы заставляем страдать своего партнера! Или обрекаем себя на одиночество, если такового не имеется. И дело даже не в том, что мы не удовлетворены своим партнером из-за того, что наш мозг постоянно требует новизны. Дело в том, что мы физически теряем свою способность получать удовольствие от привязанности к нему, испытывать полноценное влечение, любить и строить счастливые и естественные для нас моногамные связи! Несмотря на то, что именно они являются самыми удачными и эффективными для нашего вида, мы находим их скучными, бессмысленными, пресными и неприемлемыми для себя просто потому, что перенасыщены удовольствиями, возможно даже совсем не касающимися сексуальной сферы. Хотя именно счастливый моногамный союз – единственная и безальтернативная вещь, без которой сам по себе человек не способен быть фундаментально счастливым, что мы еще не раз докажем.
Итак, высокий дофамин в реальности не делает нас счастливыми, но его неминуемое последующее падение совершенно необратимо делает нас несчастными. И если дофаминовая система повреждена слишком сильно, мы можем навсегда утратить полноценную способность получать удовольствие и искренне радоваться жизни в той степени, в которой это предусмотрено природой. Мы теряем способность учиться на собственных ошибках и трезво оценивать реальность. Мы теряем способность быть счастливыми и наслаждаться своей привязанностью к любимым людям.
Хорошая новость заключается в том, что чувствительность дофаминовых рецепторов возможно восстановить, отказавшись от неестественных и сверхнормальных стимулов и делая перерывы в погоне за удовольствиями. Если впоследствии стремиться получать дофамин только из здоровых и естественных источников (цели, мотивация, учеба, здоровые отношения, нормальный естественный секс без частой смены партнеров), то способность быть счастливым в полной или частичной мере возвращается. Именно поэтому традициями любой адекватной религии всегда предусмотрены периоды, когда необходимо воздерживаться от еды и иных видов наслаждения. В это время чувствительность дофаминовых рецепторов восстанавливается, и мы снова становимся способны радоваться жизни естественным образом, ощущая ее вкус и наполненность более интенсивно, но не раскачивая при этом дофаминовые качели и не прибегая к опасной и разрушительной гиперстимуляции дофаминовой системы.
Поэтому необходимо всячески стремиться получать "законный" дофамин, который не вредит нашей жизни, а, напротив, делает ее полноценной и наполненной смыслом. Это значит хранить и беречь то, что для нас важно, и не поддаваться соблазнам стимулировать дофамин искусственно, снижая свою восприимчивость к нему. То есть научиться не вводить в организм желаемые вещества, а дать ему возможность вырабатывать их самостоятельно. Не формируйте у себя зависимости, которых можете избежать и которые не улучшают вашего здоровья или качества жизни! И помните, чем больше у вас будет мелких и радостных целей, чем больше хобби, приносящих удовольствие, и близких людей, тем менее уязвимой будет ваша возможность наслаждаться жизнью. Ведь если основных источников дофамина слишком мало, то в случае потери даже одного из них пережить это может оказаться крайне тяжело. Но диверсификация дофаминовых источников делает нас менее чувствительными к исчезновению каких-либо отдельных удовольствий.
Глава 7. Тестостерон и окситоцин
Гормоны не определяют нашего поведения, хотя и увеличивают вероятность тех или иных поведенческих реакций. Однако от них зависит наше внутреннее ощущение себя.
И мужчины и женщины имеют один и тот же набор гормонов, но представлены они в разных соотношениях. Традиционно мужским гормоном называют тестостерон, женским – эстрогены. Тестостерон является гормоном мужественности во внешности и поведении, мужской сексуальности, социальных достижений, конкуренции и агрессии. В гораздо меньшем количестве тестостерон содержится и в женском теле, точно так же, как и в мужском в небольшом количестве содержатся эстрогены. Именно эстрогены придают женскому телу такие красивые округлые формы, привлекательные для мужского глаза, влияют на жесты, голос, мимику, придавая женственность изящной фигурке. Но если для мужчин тестостерон является одновременно и гормоном мужественности и гормоном сексуальности, то есть отвечает и за внешность, и за внутреннее состояние, то у женщины за внешность по большей части отвечают эстрогены, а за, внутреннее состояние – за ее ценности, желания, стремления и за сексуальное влечение отвечает окситоцин. Поскольку в данной книге мы говорим не о внешности, а о взаимоотношениях полов, впоследствии под словами "женственность" и "сексуальность" мы будем подразумевать их непосредственно в контексте окситоцина. Именно окситоцин делает женщину женщиной в ключе сексуальных и семейных взаимоотношений, он заставляет ее страстно желать своего мужчину, любить детей и создавать домашний уют для своих близких, чувствуя себя любимой и защищенной.
Собственно, гормоном любви, привязанности, спокойствия и защищенности окситоцин является и для мужчин, но во взаимодействии этих гормонов как в мужском теле, так и в женском есть одна особенность: повышение окситоцина снижает уровень тестостерона, и наоборот. Поэтому когда эти гормоны находятся в правильном балансе у обоих партнеров, они оба счастливы, любимы, верны друг другу и получают высшее наслаждение от занятий любовью, так мало знакомое большинству людей в современном мире. Разбалансировка же соотношения этих гормонов, в свою очередь, разрушает нашу личность и наши отношения. Но для того, чтобы четко понимать этот механизм и научиться поддерживать правильный их баланс в себе и в своем партнере, сохраняя счастливые и крепкие отношения на всю жизнь, нам необходимо ясно понимать, что именно они собой представляют и что конкретно влияет на их уровень.
Прежде всего хочется сказать, что и тестостерон и окситоцин помогают бороться со стрессом, хотя делают они это совершенно по-разному. Тестостерон – гормон побед и решенных задач. Победы вызывают эйфорию – соответственно, уровень гормонов стресса снижается. Окситоцин же противостоит непосредственно отрицательному воздействию гормонов стресса, а при некоторых условиях способен препятствовать их выделению.
Но гораздо важнее то, что и тестостерон и окситоцин воздействуют на рецепторы дофамина, повышая его уровень. Это значит, что помимо прочих своих функций, эти два гормона являются естественным, здоровым и постоянным источником дофамина, наполняющего нашу жизнь вкусом, смыслом и радостью, помогая бороться со стрессами и тревогами. В отличие от искусственных стимуляторов, уровень такого дофамина не падает, если тестостерон и окситоцин находятся в правильном соотношении и их уровень постоянно поддерживается. А следовательно, если все в норме, то именно тестостерон и окситоцин становятся одними из ключевых гормонов, заставляющих нас чувствовать себя счастливыми и удовлетворенными своей жизнью – безо всяких временных иллюзий, заканчивающихся разочарованием, как это происходит в случае с искусственной стимуляцией дофаминовых рецепторов.
Но у мужчин уровень дофамина больше коррелирует именно с тестостероном, в то время как в женском теле этого гормона содержится во много раз меньше. У женщины же на уровень дофамина гораздо сильнее влияет окситоцин. А теперь обо всем по порядку.
Тестостерон. Гормон агрессии и победы, необходимых для достижения высокого статуса. Когда мы побеждаем в видеоигре, разрешаем какую-либо проблему, обгоняем кого-то на светофоре за рулем автомобиля или обходим конкурента в бизнесе, концентрация тестостерона повышается. В спокойной обстановке этот гормон незаметен, он никак себя не проявляет. Даже если его уровень сильно повышен, у человека нет никакой агрессии до тех пор, пока какая-то конкретная ситуация не спровоцировала необходимость в соответствующем поведении. Но как только необходимость действовать появляется, реакция человека может очень сильно отличаться в зависимости от уровня его тестостерона. Для достижения побед тестостерон улучшает рациональное мышление, укрепляет уверенность в себе и ослабляет страх. Но у всего есть своя цена, и обратная сторона тестостероновой медали состоит в том, что человек становится менее критичен к себе, его способности к эмпатии снижаются, возрастает недоверие к окружающим, а чужое мнение игнорируется.
Поскольку победы необходимы для достижения высокого статуса, а некоторыми из его показателей, не поверите, является щедрость и честность, то, соответственно, повышение тестостерона влечет за собой и увеличение щедрости и честности. Однако интересно, что этого не происходит если тестостерон завышен чересчур сильно или слишком сильно занижен. Высокий тестостерон толкает людей бороться с несправедливостью, и, заметьте, именно бороться, а не просто критиковать ее, сидя на диване, как это обычно делают те, у кого с тестостероном так себе. Причем наказывать за аморальное поведение такие люди готовы даже в ущерб самим себе.
Окситоцин. В противоположность тестостерону, главная его функция – связать людей. Это гормон привязанности и человеческого тепла. Он вырабатывается при взгляде в глаза, приятных словах, объятиях, поцелуях, занятиях сексом – в общем при любом зрительном, физическом, словесном (особенно комплименты) и даже воображаемом контакте (например переписка или молитва), а также при совместной деятельности. И самое главное, окситоцин вырабатывается когда мы о ком-то заботимся или кто-то заботится о нас. Поэтому очень простой и действенный способ поддерживать окситоцин – воспитать в себе привычку думать о людях хорошо и заботиться о своих близких. Проверено множеством экспериментов, что такие люди живут намного дольше и отличаются гораздо более крепким здоровьем.
Окситоцин отвечает за установление социальных контактов – за эмпатию, умение ставить себя на место другого человека, взаимопонимание, любовь к детям и вообще за семейные ценности. У людей с высоким уровнем окситоцина больше друзей, более тесные отношения с близкими, более счастливые семьи, они легче находят общий язык с чужими людьми. Благодаря этому гормону наш партнер кажется нам более привлекательным сексуально, мы выделяем его голос из толпы, а отношения и любое проявление близости с ним доставляют нам наслаждение. Если тестостерон – это гормон агрессии и разделения, необходимых для достижения цели, то окситоцин, напротив, стирает границы и заставляет нас думать о людях, поддерживающих в нас его уровень, больше, чем о себе самих. Он укрепляет союзы, вызывая чувство удовлетворения рядом с близкими людьми, снижает наши страхи, напряжение и тревоги рядом с партнером и повышает доверие к нему. И это проявляется не только в отношениях внутри пары: окситоцин напрямую воздействует на те области мозга, которые связаны с тревожными состояниями и страхами, влияя в целом на поведение человека, уменьшая его страхи перед жизнью и увеличивая доверие к ней, а также стимулирует выработку эндорфинов, вызывающих ощущение счастья.
Этот гормон отвечает за ощущение близости между людьми, не только в паре: это могут быть семейные отношения, дружба, различные сообщества, любовь к своим домашним животным или даже секта. Да, к сожалению, именно недостаток любви и окситоцина так часто толкает людей в деструктивные секты, где коллектив кажется очень сплоченным и дружелюбным.
Однако окситоцин действует так только внутри группы. По отношению к людям за пределами группы он может, напротив, ужесточать агрессию, поскольку утверждает разделение на своих и чужих. Он точно так же, как и тестостерон, избавляет от страха и повышает агрессию, но только в том случае, если это необходимо для защиты, в то время как тестостерон дает все это с целью нападения. Люди с высоким окситоцином сами не нападают, но очень отважны в защите своих. Если тестостерон – это свои собственные интересы, то окситоцин – это интересы не всех людей на планете, но только тех, кого мы признаем своими. Например, беременная женщина или молодая мама, уровень окситоцина которой в этот период может зашкаливать, способна вести себя очень агрессивно в отношении чужих людей, инстинктивно стремясь защитить своего ребенка. Или народ определенной страны становится очень сплоченным между собой во время нападения врага и очень агрессивным по отношению к этому самому врагу. Хотя, казалось бы, и те и другие – просто чужие люди. Или адепты уже упомянутой деструктивной секты – относятся очень тепло и дружелюбно друг к другу, но очень враждебно настроены по отношению ко всем тем, кто не разделяет их взгляды.
Таким образом, укрепляя семейные ценности и связывая нас все крепче с конкретным партнером, окситоцин является еще и профилактикой измены. В одном из экспериментов было выяснено, что мужчины с более высоким уровнем окситоцина, которые состоят в моногамной связи, считают для себя более комфортным большее физическое расстояние от сексуальной незнакомки, чем мужчины, не имеющие постоянной партнерши. Следовательно, чем выше уровень окситоцина, тем меньше мы заинтересованы в измене, и тем большее удовлетворение получаем от отношений с одним конкретным партнером.
Общий уровень окситоцина, вне зависимости от его источника, определяет в целом наш характер, наши ценности и наше поведение. Но того, кто поднимает нам его чаще, мозг фиксирует как своего. Того, кто заставляет нас нервничать, переживать, страдать, бояться и, следовательно, понижает наш окситоцин, мозг относит в разряд чужих. Чем крепче связь со своими, тем сильнее агрессия и недоверие в отношении чужих.
Не только наши действия и ощущения влияют на гормональный фон, но и гормональный фон влияет на ощущения. Поскольку вместе с подъемом окситоцина наши страхи тревоги исчезают, а ощущение удовлетворения и спокойствия возрастает, очевидно, что окситоцин в некоторой мере вырабатывается и в спокойной защищенной обстановке, даже, возможно, без участия близкого человека. Например, когда вы расслабляетесь на диване у себя дома, принимаете горячую ванну или находитесь на сеансе массажа (кстати, у массажиста при этом окситоцин тоже повышается). Но кроме нашего психологического комфорта окситоцин улучшает также огромное количество показателей физического здоровья.
Если обобщить, можно сказать, что окситоцин вырабатывается там, где мы спокойны, и с тем, с кем нам хорошо. С другой стороны, усиление чувства страха, неуверенность в партнере, стрессы и беспокойства, разумеется, разрушают окситоцин. Но самое приятное то, что уровень нашего окситоцина влияет на уровень окситоцина тех, кто нам дорог: у нас возрастает способность к эмпатии, желание заботиться о человеке, мы лучше чувствуем его эмоции и поддерживаем его, доверие между нами возрастает, и благодаря этому поднимается его уровень окситоцина, и он делает то же самое для нас. Кстати, по той же самой причине, если у матери высокий окситоцин и она сильно привязана к своим детям, окситоцин поднимается гораздо выше и у отца, и оба супруга становятся очень любящими и заботливыми родителями. Именно поэтому этот гормон играет ключевую роль в формировании семейных ценностей и прочных связей между людьми. Чем выше и дольше мы поднимаем окситоцин друг друга, тем прочнее и счастливее семейный союз.
И знаете, что самое приятное? Все, что стимулирует выброс дофамина, формирует в нас зависимость. Да, действие окситоцина настолько приятное, что мы чувствуем такую же эйфорию, как и от любого наркотика. Мы начинаем зависеть от тепла, доброты, ласки, нам хочется все больше и больше дарить радость близкому человеку и чувствовать его заботу о нас. Но в отличие от искусственной стимуляции дофаминовых рецепторов, доброта, дружба, любовь и прочие проявления окситоцинового удовольствия размывают границы между производителем и потребителем, улучшая качество жизни обоих. Если алкоголь или героин наполняют эйфорией только нас, заставляя нас эгоистично удовлетворять дофаминовую тягу и опустошая в итоге нашу личность, нашу жизнь и жизни других людей, то окситоцин, напротив, делает нас добрее, заботливее, внимательнее. И мы не только получаем все большее удовольствие, совершая добрые дела, но и делаем счастливее тех, кто нас окружает. А они, в свою очередь, отвечают нам тем же. И таким образом мы не просто не разрушаем свою жизнь во имя иллюзорного удовольствия, но, наоборот, наполняем ее счастьем, радостью, правильными ценностями, которые не отбирают у нас вкус к жизни, а насыщают ее практически неисчерпаемым источником удовольствия, который лишь усиливается с годами, делая все более счастливыми не только нас, но и тех, кто нас окружает.
Но при этом, обратите внимание, дофаминовая система должна быть в норме, поскольку окситоцин доставляет нам удовольствие в том числе через нее. В опытах на мышах отключение и включение дофаминовых рецепторов приводило к тому, что их чувствами можно было манипулировать: можно было заставить мышей влюбиться друг в друга или, напротив, разрушить уже сложившийся союз. Вот почему мы говорим о дофамине настолько много: от исправности работы дофаминовой системы напрямую зависит ваша способность наслаждаться длительным устойчивым союзом с одним человеком.
Однако окситоцин крайне быстро разрушается, буквально в считанные минуты. Поэтому поток окситоциновых стимулов должен быть постоянным. Очевидно, что мужчины, придерживающиеся принципа "Я тебе однажды сказал, что люблю, если что-то изменится, я сообщу", подобной глупостью совершенно неминуемо разрушают семейное счастье, лишая свою женщину ощущения удовлетворенности своей жизнью и своей семьёй. Мужчина, может быть и не должен говорить много, может быть и должен скрывать свои чувства, но не тогда, когда это касается отношений с его женщиной! В этом случае все должно быть с точностью до наоборот. Нежелание говорить приятные слова и проявлять свои эмоции в отношении жены являются прямой и очень серьезной угрозой для счастливой семьи!
У этого гормона есть еще одна интересная особенность. Как уже было сказано, окситоцин очень быстро разрушается. Когда мы, скажем, занимаемся сексом, уровень окситоцина повышается. Но если это был секс с человеком, который нам безразличен, окситоцин точно так же быстро исчезает, как и появился (если не быстрее). Однако если это был секс с человеком, который нам дорог, уровень окситоцина продолжает оставаться высоким гораздо более длительное время. Таким образом, чем прочнее окситоциновая связь, которая уже сформирована, тем больший вклад вносят в нее новые окситоциновые стимулы, и тем дольше они продолжают оказывать свое влияние. Соответственно, чем меньше мы к кому-то привязаны, тем меньшее удовольствие и удовлетворение мы испытываем от этой связи.
Сегодня мы постоянно вынуждены встречаться и взаимодействовать с незнакомцами. Для большинства биологических видов нормальное доброжелательное общение возможно только между близкими родственниками, но для нашего вида такой границы не существует. Высокий уровень окситоцина помогает нам понимать реакции других людей, ставить себя на их место, ощущать их желания, делая это общение более приятным и эффективным. А вот высокий уровень тестостерона, напротив, заставляет нас относиться друг к другу более настороженно, более агрессивно и не доверять кому попало. Соответственно, именно от баланса этих гормонов зависит наша реакция и успех от общения. Есть сферы, в которых эти гормоны действуют вместе, например, фертильность, повышение настроения, агрессия в случае необходимости защищать группу, защитное действие на некоторые системы организма. Однако гораздо чаще важно прилагать сознательные усилия для того, чтобы находить правильный баланс, поскольку как слишком высокий, так и слишком низкий уровень одного из этих гормонов негативно влияет как на наше поведение, так и на здоровье. Причем правильный баланс этих гормонов у каждого свой – есть некоторые общие тенденции, но количественное понятие нормы весьма относительно.
Избыток тестостерона при низком уровне окситоцина делает человека слишком агрессивным, эгоистичным, более равнодушным к окружающим. Человек отдает больше значения краткосрочным целям вместо долгосрочных (не только в сексуальных отношениях, но вообще во всем). Часто это антисоциальные личности, наркоманы, алкоголики, которые не имеют престижного рабочего места, так как из-за своей импульсивности и неумения держать себя в руках не способны налаживать нормальные контакты с людьми (хотя многое зависит и от воспитания и обстоятельств). Это неуравновешенные социопаты. Женщине высокий тестостерон, вне зависимости от окситоцина, грозит не только множеством самых разных проблем со здоровьем и потерей женственности, но и неприятными внешними проявлениями, такими как избыточный рост волос на теле или акне. Впрочем, если говорить о карьере, которая, как правило, разрушает жизнь женщины, а не улучшает ее, то здесь высокий тестостерон идет ей на пользу. Семью и даже детей такая женщина на первое место не ставит, лишая себя настоящего счастья, но в работе ее результаты могут быть образцом для подражания для многих мужчин.
Но если высокий тестостерон у мужчины сопровождается не низким, а достаточным уровнем окситоцина, все негативные проявления повышенного тестостерона нивелируются, и мужчина становится максимально счастливым, адекватным и человечным. И все же если при высоком тестостероне слишком высоко поднимается и окситоцин, это приводит к нестабильному состоянию, поскольку гормоны постоянно конфликтуют. То есть повышенный тестостерон для женщины крайне нежелателен вне зависимости от окситоцина. Для мужчины же чем выше тестостерон, тем он счастливее, но это справедливо только на фоне достаточного уровня окситоцина, формирующего при этом адекватность и самые лучшие человеческие качества. Без окситоцина такой мужчина просто психопат (в медийном смысле этого слова).
Высокий уровень окситоцина без достаточного тестостерона – это сектанты или адепты каких-либо других социальных групп, крайне закрытые от внешнего мира и очень агрессивно и враждебно настроенные против всех, кого не признают своими. Окситоцин без тестостерона лишает нас рассудительности, мы становимся чересчур щедры и доверчивы, до наивности. В норме, если человек обманул наше доверие однажды, в следующий раз мы доверяем ему гораздо меньше. Но окситоцин ослепляет нас, мы продолжаем и дальше доверять такому человеку. Мы становимся более внушаемы (поскольку больше склонны к доверию), подвержены культурным и расовым предрассудкам (так как острее ощущаем свою принадлежность к каким-либо группам). Если окситоцин не зашкаливает, а просто находится в норме, но тестостерона все равно недостаточно, вероятнее всего, перед нами хороший семьянин, хороший с точки зрения других людей человек, но абсолютно утративший вкус к своей собственной жизни.
Однако если к высокому или нормальному уровню окситоцина добавить нормальный тестостерон, мы получаем здоровую, гармоничную, уравновешенную личность, поскольку он дает рассудительность, внимательность и осторожность в восприятии других людей, компенсирующие недостатки высокого окситоцина. Причем интересно, что если человек изначально недоверчив, то повышение тестостерона не делает его еще более недоверчивым. А вот если он чересчур наивен, то более высокий уровень этого гормона делает людей более бдительными. То есть тестостерон в этом случае скорее просто отрезвляет, чем меняет что-либо в человеке. Несмотря на безграничный альтруизм и наполненность своего внутреннего мира, человек с высоким уровнем окситоцина продолжает оставаться вполне адекватным и умеющим трезво оценивать ситуацию, если имеет достаточно тестостерона.
При этом мужчина ни с нормальным, ни с высоким окситоцином без высокого тестостерона захлебываться от счастья не будет, у него будет просто все хорошо, а вот женщину с нормальным тестостероном высокий окситоцин унесет на седьмое небо, при этом не лишив рассудка и здравомыслия. Тут уж чем выше – тем лучше. Женское счастье – абсолютное, бесспорное, важнейшее и, пожалуй, единственное настоящее счастье – это именно окситоцин. То есть ощущение себя любимой и защищенной.
К сожалению, у современных женщин уровень окситоцина, как правило, либо ниже плинтуса, либо более-менее терпимый, но почти всегда недостаточный для полноценной счастливой жизни. А ведь именно этот гормон отвечает не только за женскую сексуальность, но и вообще за жизненные ценности. Именно этот гормон делает женщину хорошей матерью и любящей женой. И если мужчина пренебрегает необходимостью поддерживать высокий уровень окситоцина в своей женщине, у него никогда не будет счастливой семьи, ведь женщина от такой семьи (или, по крайней мере, от него уж точно) будет все больше отдаляться, мозг такой женщины будет заставлять ее искать другие имитации счастья в карьере и социуме (именно имитации, потому что настоящего полноценного счастья вне семьи все равно найти невозможно), вовсе не потому что оно там есть, но потому что неудачу в карьере женщина переживает значительно менее болезненно, чем неудачу в личной жизни. Построить хорошую карьеру сегодня намного проще, чем счастливую семейную жизнь, поэтому женщина пытается реализовать себя хотя бы в этом, подменяя ценности, чтобы хоть немного приглушить свои страдания.
Человек с нормальным тестостероном, но низким окситоцином становится все более типичным для современности: это одинокие люди, стремящиеся оградиться от мира, проводящие много времени на работе. Им крайне не хватает любви и человеческого тепла, они одиноки, но с точки зрения материальных ценностей, у них есть все необходимое. Если при низком уровне окситоцина не хватает еще и тестостерона… Это очень грустно. Это несчастные социофобы, стремящиеся как можно дальше убежать от окружающего мира во всех его проявлениях.
Еще раз. Подлинное внутреннее счастье адекватного мужчины – высокий тестостерон, негативные стороны которого нивелированы достаточным окситоцином. Подлинное внутреннее счастье женщины – высокий окситоцин в комплексе с достаточным, но не слишком высоким тестостероном. Чем больше тестостерона и окситоцина – тем выше дофамин, тем более мы активны и довольны своей жизнью, тем легче нам бороться со стрессами и тем меньше мы ощущаем на себе негативное влияние внешних событий.
Даже если на объективном уровне у нас все хорошо, если у нас прекрасная работа, семья, дети, друзья, есть финансовое благополучие и доступны многие удовольствия, но при этом слишком мало окситоцина (женщины) или тестостерона (мужчины), мы будем очень остро ощущать пустоту и бессмысленность всего, поскольку именно эти два гормона, как бы маркирующие степень выполнения наших предустановленных биологических задач, определяют наш уровень удовлетворенности своей жизнью. Эти гормоны дают нам именно удовлетворенность – ощущение полноты, смысла и выполненного долга, а не только удовольствие и наслаждение, как это происходит в случае с дофамином или другими нейромедиаторами. Высокий окситоцин для мозга означает успешную реализацию себя в семье и продолжении вида, что является первостепенной биологической задачей женщины. Высокий тестостерон означает развитие и победы, улучшающие условия развития вида, что является первостепенной биологической задачей мужчины. Поэтому ни о каком внутреннем ощущении удовлетворенности и счастья и речи идти не может, если этих гормонов недостаточно или их правильный баланс нарушен, вне зависимости от любых объективных факторов, внутри которых мы находимся.
Как мы уже сказали, в то время как мужским гормоном, отвечающим как за мужественность, так и за сексуальность, является тестостерон, у женщин за женственность отвечают эстрогены, а за сексуальность – именно окситоцин. Мужской секс очень физиологичен, но женский зависит прежде всего от ее психологического состояния. Чтобы женщина была сексуально раскрепощена и имела полноценное сексуальное влечение к партнеру, она должна быть совершенно расслаблена психологически. Она должна чувствовать заботу своего партнера, его защиту и уверенность в нем – и все эти ощущения прямо коррелируют с ее уровнем окситоцина.
Эта потребность находится на инстинктивном уровне, поскольку с биологической точки зрения женщина занимается сексом для зачатия ребенка, которое сопряжено с огромным количеством рисков и трудностей для ее организма, поэтому она должна быть непоколебимо уверена в том, что отец ее потомства позаботится о ней и ее детях, что он не оставит, что он защитит и прокормит их, пока ей придется проходить через все муки и страдания, сопряженные с беременностью, родами, кормлением и заботой о детях. Одним словом, занимаясь сексом, женщина должна думать о сексе и своем партнере, а не о своих рисках, страхах и беспокойствах. Она должна быть уверена, что не останется одна, и что секс не доставит ей проблем в будущем, которые ей придется разрешать в одиночестве.
Здесь мне хочется сделать небольшое отступление, чтобы внести некоторую ясность в понятия. Я уже во второй раз употребила слово "инстинктивный", хотя с точки зрения терминологии использовать это слово в отношении человека не совсем корректно. Дело в том, что инстинкт – это совокупность врожденных потребностей и комплекса действий, предпринимаемых для их удовлетворения. Он одинаков у всех представителей вида и передается по наследству, точно так же, как, например, клюв, хвост или ноги. Наличие инстинкта позволяет мозгу экономить энергию и действовать по заложенному в тело сценарию, не беря во внимание особенности текущей ситуации. Но чем сильнее развит мозг животного, тем меньше его действия определяются инстинктами, и тем больше опытом и интеллектом. Например, беспозвоночные, членистоногие, насекомые практически всю жизнь проживают, ведомые своими инстинктами, в то время как жизненные программы позвоночных, гораздо сложнее и часто требуют анализирования ситуации и подстройки под нее. Поэтому в формировании их поведения инстинкты играют значительно меньшую роль, а у высших видов позвоночных, таких как гориллы или шимпанзе, отсутствуют едва ли не полностью, что уж говорить о человеке? У нас есть множество встроенных в тело врожденных программ: склонности, способности, рефлексы и пр., но все они не являются инстинктами с точки зрения точного значения этого термина, так как не определяют наше поведение. Практически всему мы обучаемся на протяжении жизни, наблюдая друг за другом, и без этого наблюдения мы были бы неспособны удовлетворять даже некоторые из своих базовых потребностей, просто потому что не знали бы о том, как это сделать.
Однако, несмотря на то, что наука не стоит на месте, в своей разговорной речи мы все же продолжаем использовать слово "инстинкт", чтобы обозначить некую врожденную внутреннюю программу или потребность, удовлетворения которой порой бывает весьма нелегко избежать на деле. И это гораздо проще и понятнее для большинства людей, чем подбор более точных определений, поэтому в дальнейшем я буду использовать это слово ещё очень и очень много раз, хотя и осознаю, что кого-то его употребление может сильно раздражать. Но моя главная цель – максимально просто передать суть обсуждаемых идей, а не научная точность информации, поэтому в дальнейшем под инстинктом я буду подразумевать некие непреодолимые подсознательные программы, неукротимые внутренние стремления, которые однако совсем необязательно должны приводить к конкретным практическим действиям, как это сделал бы настоящий инстинкт в полноценном смысле этого слова.
Защищать женщину и потомство, как мы помним, является прямым биологическим предназначением и обязанностью мужчины. Что представляет собой эта защита? Какая именно забота необходима женщине от своего мужчины, чтобы она была совершенно спокойна и уровень ее окситоцина, а значит счастья и сексуальности, был достаточно высоким? По большому счету, защищать женщину – значит избавлять ее от стрессов, которые, как мы помним, разрушают женский организм быстрее и сильнее, чем мужской, или помогать справляться с ними. Такая защита формируется из четырех составляющих, каждая из которых принципиально важна, как важны все четыре ножки стола – если не будет хотя бы одной, стол падает.
1. Физическая. Этот тип защиты самый очевидный: мужчина сильнее женщины и приспособлен ко многим вещам, на которые женщина физически не способна. В первобытном мире это была защита от диких животных, насекомых, стихий и других опасностей внешнего мира. Сегодня реальная физическая угроза выживанию появляется достаточно редко. Конечно, все мы можем однажды встретиться с хулиганами поздним вечером, но как правило, женщину подстерегают опасности мнимые: мыши, пауки, подозрительные скрипы, странные тени… Что, однако, причиняет ей неменьшее беспокойство. Опасная внешняя среда – это стихия мужчины, а не женщины, поэтому разбираться с ней и успокаивать свою женщину остается мужской обязанностью с древних времен.
2. Финансовая. Подразумевается изначальная обязанность мужчины обеспечивать свою семью пропитанием, жильем и всем необходимым, которая сегодня напрямую зависит от финансовой обеспеченности. Мужчина не обязан обеспечивать свою семью роскошью и несметными богатствами, но обязан освободить свою женщину от беспокойства насчет еды, одежды, жилья, стиральных порошков, мыла и прочих необходимых бытовых мелочей. Это прямая обязанность мужчины! Во все времена во многих культурах неспособность обеспечить свою семью являлась уважительным поводом для развода со стороны женщины. Одна из важных форм проявления этого типа защиты – ухаживания: цветы, подарки, приятные безделушки и все то, что характеризует мужчину как добытчика, который заботится о своей женщине.
3. Сексуальная. Женщина должна заниматься сексом только по своему желанию, без какого-либо принуждения: тогда, когда хочет, так, как хочет, не терпеть в сексе того, что ей неприятно, и пр. В противном случае, даже если женщина против своей воли на что-то соглашается, уступая мужчине из страха потерять его или по другим соображениям, такой секс скорее будет ассоциироваться с насилием, чем с ощущением любви и защищенности – со всеми вытекающими последствиями. К этому же пункту можно добавить и уверенность женщины в своем партнере: вне зависимости от того, планирует ли пара детей, предохраняется ли, женщина должна быть абсолютно уверена, что в случае возникновения беременности она не останется одна. Это вопрос заложенных в подсознание программ, а не здравого смысла.
4. Психологическая. Для женщины крайне важно знать, что у нее есть поддержка, что она может полностью довериться своему мужчине и что ее проблемы и чувства ему небезразличны. Пожалуй, ощущение, что женщина не одна в преодолении своих жизненных трудностей, как реальных, так и ею же самою надуманных, внимание к своим эмоциям и внутреннему миру со стороны мужчины – это самое главное, чего ищет женщина, создавая отношения. О том, как дать ей почувствовать, что она не одинока, мы поговорим в главе "Разговор".
В контексте современного мира к четвертому пункту можно добавить еще информационную защиту. Мы помним о том, что мозг женщины не разбивает реальность на фрагменты, как это делает мозг мужчины, что все, что слышит женщина, обрабатывается также и на уровне эмоций, что кортизол у женщины при стрессе поднимается выше и опускается дольше, чем у мужчины, и что женщина держит в своей голове в один момент времени гораздо большее количество информации. Поэтому не стоит добавлять во всю эту кашу дополнительные данные, сочащиеся сегодня отовсюду. Женщину лучше максимально оградить от негативной информации, поскольку переживать она будет гораздо дольше и глубже эмоционально, чем мужчина. Она не воспримет эту информацию отдельно от себя, как это делает мужчина, мозг которого четко разграничивает разные фрагменты реальности, но примет ее на свой счет, свяжет себя с ней, что неизбежно скажется как на других сторонах ее жизни, так и на общем настроении и, безусловно, на состоянии здоровья. Поэтому чем с меньшим количеством негатива сталкивается женщина в своей жизни, тем лучше для всех. Это касается как новостей из средств массовой информации, так и новостей о людях, связанных непосредственно с ее окружением.
По поводу третьего пункта, хочется сделать еще одно дополнение, которое касается очень болезненной для женщины привычки мужчин засыпать сразу после полового акта, отвернувшись к стене. На самом деле, объективно эта привычка не свидетельствует о холодности мужчины и безразличии к своей женщине. Скорее наоборот: вырабатывающийся окситоцин наполняет мужчину спокойствием и чувством удовлетворенности, а значит крепкий сон после секса – показать того, что со стороны мужчины все в отношениях хорошо. Этот сон – прямое требование его организма. Не вдаваясь в физиологические подробности, суть в том, что он потратил огромное количество энергии, чтобы получить этот секс и испытать оргазм, и теперь мозг призывает его отдохнуть и восстановить свои силы. Это абсолютно нормальная реакция мужского организма на завершение полового акта, являющаяся хорошим знаком.
Но у женщины, в отличие от мужчины, секс не заканчивается оргазмом, психологически это взаимодействие все еще продолжается. И именно в этот момент, когда беременность, возможно, наступила, на инстинктивном уровне ей крайне необходимо чувствовать, что она не одна, что о ней заботятся, и у нее есть надежная поддержка. Поэтому она категорически нуждается в том, чтобы все это ощутить, возможно даже гораздо сильнее, чем до физиологического процесса. Это не просто ее желание – это внутренняя потребность. Поэтому любящему мужчине лучше сделать над собой усилие и поговорить с ней, обнять ее, приласкать после секса, в противном случае женщина чувствует пренебрежительное отношение к себе, как будто ею воспользовались и бросили, вне зависимости от всего того, что происходило перед этим. Если уж победить сон совсем никак не удается, лучше если мужчина хотя бы обнимет свою женщину, и уснет обнимая, но только не отвернется, оставив ее в этот момент одну наедине со своими мыслями!
Все эти четыре уровня защиты мужчина вполне способен предоставить своей женщине совершенно без какого-либо ущерба для своей психики и здоровья. Собственно, он именно для этого и создан, и прекрасно справлялся с этими обязанностями во все времена. Более того, это, в общем, все, что необходимо женщине от своего мужчины. По большому счету, все эти четыре пункта сводятся к одному и тому же: женщина должна всецело ощущать (не просто знать теоретически, а именно ощущать – ясно и постоянно) заботу и небезразличие к своим чувствам и переживаниям. Только это для нее означает, что ее любят. Чувствуя пренебрежение к себе и к своим эмоциям, женщина никогда не будет удовлетворена своей жизнью и в частности отношениями, уровень ее окситоцина не будет достаточным. Все остальное – лишь капризы и нюансы. Именно эти четыре пункта являются основой женского благополучия, без которых женщина просто не может быть счастливой! И все это должно быть в сознании женщины стабильно. Стабильность и уверенность в завтрашнем дне с этим мужчиной очень важна для женщины! Поэтому даже если мужчина имеет, например, достаточный, но нестабильный доход, лучше сделать так, чтобы его женщина об этом не знала, или, по крайней мере, не чувствовала. Мужчине лучше сделать так, чтобы была какая-то определенная сумма, скажем, в месяц, на которую женщина всегда может рассчитывать, а когда и как эти деньги поступают к мужчине, и сколько их вообще, помимо тех, о которых женщина знает – это уже его личное дело.
Такая стабильность и защищенность благодаря любимому мужчине – и есть настоящее женское счастье. Помните, мы говорили о том, что женщина очень гибкая, что она всегда подстраивается под условия в которых находится? Мы говорили, что за счастье в семье, по большому счету, отвечает женщина: так же как у мужчины есть все, чтобы защищать и обеспечивать свою семью, так и у женщины есть все для того, чтобы создавать в доме уют и поддерживать благоприятную эмоциональную атмосферу. Но женщина не может сделать этого при всем своем желании, если окажется в неподходящих для раскрытия своего потенциала условиях! И эти условия для женщины, без которых она не способна сделать счастливыми своих близких, заключаются именно в этих четырех пунктах, то есть в достаточном уровне окситоцина и максимальной защищенности от всевозможных стрессов.
Если мужчина не обеспечил ей полноценную защиту на всех этих четырех уровнях, и семья в итоге распалась, значит это его вина! Это, конечно, не значит, что вины женщины нет – вероятно, она тоже совершила ошибки еще на этапе формирования отношений, которые к этому привели. Но если мужчина не создал фундамент для счастливой семьи, он не имеет права жаловаться на свою женщину, которая просто не способна по своей природе делать все, что от нее требуется и быть такой, как нужно, вне этих условий. Если он выполнил все четыре условия, но женщине этого мало или она наделала других женских ошибок, тогда уже можно рассматривать вариант ее вины. Но нельзя сначала вырвать цветок из земли, а затем обижаться на него за то, что он завядший и некрасивый.
Поэтому мы будем говорить очень подробно о том, что именно необходимо сделать мужчине для выполнения этих условий, и почему это так важно. Можно сказать, что отношения мужчины и женщины похожи на фигурку из мастики на торте. Мужчина и женщина в этих отношениях – это одно целое. Но мужчина создает каркас – тонкую, невзрачную и незаметную, но твердую и принципиально важную проволочку внутри. А женщина – это мастика, которая к этой проволочке крепится, цветная, широкая, яркая, но мягкая и бесформенная. Если этой проволочки нет, она не может держать правильную и красивую форму, какой бы красивой эта мастика ни была – фигурка просто расползется в разные стороны. Да, фигурка может быть в итоге более красивой или менее – это уже зависит от женщины. Но без прочного проволочного каркаса быть красивой и правильной она не сможет никогда!
И этот каркас – окситоцин, коррелирующий со всеми четырьмя уровнями защиты, ответственность за который лежит на ее мужчине. Если мужчина с этим не справляется, он по сути не нужен: нередко он в прямом смысле даже мешает женщине, создавая лишние проблемы. Ведь быть бесформенной мастикой она способна и без него. Точно так же и женщина, не стремящаяся быть красивой фигуркой (сохранять свою физическую привлекательность, создавать в доме уют, вдохновлять своего мужчину, дарить позитивные эмоции, заботиться о детях и прочее), совершенно не нужна мужчине. Чтобы быть одинокой и скучной проволочкой, мужчине нет смысла брать на себя лишнюю ответственность за других людей.
Но современный мир все перевернул с ног на голову, и женщина, для которой защита на всех этих четырех уровнях всегда была само собой разумеющейся, вдруг потеряла ее. Большинство современных женщин имеют очень низкий уровень окситоцина, совершенно недостаточный ни для привязанности к своей семье, ни для желания заниматься созданием уюта в доме, ни даже для желания иметь детей. Современная женщина, напротив, постоянно находится в состоянии стресса, часто уже перешедшего в стадию депрессии, с зашкаливающими уровнями мужских гормонов, еще ниже опускающих ее окситоцин, которого и так катастрофически мало. Наполненная страхами и тревогами, она пытается сбежать из дома на работу, не получает от своих близких достаточной любви и поддержки, так сильно ей необходимых для нейтрализации всех этих отклонений, и, естественно ничего не может дать в ответ, поскольку окситоцин – это гормон зеркальный, и более высокий его уровень должен быть именно у женщины. Под влиянием вечно повышенного тестостерона она стремится реализовать себя в обществе, еще выше поднимая уровень этого губительного для нее гормона в подражание мужской модели поведения, которая бы сделала счастливой мужчину, но отнюдь не ее. Женщина, в отличие от мужчины, в погоне за социальными достижениями (то есть, чрезмерно поднимая тестостерон, лишающий ее женственности, и снижая окситоцин, отвечающий за сексуальность и любовь к близким) как раз таки становится со временем все более и более несчастна, превращаясь в сильную женщину – вечно борющуюся с собой и всем миром, равнодушную ко всему, потерявшую вкус к жизни, забывшую о себе, своих желаниях и практически безразличную к своему собственному будущему. Кого она может сделать счастливым в таком состоянии? Правильно, рядом с такой женщиной неизбежно все становятся несчастны.
Вместе с этим женщина теряет и свою полноценную сексуальность. Чем дальше женщина находится от окситоциновой нормы, базирующейся на 4 уровнях защиты, тем больше секс с ней напоминает набор физических упражнений вместо занятия любовью. Даже если отбросить все остальные составляющие счастливых отношений и просто перечитать этот список из 4 пунктов, сопоставив его с реальностью, становится совершенно очевидно, что абсолютное большинство людей сегодня вообще не знает, что такое настоящий секс, в котором женщина раскрывается полностью, совершенно расслабившись психологически и абсолютно доверившись своему партнеру.
Несмотря на то, что и в женском и в мужском теле окситоцин действует примерно одинаково, для женщины его высокий уровень гораздо важнее. Не только потому что это гормон, на котором базируется ее сексуальность и любовь к близким, но потому что если мужчина умеет поддерживать высокий уровень окситоцина в своей женщине, она вернет ему его сполна, мужчина никогда не будет испытывать в нем недостатка. Не важно, предпринимает ли женщина осознанно какие-то действия для того, чтобы "вернуть" ему этот гормон: благодаря его зеркальным свойствам, она, переполненная им, все равно расплескает его на всех своих близких. Поэтому, на самом деле, от женщины такое осознанное стремление и не нужно. Задача женщины, как раз таки в том, чтобы поддерживать в мужчине высокий уровень тестостерона, чтобы он не снижался слишком сильно под воздействием окситоцина, который в ней льется через край (если, конечно, мы говорим о счастливой семье).
Так вот, поскольку именно тестостерон для мужчины и окситоцин для женщины являются одним из тех самых правильных источников дофамина, улучшающих качество жизни и наполняющих ее смыслом, получается, что главным союзником в борьбе со стрессом для мужчины становится тестостерон, а для женщины окситоцин. Очень важно не путать! Поскольку окситоцин снижает уровень тестостерона, а мужчинам помогает именно он, то нежные объятия и другие окситоциновые стимулы в стрессовой ситуации могут даже усугубить проблему. Мужчине для борьбы со стрессом лучше делать силовые упражнения, закончить какое-нибудь дело (одержать победу) и пр. Или просто отдохнуть и расслабиться. Поэтому в такие моменты женщине лучше не стремиться отдать своему мужчине всю свою любовь и заботу, а напротив, дать ему возможность побыть одному наедине со своими способами преодоления стресса. Но никогда и ни при каких обстоятельствах мужчина не должен оставлять свою женщину одну, если в стрессе находится она! Это усугубит ее состояние, поскольку в этот момент ей категорически необходимо ощущение заботы и поддержки.
На самом деле, стрессы очень сильно влияют на уровни тестостерона и окситоцина. Поскольку, это гормоны нашей сексуальности, то низкий тестостерон у мужчин влияет на потенцию, низкий окситоцин у женщины тоже лишает ее нормального либидо. Конечно, и мужчины и женщины в этом случае сильно переживают, что еще больше усугубляет стресс и, соответственно, еще более сказывается на сексуальности, замыкая круг. Поэтому очень важно с одной стороны повышать свою собственную стрессоустойчивость, чтобы уровень этих гормонов не снижался слишком сильно, с другой стороны важно уметь правильно помочь повысить эти гормоны друг другу, и тем самым помогать лучше противостоять стрессам.
В свете приведенных данных получается, что женщина, счастьем которой является окситоцин, прекрасно приспособлена к семейной жизни. Чем крепче и счастливее семья, чем более женщина окружена любовью и заботой, тем она счастливее. Все четко, гладко и логично. Но тогда выходит, что мужчина, счастьем которого является тестостерон – гормон разделения и личных побед, напротив, должен бы лишаться счастья, заботясь о своей семье и становясь зависимым от окситоциновых связей? Получается, что семья должна быть для него сдерживающим фактором, препятствующим подъему тестостерона и полноценному ощущению счастья?
Чтобы разобраться в этом вопросе, было проведено исследование, в котором мужчины, управляя автомобилем, везли на пассажирском сидении своих любимых женщин. Как известно, высокая скорость и агрессивное вождение создают конкурентную среду, которая поднимает в мужчине тестостерон, что доставляет ему удовольствие и помогает в борьбе со стрессом. Женщины же, и это всем известно, сидя на пассажирском сидении, очень часто просят мужчин ехать медленнее и аккуратнее, так как они склонны инстинктивно избегать лишних рисков и иначе воспринимают скорость (пространство, время и скорость мужчины воспринимают не так, как женщины, ведь это важно для удачной охоты). Когда мужчина ведет машину один, он, как правило, делает это гораздо более агрессивно, поскольку не чувствует за собой ответственности за других людей. Очевидно, что измерения уровня тестостерона до и после поездки засвидетельствовали, что после агрессивного вождениия в одиночестве уровень тестостерона у мужчин был выше, чем после нормального.
Но для счастья женщины важен уровень окситоцина. Логично предположить, что везя женщину более аккуратно, заботясь о ее спокойствии и поднимая таким образом окситоцин и ей и себе, мужчина должен жертвовать своим тестостероном, ведь для этого он едет медленнее и осторожнее. Итак, ученые попросили испытуемых отправиться в две поездки: когда мужчина везет свою женщину агрессивно в угоду своему тестостерону, и когда он едет более аккуратно, заботясь о ее окситоцине. В результате после спокойной поездки, когда женщина ощущала свою заботу о ней, уровень ее окситоцина был предсказуемо выше, чем при быстрой езде. Но вот результат по мужскому тестостерону оказался совершенно неожиданным: при спокойной езде, то есть когда мужчина проявлял заботу о своей женщине, он оказался не просто выше, чем при агрессивной езде с ней – он оказался даже выше, чем когда мужчина вел машину агрессивно находясь в одиночестве! Но при этом, не забывайте, поскольку он проявил заботу о своей женщине, вырос и уровень его окситоцина, нивелирующий негативные стороны тестостерона, чего не происходило в случае быстрым агрессивным вождением в одиночку.
То есть забота о своих близких, как проявление мужественности, поднимая тестостерон, делает мужчину счастливым и позволяет укреплять свою мужскую сущность сильнее, чем даже социальные достижения! Получается, что победы и социальный статус – это скорее суррогаты мужского счастья, которыми он пытается насытиться, если не стремится ни о ком заботиться. Ну или по крайней мере, если не выражаться так категорично, это просто второстепенные средства, которые тоже необходимы, поскольку социальный статус для мужчины напрямую связан с его способностью обеспечивать семью. Но это именно вспомогательные средства, а не основные, которые сами по себе не способны дать ему такого же уровня удовлетворения, которое он получает, направляя их на стремление заботиться о тех, кто ему дорог.
На самом деле, если задуматься, то ничего особенно неожиданного в этих результатах и нет, ведь тестостерон – это гормон превосходства. И все то, что его поднимает, является просто сигналами о том, что превосходство достигнуто. И что, если не забота о более слабом, способно дать мужчине понять, что он сильнее? Ведь если кто-то в нем нуждается (запомните, женщины, именно при этом условии – если мужчина чувствует, что в нем нуждаются, а не просто делает что-то бессмысленное!), если у него есть ресурсы на заботу о более слабом, значит это очевидный признак его силы и превосходства, дающий мужчине понять, что он справляется со своей биологической функцией. В итоге, как женщина способна быть полностью счастливой только если чувствует себя любимой и защищенной, так и мужчине полноценное счастье дарит именно стремление заботиться о ком-то и проявлять свою любовь, осознавая, что кто-то нуждается в той защите, которую он способен предоставить. И снова тот же вывод: мы совершенно разные, но пользуясь этим правильно, вместе мы способны достигать того уровня счастья и удовлетворения, который недостижим для каждого из нас в одиночестве.
Теперь, когда мы разобрались в том, что представляют собой три важнейших гормона в ключе взаимоотношений полов, нам не составит никакого труда понять, как формируются наши сексуальные отношения. А точнее, понять, что влияет на их продолжительность и степень удовольствия, которое они приносят.
Короткая связь (сексуальный контакт). Простая дофаминовая стимуляция через сексуальность, статус и пр. Тот же самый механизм, который заставляет нас хотеть съесть аппетитный гамбургер или выпить алкогольный коктейль. После всплеска дофамина следует спад, сексуальный объект больше не интересен.
Связь средней продолжительности (влюбленность). Дофаминовая зависимость: удовольствие, которое мы получили, мозг оценил достаточно высоко, и подталкивает нас получать его снова и снова. Мы становимся зависимыми (внимание!) не от человека, но от своего дофамина, всплеск которого этот человек провоцирует.
Длительные связи (любовь). В этом случае мы уже зависим не от дофамина, но именно от окситоцина, регулирующего, в свою очередь, также и уровень дофамина. То есть мы получаем удовольствие от связи с одним конкретным человеком, ставя его интересы выше своих, и отдаляемся от всех остальных людей.
Вот, собственно, и вся разгадка. Если вы все еще задавали себе возвышенные риторические вопросы о том, что такое счастье, что такое любовь… Перестаньте делать это. Все просто:
Счастье – стройная и гармоничная работа всех систем организма, сопровождающаяся высоким или достаточным уровнем таких гормонов и нейромедиаторов как дофамин, окситоцин, тестостерон, серотонин, эндорфины и других.
