Этот шар был словно метеорит, застывший над землёй в секунде от катастрофы, и у её эпицентра стою я.
Этот шар был гигантским. Ни одно земное творение, ни одна земная гора по величине не могла с ним сравниться. И присутствие этого объекта в поле зрения человека не сулило ничего хорошего. Всё это было неестественно. Нет в мире таких громадин, а если и есть, то они не иначе как посланы на Землю, чтобы совершить её финал.
Как ни странно, обдумывая свой страх, я вдруг успокоилась. А затем смогла разглядеть эту громадину получше. Вся она состояла из стекла, а за ним виднелись лестницы, коридоры, двери и люди… Сфера была громадным зданием, зависшим над земной твердью.
– Она, видимо, из астральцев, – сказал один из космонавтов, наблюдая за моей реакцией.
– Что-что? – переспросила я.
– Или память отшибло.
– Да она сумасшедшая. Она же мужика грохнула.
– Я не…
Я замолчала, вспомнив, что имею право хранить молчание до прибытия моего адвоката. Кажется, так?
– Иди вперёд.
Один из космонавтов толкнул меня, и я отмерла. Мы медленно приближались к огромной сфере. Позади оставался тоннель, по бокам простиралась пустыня, сверху – звёзды, а впереди – так напугавший меня гигант.
– Что это? – осмелилась спросить я.
– Точно сумасшедшая.
– Это Ялактос.
– Что?
– Ялактос, – повторил космонавт. Видимо, он сжалился над умалишённой и решил объяснить ей, то есть мне. – Там заседают Управители. Возможно, ты никогда не видела его, но наверняка о нём слышала.
Я не ответила. Я-лак-тос, если я правильно расслышала. Очень интересно.
Оказалось, что этот Ялактос вовсе не парит над землёй. Он стоит на тонкой стеклянной ножке, которую не видно издалека, за счёт чего и создаётся иллюзия парения. А внутри этой ножки ходит еле различимый лифт из такого же прозрачного стекла.
«Добрый» космонавт поднёс руку к стеклянной двери, и она открылась. Мы вошли внутрь, двери закрылись, и лифт повёл нас наверх.
Мы поднимались по этому гиганту с невероятной скоростью. За стеклом мелькали этажи, но я не могла их рассмотреть. У меня заложило уши, и я задвигала челюстью, чтобы как-то снять давление. Похоже, мы взбирались на самый верх Ялактоса.
Лифт плавно затормозил. Впереди виднелся просторный холл. Космонавты маршем прошли вперёд, потянув меня за собой. Я поплелась сзади, обводя взглядом каменные светящиеся глыбы хайтековских столешниц, возле которых расположились серебряные кресла-капсулы. По левую руку жёлтым янтарём светилась стойка ресепшн, за которой никого не было. Но больше всего меня поразило то, что я увидела впереди.
Холл заканчивался огромным панорамным стеклом, за которым виднелся весь город с высоты этой громадной сферы. Спирали и стрелки шоссе, освещённые огнями фонарей, простирались далеко вперёд по пустыне. Среди них прорастали шпили зданий, прорезались небоскрёбы и чёрные конусы. Город двигался, жил, кишел машинами, которые, как маленькие чёрные мушки, мелькали по стрелкам шоссе. Но не эти громадные спирали, не эти небоскрёбы в сто этажей, не этот яркий свет звёзд над мегаполисом поразили меня больше всего. Нет, самое большое впечатление на меня произвело то, что я не узнавала этот город. Я не понимала, где я. И вот теперь мне стало по-настоящему страшно.
Космонавты не дали мне долго пребывать наедине со страхом. Один из них толкнул меня вбок. Стена отъехала в сторону, открывая проход в другую комнату. И похоже, славные космонавты привели меня на казнь. В этой чёрной комнате, освещённой холодным светом люминесцентных ламп, стоял длинный стол, за котором восседали люди в чёрных мантиях. Головы их, покрытые капюшонами, все, как одна, направились в мою сторону.
Бежать. Вот, что пришло мне на ум, когда мы встали у входа. Что ж, космонавта справа я смогу обескуражить ударом между ног. Первые два, возможно, растеряются от неожиданности. Мантии за мной не последуют. У меня будет время добежать до лифта. Те секунды, что я буду спускаться, обдумаю, как быть дальше. Внизу никого, никаких постов охраны, одна пустыня. Возможно, если я закопаюсь в песок, они меня нескоро найдут…
– Заводите её.
Громкий голос прервал поток моих мыслей. Космонавт, чьё мужское достоинство я только что хотела задеть, схватил меня за локоть и втащил в центр. Там стояли стул и стол, прямо скамья подсудимого, туда-то он меня и приземлил. Затем снял кольцо, сжимавшее мои запястья. Я потёрла след от оков.
Теперь на меня смотрели все – и скафандры космонавтов и капюшоны мантий. Я водила глазами от одного силуэта к другому, от серебряного космического жилета к чёрной гладкой ткани, но везде натыкалась на тишину.
Я насчитала, что сидящих передо мной было 13 человек. Мантия, которая отдала приказ, сидела ровно по центру. Она вдруг опустила капюшон. Из неё посмотрел мужчина лет пятидесяти с густой рыжей шевелюрой и такими же рыжими бровями. Он смотрел на меня глазами без зрачков. Два бельма пристально разглядывали меня, и я, не знаю, отчего, почувствовала жар.
– Как тебя зовут?
Имею право хранить молчание до прибытия адвоката.
– Из какого ты тригона?
Имею право хранить молчание до прибытия…
– Сколько тебе лет?
Имею право хранить молчание до…
– Высший, я предполагаю, что она не понимает нашу речь, – заговорила мантия, сидящая по правую руку от рыжего.
– Понимает, – ответил им «добрый» космонавт.
– Тогда почему ты молчишь и не отвечаешь на мои вопросы?
Имею право хранить молчание…
– Высший, позвольте…
Рыжий кивнул. Мантия справа сняла капюшон. Под ним оказался молодой мужчина. Его волосы отдавали рыжиной с бордовым оттенком, спускались бакенбардами по лицу и заканчивались острой бородкой. Глаза его были обычные, карие. Сам он излучал доброту и даже улыбнулся мне.
– Мы знаем, что ты не совершала преступление. Также мы знаем, что ты… Скажем так, не из наших мест.
Рыжий нахмурился. Человек справа продолжил.
– Это Всевышний Управитель Гелиос, – он указал на того, кто сидел в центре. – А моё имя Сагиттариус.
Повисла пауза. Имею право хранить…
– Тебя обнаружила наша стража, отряд космической дружины. Тебя доставили в Ялактос, Пантеон Астромерии. Астромерия – это пространство, в котором мы находимся.
Снова повисла пауза. Имею право… Хотя, какое, к чертям, право?! Тут творится что-то неладное. Или это всё розыгрыш? Да, точно, розыгрыш. Тут снимают какое-то шоу. Я довольно хмыкнула, радуясь, что так быстро раскусила их.
– Что тебя так веселит? – спросил рыжая бородка.
Даже не знаю. Всё это? Все вы? Или, может быть, мой трип не закончился, как я думала, и я всё ещё продолжаю бродить по бездне моего бессознательного, пребывая в иллюзии реальности происходящего?
– А, может, она просто притворяется?
Я замерла на миг. Посмотрела туда, откуда донёсся голос. Мантия сидела за левым концом стола и пристально смотрела на меня. Она не стала опускать капюшон, как другие, но мне на миг показалось, что я вижу эти два глаза. Две бездны, которые смотрели в самую глубь…
– В чём притворяется? – спросил бородка. – Девушка напугана. Не понимает, что происходит и где оказалась. Я понимаю, – кивнул он мне. – Не переживай. Мы все тебя понимаем. Тебе нужно нам доверять.
– Кирия, – медленно произнесла я по слогам своё имя. – Меня зовут Кирия.
Вновь наступила тишина. Мантии осознавали моё имя. Признаюсь, довольно редкое в наше время. Кто ж знает, почему родители выбрали именно его. И почему эти двое мужчин так странно смотрят на меня? Их имена ничуть не лучше.
– Кирия, – повторил бородка, – необычное имя. Ты ведь знаешь, Кирия, что имя влияет на судьбу человека? Как и множество других факторов, конечно же. Но твоё имя – это то, с чем ты идёшь в мир. То, как ты представляешь себя другим людям. Доверяя им своё имя, ты доверяешь им часть себя.
– Сагиттариус, это сейчас лишнее, – прервал его философский поток мыслей Гелиос. – Раз уж мы выяснили, что ты понимаешь и способна говорить, расскажи последнее, что ты помнишь.
– Я… Я имею право хранить молчание до прибытия адвоката, – выдавила я из себя.
На миг повисла пауза. А затем мантии затряслись. Я поняла, что они смеются. Рыжий и сидящая рядом бородка улыбнулись.
– Если хочешь, я буду твоим… как ты сказала? Адвокатом? Забавно, – хмыкнул бородка. – Давно я этого слова не слышал. Что ж, Кирия, рад представиться, твой адвокат, господин Сагиттариус. Расскажи нам подробно, как ты оказалась в том доме?
– Ну… – мантии перестали трястись и снова посмотрели на меня. Я выдохнула. – Я поехала за город, погулять. Шёл дождь. Я спряталась от него под деревом. И, наверное, заснула…
Мантии молчали, бородка кивнул, давая сигнал продолжать.
– Потом я проснулась. Мне захотелось поесть. Я отправилась на поиски ближайшей заправки, поскольку рядом с шоссе нет магазинов или кафе. Там я взяла что-то… Какого-то хорна с сыром, точно не помню. Короче, я его съела. А потом стемнело и похолодало, и я стала искать, где бы мне переночевать. Нашла этот домик в поле. А там…
Я замолчала. Кажется, основные события передать удалось.
– Что ж, Кирия, – дружелюбность бородки исчезла. Смена его настроения меня напугала. – Похоже, ты упустила некоторые важные детали.
– Ну…
– Например, ты не сказала, зачем тебе понадобилось бить астральца, парня, который работал в фэбе.
Какие-то мантии издали смешки. Я выдохнула.
– Он грозился вызвать этих ваших стражников, потому что ему показалось, что я не заплатила за еду. А я заплатила. Просто его почему-то не устроили мои деньги.
– Так. И поэтому ты его ударила?
– Бросьте! Прям ударила. Так, лёгкий отвлекающий манёвр, чтобы успеть сбежать. Я же девочка, как я могла избить парня?
Мантии снова затряслись от смеха. А вот бородке было не до веселья.
– Почему ты испугалась при упоминании стражников?
– Все боятся полицию.
– Стражники чтят закон и порядок. Они предотвращают опасные ситуации. Они – выражение доброй воли, защиты. Почему же ты боялась их?
До меня постепенно стало доходить, что я действительно оказалась в каком-то ином мире. Некоем зазеркалье, где всё наоборот. Ладно, может, в чём-то он и был прав. Ведь не у всех такие напряжённые отношения с этой самой доброй волей, как у меня.
– В прошлом у меня были проблемы с законом и порядком.
– Расскажи.
– Меня останавливали пару раз.
– За что?
– Ничего серьёзного, так… За баловство.
– Понятно. Ты испугалась, и…
– Да. Испугалась, и решила спасаться бегством. Бежала, и наткнулась на этот домик. Засела в нём. Было уже темно, как я сказала, поэтому я не сразу поняла, что там…
Мантии молчали. Я тоже решила не усугублять своё и без того шаткое положение лишней болтовнёй. Хотелось спросить, кто они такие, почему носят эти мантии, и где я вообще оказалась. Или не так. Хотелось закрыть глаза, потом открыть – и оказаться дома, в своей комнате, обвешанной плакатами и рисунками, с потёртым пианино в углу и гитарой без одной струны. Хотелось выйти в коридор и увидеть там…
– Кирия, скажи, а как ты оказалась под тем деревом?
– Под каким? – автоматически переспросила я, хотя поняла, о чём меня спрашивали.
– Под тем деревом, – продолжил Сагиттариус. – Когда началась гроза. Зачем ты поехала загород? Пошла гулять в грозу?
Я мялась, не зная, как объяснить истинную причину. Это была моя вторая попытка, она снова провалилась. Помню, как я сказала тогда, в первый раз, и встретила волну разочарования и даже презрения со стороны тех, кто спрашивал у меня. Я почувствовала тогда бесконечную пропасть между мной и другими. Отторжение меня как человеческого существа из мира, где все живут и чувствуют совсем иначе, чем я. С каждым днём эта пропасть увеличивалась, и я не знала больше, какими словами говорить. Да никто меня и не слушал. И вот сейчас я снова погружаюсь в свои мысли, отстраняюсь от них, сидящих напротив, которые ждут от меня ответ на этот тяжёлый для меня вопрос. Я выдохнула и сказала:
– Я хотела покончить с собой.
Когда я это произнесла, то уставилась на руки Саггитариуса. Он держал их сложенными ровно на столе, ладонями вниз. Один палец слегка дрогнул, но руки остались в том же положении. Мантии молчали. Я не поднимала глаза.
– Что ж, Кирия. Возможно, тебе это удалось.
Я медленно подняла глаза. Это сказал Гелиос. Как сложно прочитать эмоции глаз, которые смотрят на тебя бельмами. Это глаза без зеркал души, это пустоши, ничего не отражающие. Что же он думает, произнося это? Ни один мускул его не шевелится. Ровное, спокойное лицо, и два белых омута. Мне стало жутко.
– О чём вы говорите?
– Посмотри вокруг, – Гелиос медленно поднял руку. – Ты находишься в другом пространстве. Это не Земля. Ты покинула свой мир.
– Я… Как это возможно?
– Интересно, – заговорила вдруг одна из мантий, сидящих по правую руку от Гелиоса. – Если это действительно правда, значит, в пространстве возникла брешь.
Мантии вдруг разом загудели и зашевелились. Они выражали разные эмоции – недоумение, страх, возмущение. Мантии говорили что-то, вскрикивали, спорили. Гелиос вновь поднял руку, и они стихли.
– Позволь объяснить тебе. Астромерия находится в ином пространстве. Вы на Земле не знаете о нас, зато мы прекрасно знаем о вас. Мы наблюдаем за вами, и, нескромно скажу, помогаем. Люди попадают в Астромерию после конца физической жизни.
– Вы что-то вроде… Рай? Ад? Чистилище?
– Да, наверное, Чистилище больше подойдёт.
– Сагиттариус! – возмутились несколько мантий разом.
– Я просто пытаюсь объяснить девушке так, чтобы она поняла, – ответил мужчина.
