12
Ирина.
Прошло ещё несколько дней. Артур так и не позвонил по поводу Светы. Я ждала. Но пока не теряю надежды, что он не мерзкий обманщик.
Я снова стала преподавать танцы не только для детей, но и для взрослых, чтобы иметь возможность прокормить себя.
Уже вечер, и все мои ученики ушли домой.
Оглядела зал. Он был пуст. Люблю оставаться здесь одна и танцевать. Заодно придумываю новые движения для группы. А ещё это помогает мне выплеснуть эмоции и боль моей потери.
Включила музыку и встала напротив огромного зеркала. Движения сами собой полились – рука вверх, ноги переставить. Поворот. Ещё один поворот. Прогиб спины почти до пола. Музыка увлекла меня, я танцевала и танцевала, закрыв глаза.
Перед взором снова встал образ Кирилла. Я пока никак не могу принять эту потерю. Я снова одна, на меня снова набросились злыми волками все мои проблемы, которых лишь добавил Артур своей бессмысленной и беспощадной войной. Пусть часть из них уже решилась, я всё равно ужасно устала, морально. Артур до сих пор винит меня в смерти отца. Если бы он знал правду о нашем браке, то понял бы, что его обвинения безосновательны. Но он не знал, и я обещала никому не говорить. Предать память о своём муже я не могу, и потому молчу, себе в ущерб…
Чувства настолько меня переполнили, что я уже не просто не выдержала. Я так устала скрывать свои эмоции и говорить всем каждый день, что я держусь, и всё нормально.
Нет, не нормально! Мне плохо! Очень плохо. Без поддержки моего мужчины, друга и защитника. Плохо под гнётом немилостивых ко мне обстоятельств и давлением Артура. Да просто, чёрт возьми, плохо…
Музыка продолжала играть на весь зал, а я осела на пол, обняла колени и просто зарыдала. Громко, словно маленькая, обиженная девочка. Просто кричала и выпускала всю боль наружу вместе со слезами…
* * *
Артур.
Сам точно не могу сказать, почему меня так тянет в студию. Я мог всё сказать этой рыжей стерве и в другом месте, или вообще просто позвонить, но ноги принесли меня сюда.
Я знал на тот момент о ней уже всё самое важное – где живёт, куда устроилась на работу. И приехал сюда, в эту студию танцев…
Хотя нет, знаю, почему приехал. Потому что здесь она. Любить её я не посмею, и даже не думаю об этом, но всё равно тянет. Хочется снова увидеть волосы цвета меди и изумрудные глаза.
Уже хотел войти, как в приоткрытую дверь увидел – Ира начала танцевать. Движения лёгкие и точные, словно она кошка. Рыжие локоны развеваются и создаётся ощущение, будто она танцует среди огня.
Не мог оторвать взгляда от её стройного тела в движении, просто как прирос к полу и жадно ловил каждый элемент танца, который она абсолютно точно выдумывала на ходу, и делала это от души.
Чёрт, ну как можно быть такой красивой? Дьяволица. Ведьма. Таких сжигали на костре во времена инквизиции. И правильно делали, покоя никакого не даёт молодая рыжая колдунья.
В который раз при виде её начало раздирать изнутри жгучее желание, которое нелегко побороть – ужасно хотелось наплевать на всё, на все преграды, войти в зал и взять эту женщину себе. Ласкать её и нежить всю ночь напролёт, наслаждаясь этими изгибами тела наедине, без одежды.
Из порочных мыслей выдернули дальнейшие действия девушки – она вдруг села на пол посреди зала и заплакала. Нет, даже закричала. Так отчаянно, что сердце сжалось. Я ненавижу её, это так. Но даже мне стало её жаль. Такая хрупкая, спина потеряла осанку, плечи опустились, и эта печаль и боль на лице. Что-то ёкнуло во мне, я бы не смог просто взять и уйти.
Песня закончилась и в тишине разносились лишь горькие женские всхлипы. Решительно открыл дверь и вошёл внутрь. Пошёл по паркету прямо к ней. Девушка услышала шаги и подняла свои изумрудные глаза на меня. Она перестала плакать и испугалась. Не успел я дойти до неё, как она будто отпружинила от пола и тут же ощетинилась.
– Артур? Что ты здесь забыл? Не все гадости мне ещё сказал? – сверкнула она глазами.
Я тут же почувствовал, как жалость к ней снова сменяется привычным раздражением.
– Что? Не рада встрече? – с сарказмом спросил он.
– Не хочу тебя видеть. Ни по какому поводу, – снова всхлипнула она, но гордо вскинула подбородок.
– Даже если речь о Свете?
– Свете? А что случилось? – и взгляд, и голос Ирины тут же изменился и стал куда более мягким.
Моя сестра действительно значит для неё многое. Как можно так любить чужого ребёнка? Мне одному непонятно это, или я такой единственный испорченный и не верю в бескорыстную любовь к падчерице?
– Она болеет. Просит привезти тебя.
– Едем, – уверенно кивнула она и тут же стала собирать вещи в сумку. – Только мне переодеться нужно. Подожди в машине.
Ничего не ответил, лишь смерил её презрительным взглядом и вышел на улицу. Со мной она никогда бы не села рядом в машину и послала бы ко всем чертям собачьим, терпит лишь ради ребёнка. Впрочем, как и я.
___
13
Приехали довольно быстро в загородный дом, похожий на тот, в котором мы жили с Кириллом, только поменьше. Дом Артура.
Вошли внутрь, и я осмотрелась. Берлога холостяка. И почему он не женат, интересно? Наверное, из-за отвратного характера. Небось все невесты сбегают в страхе. Только детские девчачьи вещи разбавляют суровую мужскую атмосферу.
– Куда идти? – спросила я, едва скинув лёгкую куртку.
– Руки мыть, для начала, – ответил Артур.
Зануда. Хоть и верно. Прошла за ним в ванную на первом этаже, подождала, пока он сам помоет руки – какой правильный! Мужчина выходил, а я стала заходить, и поняла, что слишком рано начала это делать, мы чуть не застряли вдвоём в дверном проёме. На секунду оба замерли, оказавшись слишком близко друг к другу, и он опустил глаза на мои губы, потом ниже, в разрез пуловера, и вернул глаза на лицо. В который раз я заметила совершенно иное выражение глаз, которое так резко заменяет и контрастирует с равнодушием и презрением, что даже страшно становится.
Дыхание сбилось от этого взгляда. Каждый раз чувствую себя под таким взором косулей передо львом. Голодным, очень злым львом… А я – судя по глазам Льва, очень даже аппетитная для него косуля.
Артур продолжил движение и вышел уже из ванны. Дышать стало сразу легче, будто до этого на лице была подушка. Сердце гулко билось в груди. И чего застрял в этом проходе?
Помыла руки под струёй воды, промокнула полотенцем и вышла снова в гостиную.
– Ну? – спросила Артура, который со скучающим видом что-то читал в телефоне.
– Пойдём, – ответил он и двинулся вверх по лестнице.
По коридору прошли недалеко и остановились возле одной из дверей с изображением каких-то мультяшных девчонок. Судя по всему, комната Светланы.
Артур постучал в дверь, и услышав негромкое «да» открыл её. Меня из-за двери видно не было.
– Свет, к тебе гости.
– Никого не хочу видеть, – неожиданно резко ответил ребёнок.
Ну и ну. Довёл ребёнка, кретин с каменным сердцем…
– А если это гости с рыжими волосами?
– Ира! – воскликнула девочка.
Я не стала ждать приглашения и отпихнула плечом Артура, чтобы дал мне пройти. Света была в кровати и поднялась мне навстречу.
– Привет, солнышко! – обняла я нежно маленькое тельце. – Как ты, зайка?
Вид её оставлял желать лучшего. Тёмные круги под глазами, похудела явно, лицо осунулось, а уж про бескрайнюю печаль в глазах я вообще молчу…
– Приболела, – ответила она хриплым голосом и громко чихнула.
– Ничего, до свадьбы заживет, – подмигнула я ей. – Ложись.
Успела пощупать лоб и понять, что температуры сейчас у неё нет, но болезнь идёт полным ходом, и девочке нужен постельный режим. Уложила Свету на подушку и накрыла одеялом.
– Чем она больна? – подняла я голову на Артура, который так и остался в дверях и наблюдал за нами.
– ОРВИ обычный. Просто учитывая обстоятельства, усугубился.
Он имел ввиду нервное состояние ребёнка. Знает, что она страдает, и всё равно не звал меня. Инвалид моральный. Деньги и поруганная честь отца в его голове важнее.
– Врач был?
– Конечно. Не держи меня за кретина, – уколол он.
«Именно за него я тебя и держу, милый».
– Что назначали?
– А ты что – разбираешься в лекарствах и методах лечения?
– Какая разница? Сложно ответить?
Он хмыкнул и прошёл к полке с книгами. Взял оттуда лист с назначениями врача и протянул мне.
– На, развлекайся.
Взяла листок в руки и принялась читать. Ничего особенного – полоскание горла, сироп от кашля, капли в нос и противовирусное. Стандартный набор при ОРВИ.
– Всё это купили?
– Да, ещё вчера.
– Сколько дней она уже болеет так сильно?
– Второй, доктор.
Глянула недовольно на Артура. Нашёл время шутить.
– Значит, самый рецидив. Кто следит за приёмом препаратов вовремя?
– Гувернантка. Меня нет дома, ты ведь понимаешь.
– Значит так, – закатала я рукава своего пуловера. – Я останусь здесь и буду сама её лечить. Занятия пока сниму.
– Ира, – хмыкнул Артур. – Выйдем-ка.
Кажется, сейчас будет очередная ссора…
– Подожди меня, малыш, – улыбнулась я Свете. – Мультики включить, может?
– Включи, – ответила девочка без энтузиазма. – пусть болтают. Всё равно голова болит их смотреть. Ты ведь придёшь ко мне?
Света с надеждой и мольбой смотрела на меня.
– Конечно, милая, – кивнула я. – Только поговорим с твоим братом недолго, и я вернусь. Не скучай.
Включила телевизор, пульт от которого я нашла рядом с ним же, нашла канал с мультиками, и вышла из комнаты первая. Артур тут же вышел следом.
Лицо его стало куда более мрачным и злым, чем в присутствии ребёнка.
Хотела сделать ещё несколько шагов в сторону, подальше от комнаты Светы, как Артур обогнал меня и вдруг резко преградил дорогу рукой так, что я врезалась в него. Чертыхнулась и отошла на шаг дальше. Небольшой шаг, сзади меня припёрла стена…
– С чего взяла, что я позволю тебе здесь остаться? – мужчина смотрел на меня сверху вниз, сведя брови вместе.
– С того, что я просто никуда не уйду, – ответила сквозь зубы, ощущая, как закипает моя кровь. – Хватит мучить ребёнка. Ей нужна забота близких, а не гувернанток.
– А ты, значит, близкая? Да, Рыжая?
Он говорит это слово так, будто это какое-то оскорбление, и быть рыжей – самое худшее уродство, какое может случиться с человеком. Дефектная женщина просто. Таких в Греции со скалы бросали в море, на рифы.
– Ну не далёкая же. Света меня зовёт, а не тебя. Она тебя совсем не знает. Ты чужой для неё. Брат, называется. Даже понять не хочешь, что нужно твоей сестре, что она мучается.
– Я не заказывал исповедь, ангел ты безгрешный. Я не позволяю остаться тебе тут.
– А я и спрашивать не буду. Иначе что? Полицию вызовешь?
Мы уставились друг на друга ненавидящими взглядами.
– Послушай, – более примирительно сказала я, всё ещё зажатая Артуром в углу коридора. – Не манипулируй ребёнком. Она ни в чём не виновата. Я тоже ни в чём не виновата. Не убивала я твоего отца. У меня не было мотивов. Я ведь отказалась от денег, оперативники тебе сказали, что обвинения с меня сняты. Что тебе ещё надо?
– Никаких аргументов в твою защиту они не предъявили.
