Константин Иванович Кизявка "Кладовщик"

– Набор?

– Чайные пары.

– Да вот, смотрите, на полке. Белые такие, ребристые. Выше, ещё выше. Да. Они.

– Выставляй на тележку, – скомандовал Николай.

Я отсчитал двадцать чашек и двадцать блюдец.

– Смотри, запомнил, – удивился кладовщик, – а я ведь тебе тока раз цифру сказал. Молодца, толк будет. Ну, кати на склад, будем, значитца, упаковывать.

На складе Николай открыл мне две тайны.

Первая: упаковочная бумага, оставшаяся от керамической посуды из Владимира, хранится ПОД столом.

Вторая: пупырка от казанских сковородок спрятана ЗА столом. Николай доверил мне эту информацию, явно преодолевая сомнения в моей благонадёжности и достойности быть сопричастным столь интимным элементам кладовской жизни.

– Пупырка, она, стал быть, серьёзнее. Бумага, она для тарелок хороша, ну когда их дуром и все надо слоями переложить, тут пупырка того, слишком много места занимает и никаких коробок не хватит. А вот, значитца, для чайных пар пупырка эт самое, то самое, прям как доктор прописал. Вот так обворачиваешь, ага, так, и того, аккуратно кладёшь, ну ложишь, стал быть, на дно коробки. Ага. Хорош.

Когда «Снегурочка» упаковалась в пупырку, Николай ловко выхватил скотч, закрыл картонные створки и со скрежетом соединил прозрачной широкой лентой.

– Держи, – протянул он мне моток, – ща нож возьму, отрежу.

И шагнул к столу.

Я иногда очень быстро соображаю. Чтобы не ждать нож, зубами надкусил и разорвал ленту.

Видели бы вы кладовщика в тот момент. Такое ощущение, будто я на его глазах съел дохлую крысу или предал Родину.

– Ты что творишь?! – возопил он. – Скотч?! Зубами?! Ты так никогда кладовщиком не станешь. Максимум грузчиком!

Он помолчал секунду, а потом добавил:

– Значитца.

Я понял, что сделал что-то очень страшное, за что нет прощения даже на самых захудалых небесах, и мысленно поклялся себе никогда впредь скотч зубами не откусывать.

– Ладно, – успокоился Николай, наклеивая ленту теперь поперёк коробки. – Держи нож, режь.

Странно, его нож больше напоминал мне старинную бритву из фильмов о военных временах, такими красноармейцы скребли намыленные подбородки у затёртых зеркал в лучах восходящего солнца.

– Вот, – похвалил Николай, – так-то лучше.

Он подхватил со стола чёрный маркер и написал прямо на коробке: «Краснодар».

– Теперь собираем вторую коробку. В Ставрополь.

Полдня мы упаковывали и заклеивали коробки, потом наводили порядок на стеллажах. Около часа дня Николай предложил пообедать в местной столовой, как он сказал, «оттрапезничать», но я отказался – аппетита не было, возбуждение первого дня работы победило голод, и я продолжил аккуратно раскладывать подушки на верхней полке, пока кладовщик ел.

– Прижми плотнее!

Я чуть не упал с лестницы от неожиданности. Внизу стоял кладовщик и наблюдал, как я выстраиваю подушки клиньями в ряд.

– Подушка, она, зараза, лёгкая, – глубокомысленно заметил он, засовывая в рот шоколадную конфету, – дави сильнее, не боись, не укусит. Вот, правильно. Жми. Молодец. Пойдёт.

В торговом зале Николай показал мне все здешние отделы.

– Это у нас «хозка», тут Вовчик рулит. Его сёдня нету, выходной. Завтра увидишь. В очках такой, значитца, грамотный. Вон швабры, вёдра, тряпки всяческие, коврики, гладилки. Надо всё знать, где что. Но не дрейфь, что сразу не запомнишь. Тут, паря, месяца три всё запоминать будешь. Пошли дальше. Это посуда. Фарфор, керамика, стекло. Тут Вика, да вон та, рыженькая. Мы снегурку тут брали. От это французские тарелки, то турецкие, вон те чешские, наши тоже есть. Вазы всякие. Под пиво бокалы, значитца, под мартини, под коньячок.

Мы прошли мимо разноцветной, хотя в основном, конечно, белой посуды и оказались у шатров в центре зала, где и теперь стояла одна из двух утренних девушек.

– Ксюха, это Лёха, – представил меня Николай, – Леха, это Ксюха.

– Очень приятно, – на всякий случай заметил я, девушка была для меня слишком молода, хотя и симпатичная, компактная такая, маленького росточка, с улыбчивыми карими глазами.

– И мне приятно, – сказала Ксюха.

– Тут всякие столы, стулья, беседки, – продолжал кладовщик. – А вон в углу, там, стал быть, металлическая посуда. Сковородки, кастрюли, скороварки всякие, бритвы. Там Катя рулит, вон, видишь?

Я видел шуструю женщину, возраста примерно Ксюхи, лихо взбирающуюся по лестнице к верхней полке с веером тяжёлых сковородок.

– Может, ей помочь надо? – спросил я.

– Ещё чего! – не согласился Николай. – Это ж Катя, она сама любит всё делать. Бойкая девчонка. Ладно, двигай дальше. Вот тут у нас вилки, ложки, ножики, тёрки, термосы. Тут сёдня Ксюха присматривает, а вообще, стал быть, Антон хозяин. Он тоже выходной. И вот туда иди, самый, значитца, последний отдел – постелька.

Кладовщик подвёл меня к витринам, набитым подушками, одеялами, пледами и прочим текстилем.

– Вон, – показал он на слегка полноватую женщину постарше, беседующую с двумя пожилыми покупателями, – Татьяна. Она у нас спец по постельке. Ну и на входе там Наталия дежурит, администратор, а на кассе Катерина, стал быть, и другая Наталья. Да, охранник Серёга. Военный бывший, артиллерист. Вот. Всё показал. Ну, директора ты знаешь, Галя, значитца. Лады, идём на склад.

В шесть вечера Николай сказал собираться домой.

– Мы с тобой кладовые, у нас день не такой, как у всех. До шести и хорош. Это они работают до девяти два – два, а мы – пять по восемь и выходные.

– Уже домой? – улыбнулась подоспевшая Галина. – И как первый день?

– Голова всё не вмещает, – признался я, – столько товара…

– Не переживайте, сразу никто ничего не запоминает. Через месяц станет попроще. Коля не объяснял, как работать с накладными на компьютере?

– Шоб он сразу с ума сошёл? – усмехнулся мой наставник. – Пусть хотя бы скотч клеить научится для начала.

– Да я не тороплю. Просто завтра поставка, пусть попробует попринимать.

– Это можно, – снизошёл Николай. – Завтра будем с тобой, паря, разгружать и сканировать. Готовься, сильно не пей.

– Да я сильно и не пью.

– А это вот зря. Пить, знаешь ли, иногда прям надо. Ну, без фанатизмов, конечно. Ладно, пошли переодеваться, а то до закрытия не уйдём отсюдова.

– До свидания! – улыбнулась Галина. – Завтра без пятнадцати девять подходите, планёрка.

– Хорошо, – кивнул я.

Про рохлю

На следующий день я пришел без двадцати девять. Все уже были на месте. Ко вчерашним девочкам добавился среднего роста худощавый мужчина лет тридцати-сорока, сразу напомнивший мне слегка постаревшего Шурика из «Кавказской пленницы».

– Вова! – протянул он руку, сияя весёлыми чертиками глаз за коричневой роговой оправой очков.

– Алексей, – ответил я рукопожатием. – Лёша.

– Кладовщиком? Вместо Коли?

– Ага, двухнедельный тренинг. Вникаю в суть.

– Эт правильно. Как обстановка, нравится?

– Пока отлично.

Галины не было. На середину площадки у входа между ресепшеном и кассами вышла администратор Наталья и сказала:

– Начинаем планёрку. Все на месте?

– Все! – сказал охранник Сергей в синей форменной рубашке и чёрных брюках. – Можно начинать!

Я осмотрелся. Возле касс стояли знакомые мне Ксюша, Катя, Татьяна, кассир – кажется, Наташа, – охранник Сергей, Володя. Шесть. Я седьмой, ну и замечтавшийся рядом Николай восьмой. Наталья, проводящая планёрку, девятая. Такая вот смена. Девять человек. Рыжей Вики не было. Наверное, отдыхает.

– Все помним, что сегодня у нас вторник? – Наталья поправила очки и придвинулась к бойкой Кате. – Катя Заяц будет у нас продавцом. Ксюша покупателем. Пойдёмте в кухонную посуду. Допустим, Катя пришла за разделочной доской.

Николай первым двинул в сторону полок с деревянными и пластиковыми досками. За ним потянулись остальные. Все остановились чуть в стороне, уступая место у досок назначенным актёрам.

– Чем могу помочь? – отчеканила Катя.

– Понимаете, тут такое дело, – начала Ксюша, – мне нужна доска. Не та, что в школе, на уроках по физике, а для разделки овощей всяких, мяса.

– У нас очень большой выбор разделочных досок. Вам нужна деревянная или пластиковая? Если из дерева, то цельная из дорогих пород или подойдёт что-то демократичное по цене?

– Хочу пластиковую. У меня страсть к твёрдому пластику, это от папы, он работал на заводе, где делали детские ведёрки и совочки.

– Понимаю. Вот, обратите внимание, прекрасная разделочная доска из твёрдого пластика от турецкого производителя.

Я посмотрел на слушателей, похоже, одному мне резануло «пластиковая доска». Будь здесь девчонки из редакции «Вечёрки», мы бы повеселились.

– Турецкая? – переспросила Ксюша. – А чего-то отечественного не будет? Я покупаю только отечественное.

– Я сразу поняла, по запаху. Что это у вас такое невыносимо прекрасное? Дайте, дайте вдохнуть. О, точно, духи «Красная Москва»! Боже мой!

– Ты чо, коза! – засмеялась Ксюша. – Попуталась?

– Девочки! – вмешалась Наталья. – Посерьёзнее.

– Вот, – показала Катя на синюю доску. – То, что вам нужно. Сделано в Урюпинске.

– Заверните три! – согласилась Ксюша и посмотрела на Наталью. – Мы всё.

– Ну девочки, – накуксилась администратор, – а дополнительные продажи, а прощание с покупателем?

– Точно! – вспомнила Катя. – Вам для такой доски нож нужен хороший. Вот видите, какой у нас ассортимент. И тёрочку удобную для морковки. Да, не забудьте, что за таким прекрасным пластиком нужен уход. Вон в том отделе есть прекрасные средства для мытья и отличные тряпочки из нежной микрофибры. Кстати, вам стол не нужен, на хорошем столе разделочная доска особенно хороша! Нет? Ну тогда до свидания, приходите к нам ещё, ждём с нетерпением.

– Ну, в принципе, если отбросить кривляние, неплохо, – согласилась Наталья. – Серёжа, открой двери, там, кажется, уборщица пришла. Хорошего всем дня, за работу!

– Куришь? – спросил у меня Николай, когда мы уединились на складе.

– А надо?

– Не. Сёдня не надо. Через полчаса машина. Хто курит, тот по-своему ждёт. Не куришь – молодец. Помрёшь с чистыми лёгкими, значитца.

Он сел за стол, придвинул тетрадку и начал в ней что-то писать. Потом глянул на меня:

– Слышь, Лёха, ты того, к Наталье сходи, уточни там, во скока точно товар приедет. Шоб мы того, были готовы. Ферштейн? Понял, значитца, по-немецки?

– Ферштейн, – с готовностью отозвался я и не спеша двинул через немаленький торговый зал к ресепшену.

Под брезентовым навесом беседовали Ксюха и Катерина, заметили меня, на секунду замолчали, потом продолжили разговор.

Наталья что-то печатала на ноутбуке с той стороны ресепшена.

– Наташа, – сказал я, – там Николай, не помню его отчества, интересуется точным временем прибытия груза.

– Коля? – переспросила Наташа. – Передайте ему, что груз уже отбыл из пункта «А».

– Хорошо, передам.

– Как вам у нас работается, Алексей Иванович?

Я растерялся. В вопросе был интерес, такое не подделаешь, такое я за время работы в техникуме уже забывать начал.

– Нормально. Мне нравится. Понятно всё, вот что главное. Нет, знаете, этих всяких подводных камней, денежных течений всяких секретных.

– Понимаю. А можно мне вас на ты называть, так удобнее было бы?