ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 25.07.2024
6. В другой стране
Бабушка суетилась, переходя то на кухню, то обратно в зал, то вновь на кухню. Уносила грязную после еды посуду. Мама и Лена ей помогали. Угощение было изумительным. Дедушка и папа сидели на стульях в комнате, я напротив них через стол, на диване.
– Вижу, спортом ты занимаешься, – говорил дедушка, пока манты в желудках проходили процессы переваривания и усвоения, – а что насчёт ума? Какие книжки читаешь?
– Ну-ка, расскажи деду, какие ты книги прочёл? – подхватил папа.
– «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна», «Борьба за огонь»… – начал перечислять я, загибая короткие, чуть припухлые пальцы на правой руке. Причём, загибал я их указательным пальцем левой руки, видимо красочней получалось. Справедливости ради нужно отметить, что половину из названных книжек прочитал нам папа – мы с Леной только и делали, что внимательно слушали.
– Это хорошо, – остановил меня поднятой рукой дед, – а как же стремление к звёздам? Романтика?
– А что? – непонятливо пожал плечами внук.
– Как что? – продолжал дед, – я не услышал про «Робинзонов космоса»…
– Нет, про Робинзона Крузо мне не нравится, – протестующе закачал головой я.
– Да я тебе не про Крузо говорю, – пояснил Юрий Александрович, – я тебе про других робинзонов говорю, космических. «Робинзоны космоса», не читал?
– Нет, – продолжал отрицательно качать головой я, но дед не унимался:
– Или, вот если тебе зарубежные писатели чем-то не угодили, то слышал ли ты про «красного графа» Толстого и его литературное творчество?
– Нет, – продолжал отрицать всё я.
– Ну как же? – непонимающе смотрел дед на внука, – «О, время – таинственные сроки… ледяное пространство вселенной…», – неслись в пространство зала строчки толстовской «Аэлиты».
Внук слушал внимательно отрывок, который цитировал дедушка. Я старался лишний раз не дышать, но совсем не дышать не получалось.
– Нет, – вновь звучало отрицание, когда дедушка закончил цитировать.
– Хорошо, ну а Гагарина ты знаешь? – пошёл дедушка на крайние меры.
– Да, Гагарина я знаю.
Дед, будто бы принимая моё согласие, цитировал далее:
– «Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгновением…» – всё по известной речь первого космонавта, что разошлась, была растащена на большие и малые цитаты.
К концу монолога на устах у Юрия Александровича проступила улыбка.
– А вот это кто написал? «От чего луна так светит тускло…» – и Юрий Александрович вместе с автором ушёл путешествовать словами и строчками по садам и стенам Хороссана.
Дедушка читал эмоционально, повысив голос, выделяя начало и конец предложений, будто на большую аудиторию декламировал.
– Не слышал такое стихотворение? – поинтересовался он, глядя на внука сквозь блестевшие стёкла очков.
Я опять сел на своего конька, отрицательно покачав головой.
– Это Есенин написал, – пояснил после секундной паузы дедушка, – ну что ж, придётся нам с тобой пока вы у нас гостите, учить стихотворения и книжки читать.
На бурные голоса мужчин пришли женщины:
– Вы чего раскричались? – поинтересовалась бабушка.
Её непослушные завитушки волос топорщились из-под белого платка, повязанного на голову в виде косынки и сбившегося после трудов на кухне.
– Мы читаем стихотворения, – пояснил за всех Юрий Александрович.
– Какие? Евтушенко? – продолжала допрос бабушка.
– Можем и Евтушенко.
– Прочтите, прочтите – захлопала в ладоши от предвкушения Лена и тут же сходу плюхнулась на диван рядом со мной, слушать.
Дед, чуть-чуть подождал, смерил взглядом аудиторию, устроившуюся в комнате, чтобы послушать стихотворения. В нависшей тишине яростно билась в окно муха, в попытках улететь на улицу. Видимо, ей людское общение не нравилось. После театральной паузы дедушка начал нараспев:
– «Благословенна русская земля…», – когда дед читал стихотворение, все присутствующие в комнате притихли и слушали с великим вниманием.
Мне представлялся труженик, тот самый, чей прототип я наблюдал из окна, пока ехал сюда в поезде. Вот я смотрю поутру в окошко вагона, а там, в окошке, пока все спят, стоит колхозник в поле. Этот колхозник «вышел рано на заре и поразился вспаханной земле за эту ночь его руками поднятой…» Вот она деревенская лирика, вот он поэт-почвенник.
Стихи Евтушенко лились из уст дедушки и неожиданно кончились, так же певуче с одной стороны, с другой стороны резко, как и начались.
– А патриотическое? – попросил внук деда, – у Евтушенко были патриотические стихи?
– Да у него есть патриотические стихотворения, – поправила сына мама.
– У него все стихотворения патриотические, – заверил Юрий Александрович, – вот которое я прочитал, разве оно не патриотическое? Поэт выражает свою любовь к Родине, родной земле, к труду.
– Нет, – опять запротестовал внук, – я хочу, чтобы там было про нас, про русских, про советских.
– Хорошо-хорошо, – поднял руки, сдаваясь, Юрий Александрович, – вот тебе и про нас…
И начал:
– «Мы русские. Мы дети Волги…»
– И Москвы-реки, – выпалил я со своего места в помощь.
Дедушка на мгновение прервался, посмотрел на меня, блеснув стеклами очков, улыбнулся и подтвердил:
– Да, и Москвы-реки, и Вятки, и Унжи, – а затем продолжил читать.
После прочтения стихотворения в комнате повисла тишина, в которой слышны лишь были поскрипывания деревянных стульев, на которых сидели Юрий Александрович и наш папа, да опять же продолжала биться, пытаясь пробить собой стёкла и улететь в благоухающий яблоками, грушами и ещё какими-то невиданными запахами оазис цвета и листвы, муха. Дедушка закончил паузу, обратившись к внучке и внуку:
– А знаете ли вы, дети, сколько у нас в стране разных народов живёт?
Я вспомнил карту Советского Союза, которую видел в атласе дома. На карте были очерчены границы СССР и показаны республики, входящие в состав Союза. Самая большая по территории республика была РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика. Существовала и более хулиганская расшифровка этой аббревиатуры: «Ребята, смотрите, Федька сопли распустил!» Однако, эту расшифровку я предпочитал не произносить, лишь только помнить. На каждой из территорий республик на карте были изображены мальчик и девочка в национальных костюмах, милые улыбающиеся кругляши. С запада к РСФСР примыкал целый конгломерат республик: Эстонская ССР, Латвийская ССР, Литовская ССР, вместе с Калининградской областью выходили на берег Балтийского моря. Я даже чуть прикрыл глаза, представляя себе карту. Далее, чуть ниже, оканчиваясь выходом к Черному морю, кружево плели территории Белорусской ССР, Украинской ССР, которая, как раз, к Чёрному морю и выходила, Молдавской ССР. На всех этих территориях карта изображала всё тех же мальчика с девочкой в национальных одеждах. Далее, через аппендикс, Краснодарского края, кружева продолжались Кавказскими республиками: Грузинской ССР, Армянской ССР, Азербайджанской ССР. А через пролив Каспийского моря гордо раскинулись территории Казахской ССР, Узбекской ССР, Туркменской ССР, Таджикской ССР и Киргизской ССР.
«Как же их много», – думал я, пытаясь судорожно сосчитать все народы, живущие в Союзе.
Видимо, тем же занималась и сестра. Я это понял, когда она быстро выкрикнула:
– Пятнадцать! Пятнадцать народов, дедушка!
Я посмотрел на деда, на родителей, на бабушку и согласился:
– Пятнадцать…
– Пятнадцать? – играя, округлил дед глаза, – ну давайте вместе считать, загибая пальцы.
При этих словах Юрий Александрович выставил вперёд руку и начал вместе с внуком и внучкой загибать пальцы на свою шершавую мозолистую ладонь.
– Русские, раз, – «раз», то есть счёт дети с дедушкой повторяли хором, – белорусы, два, украинцы, «три», – так счёт продолжался, а Юрий Александрович, и мы называли и считали следующие народы: узбеки, казахи, азербайджанцы, татары, армяне, таджики, грузины, молдаване, литовцы, туркмены, киргизы, немцы…
– Дедушка, так немцы в ГДР и ФРГ живут…
– И у нас они тоже есть, – примиряюще поднял руки дед, и затем продолжил счёт, – …немцы, ненцы, чуваши, латыши, башкиры, мордва, поляки («А поляки в Польше!»), эстонцы, чеченцы, удмурты, марийцы, авары, осетины, лезгины, корейцы, каракалпаки, буряты, кабардинцы, якуты, болгары, даргинцы, греки, коми, кумыки… – Юрий Александрович считал и считал, остановившись на счёте «пятьдесят» или «шестьдесят», а потом дополнил, – и ещё много и много разных народов.
Наступила опять пауза. И в эту паузу, как маленькая мышка успел втиснуться я, со своей просьбой:
– Дедушка, а завод покажешь?
– Интересно тебе?
– Очень.
– Тогда обязательно покажу.
***
Массивные своды новеньких строящихся зданий, крыши и опоры которых тянулись к небу, как руки поднимающегося из ямы фундамента гиганта действовали завораживающе. Суета нескольких тысяч людей на строительной площадке и вокруг неё напоминала огромный муравейник, где каждый из муравьёв знал, что ему делать и что от него требуется.
Юрий Александрович пообещал внукам, что обязательно сводит их на завод, где работает сам. И вот, в один из дней, эта экскурсия воплощалась в реальность. Сейчас, стоя всей семьёй чуть в стороне от асфальта дороги, по которой сновали машины, строительная техника, проходили в организованных группах и по одиночке рабочие, транспортировались грузы и строительные материалы, экскурсанты поражались размаху стройки. Казалось, здесь весь город собрался и был погружен в скрежет, лязганье, рёв моторов, стук отбойных молотков, жужжание болгарок и прочего строительного шума.
– Ну как, впечатляет? – присел рядом со мной папа.
– Да.
– А вот здесь котельная строится, – указал рукой Юрий Александрович на здание с длинной кирпичной трубой.
– А что это за котельная, дедушка? Что там делают?
– На котельной вырабатывают тепло, – многозначительно поднял вверх палец дед, – Всё это требуется для завода. Энергетика – важная отрасль. Кстати, а чуть подальше, – показал он рукой вглубь строительной площадки, строится ещё одна котельная, которая будет питать соседний завод, – здесь он указал куда-то в сторону, за ограду строительной площадки, – и частично городские дома.
Я продолжал разглядывать гигантскую стройку во все глаза. Люди в спецовках, и строительных касках белого, синего, красного цвета, разбитые на группы, или как здесь говорилось, бригады, обосновались на своих участках и «выращивали» металлическое дерево, которое через год-два должно было дать стране «впечатляющий толчок», помощь, такую необходимую.
Я всё смотрел на трубу котельной, она напоминала башню водокачки, что стояла близ Милицейского посёлка, но была не такой узкой в горловине.
– Нравиться тебе котельная? – опять задал вопрос мне папа.
– Да, и про пар нравится.
– Ну, что, может быть, энергетиком будешь?
– Может и буду.
7. Вотчина Александра Невского
Наш «Степвэй» стоит на обочине двухколейного пыльника. Багажник и двери открыты – сквозь салон порывами природа дышит воздухом. В полукилометре за спиной раскинулся островок высаженных деревьев – кладбище села Красное. Само село я не видел, его дома и постройки располагаются ещё дальше по пыльнику, и поэтому утверждать «красное» ли оно или нет не берусь. Факт наличия в паре километров от села тепличного хозяйства, говорит о том, что работа здесь есть, а значит есть шанс и для жизни. Остальное пространство мало по малу осваивает новая стихия – буйная, неуправляемая.
Мы остановились на отдых, съехав с объездного шоссе и углубившись по пыльнику в поля. Объездная дорога уже никак не загорская – Сергиев Посад давно лежит за спиной, а на горизонте высятся купола храмов и маковки церквей Переславля-Залесского, объезжаем его.
Папа рассказывает, как во время одной из поездок в ярославский Козьмодемьянск они также останавливались здесь на пыльнике, именно вот в этом самом месте и нос к носу, а точнее нос к клюву, столкнулись с крупной хищной птицей.
– Похоже, орёл был, – завершает свой рассказ папа – охотился.
Я в очередной раз расстраиваюсь: упустил шанс встретиться с дикой необузданной природой. Что ж, шансы ещё будут, будет ещё много шансов.
Там за городом плещется озеро Плещеево и влево, его огибая, уходит дорога под указателем «Ботик Петра». В голове всплывают школьные знания про «потешные баталии» и «дедушку русского флота».
Родители регулярно подкладывали мне книги интересные, дабы я знакомился с историей Отечества. Сначала, казалось, что всё это тщетно и знания проходят мимо, но сейчас раз за разом в голове всплывают ассоциативные фразы и словосочетания, и я вспоминаю, продолжаю вспоминать прочитанное. Так происходит и с «ботиком»: Апраксин, нешуточные шутейные морские сражения с последующим серьёзным прорубанием окна в Европу. Потом через это окно к нам полезла нечисть всякая, но теперь это вехи истории, местами тщательно позабытой, подтёртой ластиком.
За лет десять до описываемой поездки мне посчастливилось посетить «ботик», точнее место музея – само судно находится на суше, закованное, будто в цепи, в просторное деревянное строение, больше напоминающее амбар. Когда экспозиция отправлена на отдых – на дверях «амбара» висит большой амбарный, по принадлежности, замок. Ключ у смотрителя музея, что в это время либо дневалит, либо вечеряет.
Как раз, в такой промежуток времени попали и мы с «ботиком». Перед «амбаром» толпился народ, человек двадцать идентичных мне ротозеев, читали объявление гласившее: «Сегодня у музея «Ботик Петра» выходной день». Часть же прочитавших его уже слонялась взад-вперёд по берегу озера, кто-то глядел на воду, кто-то выискивал камушки, будто бы на море приехал. Смирившись с тем, что «ботик» увижу в следующий раз, я присоединился к группе заинтересовавшихся озером.
– Митрий, поторапливайся!
– Сейчас отсель мы вдарим шведу!
Казалось, эти возгласы звучали, оживая сквозь века над ровной гладью озерного зеркала, слегка припорошенного, будто снежной крупой, дымкой тумана. А по воде следовали призрачные потешные эскадры, те, от которых большой русский флот родился. Родился ли? Он был и ранее, иначе как Вещий Олег до Царьграда добрался бы прибивать свой щит на врата?
Но этим Переславль-Залесский для меня не заканчивается. Следуя в сторону «от Москвы» «ботик» – это только первая остановка в окрестностях города, да и в самом городе. Если обогнуть озеро с востока – придёшь к стене монастыря, где Никита Столпник верижничал. На входе на территорию монастыря грудью заслонил мне путь бравый казак, при нагайке.
– В шортах в святое место входить нельзя, – указал он своей протянутой дланью на мои голые волосатые ноги, чуждые летнему загару.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом