Задав ещё пару омерзительных вопросов, получив в ответ тишину и обозвав её в конце концов «незабудкой», наверное за-за цвета пальто, он принялся допекать водителя рассказами о том, каким он был в 90-тые славным ментом, как он всех крышевал, как много у него было денег и «тёлочек», и дальше всё углублялся в тему своего былого богатства, всемогущества и женского обожания.
Если не смотреть в его сторону, а только слушать, можно было подумать, что Витёк у него занял. Только вот помятый вид его противоречил всему, что он рассказывал.
Такие, как он, не были богаты вчера, и не разбогатеют завтра, и уж тем более никогда не имели успеха у женщин.
Въехав в ворота Авкома[13 - Терминал «Домодедово» для частных джетов.], автомобиль остановился на стоянке.
Открыв дверь и забирая сумку с сидения, она подняла на Попова свои ледяные синие глаза – так, чтобы их взгляды встретились, и вложив всё отвращение, которое питала к таким, как он, шепнула ему прямо в лицо:
– А где сейчас твои деньги?
Гримаса бешенства заволокла его физиономию, он хотел что-то ответить, но она уже захлопнула дверь и зашагала в зал вылета.
Приятно приехать в аэропорт, когда есть лишнее 5 минут на горячий сладкий кофе. На долгие два года сопровождения Виктора это станет её ритуалом.
Пройдя почти игрушечные паспортный контроль и таможню, сразу два в одном, Она вышла на взлётную полосу и сразу пожалела, что не летит обычным самолётом – его могли бы подать к трубе. Ветер беспощадно ударил в лицо, сбив шаль с головы, руки окоченели в момент, и тем удивительнее было ощутить тёплое прикосновение к её пальцам, сжимавшим дорожную сумку. Она повернула голову и увидела Виктора.
Он забрал у неё сумку и, помогая ей пройти по полю и взойти по ступеням трапа, аккуратно придерживал за локоть.
Через несколько секунд она уже была в самолёте. Пройдя его целиком, сев на последний ряд, выбрав место у окна, притулившись к иллюминатору, она закрыла глаза и тут же уснула. Страх высоты был, пожалуй, единственным страхом, который ей так и не покорился, и чтобы не испытывать дискомфорт, она научилась засыпать ещё перед взлетом и просыпаться уже на земле. Открыла глаза она уже в Flughafen Wien-Schwechat[14 - Аэропорт «Вена Швехат»]. Светило раннее солнце, тут будто и вовсе не было зимы.
Столько раз бывала она здесь в бытность работы менеджером австрийской фирмы, но впервые это был частный самолёт. Она смотрела в окно с любопытством и тревогой. Сегодня так много нужно успеть: визит к врачу в D?bling[15 - Дёблинг – девятнадцатый район Вены], потом – на Michaelerplatz[16 - Площадь Михаэлерплатц] в банк, дальше – встреча с Элизабет и её адвокатом в 8-ом районе и, может быть, что-то ещё, о чём она пока не знает. Виктор сидел в первом ряду и листал газету, через мгновение он с суетой полез во внутренний карман и достал оттуда дребезжащий телефон.
– Чего не спишь-то? – С усмешкой сказал он в трубку.
– Да сели, нет, ещё не в машине, наберу тебя, … ну в обед наберу… дел много, поспи пока. Конечно сегодня, что за глупости…ну всё, спи.
Он выключил телефон, вернув его в тот же карман, начал убирать очки в очечник и складывать газету. Внизу их встречал огромный мерседес, заказанный ещё из Москвы.
Водитель-австриец был очень учтив, у него даже была роза для НЕЁ. Выехав на автобан, машина легла на курс в D?bling.
Врач был абсолютно безразличен к пациенту, проделавшему долгий путь, чтобы услышать его вердикт. Взглянув бегло на снимки рентгена, он отложил их в сторону и сказал, что все анализы и исследования нужно будет проходить здесь заново, и, если диагноз подтвердится, ему нужно будет находиться тут минимум год; он не обязательно должен всё время лежать в клинике – может приходить сюда из дома.
Она перевела ему всё дословно, обоим было ясно – приходить из дома невозможно, если у тебя нет тут дома. Идея Элизабет насчёт квартиры уже не выглядела такой безнадёжной.
Он попросил её перенести встречу в банке на после обеда, и сказать водителю отвезти их к Элизабет.
Работая в Вене до этого почти пять лет, ей так и не довелось побывать в 8-ом районе –собственно, он не был чем-то примечательным, это не центр, и не деловой квартал, и не место шопинга – но он был тихим и даже милым.
Ей не удалось дозвониться до Элизабет, пока они ехали в машине, но это не отменило решительности Виктора посетить её с утра.
Водитель остановился на узенькой улочке, перегородив весь утренний трафик этого квартала. Небольшой, неприметный, слегка покосившийся от почтенного возраста трехэтажный одноподъездный дом, несколько табличек. А вот и нужная, на самом верху: Elisabeth S/Alexander S[17 - Элизабет С/Александр С]. Виктор принялся давить что есть сил на звонок, раздался стандартный треск, подъездная дверь поддалась. Надо признать, что для человека, только что пролетевшего 2,5 часа из Москвы для визита к онкологу, он очень проворно взбирался на последний этаж постройки.
Взойдя на Эверест к заветной цели, он снова принялся терзать звонок, на этот раз уже конкретной двери.
– Schon gut, ich gehe doch![18 - – Хватит, иду уже!] – раздалось недовольное из-за двери.
Через секунду дверь отворилась, и на пороге стояла Элизабет, сонная, в наспех надетом халате.
По удивлённо-растерянному взгляду было ясно: меньше всего ранним утром она ожидала открыть дверь русскому олигарху. Да, конечно она знала, что он прилетает сегодня, и готовилась к встрече. Она и её адвокатесса уже несколько дней собирались в кафе напротив и обсуждали, как же объяснить Виктору, почему 35-й Магистрат так и не оформил ему – хотя бы ему – вид на жительство, ведь он давно удовлетворил все условия: открыл счёт в банке, создал фирму, оформил туда кучу австрийцев, переводит всё время деньги на выплату зарплат, страховок и счетов, оплачивает офис и вон, даже бензин для мерседеса тоже оплатил.
– Victor? – какой сюрприз…
– Alexander, komm schon, Victor ist da[19 - Александр, выходи, Виктор приехал.], – в растерянности она звала мужа на помощь.
Она была изрядно взволнована. «Получается, Виктор узнал её адрес… как? Ах, ну да, это всё его новая выскочка. Додумалась. Впрочем, это не сложно… что ещё он узнал?» Мысли безжалостным роем кружили в сонном сознании.
– Чаю сделай, – скомандовал Виктор. Пить хочу – умотался. Ну и забрались Вы, конечно…
Элизабет смутилась и проводила их в маленькую неубранную гостиную. Она шла в задумчивости, наспех собирая разбросанные по пути вещи и расчищая пол от детских игрушек.
Элизабет жила в этой небольшой квартире со своим русским мужем, двумя дочерями, одна из которых недавно вышла замуж и родила ей внука. От криков Элизабет и громогласного «Чаю сделай» все проснулись и почти одномоментно вышли в гостиную, от чего та начала сжиматься как кроличья нора из Алисы. Программа «Пока все дома» явно не входила в перечень любимых у Витька, и он уже пожалел, что отклонился от графика, и явно перехотел пить чай – он был ужасно брезглив.
– Что ты там про квартиру-то говорила? Есть что посмотреть? Могу сегодня, до вечера успеешь организовать просмотр?
По всему было видно, что Элизабет смущена и думает, как сказать заготовленное.
Набрав воздуха в лёгкие для смелости, она произнесла:
– Victor, дорогой мой, мы тут с Александром подумали, тебе ведь нужна квартира только для прописки, ну, для карточки? Ты такой занятой человек, стоит ли тратить на это время…
Витёк нахмурился, не понимая, к чему она ведет…
– Так вот, – продолжила она осмелев, ибо деваться было уже некуда: умные глаза буквально впились в неё…
– Мы подумали, ты же можешь прямо сегодня же выкупить нашу квартиру у банка, а мы тебя тут временно зарегистрируем, и Наталью конечно же… она совсем не дорогая, думаю так будет удобнее всего…
Витёк был ошеломлён услышанным.
– Меня и Наташку здесь? – взревел он, – рехнулась ты, что ли?
Элизабет душили долги. Деньги, которые она собирала на балах, расходились на взятки австрийским вельможам, которые требовали всё больше за готовность святиться на балу и фотографироваться с местными папуасами. В Москве её обирала «крыша», а ведь нужно было ещё на рекламу, развитие и культурную программу. Виктор и его дружба были залогом безбедного существования её непутевой семьи.
«Всё должно было быть совсем иначе, целесообразность выкупа её квартиры деньгами Victor должна была обосновать адвокатесса, в кафе, сегодня в обед, уж она бы нашла правильные слова! Какая нелёгкая принесла его с утра, теперь alles ist vorbei[20 - Всё кончено.].» Ей оставалось лишь наблюдать, как Victor резко встал из-за стола и, не проронив ни слова, вышел вон.
Дружба была окончена. Начиналась война.
Спустившись в машину, Витёк приказал Ей запросить по австрийской компании всю документацию и отдать аудиторам, набрал Сергея и поручил организовать налоговую проверку её ЗАО в Москве.
Почему сильные мира сего с таким рвением мстят тем, к кому судьба не была столь благосклонна, навсегда останется для НЕЁ загадкой.
В молчании они покидали 8-й район. Она разглядывала строения и спешащих по делам пешеходов, думая, что была тут, наверное, в первый и последний раз…знать бы тогда… она бы остановила машину и побежала прочь от него и от того что будет.
– Я думаю, что мы заслужили обед, – прервал молчание Виктор, – я понимаю, что должен пригласить Вас в ресторан… но ужасно хочется в Nordsee[21 - Нордзее – фастфуд «Дары Северного моря»] … и он посмотрел на неё улыбкой.
– Чё кричишь, сейчас поедем…– перефразировав старый советский анекдот, ответила она.
– K?rntner Stra?e bitte! Wie fahren in Nordsee[22 - Кертнерштрассе, пожалуйста! Мы едем в Нордзее.], – скомандовала она водителю.
Она обожала Nordsee – тогда, на севере Германии, это была её любимая забегаловка.
Было приятно сознавать, что они с Виктором могут быть на одной волне.
В Nordsee было многолюдно, Виктор в своём костюме от Brioni и часах Luna Patek Philipp всё же слегка выделялся. Ловко пробравшись в глубь забегаловки, он занял столик рядом с вешалкой, и когда Она подошла, галантно помог ей снять пальто. Вешая пальто, его взгляд упал на бело чёрный ярлычок ZARA. Она заметила, что он его прочёл.
Не то чтобы она была поклонницей марки, но этот небесно-голубой так подходил к её синим глазам и светлым волосам, а пояс подчеркивал стройную фигуру, что она просто не смогла пройти мимо, и купив его за 2999 рублей, была им очень довольна. Отобедав всем, что хотелось душе, они вышли на улицу: светило яркое солнце, автомобиль притаился за углом пешеходной K?rntner Stra?e. Сев в машину, Виктор взглянул на часы.
– Отель Bristol, – скомандовал он водителю. – Знаешь, я что-то устал, поеду посплю пару часиков, ты меня разбуди, потом сходим пешком, пройдёмся до банка, погуляем…И вот ещё что, – он полез в карман и достал оттуда пачку евро по 500, – ты пойди пока, пройдись по магазинам, купи себе что-нибудь.
Она взглянула на пачку – не меньше 10-ти тысяч – ей никогда бы не пришло в голову потратить такие деньги на одежду… «Но всё же с пальто от Zara придётся проститься, жаль…оно мне так шло.»
– Спасибо большое, у меня есть деньги, выберу что-то и вернусь в отель, разбудить Вас.
– Halten Sie bitte, ich steige aus.[23 - Остановите, пожалуйста, я выйду.]
Она вышла из машины, не притронувшись к деньгам.
Зайдя в Steffl[24 - Штеффль – универмаг на Кертнерштрассе], она купила плащ Burberry – теперь она как все… – навсегда.
В прогулке по старым улочкам она не смогла удержаться и всё же зашла во FRAYWILLE.
Приглядев там колечко Diva из новой коллекции, она долго раздумывала, стоит ли прибавить ещё 330 евро к уже потраченным 1200 за плащ, или на сегодня уже достаточно безумств.
– Danke, ich denke ein bisschen nach[25 - Спасибо, я подумаю.], – вернув кольцо продавщице, и пообещав себе, что обязательно вернется за ним когда-нибудь, она направилась, огибая шумную K?rntner Stra?e, по узким улочкам-дублёрам к Ring[26 - Ринг – «Кольцо» – улица, опоясывающая центр Вены, проложенная на месте старой городской стены].
Зайдя в тёмное фойе чопорного Bristol, она поняла, что Виктор избавил её от задания будить его. Он сидел в глубине фойе и листал WZ[27 - Винер Цайтунг – Венская газета].
Она подошла, опустилась на диван рядом с ним.
– Можно? – она потянулась за газетой…
Он безмолвно отдал ей листы так, как держал – она сделала вид, что читает:
– Венская Газета, впервые напечатана в 1703, одна из старейших газет мира, официальная газета правительства Австрии…
– Там не об этом, – со смехом прервал он её.
– Да? А о чем?
– Там что-то про экономику…
– Да, а что?
– Ну переведи мне…
– Экономические исследователи в своих прогнозах в основном настроены позитивно, но похоже, возможность рецессии не исключена полностью. Прогноз на 2009 год оптимистичен: здесь учреждения ожидают роста от 1,4 (Wifo) до 1,7 процента (OeNB). Экономика Германии к тому времени должна восстановиться: хотя местный институт Ifo прогнозирует снижение на 0,4 процента в этом году, в 2009 году ожидается рост на 1,5 процента, аналогичный росту в Австрии.
– Отлично, я тоже думаю, всё будет хорошо! Ну, прогуляемся? – Прервал её Виктор, она кивнула.
Улочки Вены в час пик не располагают к медленным прогулкам рука об руку, тротуары слишком узкие, многолюдно, постоянно приходиться ступать на проезжую часть или заходить на коврики бутиков и магазинчиков или того хуже, огибать столики кафе и ресторанов.
Виктор шел очень быстро, не уступая никому свой тротуар, словно гигантский волнорез, периодически поругиваясь на встречных прохожих. Она еле успевала не отстать, мельтеша по пятам словно маленькая собачонка, ей не хотелось потерять его из виду.
«Прогуляемся, so was»[28 - значит], мелькнуло у неё в голове. Проходя Julius Meinl[29 - Кафе «Юлиус Майнль»], Виктор исчез.
Она потеряла его из виду. Нырнув во внутрь, она с улыбкой обнаружила его с корзинкой гуляющим по супермаркету: он собирал в неё все сладости, что попадались по пути. Корзинка была уже почти с горкой усыпана мармеладом, порционным вареньем и разными Bonbons[30 - конфетами].
Отстояв очередь на кассе, он радостно вынырнул с добычей, и они продолжили маршрут. Обилие пакетов его ничуть не смущало, он совсем повеселел. До банка, или здания Лооса, как сказали бы венцы, оставалось не больше 200 метров – дорога наконец-то дала возможность пойти рядом.
– Ты знаешь, надо мне всё-таки начать искать тут жильё, что-то в центре, чтоб вот так выйти, купить тут всего к чаю… Жить и работать надо только в центре! Запомни, никогда не соглашайся на меньшее!
Она кивнула. В этом они тоже были похожи. Она любила центр города, будь то Москва или Вена, Гамбург или Париж, жить и работать в сердце города – неповторимое удовольствие и, конечно, привилегия.
Величественное здание банка на Michaelerplatz своей строгостью действительно напоминало мужской фрак, как и задумывал великий архитектор Лоос для своего клиента – мануфактуры Goldman & Salatsch, поставщика мужской одежды императорского двора.
Любой, абсолютно любой, входя сюда, ощущал себя крохой, что уж говорить о девушке ростом чуть более 160 см. Величественные ступени сбегали с самой верхотуры вниз, к огромной клиентской стойке, когда-то служившей прилавком, которому в прошлом было что предложить знатным особам.
– Раньше со мной сюда ходила Лизка, теперь будешь ты, – скороговоркой пробурчал Виктор.
– Вон, приметили, идут к нам, – и он кивнул слегка в верх.
Она подняла глаза: действительно, словно из-под крыши по одной из лестниц к ним медленно, ввиду своей тучности и высокого роста, спускалась очаровательная женщина с дружелюбной улыбкой. По мере приближения улыбка становилась всё шире, а дружелюбие практически лилось через край. Это была Barbara – персональный менеджер Виктора в банке.
– Victor, wie sch?n, dass Sie wieder bei uns sind, wie kann ich behilflich sein?[31 - Виктор, как чудесно, что Вы снова у нас. Чем могу помочь?]
Виктор придурошно кивал головой – было ясно, что он не понял ни слова.
– Радуется, что ты пришёл, спрашивает, чем может быть полезна, – монотонно произнесла Она.
– Ага… ну так скажи, пришёл открыть новый счёт.
– Victor wollte neues Konto er?ffnen[32 - Виктор хотел бы открыть новый счёт.], – перевела Она.
Улыбка Барбары стала ещё шире.
– Bitte, kommen Sie[33 - Пожалуйста, проходите.], – произнесла она и, повернувшись к Виктору своим внушительным тылом, который до неприличия обтягивала чёрная костюмная юбка, тяжело зашагала через весь зал к одной из противоположных лестниц.
Виктору волей-неволей пришлось изучать пятую точку Барбары вплоть до второго этажа, ибо она шагала впереди и особенно на лестнице, каждый раз ступая на ступеньку и слегка заваливаясь при этом набок, пытаясь вернуть равновесие, проносила её туда-обратно прямо на уровне его глаз. В какой-то момент ему это осточертело, и он прикинулся пожилым человеком, переводящим дух на лестничном пролете. Подождав безопасного расстояния между собой и тылом знойной дамы, он продолжил путь. Пройдя несколько метров по узкому коридору второго этажа мимо симметрично расположенных дверей, Barbara приоткрыла небольшую приватную комнату – без окон – и впустила гостей. После помпезного величественного зала эта комнатушка походила больше на гроб – не хватало только крышки, но как только Barbara вслед за гостями зашла во внутрь и повернула ключ в двери, всё сошлось.
– Na ja, fr?her war es Anprobe-Kabine[34 - Ну, раньше это была примерочная.], – произнесла Barbara с извиняющейся улыбкой, заметив странное выражение на лице Виктора – он тоже думал о гробе.
– Раньше это была примерочная, – мрачно перевела Она.
– Не понял? – бледнея на глазах, тихо произнёс Виктор.
– Одежду тут примеряли.
– В смысле… какую? На кого? – тема взволновала его не на шутку.
