***
– Эй, ведьма!
Я устало взглянула на двух мужчин, в которых не сразу признала сыновей Мирослава Потаповича.
Мы с Сеней сидели возле избы на вытащенной лавке и доедали холодные пироги. Уже вечерело, время пролетело совершенно незаметно. Но зато сколько мы успели сделать! И вещи на улицу вынести, и отмыть дом внутри и снаружи, и тайную дверь в подвал найти, откуда и шёл тот тошнотворный запах. Там предыдущая владелица закатки хранила, и за годы что прокисло, что сгнило – отсюда и вонь такая стояла.
– Мы от батьки, перину тебе принесли и еду! – произнёс Премислав.
– Спасибо, – устало поблагодарила я и твёрже добавила: – Я магистр, не ведьма.
– А в чём разница? – спросил Светослав.
Разница была огромная, но сейчас объяснять у меня не было ни сил, ни времени, поэтому коротко ответила:
– Ведьмами рождаются, а магистрами становятся.
Светослава, видно, моё пояснение не удовлетворило, так как он с жаром задал ещё один вопрос:
– Правду говорят, что до времён Старого леса не было таких, как вы? Шо вся магия – это бесовское порождение?
– Это не совсем так, – сказала с вымученной улыбкой.
Мальчик, твои интерес похвален, но давай ты закидаешь меня вопросами в другое время? Он хотел было ещё что-то спросить, но старший брат позвал его помочь затащить перину в избу.
– Сено пусть тебе поможет! – крикнул раздражённо Светослав, но к брату пошёл. – Сено! Помоги! Сюда!
Сеня вскочил с лавки, лишь заслышав своё имя, и уже намеревался пойти к братьям, как я выкинула вперёд руку, останавливая его. Он перевёл на меня удивлённый взгляд и повторил, словно пытаясь объяснить свой порыв:
– Помогать!
Ишь чего вздумали! Он вам не ломовая лошадь!
– Нет, – решительно ответила я и обернулась к двум парням, которые в удивлении вытаращились на нас: – Сенослав целый день мне помогал убираться в доме и устал, поэтому будьте так любезны и занесите её сами. – Посмотрела на Сеню и мягко сказала с улыбкою: – Садись и ешь.
Мужчина перевёл взгляд на племянников, потом на меня, опять на племянников и вновь на меня, а потом… опустил голову и виновато сказал:
– Идти… Помогать… Так надо…
Да уж, выдрессировали они его «превосходно»! Аж злость берёт! Вот только поделать я с ней ничего не могла. Да и, честно говоря, нужно ли?
Мирослав Потапович задал тогда правильный вопрос: «Откуда такая заинтересованность Сенославом?». Будь честна с собой, Олли, с самого начала тебя привлекла его внешность, а потом стало за него обидно, отсюдова твоё сочувствие и внимание. Но где-то внутри сидит мысль, что бы было, если бы Сеня был обычным мужчиной… Помог бы тогда он забыть тебе Дамира?
Так что хватит за него цепляться. Ты не сможешь его спасти!.. Ты никого не способна спасти! И твои помыслы совсем не честны, какими бы мотивами ты ни руководствовалась!
Я убрала руку и заставила себя произнести:
– Иди.
С понурой головой мужчина отправился к племянникам. Я смотрела на спину Сени и чувствовала, как разрывается сердце.
Прости, но я не способна спасти даже себя…
Глава 6. О том, как гордость магистра приняли за ведьминский норов
Сон не шёл. Мешал сладко-тошнотворный запах, которым, казалось, хата провоняла полностью; звук скрипа и завывание ветра в дырках крыши; перья в перине, колющие бока и спину; но главное – мысли.
Обдумав всё, я поняла, что отныне мне нужно игнорировать Сеню. Не знаю, на сколько тут задержусь, но нельзя допустить, чтобы он привязался ко мне. Ведь в конце концов я уеду, а он останется. Да и если посудить, его жизнь не настолько плоха. Есть крыша над головой, еда и семья… Которая его ни во что не ставит и за человека не считает!
Ухх… Так, Олли, успокойся!
Решительно поднялась и стремглав выбежала на улицу. По плечам прошёл прохладный ветерок, и я вздрогнула, но в хату за одеждой и обувью не вернулась. Может, это поможет остудить голову.
Прикрыла глаза и прислушалась. Сладко шуршала листва, ветер слегка завывал в верхушках деревьев, где-то вдали одиноко кричала птица, словно звала кого-то.
Может, сейчас пойти туда? Зачем откладывать? Чем быстрее я начну проводить эксперимент, тем скорее смогу подтвердить, что в вычислениях не было ошибок. Я смогу очистить наши имена и вернуть свою жизнь!
И убедиться…
Болезненная мысль оборвалась, и я стремительно вернулась в избу. Сменила ночную рубаху на штаны с камзолом, натянула сапоги, схватила сумку и вышла на улицу. Решительно направилась на север – в сторону Старого Леса.
Вначале двигалась быстро, даже яростно, но с каждым метром мои шаги замедлялись, и в конце концов я застыла… в ужасе.
Я заставляла, молила и приказывала себя сделать хоть ещё один шаг вперёд, но так и не смогла его совершить.
Страх был сильнее. И боялась я не Старого Леса, диких животных или нечисть, которая там обитает. Нет. Этот страх поднимался из глубин моего сознания, подпитываемый воспоминаниями…
…оглушающий крик. Это была женщина. Она вопила так, что, казалось, мои ушные перепонки могут сейчас лопнуть. Мне хотелось приказать ей замолчать. Пока я не увидела, что половина её тела уже была сожрана…
…сомнениями…
– Оливия! Хватит! Тебя не вздёрнули на виселице лишь из-за положения твоей семьи и прошлых заслуг.
– Папа! Это! Не! Справедливо! Это наш проект и наши расчёты! Как они могут отстранить меня и забрать все наши наработки?! Я должна встретиться с князем и уговорить его вернуть меня в проект… Я докажу, что в расчётах не было ошибки, если мне дадут возможность повторить…
– Довольно! Погибло столько человек… Дамир до сих пор числится без вести пропавшим… Как ты вообще можешь думать о чём-то подобном?!
…сожалениями…
– Оливия, мне кажется, что-то идёт не так!.. Эти магические колебания слишком странные. Я впервые вижу подобное. Давай остановим эксперимент?
– Дамир, подожди! Траектория всего на ноль целых семь десятых отклонилась от рассчитанного направления. Подождём ещё минуту.
…и потерянной надежды…
Я вытащила из-под одежды кулон на плетёном шнурке и сжала его. Острые грани впились в кожу. Надавила сильнее. Боль отрезвляла. Возвращала сознание в реальность, а мысли приводила в порядок.
Резко развернувшись, я направилась обратно.
Минуты стало достаточно… чтобы всё уничтожить.
***
Когда вернулась к избе, то оглядела её придирчивым взглядом и заключила:
– Для начала не мешало бы привести это место в порядок.
Хату определенно нужно увеличить и добавить комнат. Сейчас перина лежит на полу возле печи, отчего места вовсе не осталось и ходить приходится по-над стеночкой. Зимой, конечно, можно спать на печи, но я всё же привыкла к кровати. Да и совсем не понимаю это привычку спать там, где ешь.
Потом хочу окно, круглое и во всю стену. Вот буду зимой писать мемуары и любоваться заснеженным лесом. Значит, нужно будет в Бортомире заказать стёкла. Надеюсь, мастера найдутся. Местные окна не застёкливают. Оставляют проемы пустыми, а на ночь закрывают ставнями. Те, кто побогаче – используют слюду, но мне она не подойдёт из-за своей замутнённости.
Ещё нужна конюшня для Герберы. Сейчас она просто у дерева привязана, но совсем скоро начнётся сезон дождей, а потом, не успеешь оглянуться, зима придёт.
И, конечно, уборная и баня. Пока относительно тепло, я могу ещё бегать по кустам и купаться в речке, но вот зимой подобное мне будет недоступно. Да и, признаться, осточертело уже! Хочу нормальный сортир и душ!
Я оглядела поляну внимательным взглядом, мысленно расставляя будущие «постройки». Потом вернулась в хату и вытащила перину на улицу. Точнее, попыталась, но она оказалась неподъёмно тяжёлой! Пришлось привязать её к Гербере и вытащить с помощью лошади. Сама бы ни за что не управилась. Затем достала несколько разноцветных камней и выставила их так, чтобы между ними прочертить линии, складывающееся в пентакль Истока.
Разулась, скинула камзол и встала в центр магической формулы. Подняла руки и зашептала слова заклинания.
Лес мгновенно откликнулся на зов. Листва, казалось, зашуршала на каждом дереве. Звук был почти оглушительным. Лес ещё не спал, и это хорошо. Зимой этот фокус ни за что бы не удался.
Слова набирали силы. Просьба о помощи – и Лес легко делится энергией. Он всегда с радостью отдавал. Но и так же легко забирал. Впрочем, так устроен мир – всегда выживает сильнейший.
Линии пентакля зажглись золотом, и столп света взмыл вверх.
Я купалась в энергии, глотала её, словно живительную влагу, чувствуя себя переполненной… такой живой… такой сильной… несокрушимой. А затем в едином порыве отдала всю энергию поляне.
До самой капли. Ничего не жалея и не оставляя себе.
По земле пошли трещины, и из них выбился золотой свет, а потом полезли корни. Они с каждой секундой увеличивались в размерах, закручивались, приобретали желанную мне форму.
Избушка словно взорвалась изнутри. Корней становилось всё больше, они объединялись и сплетались, превращаясь в пол, стены, небольшую веранду с лесенкой и забором, крышу, проемы для окон и дверей. Рядом с новым домом вылезали ещё корни, они уже приобретали форму конюшни и других зданий.
Последние капли сил и сознания ушли на том, чтобы засыпать трещины в земле.
Вот теперь всё!
Я сделала три шага вперёд, упала на перину и отрубилась.
***
– Ведьма…
Через сон слышала чей-то женский голос. Веки никак не хотели подниматься. Голова была тяжелее перины. Во рту неприятный, кислый привкус. Хотелось в уборную, попить воды и вновь отрубиться на лет сто.
– Ведьма…
К противному голосу присоединилась рука, которая подёргала меня за плечо. Накатили волны тошноты. Мочевой пузырь предупреждающе сжался, но я продолжала игнорировать всё и вся.
– Ведьма!
Ну это уже ни в какие ворота не лезет! И почему так холодно?! А… точно, я же вчера отрубилась на улице. Без обуви и камзола. А значит на мне только колюты и шёлковая сорочка с кружевной отделкой.
– Ведьма!
– Да сколько можно повторять: я магистр! – открыла глаза и зло уставилась в лицо старухи, склонившейся надо мной.
Мирослав Петрович её вроде Матфеевной называл.
Женщина удивлённо моргнула и ответила раздражённо:
– Это ты в своей столице магиср, а у нас ведьма! – Черты лица сразу смягчились, и она продолжила со странной улыбкой: – Хотя ладно-ладно… магиср так магиср.
У Матфеевны не хватало зубов, поэтому слово она произносила, проглатывая букву «т». Звучало оно из-за этого довольно странно и наводило на глупую ассоциацию.
– Благодарю, – буркнула и поднялась на ноги.
– Я чего это пришла… – вторила она за мной, но я прервала её, так как сил терпеть уже не было:
– Подождите, мне нужно отлучиться.
Пришлось идти в лес. Хоть ночью и создала нужно место, но там ещё яму нужно выкопать, поэтому пользоваться им пока было невозможно.
Утренний лес был наполнен всевозможными звуками. Судя по солнцу, стояло раннее утро. Я запоздало поняла, что стоило натянуть сапоги и накинуть камзол. Было прохладно, кожа покрывалась гусиной кожей, а грудь неприятно ныла.
Когда вернулась, Матфеевна кинула на меня взгляд и всполошённо замахала руками.
– Ведь… Магиср, накинула б ты что-нибудь, а то ходишь тут, персями своими светишь перед мужиком!
– Кем? – застыла на месте и испуганно прикрылась руками.
– Да Сено вон, – кивнула она куда-то в сторону дома.
Я только сейчас заметила: и вправду, у лестнички на три ступеньки сидит Сенослав и что-то усердно выстругивает на балках перил. На нас он не обращал никакого внимания. Я вернулась к перине и накинула верхнюю одежду, обулась.
– Он меня сюда и принёс, сама бы я ни за шо не управилась в такую даль топать. Да и страшно – Старый Лес, нечай, тут за горкой. Мало ли какая шваль на мои старые кости польстится, а Сено у нас лоб большой. Да и кулаки шо кувалды: один раз ударит – и зубов как не бывало. С ним поспокойнее будет.
Я подошла к вытащенному нами вчера на улицу столу, за которым сидела старуха, и уже более спокойно спросила:
– Что вам нужно?
– Да в гости…. в гости я пришла, магиср. Вот гостинцев принесла. – Она выставила на стол плетёную корзинку и сдёрнула с неё белую вязаную салфеточку. Да так показательно, словно фокусник со шляпы, где исчез кролик. На какую-то секунду мне показалось, что она даже скажет: «Тадам!». Но старуха лишь внимательно следила за моим выражением лица и как-то загадочно усмехалась. А вот у меня улыбаться, увы, не получалось. Откат от взятия энергии, полное истощение магического резерва, непродолжительный сон – всё это делало меня хмурой и раздражительной, не способной прятать свои настоящие эмоции.
Внутри корзинки оказались несколько яиц с картошкой, кринка молока, полколечка кровяной колбасы, пару перьев зелёного лука и свежая буханка хлеба. Запах от неё поднялся великолепный. Мой живот тут же голодно заурчал, отчего старуха лишь широко улыбнулась.
