Элена Макнамара "Зависимый. Я тебя верну"

Когда въезжаем во двор дома, Захар первым выходит из машины и, открыв дверь со стороны Алисы, берёт её на руки.

– Покажи, где её комната, – просит шёпотом.

Кивнув, я веду его в дом. Мы поднимаемся на второй этаж. Распахиваю дверь детской комнаты и пропускаю мужчину вперёд. Он бережно опускает Алису на кровать и сразу уходит. Я осторожно снимаю с неё обувь и кофту. Укутываю одеялом, невесомо целую в лобик… Хочу посидеть с ней немного, чтобы посмотреть, как она спит, но вспоминаю про спортивные новости.

Бросив взгляд на наручные часы, иду в гостиную. У меня есть немного времени перед тем, как заняться приготовлением ужина к приезду Андрея.

Первое, что говорит ведущий новостей – то, что сейчас нас всех ждёт сенсация. И, конечно, начинает вещать о Спартаке и его освобождении из тюрьмы. Напоминает о том, что шесть лет назад все фанаты ждали очень важного боя спортсмена, который так и не состоялся…

Зачем я смотрю всё это? Что здесь может быть такого важного?

Но я продолжаю слушать, что ещё скажет ведущий.

Знаменитый Спартак Бугров, у которого на счету сорок три победы и ни одного поражения, может вернуться в большой спорт! Его фанаты настаивают на том, чтобы бой, которого ждали тогда, состоялся сейчас! Ведь его противник Самир Галиев незаслуженно занял его место шесть лет назад. Теперь Самир – чемпион. Все эти годы он побеждал во всех боях, с блеском подтверждая свой титул. Но фанаты Спартака уверены, что Самир ни за что не одолел бы их любимца. И ему просто повезло, что Спартак тогда сел в тюрьму.

Я зависаю над последними словами ведущего.

Повезло!

Слишком многим людям «повезло» от того, что Спартака посадили. Похоже, этот Самир – не исключение.

Я знаю, что ММА – это огромные деньги. За победу в бою платят столько, что мне и за всю жизнь не заработать. Спартака невозможно было победить честно. Он действительно был непобедимым…

Мне уже пора выключить телевизор и заняться ужином. Но когда тянусь за пультом, на экране появляются кадры шестилетней давности. Спартак идёт к октагону, размахивая кулаками в воздухе. Его тело блестит от пота. Стальной взгляд – как у безжалостного убийцы. Губы сжаты в тонкую линию, а ноздри раздуваются от частых вдохов. И всё равно он прекрасен… Сильный, красивый, сшибающий с ног своей энергетикой.

– Ностальгия? – раздаётся за спиной злобный голос.

Вздрогнув, выключаю телевизор, медленно откладываю пульт и поворачиваюсь к вошедшему в дом Андрею. Захар стоит за его спиной, наблюдая за мной исподлобья.

– Что молчишь? – с ненавистью спрашивает муж и приближается, прихрамывая.

Швырнув трость, орёт мне в лицо:

– СОСКУЧИЛАСЬ?!

И замахивается, чтобы ударить по лицу…

Я даже не пытаюсь защищаться. Потому что ошеломлена… Потому что никогда он ничего подобного не делал… Успеваю только зажмуриться…

Но ничего не происходит. Ни через секунду, ни через пять. Открыв глаза, вижу, что руку мужа крепко держит Захар. Он качает головой и говорит тихо, но угрожающе:

– Не надо.

Глава 6

Спартак

Вчера я видел её… Сразу же, словно хищник, почуял присутствие желанной добычи.

Её эмоции… Страх – его я всегда ощущал особо остро.

А также неприятие и боль, которые она испытала от увиденного. Эта боль скрутила и меня, хотя я не придал ей значения.

Она стояла за закрытой дверью, и её голубые глаза разочарованно смотрели на меня сквозь дверное стекло.

Две девки, которые вышли из моей квартиры, и в подмётки ей не годились. Были лишь слабой пародией на ту, кем я когда-то был зависим. Но только так я мог хоть немного забыться. И отыграться. В конце концов, она шесть лет спала с другим мужиком.

От этой мысли меня тоже скручивает, а глаза застилает пеленой ярости.

Вчера Тася очень быстро ушла, так и не удостоив меня своим вниманием.

Зачем приходила?

Где взяла адрес?

Ненавижу!

Ненавижу её!.. Её… такую красивую. В дорогой элегантной одежде, прекрасно сидящей на стройном теле. Так сильно изменившуюся за эти шесть лет… Учитывая внешний вид и наличие личного водителя, она явно замужем за преуспевающим типом.

Чёртова золушка!

Когда-то была пугливой серой мышкой, но не сейчас.

Нет, Тася всё ещё боится меня, как и раньше. Но теперь она смотрит по-другому. Её взгляд, который шарил по моему лицу в примерочной, был испуганным, но в нём было что-то ещё. Словно она жалела меня, потому что я отсидел шесть лет. Ещё только жалости мне её не хватало!

Чёрт!.. Ненавижу!..

Бросив машину на парковке, смотрю на спортивный комплекс с неприязнью. Именно в этом я никогда не был, но он ничем не отличается от любого другого. Тренировки были неотъемлемой частью моей прошлой жизни, занимая шестьдесят процентов времени. А теперь меня тошнит от всего этого.

Спартак Бугров – непобедимый чемпион по боям без правил – умер шесть лет назад. Я больше не имею отношения к клетке. И к телевидению, которое пытается раздуть моё освобождение, обещая фанатам возвращение бывшего чемпиона. Ещё и сделать из этого шоу.

Пусть идут к чёрту, я не вернусь!

И так с трудом балансирую на грани здравого смысла и полного неприятия реальности. Ещё чуть-чуть – и я переступлю черту невозврата. А потом снова сяду, только теперь уже навсегда…

Накинув капюшон спортивной кофты на голову, прохожу сквозь распахнутые двери комплекса. Опустив голову пониже, пересекаю холл.

Мне не нужно узнавание. И преследование чёртовых фанатов – тоже. Предпочитаю пока держаться подальше от прессы, чтобы все забыли обо мне. Но сегодня пришло смс, что моя дочь здесь, и мне пришлось покинуть своё убежище. Кто оказался таким заботливым – я не знаю. В моём окружении всегда было много крыс.

В сообщении было указано, что она будет в зале на втором этаже. Понятия не имею, сколько там залов и чем именно может заниматься ребёнок пяти лет. Но без труда найду её, потому что хорошо запомнил её лицо – она слишком сильно похожа на свою мать… А так же глаза – точь-в-точь как мои.

Поднявшись по лестнице, иду по длинному, почти безлюдному коридору. Двери всех тренировочных залов закрыты, и лишь одна в самом конце коридора распахнута настежь. Рядом ожидает несколько человек – должно быть, родители.

Тасю замечаю сразу, да и она меня тоже. Вскакивает с лавочки ещё до того, как я приближаюсь достаточно близко. Между нами остаётся ещё метров двадцать, когда она начинает неуверенно двигаться навстречу. Но так и не доходит, словно испугавшись в последний момент.

Это она прислала сообщение?

Надеется, что сможет обуздать мою ярость своей благосклонностью?

Не выйдет! Я больше независим от неё! Тася утратила власть надо мной, как только легла в постель к другому!

ОНА БЫЛА МОЕЙ!

ТВОЮ МАТЬ… ТОЛЬКО МОЕЙ!

А теперь она испачкана другим мужиком, и я даже знать не хочу – кем!

– Спартак… – выдыхает Тася с дрожью в голосе.

Я сразу замечаю, как она нервно заламывает пальцы и как часто вздымается её грудь от неровного дыхания. Приближаюсь вплотную. Девушка макушкой едва достаёт до моего плеча, и ей приходится задрать голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

А я с упоением и ненавистью, пристальным взглядом шарю по её лицу. Оно кажется уставшим намного больше, чем напуганным. Под глазами едва заметны тёмные тени, как от бессонной ночи. Губы истерзаны зубами, словно Тася совсем недавно неистово их кусала.

Потому что ждала, когда я появлюсь, умирая от страха? Или её усталость и бледность никак не связаны со мной?

Зависаю на этих губах. Взгляд словно приклеивается к ним, и я неосознанно склоняюсь чуть ниже. Рецепторы подсказывают, что даже сейчас, я помню их вкус. Сладкий. Невероятный.

К чёрт всё! Я здесь не для этого!

– Где моя дочь? – выплёвываю ей в лицо.

– Спартак… – вновь тихо повторяет моё имя. – Что ты намерен делать?

Хищно улыбаюсь и рычу напротив её губ:

– Я заберу её у тебя!

Её губы начинают дрожать, взгляд полон неверия.

– Что?.. Заберёшь?.. – произносит она, судорожно вздохнув. – Ты… этого не сделаешь.

Глотая ртом воздух, начинает пятиться. Хочет сбежать от меня.

Интуитивно прижимаю её к себе и тут же дёргаюсь к закрытой двери слева. Дверная ручка сразу поддаётся, и я заталкиваю Тасю в пустой тренировочный зал. Вхожу следом и, захлопнув дверь, начинаю наступать на неё.

Нет, сейчас я достаточно вменяем. Но ей может казаться и по-другому. И я не стану её переубеждать.

Пускай боится, чёрт возьми!

– Спартак… не надо, – вжимается в стену спиной, когда я нависаю над ней, поставив руки по обе стороны от её головы.

– Давай без истерик, – бросаю как можно безразличнее.

Это сложно… Ведь в ноздри ударяет запах её тела. Дурманит мой рассудок… Заставляет мир, стоявший на месте, снова вращаться очень быстро.

– Алиса – моя дочь! – с надрывом выплёвывает Тася. Её глаза вмиг наполняются слезами, а губы, кажется, дрожат ещё сильнее. – Алиса – моя, – повторяет уже шёпотом.

Алиса…

Так вот как зовут мою дочь… Нашу дочь. Алиса.

Протолкнув ком в горле, чеканю непреклонно:

– И моя! Она и моя тоже! А её шесть сраных лет воспитывал чужой мужик! Кто он? – вопрос вылетает из меня инстинктивно, и я тут же морщусь: – Нет!.. Я не хочу знать его имя! Мне плевать на то, кто он! Плевать на то, с кем ты связалась! И чьей подстилкой в итоге стала!!

– Ты сидел в тюрьме, – продолжает шептать Тася. Потом её голос крепнет: – За что ты сейчас меня осуждаешь? Тебя никогда не было в её жизни!

– Да я даже не знал о её существовании! – выкрикиваю ей в лицо, вдавливая сжатый кулак в стену.

Покосившись на мой кулак, Тася порывисто смахивает слёзы со щёк и спрашивает с фальшивым спокойствием:

– А новость о том, что у тебя есть дочь, что-то изменила бы?

Меня начинает трясти от всколыхнувшейся ярости. В голове мелькают воображаемые картинки, как Тася нежится в объятьях чужих мужских рук. И эти же руки держат мою новорождённую дочь. Потом эти руки придерживают её за маленькие ладошки, помогая сделать первые шаги. Эти руки обнимают её, когда она произносит первые слова.

Мама…

И папа…

У этих рук нет лица. К счастью. Иначе это лицо было бы тут же навсегда изувечено. А чёртовы руки – сломаны!

– ВСЁ! ЭТО ИЗМЕНИЛО БЫ ВСЁ! – реву словно загнанный в клетку зверь.

Я бы вышел… Чёрт! Не сразу, конечно. Но смог бы в разы уменьшить свой срок, использовав для этого все ресурсы.

– Это изменило бы всё… – повторяю тише, рвано втягивая воздух в попытке успокоиться.

Тася замолкает. Кусает губы, оставляя на них новые глубокие метки. Моя рука сама тянется к её лицу, и я провожу большим пальцем по нижней губе. Она перестаёт истязать их зубами. Немного приоткрывает, словно позволяя мне невесомо провести подушечкой пальца от одного уголка к другому.

Такие мягкие, нежные…

Ярость сменяется голодом. Голодом по Тасе. Он был в спячке всё это время, а теперь заполняет мой разум. Каждая клетка в теле стремится обладать ею. Насытиться уже забытой страстью и теплом…

Льну к её лицу, позабыв о ненависти. Вжимаюсь в хрупкое девичье тело – и меня начинает трясти ещё сильнее. Почти касаюсь желанных губ своими…

– Ты меня бросил, – шепчут эти губы.

Зажмуриваюсь. И тут же отпрянув, отрываю себя от неё. На это требуется куда больше выдержки, чем мне казалось, когда я был далеко от неё.

Да. Я её бросил. И у меня были на то причины…

Но Тася поступила куда хуже.

Ненавижу!..