– Да, – согласился Владимир. – Неважно, что без доказательств, важно, что читатели будут считать Ирину Федоровну соучастницей убийства своего первого мужа.
– Давай приглашать ее для беседы.
– Может, конфколл? – предложил Владимир.
– Нет, такое по телефону не обсуждается, нужно говорить здесь, где мы с тобой уверены в стенах, – многозначительно посмотрев на брата, парировал Виктор – и с этим доводом Владимир вынужден был согласиться.
Прочитав статью, Ирина Ласкарина задумалась и долгое время молчала (братья Синегоровы еще ни разу не видели ее такой спокойной). Потом начала говорить, низко смотря перед собою в стол:
– Враги и конкуренты папы говорили об этом сразу же, когда стало известно о смерти Андрея, и распространяли эту информацию.
Поскольку Ласкарина не смотрела на них, братья смогли украдкой переглянуться; они оба явно были озадачены первой реакцией своей доверительницы.
Она же продолжала:
– Но все это ложь. Андрей умер сам – не выдержал красивой жизни. К делам корпорации он даже и не успел подступиться – все праздники шли в связи с нашей свадьбой. Брак являлся важным, Андрей был сыном важного контрагента папы. И как раз потому, что враги и конкуренты папы стали распространять эту информацию, а мнение родителей Андрея было важнейшим, папа передал его тело Палеевым и попросил их провести все возможные экспертизы, исследования, проверки, обследования – все, что можно, чтобы они, Палеевы, сами установили причину смерти своего сына. Они и так доверяли папе, но откликнулись на его просьбу. Все документы есть, я их привезу. Так что эту ложь можно легко опровергнуть.
– Ваши враги будут говорить, что вы подкупили Палеевых или запугали их, – предположил Владимир.
– Нет, это было бы невозможно. Мой свекор до создания бизнеса был генералом, настолько неразговорчивым, что даже жена и сын редко слышали его голос. Андрей пошел в маму – был такой же легкий и добрый. Запугать или подкупить Николая Федотовича невозможно вообще.
Ласкарина покачала головой.
Потом она молчала. Синегоровы поняли, что она хочет сказать что-то еще.
Так и было:
– Меня больше всего беспокоит, что это удар по Ватацису – по Ивану Васильевичу. Почему-то он очень не любит, понимаете, ну очень не любит упоминаний о том, что когда мы женились, я была вдовой после первого брака. Я не хочу, чтобы что-то огорчало Ваню.
Синегоровы удивились (хотя и не подали вида): они впервые слышали, что Ласкарина так по-домашнему говорила о своем супруге, и при этом – еще и так заботливо – «Ваня». Раньше она всегда называла его «Ватацис»
Ирина Федоровна повторила, с огорчением качая головой:
– Он очень расстроится.
– Скрыть от него это невозможно? – спросил Владимир.
Виктор с укором посмотрел на брата.
– Нет, скрыть можно, но это еще хуже – он же все равно узнает.
Ласкарина прищурила глаза:
– Есть какие-то мерзавцы, которые хотят внести разлад между мной и Ваней, и есть кто-то внутри корпорации или кто-то близкий к нашей семье, кто сообщил тем мерзавцам эту информацию. Их нужно остановить. Я не могу потерять его.
– Ваши дяди?
– Нет, им такая личная информация никогда не сообщалась.
В словах Ласкариной прозвучало сейчас вот только что не откровенное презрение к ее ленивым дядям.
Она продолжала:
– То есть это удар по мне через него, в первую очередь это удар по нему. А люди знают, что я Ватациса в обиду не дам – никогда и никому.
Глаза Ласкариной изнутри пылали таким ярким, но холодным огнем, что Синегоровым стало очевидно: людям, организовавшим эту публикацию, задевшую Ивана Ватациса, не поздоровится.
Ирина Федоровна меж тем продолжала, явно взбодряясь:
– Так, хорошо, что вы мне сразу сообщили. Дайте мне эту газету, и я сразу же поеду к Ване, все ему расскажу – лучше я ему расскажу про эту гадость, чем кто-либо иной. Мне важно не потерять его доверие. Все остальное – потом.
Ласкарина взяла газету и встала из-за стола.
– И обсуждение иска о защите чести и достоинства? – спросил Виктор.
– Да. Все потом. Сейчас – Ваня.
С этим словами Ирина Федоровна уже стремительным шагом выходила из переговорной и потом из офиса бюро Синегоровых.
А братья переглянулись, теперь уже открыто. Надо же, суровая решительная уверенная деловая женщина, истинная бизнесвумен, жестко руководящая крупной корпорацией – и у нее такие нежные чувства к мужу (которого обычно она чаще всего называла просто по фамилии).
Как же многогранен бывает характер. И как много всего может быть скрыто в одном человеке.
Но предаваться философско-психологическим размышлениям Синегоровы не могли себе позволить. Владимир отправил помощника купить еще один экземпляр этой газеты, и потом они с братом собрались в кабинете обсуждать новости.
Виктор сказал:
– Володь, подробную информацию об адвокатских связях Гусева нужно узнавать поскорее.
– Да. Потороплю.
Еще подъезжая к зданию Измайловского суда, Виктор увидел, что Василий входит туда. Виктор вместе с помощником вышел из машины (водитель поехал парковаться) и тоже направился в суд.
На четвертом этаже он заметил Василия, беседующего со своей доверительницей. Увидев брата, тот что-то сказал собеседнице и направился навстречу ему. Посередине холла Виктор и Василий поздоровались.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70928575&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
