Медленно попивая вино из пластикового стаканчика, я абсолютно не осознавала насколько пьяной уже была. Патрик периодически что-то нашептывал на ухо и целовал в шею. Он казался в тот вечер симпатичнее, чем обычно. Мы с Ширли убегали танцевать под привлекательные треки, оставляя вино и сигареты. Через пару часов я была, как говорится в стельку. Я не моталась, не держалась за косяки или падала, я просто смотрела только перед собой, внутри будто все кружилось, а снаружи я улыбалась.
– Может пойдем ко мне? – Патрик явно хотел секса.
– Конечно, без проблем, – я была готова на приключения.
Оставив Ширли в объятиях Джона, мы с Патриком покинули чат. По дороге к нему я допивала вино прямо из коробки, а он уговаривал меня быть тише. Я кричала песни, хотя абсолютно не умела и не умею петь, только пить и даже в этом я сомневаюсь.
У Патрика в доме он быстро стянул с меня обувь и джинсовку. Я кружилась в комнате под музыку в голове.
– Ева, ты сегодня перебрала. Поставь уже это вино!
Я взглянула на него из-под ресниц. Слишком многое из вечера я совсем не помню, но помню туалет. Алкоголь, бушующий в венах, взыграл и попросился наружу. Я за закрытой дверью блевала, когда постучал Патрик. Я отпрянула от унитаза и испугалась, потому что не все, что вышло из меня попало внутрь.
– Ева, как ты? С тобой все в порядке?
Меня трясло. Он открыл дверь с напором.
– Ева, да что происходит?
Патрик стоял в дверном проеме, смотря сверху вниз. Я рванула вперед.
– Ева, стой! Подожди.
Он схватил меня за руку, а я с глазами олененка посмотрела на него. Я не понимала, что происходит, что могло быть дальше.
– Патрик, я…
– Ева, что за бардак, ты сегодня с ума сошла что ли?!
Он все еще держал меня.
– Кто, на хрен, будет убирать все это?
Я помню, как наполнялись кровью его глаза и как во мне вскипел вулкан, от которого стало страшно. Я резко дернулась из его рук, а в руках Патрика остался только мой шарф.
Я стояла спиной к входной двери, когда он надвигался на меня, сжимая его.
– Ева, не делай глупостей. Ева?
Я двигалась назад, не слушая Патрика. В какой-то момент его глаза показались мне ужасными, в голове нарисовался безумный образ, которого я испугалась. Я видела только то, что хотела или придумала, хотя сумасшедшей была я.
– Отстань от меня, не подходи!
– Ева, дорогая, не убегай.
– Отстань от меня!
Я кричала на него и выбежала на улицу.
– Ева…
Я слышала только голос Патрика в темноте, удаляющийся от меня. Я бежала сквозь траву, размахивая руками. Только когда я оказалась на дороге посреди пустыря я ощутила сырость в ногах. Я стояла посреди дороги в носках и красных джинсах. Внезапно память отключилась.
В какой-то момент я очнулась от вибрации телефона в кармане, лежа на траве. На экране светилось имя Ширли, но я не взяла трубку. Я встала и медленно побрела в ночи вдоль дороги по земле влажной от росы. Звонок раздался в очередной раз. Снова Ширли.
– Ева, блин, где ты? Патрик звонил, не может найти тебя. Где ты?! Что, черт возьми, произошло? – она кричала.
– Я… Не знаю. Ширли, где я?
– Ты что с ума сошла? Где ты?
– Девушка, вам помочь? – на обочине остановилась машина.
– Спа-сибо, не надо.
Они рванули с места.
– Ева, ты дура, где ты? Сможешь вернуться сама?
– Куда вернуться? Где я?
Связь резко пропала, а я заплакала. Я просто шлавперед, несмотря на грязь под… носками. Я долго шла, не понимая, где находилась, а телефон молчал. Периодами память выключалась и оставалась в моменте позади.
Я брела в темноте среди зданий, которые не узнавала, пока меня не осветили огни машины. Я встала рядом со стеной и закрыла лицо руками. Я надеялась, что это полиция наконец нашла меня. Мне казалось, что прошла вечность, а я бежала от насильника в моей собственной голове.
– Ева! Ева, блин. Я с ума сошла, пока искала тебя. Погоди… ты без обуви?
Я ничего не говорила.
– Садись в машину! Быстро!
Я поддалась.
– Нагулялась, надеюсь?
Ширли искрила сарказмом, улыбаясь Джону за рулем.
С утра накачели я нашла пакет с кроссовками и запиской от Патрика: «Надеюсь, ты в порядке. Шарф не уцелел от твоих приключений. Береги себя». Это был высший позор.
29 августа 2009 г.
Последняя суббота лета. Лета, где мы были свободны от работы или учебы, от предрассудков, от планирования будущего, от накоплений на квартиру, от сложных отношений, от глупостей, которые мешали жить. От реальности в целом.
– Слушай, выпьем сегодня немного? Только, не как в прошлый раз, чтобы не искать тебя с собаками по Уилтонтону, – Ширли смеялась.
– Собак, кстати, не было. Может стоило.
– Серьезно? Тебя только собаки смущают?
Мы с Ширли заржали. Патрик, господи, Патрик, не возненавидел меня, он на удивление остался рядом. Он даже не просил объяснений, сославшись на алкоголь.
Вечером мы с Ширли выбрали красно-черное под настроение и отправились в бар уже под бутылкой вина.
Часа в три ночи, я курила, а Патрик обнимал меня за талию.
– Какие планы на осень, Ева? Что думаешь? – Джон, улыбаясь, уточнил у меня, поглядывая на Ширли.
– Найду работу, возможно перееду, пока все не прозрачно. Покуролесила на славу, теперь очередь за карьерой.
Я ответила, как думала. Руки Патрика медленно отпустили меня. Когда мы отошли с Ширли в туалет она дала мне подзатыльник.
– Ты вообще понимаешь, что говоришь?
– Ты ударила меня. Ширли. Ты обалдела? Держи свои ручонки при себе.
– Что ты думаешь на счет Патрика?
– Что я могу думать? Это лето и все на этом, – я вопросительно посмотрела на нее.
– Он думает иначе, ты что не заметила?
– Нет. О чем ты?
– Ну ты дура тогда.
– Ширли, не забыла с кем говоришь? Может как-то иначе будешь выражаться!
– Прости, не подумала. Правда, прости. Ты не видишь, как Патрик смотрит на тебя?
– Как? Обычно. У нас секс и все. Чего?
– Все-таки повторюсь, ты дура.
– Ширли! Повторюсь. Ты охренела. Что конкретно хочешь сказать?
– Патрику не все равно на тебя, ты заметила, как он смотрит, как вникает в то, что ты говоришь? Как не хочет тебя отпускать. Он остался с тобой после твоей выходки неделю назад!
– Ты серьезно? Нет, не заметила и не хочу замечать, все это глупости. Все это развлечение ради забавы. И все. Для нас обоих.
– Поговори с ним, ты многое поймешь.
– Ладно, ладно. Поняла, – я взяла ее за руку. – Сама-то крутишь Джоном без угрызений совести, а он ловит каждое твое движение и буквально смотрит в рот.
– Он имеет то, что я позволяю. Месть – блюдо, которое подают холодным, разве ты забыла, – она усмехнулась.
Мы вернулись, а я сразу же подошла к Патрику. Он отстранился и пошел в бар.
– Патрик, постой!
Я побежала за ним. Он остановился спиной ко мне.
– Патрик, что случилось?
– Ты что ничего не помнишь?
Я смотрела на его затылок непонимающим взглядом. Он развернулся.
– Ева, скажешь что-то? Я дал тебе достаточно времени.
Он ждал, ждал моей реакции, но я молчала.
– Ева? Сейчас самое время говорить.
– Патрик… Я не знаю, что сказать.
– Я не могу так больше.
– Как так, что произошло?
– Не веди себя будто дура.
– Ты не первый сегодня говоришь мне это. Может я и правда дура.
– Хм. Тогда возможно это правда.
– Ты серьезно?
– Ты правда ничего не помнишь?
– Что я должна помнить? Патрик, не веди себя, как маленький.
Он вырвался из моих цепких рук и пошел по направлению в бар.
– Патрик… Что я не запомнила? Патрик?
Он быстро вернулся ко мне, подойдя впритык. Поцеловал в уголок губ, посмотрел и сказал последнее в наших будто бы отношениях.
– Я сказал, что люблю тебя. Люблю, понимаешь! Ева. Люблю.
– А я… Я что-то ответила?
Он ухмыльнулся и даже искренне улыбнулся.
– По-моему твоим вопросом все уже сказано. Я люблю тебя, Ева, но это тебе совсем не нужно. Стань счастливой.
Он поцеловал меня в нос, улыбнулся, повернулся спиной и ушел в бар, несколько раз обернувшись также с улыбкой. Конец лету, сексу и Патрику.
На следующий день он уехал из Уилтонтона, о чем я узнала внезапно от Джона.
