–– Водительские права не лучший подарок, – произнесла я, борясь с гневом, который никак не отпускал сознание, продолжая тыкать палкой сидящий в клетке аффект, громко клацающий зубами и пытающийся ухватить хотя бы ее конец.
–– Пришли мне счет за ремонт, – не реагируя на слова, Руслан продолжал рассматривать лицо, слишком часто касаясь взглядом моих губ.
–– Лучше найми ей инструктора, – фыркнула я и, распахнув дверцу, исчезла в салоне.
«Демон» взвыл и устремился вперед, а я тяжело вздохнула, глядя на стоящего неподвижно Курганова, прекрасно понимая, что, рассматривая меня, он видит лишь обнаженное, дрожащее от возбуждения тело и ничего более.
Оставив купе в автосервисе, я вернулась в город на такси. Добравшись наконец-то до издательства и дозвонившись с пятого раза до пана Малкина, усердно изображающего занятость, я назначила встречу на вечер следующего дня. Необходимо было выполнить приказ главного редактора, получить свои целковые и… сделать все возможное, а после и невозможное, дабы нашкандидат, как выразился папочка, сидел не в кресле губернатора, а в местах не столь отдаленных (благо, муж у меня не последний человек в городе).
Желтое такси притормозило напротив входа в ресторан, прижавшись как можно ближе к высокому бордюру. Я выбралась из салона и запахнула полы пальто, небрежно откинутые резким порывом промозглого ветра. Желание входить в помещение меня покинуло окончательно уже у самого крыльца, и я пожалела о том, что встречу нельзя прогулять как нелюбимый школьный урок. Добровольно продав свое право выбора за жалкие пятьдесят процентов от «щедрости» нечистого на руку статистика, я была вынуждена выполнить свою работу, дабы папочка потом не рассыпался в «комплиментах», «нахваливая» мою безответственность.
Оказавшись в просторном холле, я подала пальто гардеробщице, иногда поглядывая за спину (ну мало ли что). Она в свою очередь протянула мне взамен стеклянный шарик с цифрой восемь внутри и пожелала приятного вечера, удостоившись скупого «спасибо». Контрольный взгляд за спину – и я подошла к высокому узкому зеркалу, заключенному в толстую помпезную раму, и, замерев напротив, осмотрела отражение своего недовольного лица. В светлых глазах что-то искрилось. Что-то очень напоминающее ненависть. Да, это была именно она. Я всегда испытывала ее, когда была вынуждена выполнять нелюбимую работу, заставляющую в очередной раз переступать через себя и не считаться с собственными желаниями. От этого, как правило, я становилась злее и раздражительнее.
Вот и сейчас меня заочно злил и раздражал этот московский саратовец, который так талантливо изображал неистовую любовь к этому омерзительному городишко, где умышленное, жестокое, хладнокровное убийство буквально за одну ночь обретает черты убийства по неосторожности и нелепой случайности, а возбужденное уголовное дело оказывается где-то в стопке, средь бумажных папок (между делами об убийстве немолодой наркоманки на бытовой почве «братом по крови и игле» и утонувшем в пьяном угаре алкоголике, «переходившем море вброд», где воды ему было примерно по колено).
«Несомненно, этот человек обладает смертельной хваткой и острыми клыками, но и я не лыком шита, – думала я, щуря голубые глаза, блеск которых отражался в зеркале. – И, может быть, мой хват не такой смертоносный, а суть млекопитающего не предусматривает наличие клыков, все же цапнуть в ответ, и я могу, ведь не зря у меня имеется "ключ от всех дверей" – корочка с чудотворной надписью: "Пресса"».
Журналистика – великолепная профессия для тех, кто боится большой сцены и многочисленных зрителей. Она позволяет играть роль для одной наивной до безобразия особы, мнившей себя чем-то важным и значимым, – чем-то, что непременно оставит след на этой земле, но на нашей земле, как известно, оставляют следы только протектора автомобильных покрышек и подошвы ботинок – и то, только после дождя.
Я умело использую все журналистские уловки теперь не только во время работы, но и в повседневной жизни, ведь снять маску лицедея с лица практически невозможно, так как надеть ее вновь – нереально. Она делает из тебя изворотливое существо, напоминающее беспозвоночного вредоносного паразита. Мешает ли это жить? Отнюдь нет…
Отражение видело маску покоя на моем лице, но там, в глазах, за блеском ненависти, оно таки сумело рассмотреть истинное чувство. Недостаток маски в том, что всегда видны глаза инкогнито. В такие моменты я всегда мысленно повторяю строки, не позволяющие чувствовать себя одиноко на большой сцене жизни:
«Счастье, – говорил он, –
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.
В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым –
Самое высшее в мире искусство».
Несомненно, Сергей Александрович знал толк в искусстве и был отменным лицедеем, пожалуй, лучшим из лучших (Есенин был достойным для меня примером). А еще он прекрасно знал, что испытывает лицедей, оставаясь наедине с собой и глядя на себя в зеркало. «Черный, черный, черный человек», только он скажет тебе правду в глаза, так как иные – окружающие тебя лицемеры – не ведают истины.
Машинальным движением, выдающим нервозность, я откинула локон с плеча и отвела взгляд в сторону, не в силах так долго и пристально смотреть себе в глаза (моя совесть очень не любила этого, принимая пристальный взгляд за укор). Последний глубокий вдох, повлекший за собой неспешный выдох, – и я направилась в сторону двойной стеклянной двери. Услужливый хостес, приветливо улыбнувшись (неискренне, естественно) и дождавшись в ответ полагающуюся ему по праву фальшивую улыбку, распахнул передо мной одну из дверей, тем самым приглашая войти в зал.
Желающих отужинать было немного. Осмотревшись, я практически сразу же наткнулась взглядом на Петра, сидящего за столиком у темного французского окна, занавешенного легким белоснежным тюлем. Он иногда, приподнимая мобильный, поглядывал на экран и вздыхал наверняка от утомительного ожидания. Снова нервный жест убрал локон с плеча, и я медленно стала сокращать расстояние между нами, продолжая внимательно осматривать помещение. Какое-то странное чувство заставляло меня сканировать лица посетителей, ведь кто-то из них имел наглость наблюдать за мной, вызывая напряжение, мешающее свободно передвигаться. А обладателем наглости, как оказалось, был не кто иной, как Курганов, сидящий недалеко от Малкина (за соседним столиком). Но наглость его заключалась не столько в откровенном разглядывании меня, сколько в присутствии в этот «интимный» момент в его компании той самой белобрысой девицы, превратившей меня в пешехода. Она сидела напротив – спиной к выходу – и, рассматривая наглость в его глазах, что-то продолжала говорить, делая вид, что не замечает безразличия мужа к своим словам. Взгляд Руслана впился в мое лицо, словно маленький, но противный клещ, вызывающий отвращение и брезгливость, что я, естественно, не могла не оценить по достоинству.
–– Добрый вечер, – оказавшись у цели, произнесла я, украсив лицо неискренней, но неимоверно милой улыбкой. Малкин поднял на меня недовольный взгляд, подогревая мою неприязнь к нему, а я поспешила добавить чуть-чуть безобидной лжи к улыбке, ведь они так выигрышно и гармонично смотрелись вместе: – Извините, задержалась. Снова пробка на Московском.
–– Я решу эту проблему, – самоуверенно заявил Петр и как-то хитро улыбнулся, медленно поднимаясь со стула.
Его высокая фигура словно выросла из-под земли, а мне пришлось задрать голову вверх, чтобы не потерять зрительный контакт. Он осмотрел меня с головы до ног, слегка прищуривая при этом глаза, и поднял со стола шикарный букет из алых роз, стянутых изумрудной атласной лентой. Когда Петр протянул его мне, я машинально взглянула на Курганова, неподвижно застыв на месте под его парализующим взглядом.
–– Это вам, – громко произнес Малкин, желая завладеть моим рассеянным вниманием, и это сработало: я наконец-то взяла букет в охапку и прижала его к груди.
–– Не стоило, – взглянув на бархатные лепестки, тихо произнесла я, изображая смущение, а Петр улыбнулся, наверняка решив, что завоевал мое расположение своим банальным презентом. – Спасибо, – добавила я чуть больше мягкости в голос, только бы не ранить его ранимую мужскую натуру.
–– Красивой женщине к лицу такие же красивые цветы, – подходя ближе, произнес он и, отодвинув мой стул, предложил: – Присаживайтесь, пожалуйста.
Опустившись на мягкое сиденье, я разместила букет на столе, слева от себя, и, взглянув в светло-карие глаза Малкина, опять растянула губы в улыбке, чтобы скрыть признаки неприязни, постоянно пытающиеся намекнуть ему на свое существование. Его пристальный взгляд свысока раздражал и от этого мои руки начинали подрагивать, раздражая не меньше. Обнаглевшее в край превосходство Петра даже не маскировалось, демонстрируя себя во всей красе.
–– Дарья, – произнесла я, зачем-то решив представиться, и протянула дрожащую руку.
–– Петр, – аккуратно коснулся он моих пальцев. – Вы шикарно выглядите, Дарья, – удостоил меня комплимента Малкин, продолжая улыбаться и щурить глаза. Но даже его улыбка не способна была смягчить этот хищный взгляд беркута.
–– Спасибо, – кивком подкрепила я свою признательность, по-прежнему ощущая на себе аналогичный, орлиный, взгляд Курганова.
Любопытство, подчиняя себе разум, заставило-таки повернуться и взглянуть на него. Теперь не только Руслан пялился на меня, но и его благоверная. Ее удивленный, растерянный вид и испуг, застывший на лице, вызвали искреннюю улыбку, доставляя истинное удовольствие. Игриво подмигнув белобрысой, я снова повернулась к Петру.
Пред нами предстал официант и, вручив нам меню, замер в ожидании с блокнотом и ручкой в руках.
–– Двойной эспрессо без сахара, пожалуйста, – произнесла я, возвращая папку мужчине в белой рубашке и черном фартуке.
–– Может быть, лучше выпьем по бокалу вина? – обратился ко мне Малкин, вызвав подлинный испуг.
В памяти незамедлительно возникли наши посиделки с Кургановым и то, чем они, как правило, завершались. Я отрицательно покачала головой.
–– Черный чай без сахара, – строго и резко сказал Петр, взглянув вскользь на официанта (как будто тот и сам мог бы догадаться, что предпочитает его благородие
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/albina-yarulina/vynosyaschaya-prigovor-70930477/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
