Вот так запросто? Ничего себе, они тут живут!
– Какое? – с готовностью навострилась приятная служанка. – Если позволите, я бы посоветовала молодое затворское, белое, столовое, – и смущенно добавила: – еще далеко до обеда.
– Давай! – легко согласился мальчишка.
Как раз хотелось пить. Через несколько минут на столик опустился поднос, с высоким бокалом, запотевшей бутылкой, и вазой с фруктами. Служанка ловко вскрыла пробку и налила янтарную жидкость в бокал. Лан с наслаждением пригубил – хорошо… Кисловатая терпкость оставила приятное послевкусие. Запрокинул голову, и под удивленным взглядом осушил до дна – стало еще лучше. Посмаковал языком, ощущая, как в желудке разливается приятное тепло.
Девушка хотела уже упорхнуть, вместе с бутылкой, но мальчишка попросил налить еще: каюсь, не распробовал! Та явно удивилась, но просьбу выполнила. Следующий бокал уже цедил помаленьку, наслаждаясь вкусом, и щебетом птиц.
Если не смотреть вниз, на себя, жизнь хороша. Перемигивается солнце сквозь ветви, весело пересвистываются птицы, от клумб тянет одуряющим ароматом. Скамейки удобные, сидеть приятно… естественно, задница ведь у тебя теперь… Стоп! Сказал же!
Недалеко садовник щелкает здоровенными ножницами. Щелк-щелк, даже не глядя, и куст получается идеально ровным. Как яйцо. Которых у тебя… Стоять!! Снова?
С веранды доносятся чьи-то голоса. Кажется, различается баритон Олава. Лан подождал, пока голоса исчезнут в доме, и поставил пустой бокал на столешницу. Пора возвращаться. Первый раз лучше не наглеть. Поднялся и вдруг пошатнулся, ухватившись руками за стол. Что за… Покосился на бокал: да ладно… в бытность с друзьями, бывало, и в десять раз больше…
Выполз из беседки, щурясь от солнышка, и аккуратно потопал к дому, слегка пошатываясь. Бесы раздери. Кажется, его новый организм обмельчал. Да еще каблуки. Ступеньки у дома даже поплыли, еле успел схватиться за перила. Постоял, выравниваясь, пытаясь прийти в себя. Мысли путались. Осторожно, дверь, прямо по коридору…
У холла еле успел затормозить, напоровшись на чужие голоса. Мозг еще не совсем покинул сложное тело. Спокойно, вдох-выдох. Аккуратно заглянул в щель между портьерами. Четыреста бесов!! Друзья Олава!! Стоят, сидят, смеются, весело переговариваются. Вот черт!
Опасливо развернулся, сдал назад, и почти сразу ткнулся прямо в грудь высокому плечистому парню. Чуть не упал, успели подхватить за плечи:
– Куда? Кто тут у нас?
Лан скрипнул зубами. Ихвар Лоухан, собственной персоной. Наследник патриаршего рода, вождь всей южной молодежи.
– Очень кстати! – возрадовался вождь и потянул за собой в холл, распахнув портьеру: – внимание, народ!
Говор стих. Лан пошатнулся, и пол неожиданно стал стремительно приближаться… успели снова подхватить, и даже кое-как выпрямить…
– Тысяча бесов, она же… – раздался над ухом звонкий девичий голос. – В стельку!
– Так! – командир быстро принял решение: – забираем с собой, шустро! Еще тетя Роза заметит… Олав догонит!
Шатающегося Лана споро спустили по ступеням и погрузили в автомобиль. Вождь напоследок показал кулак слугам и приложил палец к губам: тссс. Те понимающе закивали.
«Я вас всех закопаю, бесы вас раздери!! Какого хрена уволокли мою девушку?! – Олав рычал, аки махар. – Чья гениальная идея?!»
«Да успокойся, вон сидит, с девчонками, все с ней в порядке…»
«Мать вашу!! Нашлись мне, мыслители!»
Лан начал приходить в себя, тряся головой и усиленно моргая. Мир никак не хотел фокусироваться и очищаться. Хмелю, по-видимому, понравилось в его голове. Вцепился, мертвой хваткой.
Впереди что-то бухает и полыхает. Разлетается щебень, звонко кричат веселые голоса. Остро пахнет озоном. Как всегда, если рядом магия.
– Как ты? – вопрошают справа. – Получше?
Мальчишка фокусируется – мать твою!! Зубастая Окка Айшуг, как отче наш! На расстоянии ладони! Одна из лидеров вражьего племени, старший род, сильнейшая майора… чуть ли не четвертого круга…
Раньше такая фифа никогда бы не открыла рот, чтобы выпустить в его сторону звук.
– Где ты умудрилась так наклюкаться? – доносится слева.
Час от часу не легче. Мия… Майора 3-го, огневица, сколько наших в свое время положила на лопатки. Приплыл. Прямо в руки. В животе нудно засвербило.
– На, попей, – справа протягивают витую флягу. – Хорошо освежает.
– Что это? – Лан не спешит, ожидая подвоха.
– Сок дрокка, – поясняет черноглазая. – Он целебный. Всегда беру на май-шугг.
Что это с ними? Мальчишка осторожно делает глоток, другой… В голове действительно проясняется. Спереди снова бухает, вспышка, и веселый крик…
– Веда талантище! – смеется Мия, хлопая в ладоши. – Бугг никогда ее не пробьет!
Лан моргает, очищая глаза, и осматривается. Громадный пустой амфитеатр, ряды скамеек поднимаются кверху. Сверху полупрозрачный купол до-защиты. Ага, они на полигоне. На передних скамейках. Вокруг солидная компания молодежи, с полсотни ребят, постарше и помладше, галдят на скамейках. Впереди, за прозрачным барьером, дерутся. Толстый Бугг только кажется неуклюжим, вертится как волчок. Взмах – рев огня! – тут же прыгает в сторону. Веда принимает на защиту, перед ней на секунду проявляется прозрачная ледяная стена, и заливисто смеется – приземлившийся Бугг уже напоролся на ледяные шипы. Шипы, конечно, с треском ломаются – это тренировка, а не смертный бой. «Как ты узнаёшь?» – ворчит недовольный толстяк, потирая ушибленный бок. «Тебя просчитать, раз плюнуть! – смеется Веда. – После «право» всегда «лево»! Смени формулу!»
– Ты извини, ладно? – неожиданно сказала сбоку черноглазая. – За те смешки. Мы когда узнали, что на самом деле произошло… – зябко поежилась. – Даже не по себе стало.
Вот те раз. Лан чуть не клацнул зубами. Одну минуту…
– А зачем сюда привезли?
– Чтобы тетя Роза не заметила, – усмехнулась Окка. – Отгребла бы лекцию, часа на два, и запрет на алкоголь. Без срока давности. Тебе это надо?
Ну да. Такие установки бытовали и в его прайде. Быть пьяным в аристократических семействах не принято, дурной тон. Тщательно выбривается. Это удел простонародья, в портовых кабаках, а не выдержанных леди и лордов.
Стоп! Одну минуту… Лан никак не мог взять в толк… так это получается… получается… Мозг просто отказывался верить. Его приняли?! Здесь?! Ребята, в свой круг?! Великая Иккра! – парень закатил глаза к небу. Ты не шутишь?!
– Ну как, пришла в себя? – на соседнюю скамейку бухнулся Ихвар, натягивая защитные доспехи. – Уже лучше? – обернулся, глянул, удовлетворенно кивнул: – молодец! Не обижаешься на нас? – снова сощурился, и снова кивнул: – Молоток! Правильно, на дураков не обижаются. А я ща как раз надеру зад твоему… кхм…
– Чья бы корова хвасталась! – раздался сзади веселый голос Олава, тоже поспешно надевающего доспехи. – Уже заживил свой зад, после прошлого раза?
– Подловил, – весело согласился вождь южан. – Больше не повторится!
– Ну-ну, – хмыкнул Олав. – Лань, ты где-нибудь еще видела таких хвастунов?
– К бою! – рыкнул выпускник, перепрыгнул скамейку и понесся к входу за защитный барьер.
– Сейчас будет самое интересное, – с восторгом прошипела Мия.
Лан бывал на тренировках. Май-шугг практиковался и в их прайде. Правда, полигон поменьше, и защитный барьер пониже. У него не было дара, поэтому не особо вникал. Магические бои сверстников – как насмешка над собственной немощью. За барьером полыхнуло, затем сильно рвануло – щебень застучал по защитному куполу. Затем снова и снова, ряд сильных ударов – сквозь пыль мелькнула прыткая фигурка Олава, перекатом уходящего от бешенных шквалов. Мия аж взвыла от восторга.
Затем в пыли раз за разом сверкнула молния, и по ушам долбанул гром. «Ах ты, чертова электрическая лампочка…» – долетел недовольный возглас Ихвара, и Окка с Лией громко расхохотались.
– Как ты? – сзади на скамейку упала Веда, довольная и раскрасневшаяся, и принялась стягивать наплечники и кофр.
– Уже могу смотреть, – довел до ее сведения уровень здоровья Лан.
– Как ты умудрилась так нализаться?
– У вас не вино, а арманьяк, – вынес резолюцию мальчишка, – после двух бокалов у меня выросли копыта.
Девчонки улыбнулись. Веда вдруг посмотрела на обоих подруг, затем нагнулась и прошипела прямо в ухо: «Колени вместе! Некрасиво!» Мальчишка покосился на свои ноги, раскинувшиеся в привычном режиме. Вот же… бесова проруха. Вздохнул. Ну да, если даже разговаривать приходится в женском роде, – схлопнул колени, приняв женскую позу, – значит, и вести себя соответственно. Перспективка. Неужели бабой нельзя быть наполовину?
Через полчаса он уже совсем пришел в себя. За барьером полыхало, ребята на арене сменяли один другого, в прайде немало растущих талантов. «Идущий на смерть приветствует тебя, святая Рафина!» – невысокий черноволосый паренек у арены кланяется, и посылает в их сторону воздушный поцелуй. «Иди уже, лупень… – смеется Мия. – Ща как получишь в зад!» Мальчишка задирает очи, будто вопрошая у неба: как она может сомневаться? Где справедливость? Лан поневоле улыбается. Кажется, ухажер Мии.
– Вонк, – подтверждает его догадку Веда, взявшая на себя роль гида. – Брат Ихвара. Шестнадцать, а уже третий земли!
Одногодок, вздыхает про себя Лан. Третий… Будь Вергус чуть милосерднее, и он мог бы также стоять, готовясь к бою. И посылать поцелуй какой-нибудь красавице, называя ее именем легендарной царицы. Но внутри почему-то не шкрябнуло. Последние пару недель напрочь вымочили из мозга другие терзания. Настрадался. Надоело.
– Кто-нибудь будет шарбусы? – позади толстый Бугг откуда-то выудил целый пакет фруктов, и активно делился, в кругу ребят. – Лань?
Лан отрицательно помотал головой. После пьянки его мутило.
Приняли. Охренеть.
Глава 7
– …хоть капельку совести! Мы с отцом места не находим, волнуемся! Ей только в сад разрешили, и то недолго! Укатили! Только пыль из-под колес! Хорошо, слуги подсказали! Май-шугг? Кому пришло в голову? Даже не предупредив!
Троица вытянулась, натянув на лица самое лучшее понурое раскаяние. Тетя Роза расхаживала перед шеренгой, активно подтверждая слова жестами. Наконец остановилась, и оглядела всех, уперев руки в бока:
– Вот не верю я в ваши кающиеся морды! Ни на тимм! – вздохнула и отмахнулась: – брысь! Глаза б мои вас не видели.
Троицу как ветром сдуло.
Перед сном матушка все-таки заглянула в комнату:
– Как себя хоть чувствуешь, Лань?
– Да в порядке, госп… тетя Роза! – как можно убедительней прижал руку к груди мальчишка. – Честно!
Глаза у хозяйки сразу потеплели. Оглядела штабель пузырьков на комоде:
– Лекарства выпила?
– Как раз собирал…лась!
– Гляди мне! – нарочито строго погрозила пальцем, и прикрыла дверь.
Лан упал на кровать и заложил руки за голову. Все изменилось. Сильно. Судьба уже не хлестала наотмашь, и с каждым днем… Он мог бы быть даже счастливым, если бы не то, что менялось между ног. И не был невестой.
На улице уже никто не будет плеваться в спину. На улице новые друзья, и полное понимание. Так бывает? Его прайд бы ни в жисть не понял. Ему плевать: шимала, не шимала, насильно, или по собственному разумению…
А семья… Все никак не верилось, уж очень глубоко въелась скептика, но… они же к нему, как к своему. Май-лорд поглядывает по-отцовски, Веда ни на шаг не отходит, от тети Розы вообще веет теплом. Олав, бесы его раздери, с каждым днем влюбляется. Он это чувствует. Девица ведь.
Может, и нет никаких тайн? Чтобы там ни громоздил его циничный мозг? Приняли чужого, с улицы, да еще полу-девку…
Скрипнули пружины, Лан поднялся с постели, взял портрет с комода и встал против зеркала. Мда… Похожи. Не отнять. Но он все-таки не Вланя. Он старше, и лицо… Вздохнул. Лицо как раз меняется. Становится все более женским. Снова вздохнул, поставил портрет на место и принялся раздеваться.
– Вот он. Графар Эмора.
Огромный камень полыхал, переливаясь всеми цветами радуги. Аллой всего прайда. Сила, защита, комфорт. Отсюда питались все сторожевые моно-камни на башнях, называемые лакусами, сканеры, защитные поля, даже фонари на улицах, связанные в сложную паутину. Кофры на руках, если не было родового Аллоя. Лан никогда не видел Графар в собственном прайде, в грозный бункер-управу не допускали мелюзгу с улицы. Только старшие рода, управители клана. А здесь пожалуйста. В городской ратуше. Заходи, кто хочет. Из числа прайда, конечно.
В зале двое гвардейцев, из черной сотни. Еще двое у входа. Наблюдают за каждым, не приведи бог засунуть руку в карман, или полезть в сумку…
Черносотенцы – клановая гвардия. Соль брани и драк. Тертые штурмовики, каждый не ниже третьего боевого. Серьезные парни, плохо понимающие шутки. Черные сотни все века была на голову выше армейских, в зависимости от прайда, конечно.
– Мощно, – согласился зачарованный Лан. – Так и веет силой.
Довольные девчонки улыбнулись. Гордились.
Разношерстный люд на улице. Мебрих небольшой городок, но весь работал на прайд. Все приезжие или жители, в том числе и не из клана: крестьяне, рабочие, пекари, сапожники, грузчики, строители… Все филатуры, артели, или мастерские: деревообработки, лесозаготовки, строй-, крой-, ремонт-, авто-, маго-, или производство стали – собственность прайда.
Клановые знают друг друга в лицо. Многие обыватели тоже. Люд здоровается, кланяется, кивает, приседает в книксенах или приподнимает шляпы. Вливается в двери храмов, или вываливается на улицу, щурясь от солнца. Обычная здоровая атмосфера. Это только Лан все никак не может сбалансироваться, и все норовит слинять в тень. Веда каждый раз чуть ли не за шиворот выволакивает обратно, на божий свет.
Мальчишке постоянно мерещится, что на него только и пялятся. Оглядываются на спину, толкают друг друга…
«Ой, да кому ты нужна?» – отмахнулась Окка.
Ага, ага. Люди обожают дикие истории! Окка в третий раз разъясняет, что весть не успела разойтись! Ибо одна странная фифа почему-то не захотела стать богатой, красивой, крутой, элегантной, грациозной, обеспеченной, дорогой, неотразимой, интересной, очаровательной, вызывающей зависть… леди, и сожрала банку смертадоха! Не вытерпела и полдня!
Вот и все. Дубиной по затылку! В общем, конец истории, занавес. Нить оборвалась. Даже среди молодежи в курсе едва ли четверть. В основном, старшие. А старшие никогда не станут распространять лживо-некрасивые слухи о честной открытой девушке!
«Ой, да посмотри на себя! – встревает уже уставшая от Ланкиных страхов Мия. – Я сама уже забыла, кем ты была! Выбрось из головы, все дела!»
Ага, забудь. Девчонкам трудно понять ощущения парней, они к такому относятся удивительно легко. Забудь! Была парнем? Круто! Сможешь по-мужски сунуть в тыкву!
Окка с Мией – лучшие подруги Веды. Сразу присоединили его к своему трио, с удовольствием вводили в местный быт, и показывали город. Мия из среднего, но не вассального, рода. Чем-то походил на Ланкин, только нормальный. Человеческий. Даже имел пару младших вассальных. Тоже старались самостоятельно выбраться, и отец втайне надеялся на Миино замужество, но гордая девушка послала всех к черту. Отец с матерью воздели очи к небу и с безнадегой выбросили планы. Но неожиданно для всех она приглянулась Вонку, младшему сыну патриаршего рода… но гордячка и тут послала всех к черту. Сам бог не брат! Подрасти сначала! Ей восемнадцать, старше на два года, имела солидный опыт в май-схватках, и немало побед за спиной. Однако упрямец оказался на редкость упрямцем, сдаваться не собирался, и через какое-то время девушка вдруг с удивлением обнаружила, что уже поглядывает на несносного черноволосого мальчишку.
Окка вообще была акулой. Известной за пределами прайда. Участвовала в май-схватках и в других городах. Палец в рот не клади – отгрызет с рукой.
Одна Веда из троицы не была боевиком. Хотя талантов как у Вергуса, и по спиральной лестнице не отставала от подруг. Но ее всегда тащили чуть ли не силком. Ну не тянуло девушку на май-драки, хоть тресни! Ей бы что-нибудь более мирное… водой бурдюки наполнить в пустыне, или тушу заморозить. Но воды хватало и в баклагах у караванщиков, а туши замечательно хранились в ледниках. «Выходи замуж за фермера! – потешались над ее миролюбием подруги. – Землю рыхлить сосульками! И поливать не надо!» «Или языки морозить, всяким язвам…» – не обижалась девушка.
Девчонки замечательные, но Лан чувствовал себя неуютно. Не привык еще к девичьему окружению, всю жизнь больше с парнями. Олав не лез. Вдруг стал на удивление ненавязчив, и в последние дни вообще сторонился. Однако это заметил не только мальчишка.
– Почему ты так ненавидишь брата? – неожиданно спросила Веда, когда остались вдвоем, и почти подошли к дому.
– Я? – опешил Лан. – С чего ты взяла?
