Ольга Сергеевна Нестерова "Тайна белой собачки"

Бабушка Настя в страхе понеслась домой. Наутро об этой чертовщине знала вся деревня. – я остановилась, что бы перевести дух. Друзья слушали меня, затаив дыхание.

– Ну, а дальше что было? – Ира нетерпеливо заерзала на подушках.

– А дальше собрался народный сход. Решили, что не к добру все это. Нечистой силой пахнет! Подались все к тому дому, над которым шар рассыпался. Жила там Акулина, лет восемнадцати от роду, круглая сирота. Отца на войне убили, а мать от тифа умерла. Помогали ей всей деревней, жалели. Стали спрашивать ее, что да как. А Акулька и отвечает: это ко мне каждый вечер отец покойный прилетает! Мы, говорит, с ним беседуем да орехи грызем, которые он с собой приносит. Деревенские в ужас пришли от таких речей! Тут вышел дьяк местный, отец Тимофей, и говорит:

"Ты вот что, дочка: как в следующий раз к тебе отец придет, плесни в него водой святой, да посмотри, что будет!" На том и порешили. Утром следующего дня снова пришли все к Акулине, а та бледная, как полотно! Рассказывает, что сделала все, как Тимофей учил. Плеснула святой водой в отца, а тот заорал, заголосил не своим голосом. Смотрит девушка, а у него вместо ног – копыта! И не скорлупки от орехов валяются на полу, а козьи шарики! В этот же миг черт исчез.

Поняли все, что это нечистый приходил к Акулине. Вовремя его отвадили. С той поры в деревне никаких серебристых шаров не видели. Конец!– объявила я, победоносно взирая на Лешку.

– Что, съел? тебе меня не переплюнуть, признай!– я подмигнула Лехе и потянулась. Спина затекла от долгого сидения на жестких подушках.

Но Пискля только рассмеялся.

– Ты пожалеешь о своих словах, услышав мою историю. И вообще, такие байки, как твоя, я уже слышал. В каждой деревне есть легенды о летающих шарах и огненных змеях. Фольклор!

– Ну, не знаю – поежилась Ира. – Я точно сегодня не усну!

Лешка лишь махнул рукой.

– Слушайте, слушайте меня! То, о чем расскажу я, произошло рядом, в соседнем поселке!

– В Высоково? Что-то не верится – Ира подозрительно прищурилась, глядя на Леху. – Только что придумал, да?

– Ничего не придумал! Мне эту историю бабушка Шура рассказывала, еще когда я совсем мелкий был! Городская легенда, ясно? – Лешка упрямо тряхнул головой, сделав вид, что обиделся.

– Ладно, Ир, давай послушаем. Все-таки у нас вечер мистики, да и пари в силе, – сказала я, снисходительно улыбаясь.

– Вот только не надо делать мне одолжений! – скривился Лешка. – Сначала выслушайте, потом говорите!

– Ну давай уже, не набивай цену – сердито буркнула Ира.

Леха устроился на подушках поудобнее, и не спеша, начал свой рассказ.

– Есть в поселке Высоково улица Песочная. Небольшая, домов десять. В основном, ухоженные, прибранные домики, с палисадниками-огородами. Но в самом конце тихой улицы стоит необычный дом. Окна его забиты досками, дверь заколочена. Участок давно порос крапивой и чертополохом. Местные обходят этот дом стороной, а особо суеверные крестятся, проходя мимо!

– "Проклятый старый дом"– прошептала Ира. Я тоже вспомнила об этой песне.

Лешка кивнул головой:

– Все неспроста. Жил там раньше врач. Уважаемый был человек, работал в детской больнице, кажется, даже был заведующим отделением. Вот только жил один, бобылем, как говорит бабушка. Ну, то есть не женат был – пояснил Леха.

– И была у него маленькая белая собачка. Уж очень он привязан к ней был, называл ее своим единственным другом. Короче, никто не знает, почему, только доктор этот спиваться стал. Квасил, говорят, не по-детски. От пьянства у него поехала крыша. Соседи слышали, как он орал у себя в доме. Особенно ночью жутко было. Он принимался завывать на все лады, да так, что волосы дыбом! А потом он помер. Никто не знает, когда именно. Заметили, что он больше не орет и не воет. Набрались смелости и вошли в дом. Ну и… обнаружили трупы. Доктора и собачки. Ее даже похоронили вместе с ним. Говорят, он так хотел.

Вроде бы, обыкновенная история. Но не тут-то было! Местные жители стали слышать по ночам шепот, смех, а иногда – вой, доносившийся из дома покойного доктора. Иногда в окнах мерцал свет. Некоторые клялись, что слыхали собачье тявканье и лай. Само собой, нашлись любопытные мальчишки, решившие залезть в дом и проверить, что да как.

– И что? Что там было?– спросила я. Признаться, Лешкина история увлекла меня. Я мигом вообразила дом-развалюху, с забитыми дверями и окнами, его бомжеватого хозяина и белую собачку.

– Что было там? Да ничего. На первый взгляд. Вот только мальчишки клялись потом, что к каждому из них являлся призрак маленькой белой собачки! Видимо, мстил за то, что забрались в дом, как воры. Вот тогда и решено было заколотить двери и окна, чтобы больше туда не лазили. Так и стоит дом много лет. Каждый год на его участке зреют вишня, крыжовник, яблоки. Но никто их не берет – опасаются призрака доктора и его собачки, которая и после смерти охраняет свою территорию. Это место проклято – изрек Леха.

Казалось, эта история подействовала на нас гипнотически, и мы некоторое время молчали, под впечатлением от услышанного. Лешка улыбался и жмурился, как довольный кот. Первой из оцепенения вышла Ира.

– Первый раз слышу об этом. Какой-то сумасшедший доктор, его собака, проклятый дом! Как-то не верится… – с сомнением протянула она, поглядев на меня.

И правда! Это же Пискля – соврет, недорого возьмет! А мы и уши развесили. Не удивлюсь, если это пересказ одной из интернет-страшилок.

– Странная история. Я о ней тоже не слышала – сказала я.

Лешка был на удивление спокоен.

– Но это не значит, что ее не было. Тем более, дом существует. И чтобы вы окончательно мне поверили, предлагаю смотаться туда и увидеть все своими глазами! Хоть прямо сейчас!

– Нет, давайте лучше завтра – ответила я, увидев через слуховое окно, как из подъезда вышла бабушка. Подбоченившись, она глядела в сторону сараев, явно разыскивая меня.

– Блин, уже девять! Пора по домам. Меня сейчас искать будут. Пойдемте отсюда! – всполошилась Ира, увидев часы на экране телефона.

Стараясь не шуметь, мы спустились по чердачной лестнице на коридорную площадку.

– Встречаемся завтра утром, в десять! Берите с собой велики, так быстрее будет – шепотом велел Лешка.

На том и порешили.

***

– Вот и оладушки готовы! – объявила бабушка, снимая с плиты шипящую сковородку. Аппетитный запах выпечки наполнил маленькую кухню. Я сидела на табурете и болтала ногами, закутанная в махровый, банный халат. После горячей ванны хотелось пить, и я с удовольствием наблюдала, как бабуля разливает по чашкам горячий, ароматный чай с мелиссой.

Из головы не выходила Лешкина история о спятившем докторе. Не верится, что завтра мы увидим тот самый дом! Я покосилась на бабушку. Она, по старой привычке, пила чай из блюдца и смотрела программу "Время" на маленьком цветном телевизоре.

– Бабуль! Я тут тебя спросить хотела. Нам Леша такую историю рассказал… – и я поделилась сегодняшней страшилкой, умолчав про затею с посещением заброшенного дома.

Баба Валя слушала меня, поджав губы. Она была суровой, немного грубоватой женщиной, не любившей сантименты и нежности. Я опасалась, что она поднимет меня на смех, когда услышит про призрак доктора и белой собачки, или, что еще хуже – отругает. Так оно и вышло.

– Трепло твой Лешка! Напридумывал ерунды, а вы и верите. Привидения какие-то, призраки! Помню я доктора. Как же фамилия его была, дай Бог памяти – баба Валя задумчиво поглядела в окно. – Вспомнила: Виноградов! Точно, доктор Виноградов!

– А ты знала его? – осторожно спросила я, пользуясь удобной минуткой.

Бабушка отхлебнула чая из блюдца, развернула фантик конфетки. Я терпеливо ждала, боясь спугнуть ее ностальгический настрой.

– Знала. Его многие знали. Почти всех местных детей он лечил. Иных даже оперировал. Хирург! – пояснила баба Валя.

– Хороший был мужик. А сказкам этим не верь! Придумали много чего. Спился он, вот и вся загадка. Больной, несчастный человек. Царство ему небесное! – вздохнула бабушка и перекрестилась.

Ворочаясь в постели, я размышляла о прошедшем дне. Как всегда и бывало, появление Лешки принесло с собой новые приключения, мгновенно закружившие нас в вихре событий. Тогда мы еще не знали, чем обернется визит в заколоченный дом на краю соседнего поселка…

Ночью был ливень. Я уснула под стук капель по стеклу и тихий скрип старой яблони, раскачивающейся под порывами ветра. Мне снился странный сон, больше похожий на отрывок фильма. Я стояла в маленькой, темной комнатке, освещенной тусклым светом настольной лампы. За письменным столом сидел мужчина. Немолодой, с всклокоченными, торчащими в разные стороны седыми волосами, он что-то быстро писал в небольшую ученическую тетрадь. Иногда он перечитывал написанное, морщился и комкал листок, бормоча что-то себе под нос. Огромные очки нелепо сидели на крючковатом носу, и он близоруко щурился, уткнувшись в тетрадку. У его ног, свернувшись клубочком, лежала маленькая собачка, вся в колечках белых, пушистых кудрей. Я, словно невидимка, наблюдала, затаив дыхание.

– Все правильно… Она должна узнать, должна… – бормотал этот странный человек, устремив блуждающий взгляд в темное окно. Он судорожно кивал и трясся, то снимая очки, то снова надевая их. Желтый свет лампы отражался в линзах, словно всполохи огня.

– Но я не мог! Пойми, я не мог по-другому!– запричитал старик, и обхватив себя руками, принялся монотонно раскачиваться на стуле. Казалось, он обращался к собаке, и та, будто поняв его, навострила уши и гавкнула.

– Ты говоришь, отправить письмо завтра? Да, да, именно! Именно завтра! – вскричал мужчина, резко встал со стула, шагнул в мою сторону и замер.

"Он видит меня!" – в ужасе подумала я, глядя на свое отражение в перемотанных синей изолентой очках старика. Я сделала шаг назад, и в этот момент злобно зарычала собачка, оскалив маленькие зубки.

Старик выглядел безумным. Зажмурившись, он принялся махать на меня руками и вопить:

– Прочь! Прочь! Изыди, нечисть! Горе мне, горе!

Он кричал и плакал, размазывая слезы по лицу, словно ребенок. Собака тем временем ощетинилась, издала глухой рык и кинулась в мою сторону. Я заорала и … проснулась.

Сердце испуганной птицей билось в груди. Я вспомнила, как на уроках психологии нам рассказывали, что сны – отражение дневных впечатлений человека. Что ж, пусть будет так! По крайней мере, эта версия реалистична. Ох, умеет же Лешка нагнать жути! Не терпится побывать на месте событий. С этими мыслями я уснула.

Утром, прихватив ключ от сарая, я понеслась на улицу, прыгая через ступеньки лестницы. Немного поковырявшись с замком, я отворила скрипучую дверь сарайчика, и тут же в полумраке блеснул руль моего старенького "Школьника". Да, не самый модный велик. Зато никогда не подводил! На нем я исколесила почти весь поселок и его окрестности.

Друзья уже ждали возле Ириного дома. Леха гордо восседал на новеньком велосипеде и протирал тряпочкой ярко-синюю раму, и без того сиявшую чистотой. Вид у него был такой довольный, что я невольно улыбнулась.

– Ничего -, шепнула я и погладила руль своего "старичка". – Мы с тобой его сделаем!

– Мы тебя тут уже полчаса ждем! Уже успели Иркиному велику колеса подкачать! – ворчал Лешка.

– Кстати, да! договорились в десять, а уже половина одиннадцатого! – поддакнула Ира, укоризненно поглядев на меня. Я уже было хотела рассказать им о своем странном сне, но вдруг передумала. Поднимут на смех, а Пискля и вовсе вообразит о себе невесть что! "Мастер страшилок", "Король ужаса" – как он там себя называл? Не хватало еще, что бы у него появились основания для этих "титулов"…

– Да так… Проспала просто – я пожала плечами. – Могли бы и позвонить, разбудить!

– Так мы звонили – встрепенулся Леха. – У тебя мобильник отключен!

Блин! Как же я могла забыть зарядить телефон? Вот так всегда с этим Писклей. Все наперекосяк!

– Ладно, поехали!– пробурчала я, злясь на собственную забывчивость.

Мы покатили по дороге, аккуратно объезжая лужи, оставшиеся после ночного дождя. День выдался необыкновенно душным. Влажный воздух был густым, обволакивающим, и на тигровых лилиях, растущих возле домов, застыли капельки воды. Мы с Лешкой ехали впереди, а сзади, чуть отстав, пыхтела Ира.

Проехав наши двухэтажки, мы очутились на асфальтированной дороге, отделявшей поселок от Высоково. Коттеджи, особнячки и обыкновенные частные дома соседствовали друг с другом. Здесь вовсю кипела жизнь: суетились дачники с рассадой, сновали туда-сюда дети на маленьких самокатах. Каждый двор словно был съемочной площадкой рекламного ролика, с альпийскими горками и живыми изгородями. Домики сияли новенькой черепицей на крышах и чистыми оконными стеклами.

Мы остановились, чтобы перевести дух. Я с любопытством разглядывала окрестности, Ира жадно пила воду из бутылки, а Леха насупился, глядя вдаль.

– Куда дальше-то?– спросила я, щурясь на ярком солнце.

Лешка помолчал, а затем резко скомандовал: – За мной!

И так рванул с места, что нам пришлось как следует поднажать, чтобы догнать его. Он ехал к самой окраине поселка. Постепенно яркие новые домики остались позади. В этой части Высоково были старенькие, даже ветхие избушки. Некоторые дома и вовсе стояли брошенными, покосившимися. На одном из них я увидела почти стертую надпись: улица Песочная. Значит, мы на месте!

Странно, но улица была пуста. Ни огородников, ни прохожих, будто давно здесь никто не живет.

– Мда, мрачновато!– хмыкнула Ира, с опаской озираясь по сторонам. – Как-то здесь неуютно…

– И правда! я уже боюсь представить, как выглядит тот самый дом…– начала было я, но Леха дал знак молчать, приложив палец к губам.

– Тихо! за нами наблюдают!– прошептал Лешка и кивнул куда-то в сторону. Я присмотрелась и заметила в окне соседнего дома бабульку, следящую за нами из-за тюлевой занавески.

– Подумаешь, какая-то любопытная бабуська! Поехали уже! – яростно зашипела Ира. Мы оседлали велики. Отъезжая, я оглянулась. Бабка по-прежнему пялилась в окно, и даже надела очки, чтобы лучше разглядеть.

Мы тихо ехали по пустой улице. Дорога постепенно сузилась до маленькой тропинки, по обеим сторонам которой росли крапива и репей. Наконец, Лешка затормозил возле огромного, засохшего клена. Судя по раздвоенному, почерневшему стволу, в него когда-то ударила молния. В этом было что-то жуткое, особенно на фоне зелено-белых березок, растущих вокруг. Казалось, что исполинское дерево открывает вход в мрачную и темную реальность, притаившуюся рядом. И действительно: в нескольких метрах от сухого клена я увидела покосившийся деревянный забор, ограждавший внушительных размеров двор. По его периметру росли яблони и сливы. Полосатые шмели кружили над ароматными цветами шиповника, который без должного присмотра разросся по всему двору, словно колючие джунгли. В некоторых местах забор почти сгнил, и давно упал бы, если бы не сковывающие его ветви дикого винограда.

– Мы на месте – промолвил Лешка, оглядевшись. – Давно я тут не был…

– А дом где? – в недоумении спросила Ира. И правда: на первый взгляд, никаких построек во дворе не было.

– Он там, – махнул рукой Леха. – Просто за деревьями не видно. Дальше на великах мы не проедем. Придется пойти через огород.

Мы спрятали велосипеды возле мшистой калитки в зарослях чертополоха и осторожно, шаг за шагом, стали пробираться к дому. Трава доходила до пояса. Лешка шел впереди, прокладывая дорогу, следом брела Ира. С осокой еще можно было смириться, а вот крапива попалась на редкость злая, и я, обжигаясь об ее листья, то и дело ойкала.

– Тихо, Саш! – шикнул на меня Лешка. Он ловко продирался сквозь траву, отодвигая ее своими длинными руками.

– Вообще-то больно… – обиженно пробормотала я себе под нос.

Наконец, мы вышли к кривым ступенькам покосившегося крыльца. Дом стоял перед нами, словно уродливая избушка Бабы-Яги. Зеленая краска стен облупилась и торчала неприглядными шкварками, а оконные проемы кое-как были забиты толстыми досками. Стекла, к моему удивлению, оказались целы, но из-за толстого слоя грязи разглядеть что-либо внутри было невозможно. Я подошла ближе, почти вплотную прислонившись к доскам, но тут же с визгом отпрянула, увидев огромного паука-крестовика. Фу, мерзость! Не хватало еще, что б он мне ночью приснился…

– Хватит орать! Спалишь всю контору! – вполголоса сказал Лешка с недовольным видом.

– Она у нас белоручка, боится всего – насмешливо протянула Ира, хихикнув.

– Знаете что… – начала было я, но увидев свирепое лицо Лехи, замолчала. Он огляделся по сторонам и строго сказал:

– Хватит трындеть! Надо пробраться внутрь. Мы и так слишком долго тут маячим!

Пригнувшись, мы взошли на крыльцо, скрипевшее каждой половицей. Под навесом висел ржавый умывальник, тихонько качающийся на ветру. Пахло сыростью и прелой травой. Было в этом месте что-то неуловимо жуткое, и несмотря на теплый, летний день по телу ползли мурашки страха. Но виду я не подавала, и схватившись за облезлую ручку, легонько толкнула дверь.

– Заперто! – констатировала я, пожав плечами.

– Да ты "Капитан очевидность"! – закатил глаза Леха. Ира тихонько засмеялась.

Все эти дурацкие приколы стали меня раздражать.

– Открывай сам, раз ты такой умный – пробурчала я и отошла в сторону.

Лешка не ответил, и порывшись в рюкзаке, достал какую-то железяку.

– Это что, отмычка? – Ира смотрела на это хитрое приспособление, округлив глаза. Только сейчас я поняла, что Пискля хочет взломать дверь. Он вставил железку в замочную скважину и с серьезным видом принялся за дело. Миг – и старый замок звучно щелкнул.

– Прикольно, даже не заржавел!– радостно провозгласил Леха, обернувшись, но увидев наши перепуганные лица, недоуменно спросил: – Что?

– Что? Ты еще спрашиваешь? Мы дом взломали! Это вообще-то частная собственность!– тараторила Ира, покраснев от возмущения. Я согласно кивнула. Правда, дело пахло криминалом…

– Частная собственность? Вы что, сериалов пересмотрели? Очнитесь, тут лет двадцать никто не живет! У этого доктора даже родственников не было, так что дом ничей. Это обыкновенная заброшка! Если б знал, что вы такие сикухи, не взял бы с собой! – презрительно фыркнул Лешка и плюнул с досады.