– Да, пять зон и везде можно поменять фон, он тканевый, любой цвет есть! А вот там стена под кирпич, я очень люблю её, можно граффити сделать, потом закрасить.
– А все эти вспышки, стойки с моноблоками?!… Альбина, где ты, ангел мой, иди сюда!– Артур подошёл к огромному открытому гардеробу с одеждой разных фасонов, и даже разных эпох. Наиболее объемные платья и костюмы висели рядом, в полиэтиленовых прозрачных чехлах на длинной передвижной вешалке-стойке.
– Мы тут картины нашли, смотрим! Можно?– спросила Альбина откуда-то из-за декоративной колонны.
– Конечно! Выбирайте любую!
– А почему они не на стенах?
– Те, что вы нашли, это с прошлой выставки… всё что осталось. Идите сюда, я буду вас фотографировать!
– Ой, а можно мне вот эту картинку, Ренато?– Альбина с трудом, не без помощи Нелли, вытащила холст с морским пейзажем, в красивой тонкой раме.
– Oh, santa Madonna! Да, да, конечно, не надо спрашивать даже!
– Спа-си-бо! Как тебе, милый?
– Айвазовский отдыхает, ангел мой! Но как мы её повезём?
– Как и большие фотографии с выставки – в фанерном ящике!
– Умная женщина,– кивнул Артур в сторону жены, обращаясь к Ренато. – Всегда любил умных женщин, а эта ещё и красивая.
– Да, тебе повезло,– он взял в руки свой профессиональный фотоаппарат и сделал несколько кадров пока Нелли и Альбина шли к ним. – Стойте!– Ренато слегка присел.– Хорошо! Улыбнитесь, синьоры!… Спасибо! А теперь идите вот в эту зону, я сейчас настрою свет…
Спустя почти час Артур посмотрел на часы.
– О-о-о, друзья-товарищи, начало первого ночи! Аль, нам рано вставать, ты помнишь? Нелли, ты можешь вызвать такси?
– Нет, нет, мы ещё не договорились о портрете!– вспомнил Ренато. – Я настаиваю на образе богини Венеры.
– Созвонимся, дружище! Альбиночка, это шляпка тебе очень идёт, но нам пора, ангел мой!
– Машина будет через семь минут,– сказала Нелли, получив сообщение от диспетчера такси.
– Ты с нами?– спросил её Артур.
– Мне в другой конец города, моё такси приедет чуть позже.
Нелли хотела остаться, чтобы поговорить с Ренато, и громко выдохнула, когда за Артуром с Альбиной закрылась дверь.
– Ну слава богу! Боже, как это утомительно…
– Ты про гостей?
– Я про фотосессии! Встаньте так, встаньте вот так, поднимите голову, опустите руки, улыбнитесь, присядьте, дышите, не дышите, замрите, умри, воскресните…
– Я такого не говорил, Нелли, и ты не очень-то хотела фотографироваться. А Альбина получилась хорошо, она умеет позировать… Она красивая, яркая… Она…
– Ре-на-то, алё!– Нелли сделала несколько щелчков пальцами у него перед глазами. – Ты не можешь себе позволить в неё влюбиться, слышишь? Она за-му-жем, понимаешь?
– Почему ты так переживаешь? Пошли, я налью тебе вкусного вина и мы спокойно поговорим… Я не собираюсь её насиловать,– сказал он, доставая чистые бокалы и выбирая вино на свой вкус. Но то, что сейчас у меня тут и тут,– Ренато похлопал ладонью по груди и животу, – это мне нравится. Ты же меня знаешь, если она не захочет, я никогда не переступлю границу. Ты садись, и скажи мне, с какой бабочкой она у тебя сочетается, а?– он подал Нелли бокал опустившись на одно колено рядом с её креслом. Это было очень трогательно, по-домашнему, и в то же самое время, очень галантно.
– Я уже об этом думала, пока мы перебирали твои картины. Кстати, я там одну приметила себе.
– Можешь забрать все, я буду очень счастлив.
– Ладно, возьму парочку! Все мне девать просто некуда, только если купить квартирку побольше. Слушай, где мой телефон, я тебе сейчас покажу бабочку, она тоже из нимфалид.
– Минуточку, я поищу!… А как называется бабочка?
– Юнония алмана. Ты сумочку мою найди, она в прихожей, кажется. Хотя, нет! Я же такси заказывала, значит телефон должен быть где-то тут.
– Потом найдём… Ты возьми мой.
– Спасибо, дорогой!… Вот, смотри, сейчас покажу – это она, юнония алмана, а есть ещё, похожая бабочка – павлиний глаз. Тебе какая больше нравится?
– А в чём разница?
– У первой огненно-рыжий окрас, а у второй ближе к кроваво-красному, но и у той и у другой большие пятна похожие на глаза.
– Мне нравится первая, а вот это что?– Ренато показал на соседний снимок другой, не менее красивой, бабочки.
– Это цетозия библис, но она ядовитая, мой золотой… Смотри, отравишься!
– Очень хорошо! Очень! Хочу отравиться! Расскажи мне про неё, почему «библис»? Библис, библис – это же город?
– Пра-авильно, на берегу Средиземного моря, древнейший финикийский город, только сейчас это территория Ливана и название у него другое – Джубейль.
– Так бабочка оттуда что ли?
– Не-е-е, всё намного проще. Слово «библия» – это книги, от греческого «библион» – книга, а «библос» – это папирус, который делали в городе Библисе. По-мне так очень логично, дать городу название того, что там производят,– сказал Нелли. – Теперь посмотри на бабочку: сверху у неё оранжево-красный цвет, а края чёрные, как будто она подлетела близко к огню и они обгорели. А снизу крылья чёрно-бело-оранжевые, с множеством зигзагов, как арабская письменность или персидский ковер, арабеска.
– Арабеска? Да, я знаю! Джованни да Удине – ученик Рафаэля, помогал ему расписывать собор, лоджии в Ватикане, и там на фресках такой орнаменто.
– Орнамент,– поправила его Нелли. – Значит ты понял, о чём я?!
– Beh, certo! Ti sembro uno stupido? (итал. Вот чёрт! Я по-твоему похож на дурака?) У бабочки рисунок арабского письма из старинных книг. – Почему сразу на дурака, Ренато? Ты спросил, я ответила, откуда у слова «библис» ноги растут.
– Давай без ног, Нелли! Я не люблю, когда ты начинаешь так далеко…
– Издалека, радость моя! Какой же ты смешной, особенно когда злишься, и начинаешь путать слова,– она потрепала его по голове. – Кудряшка-кучеряшка ты мой! Значит тебе нравится эта бабочка, да?
– Да, она очень похожа на Альбину.
– Ага, на книгу, которую хочется прочитать, лучше скажи. Но для начала эту книгу открыть надо, Ренато. Если там окажутся только детские картинки внутри и какие-нибудь каракули, или наоборот – философский трактат…
– Я не понимаю, Нелли, давай без метафор и аллегорий, пожалуйста, у меня голова не работает ночью. Мой переводчик спит уже,– он засмеялся от собственных слов.
