Есть, правда, минус в поездке зайцем ? приходится перебегать из одного вагона в другой, когда проходят контролеры и проверяют наличие билетов. Благо, перебегает целая братия таких же зайцев, как и я, а толпой бежать не так уж и страшно. Хотя все равно всегда переживаю, что случайно споткнусь, упаду, и меня затопчут. Особенно страшно зимой, когда гололед. Но, к счастью, со мной такого ни разу не приключилось.
В электричке тоже приходится стоять в толкучке, а свободные места появляются лишь незадолго до прибытия на мою станцию. Пока есть время и возможность, быстренько делаю задание по матану, чтобы дома пришлось делать поменьше, и у меня появилась возможность лечь спать пораньше.
Выйдя из электрички, спрыгиваю с перрона, потому что на нашей станции через турникет за кем-то другим уже не дадут пройти ? такие вот у нас злые охранники. Плюс в том, что в автобусе окажусь раньше, чем те, кто ездит с билетом и идет по переходу к выходу с вокзала. Потому успеваю занять место и оставшиеся пятнадцать минут до дома еду как королева.
К вечеру у меня обычно и без того нет сил, а после нервотрепки из-за Власова ощущаю себя словно выжатый лимон. Давно заметила, что после нервного напряжения чувствую себя более усталой, чем если бы вскопала огород.
Наконец, добравшись до дома, поднимаюсь на свой этаж и уже в подъезде слышу крики, доносящиеся из нашей квартиры. Опять мама с отчимом что-то не поделили, или младший брат снова нашкодничал. Ему всего три, но, бывает, гадостей наделает в таком объеме, что потом всей семьей еще целый день приводим квартиру в порядок.
Открываю входную дверь и чувствую запах гари. Видать, мама снова вкусняшку приготовила. У нее и так кулинарные способности на таком уровне, что иногда диву даешься, как можно настолько испортить то, что испортить невозможно, даже макароны. А тут еще и пригорело.
? Как ты меня достал, Олег! Ты за своим компом вообще ничего не видишь! ? кричит мама в зале, пока я раздеваюсь. ? Я ведь попросила последить за курицей, пока я в ванной! А теперь всю сковородку в помойку! Жрать теперь что будешь?!
? Ир, ну я… ? мямлит в ответ Олег, но мама его прерывает на полуслове.
? Я весь день пашу для чего? Чтобы потом выбрасывать деньги в мусорку?! От тебя вообще никакой помощи, только и умеешь, что в свои игрушки играть! Все, заколебал, разводимся!
Олег никак не реагирует на мамину угрозу, потому что слышит это ежедневно. Ну а маме давно пора понять, что эти слова не имеют никакого эффекта, и уже нужно либо смириться с натурой Андрея (которую она, видимо, не замечала до брака), либо уже по-настоящему развестись и перестать трепать всем нервы.
Встречать меня из комнаты прибегает брат:
? Привет, Нать! ? на своем ломаном детском языке обращается он ко мне.
? Привет, ? улыбаюсь брату и глажу его по светловолосой макушке. ? Что, опять ругаются?
? Ага, ? кивает он и тоже мне улыбается, не придавая значения ругани только потому, что слышит ее с самого своего рождения.
? О, ты приехала? ? выглядывает из комнаты мама и торжественно заявляет: ? А на ужин у нас сегодня только гречка! Олег спалил всю курицу!
? Да я уже услышала, ? киваю в ответ и вздыхаю, ведь больше всего на свете терпеть не могу гречку, а запихать ее в себя могу разве что с подливкой от мяса.
? Работу сдала? ? интересуется она, следуя за мной в ванную.
? Сдала, ? отвечаю ей и включаю воду, чтобы помыть руки.
? И что тебе за нее поставили?
? Во-первых, за работу оценок не ставят. Ее либо зачтут, либо не зачтут. А, во-вторых… мам, ну откуда я знаю? Я ведь только сегодня ее сдала, еще проверить не успели.
? Не огрызайся с матерью! ? мигом переходит она на крик. ? Вырастила на свою голову!
? Да никто не огрызается, ? отвечаю ей, пытаясь оправдать себя, но наперед знаю, что бесполезно это, особенно когда она не в настроении. ? Я просто объяснила тебе, что еще не могу знать о результате.
? Значит плохо сделала, раз не знаешь! Если бы старалась, то была бы уверена в своих силах и результате!
В ответ ничего не говорю, лишь вздыхаю. Мало мне было, что ли, неприятностей сегодня?
Поужинав и помыв за всеми посуду, быстро доделываю задания и собираю сумку, а затем подготавливаю одежду на завтра. Заглянув в шкаф, нахожу на вешалке водолазку грязно-лилового цвета, которую вижу в первый раз.
? Это твоя? ? спрашиваю у мамы, придя к ней в комнату и демонстрируя незнакомую водолазку.
? Нет, это я тебе вчера купила. Забыла сказать, ? отвечает она, натирая руки кремом.
? Мам, ну я же просила, не покупай больше вещи без меня. В такой одежде никто из молодежи не ходит.
? А в какой ходят? В топиках с голым пузом? Или прозрачных блузках, в которых вся грудь наружу? ? возмущается она.
? Да почему сразу наружу? ? возражаю ей. ? Есть ведь нормальные вещи, которые…
? А-а. Это, значит, ненормальная вещь? ? фыркает она, вырывая водолазку из моих рук. ? Ну и ходи, значит, в старье, пока мозгов не наберешься и не научишься понимать, где нормальная одежда, а где хлам помоечный. Я, между прочим, девятьсот рублей за нее отдала!
? Тогда просто верни ее в магазин, ладно? ? вздыхаю я и быстро выхожу из маминой комнаты, пока не разразился очередной скандал.
Закрываюсь в своей комнате, выключаю свет и ложусь в постель, уткнувшись лицом в подушку. Слезы неконтролируемо рвутся наружу. Кажется, у меня больше нет сил терпеть все это.
Говорят, если ты не можешь что-то изменить, просто поменяй свой взгляд на происходящее. Но я не могу. Не могу поменять свой взгляд на все это. А потому остается лишь одно ? набраться смелости и просто съехать из этого кошмара.
Глава 4
Утро проходит в обычном режиме с подъемом в пять утра и сборами в темпе вальса. Собираться приходится как всегда тихо, а ходить на цыпочках, чтобы, не дай бог, не разбудить маму.
Умываюсь, делаю себе бутерброды с колбасой, один из которых съедаю, запивая кофе, а еще два кладу в пакетик, чтобы взять с собой на обед. Пока иду к раковине, чтобы помыть чашку после себя, спотыкаюсь об машинку, которую бросил брат посреди кухни, и едва успеваю опереться на столешницу кухонного гарнитура, чтобы не упасть. Зато из руки выскальзывает кружка и в дребезги разбивается об ламинат.
Капец! Точно маму разбудила.
Только успеваю подумать об этом, как тут же слышу шарканье ног в тапочках, и на кухню входит мама. Ее заспанные глаза злющие-презлющие, будто я дом спалила, или что похуже.
? Ты издеваешься?! ? рычит она, оглядывая пол, усыпанный осколками.
Мне бы начать убирать с пола, пока еще есть время, но застываю на месте как вкопанная, отчаянно желая превратиться в каменную статую или стать невидимкой.
? Нет, не издеваюсь, ? мямлю я и мотаю головой из стороны в сторону. ? На полу игрушка просто валялась, а я не увидела ее и споткнулась. Кружку вот разбила, хорошо хоть лоб не расшибла.
? Лучше б лоб расшибла, чем кружку разбила! ? фыркает мама. ? Может тогда научилась бы под ноги смотреть. А лучше бы сразу прибрала за братом игрушки, и вообще проблем бы не было!
? Так я ж говорю, не увидела.
? Не увидела она… Я еще могла бы полтора часа поспать, а из-за тебя вставать пришлось!
? Ну так иди ложись, пока еще есть время, чего ты, ? пытаюсь успокоить ее.
? Я уже проснулась и снова уснуть не смогу! Спасибо, Настя, за доброе утро! ? добавляет она напоследок, будто я специально все это сделала, и со злобным лицом уходит с кухни.
Заряд позитивной энергии с самого утра получен. Спасибо, мама!
Сметаю веником осколки с пола и смотрю на время: уже пять минут, как я должна была выйти из дома! Бегу в коридор, быстро одеваюсь, обуваюсь, подхватываю сумку и свернутый ватман с работой по начертательной геометрии, а затем выскакиваю из дома.
На улице сегодня сильный мороз, ладони мерзнут даже в варежках, но спрятать руки в карманы не могу, потому что приходится нести в них ватман. Вот купила вы себе тубус с веревочкой, повесила бы его на руку сейчас и не мучилась. Но, нет же, пожалела шестьсот рублей!
К счастью, успеваю на свой автобус, поэтому и на электричку добираюсь вовремя, даже билет успеваю купить. В вагоне привычная толкучка, и моя работа рискует быть помятой. Благо добрые люди помогают закинуть ее на верхнюю полку для вещей, потому что сама я до нее не достаю.
Не помять бы работу за целый день и донести ее на последнюю пару в первозданном виде. Препод по начерталке у нас просто зверь, заставляет перечерчивать все заново из-за каждой мелочи, даже если уголок листа помялся. А Андрею из нашей группы даже работу циркулем проткнул, когда Андрей отвечал на вопросы и назвал отверстие дыркой. Препод проткнул его работу с огромным удовольствием, сопроводив громогласной фразой: «То, на что ты показал ? отверстие, а вот это ? дырка!». Надо ли говорить, что Андрею пришлось переделывать ту работу?
Всю дорогу прокручиваю воспоминание с утренними ругательствами мамы, не в силах выкинуть их из головы. Умом-то я понимаю, что это никак не поможет и ни к чему не приведет, только лишь к очередному расстройству, но ничего не могу с собой поделать. Но стоило мне увидеть парня в куртке, как у Власова, мысли тут же меняют свое направление. Теперь я начинаю переживать и накручивать себя из-за его вчерашней угрозы. А ведь благодаря настрою, который вчера с вечера задала мама, я успела позабыть об этой неприятности.
Первые две пары проходят вполне спокойно, Тимур даже не обращает на меня внимания, и уж тем более не сыплет очередными угрозами. Может, попустило его за вечер, и он не станет ничего мне делать? Хорошо бы, если так.
Но только было я успокоилась, как беда приходит, откуда не ждали. Сижу на обеденном перерыве в столовой, уплетаю свои бутерброды, запивая чаем, и никого не трогаю. Между столиками бесконечно снуют студенты, спешащие занять очередь и купить себе что-нибудь на обед. Ничего необычного, все, как и всегда. И тут кто-то внезапно толкает мой столик… Пластиковый стаканчик с чаем, который стоит в этот момент на столе, переворачивается. Хорошо, что горячая жидкость льется не на меня, а просто растекается по столу. Поднимаю глаза и вижу Антона Бадалова ? своего одногруппника из банды Тимура. Стоит возле меня с невозмутимым лицом и хлопает глазами.
? Сорри, я случайно, ? сухо произносит он, что больше походит на отмашку, чем на извинение.
? Ничего, ? вздыхаю я и пожимаю плечами.
Всякое ведь бывает. Не специально же он влетел в мой столик. Споткнулся, может, как я утром, или его кто-то из толпы толкнул. Хорошо, что на меня не попало, и я не испачкалась и не обожглась.
Но этот позитивный настрой мигом улетучивается, когда я перевожу взгляд на соседний стул, на котором оставила свои вещи: пролитая жидкость тонкой струйкой стекает по столу и льется не на пол, а прямо на ватман, который жадно впитывает в себя чай!
Глава 5
? Нет-нет-нет-нет… ? бормочу себе под нос, схватившись за голову, и с ужасом понимаю, что труд нескольких недель пошел насмарку.
Хватаю ватман со стула и в отчаянии пытаюсь промокнуть его рукавом кофты, но ничего не меняется, что вполне ожидаемо. Колючий ком обиды обжигает горло, пелена слез застилает глаза, и я уже готова впасть в истерику.
Закидываю сумку на плечо и бегу из столовой, бросив недоеденные бутерброды. Не вижу никого и ничего вокруг, хочу просто поскорее скрыться от чужих глаз и дать волю слезам, потому что держать их в себе становится невыносимо.
Мне ведь так тяжело дается начерталка! Я столько времени убила на то, чтобы начертить эту долбаную деталь в трех проекциях! Ладно бы в одной, но в трех?! Это ведь как соображать надо, чтобы понять, как она будет выглядеть со всех сторон?! Нам ведь только вид спереди дали. Но я все равно справилась, потому что старалась. Все выходные проводила над этой работой, лишь бы успеть сдать в срок, а, выходит, все было зря! Вообще все!
Неожиданно влетаю в чью-то высокую фигуру и молюсь, чтобы это не оказался какой-нибудь там декан или ректор.
? Простите, ? мямлю я, смаргиваю слезы и поднимаю глаза.
Власов. Собственной персоной. Глядит на меня сурово из-под сведенных бровей и испепеляет взглядом.
? Наумова, ты совсем страх потеряла? ? басит он.
? Нет, я просто… Просто у меня…
? Просто, просто, ? с пренебрежением передразнивает он. ? Дело к тебе есть.
? Прости, мне сейчас не до этого, ? мотаю головой и делаю шаг в сторону намереваясь уйти, но крепкая хватка парня заставляет меня остановиться и вновь замереть.
? Кажется, ты чего-то не поняла? ? его недовольство сменяется откровенной злостью.
Разум тут же проясняется, и я начинаю соображать, что и кому я только что сказала.
? Извини, я… попутала что-то. Какое у тебя ко мне дело? ? встрепенувшись, отвечаю я.
? Влас, ты че так долго? Тоха уже… ? прерывает наш разговор Виталик, но тут же замолкает, замечая меня.
? Да иду я уже, иду, ? отвечает ему Власов и обращается ко мне: ? Ладно, Наумова, выдохни пока. Поговорим позже.
С этими словами он уходит со своим приятелем в столовую, а я напрягаюсь, думая о том, что же Тимур от меня хочет. Зато закрыться в туалете и безудержно плакать из-за работы уже не хочется, хоть и по-прежнему обидно. Ведь препод вряд ли примет ее, даже если я объясню, что испортилась она не по моей вине. Но можно ведь попытаться. Вдруг сегодня у него будет хорошее настроение, и он пожалеет меня?
До пятой пары мне удается дотерпеть с трудом. Все время думаю и гадаю, удастся ли мне все же сдать работу, зачтут ли ее. А на самой паре по начерталке тяну до последнего, боясь узнать решение препода.
Когда очередь подходит к концу, беру свою работу с коричневым пятном, находящимся ровно в центре листа, подхожу к преподавательскому столу и кладу ватман перед Анатолием Сергеевичем.
? Это что?! ? возмущенно глядит на меня он, тыча линейкой в пятно.
? В столовой сегодня кто-то чай на него пролил. Случайно, ? оправдываюсь я, виновато опустив взгляд. ? Но я так долго делала эту работу, так старалась! И понадеялась, что вы все же примете…
? Не приму, ? отрезает Анатолий Сергеевич, и меня захлестывает прежнее отчаяние. ? Но не из-за пятна.
? Не из-за пятна? А из-за чего же? ? изумляюсь я.
? Смотри, ты вот это отверстие неверно перенесла на вид сверху, ? и указывает линейкой на мою ошибку, а затем начинает сверять линейкой размеры детали в разных проекциях.
Выжидаю, поджав губы и надеясь, что ошибка у меня всего одна. Но вывод преподавателя меня не радует: ошибок оказывается несколько, и все Анатолий Сергеевич помечает красной ручкой, как делает это всегда, чтобы шансов что-то стереть и исправить уже не было ? только переделывать.
? Все это тебе нужно еще раз перемерить и исправить, ? заключает он. ? До следующего занятия у тебя еще есть время.
? Вы даете мне еще неделю? ? удивляюсь снисходительности преподавателя, который обычно рвет и мечет от малейшей ошибки.
? Нет, если хочешь, я прямо сейчас поставлю тебе незачет, ? хмыкает он.
? Нет-нет, не нужно! ? одергиваю его.
? О, вот еще: основную надпись поправь, ? добавляет он новые пометки красной ручкой. ? Если переделаешь раньше, можешь прийти на занятие с другой группой и показать. Вдруг опять напортачишь, и снова придется переделывать. А так у тебя хотя бы шанс появится сдать работу вовремя.
? Хорошо, спасибо большое! ? широко улыбаюсь и сгребаю свою работу со стола.
Обидно, конечно, что допустила ошибки. Зато зря расстраивалась из-за пролитого чая, работу-то все равно придется переделывать. Но хотя бы не из-за чьей-то вины, а из-за своей собственной. А это кажется уже не столь трагичным. Тем более, что преподаватель дал мне еще неделю на переделку.
Настроение немного поднимается. Складываю ватман вчетверо и убираю в сумку, ведь теперь можно уже не волноваться за его внешний вид. Слушаю перешептывания ребят, которым удалось сдать работы, и улыбаюсь, радуясь за них.
По окончании занятия выхожу из аудитории вместе со свей группой, надеваю куртку и разматываю наушники перед дорогой домой, как друг слышу оклик Власова:
? Наумова, стой!
Замираю и даже дышать перестаю. Точно, Тимур же что-то от меня хотел!
