По-прежнему сидя на корточках на закрытом крышкой унитазе, Вика резко повернула задвижку и с силой толкнула дверь от себя. Женя и – к удивлению Вики – Саша Белоконь, стоявшие у окна напротив кабинок, как по команде подняли головы и теперь смотрели на Вику так, будто увидели привидение.
– Привет, – с вызовом произнесла Вика, не меняя позы. – Объясните, что происходит?
Пока она это говорила, снова раздался звук поворачивающейся задвижки, открылась дверь соседней кабинки, и оттуда вышла Полина. Парни изумленно уставились и на нее, а она тем временем вышла и встала рядом с Женей напротив дверного проема кабинки Вики. Полина скрестила руки на груди и, устремив на подругу презрительный взгляд, прошипела:
– Да уж, потрудитесь, пожалуйста.
Вика хмыкнула, слезла с унитаза и встала напротив уже бывшего парня, уже бывшей подруги и Саши Белоконя, который так же, как и она, узнал не слишком приятную правду о том, кого наверняка считал достаточно близким другом.
Глава 6
Глядя на то, какими взглядами Вика и Полина смотрели друг на друга, можно было легко заключить, что их дружбе конец.
Вика горько усмехнулась про себя. Она никак не ожидала, что срок годности их дружбы окажется таким коротким. Впрочем, у нее появился вопрос: а была ли у них дружба вообще? Складывалось впечатление, что Полина стала считать ее, Вику, своей подругой только потому, что первого сентября они сели за одну парту, затем начали выручать друг друга во время устных ответов у доски, а перемены проводили за болтовней о парнях и шмотках мечты. И это все, что их связывало.
– Вика… – растерянно выдохнул Женя, глядя на нее во все глаза. А Саша доброжелательно улыбнулся:
– Девчонки, вы, кажется, туалетом ошиблись. Ваш дальше по коридору.
– А я вот не думаю, что мы ошиблись. – Голос Вики звенел от напряжения и попыток не расплакаться прямо перед предателями. – Я считаю, мы оказались в нужном месте и в нужное время. Поэтому я требую объяснений. – Вика посмотрела в глаза сначала Жене, потом Полине, затем мельком скользнула взглядом по Саше и снова взглянула на Женю. – Сначала от тебя.
Женя вздохнул.
– Я собирался тебе сказать…
– Да не ври, – встряла Полина. – Ты просто трус. Типа боялся ранить чувства Вички. Хотя тебе все равно пришлось бы это сделать. – Она подняла взгляд на Вику и криво улыбнулась. – Хоть наша дружба и кончена, Борисова, заметь, я оказала тебе очень неплохую услугу. Теперь ты знаешь, что парень, в которого ты так влюблена, – жалкий трус.
– Закрой рот, – неожиданно резко отреагировал Женя. Вика нахмурилась:
– И еще говоришь, что тебе нравится Полина? Если бы она тебе правда нравилась, вряд ли ты бы разговаривал с ней так.
– Не тебе мне рассказывать, как с кем общаться, – прорычал Женя в ответ, и Вика, испуганная такой резкой переменой в его поведении, сглотнула. Искушение заплакать от таких непривычно грубых слов в ее адрес стало больше, но она не хотела терять лицо. Поэтому Вика поджала губы и скрестила руки на груди. Спустя секунду Женя повторил ее позу.
– Женя, – постаралась сохранить самообладание Вика, – это правда, что мой отец и твой – это один человек?
– Ну да, – пожал плечами Женя. – Ты же все слышала.
– Хорошо, а почему ты не поговорил об этом со мной? – терпеливо продолжала Вика, стараясь не смотреть на Полину. Та глядела на нее с такой жалостью, что Вике хотелось проблеваться. Она терпеть не могла, когда ее жалели.
Женя насмешливо улыбнулся:
– А что, ты бы мне поверила? Ты же много раз говорила о том, как сильно ненавидишь женщину, которая соблазнила твоего отца и увела его из семьи. А эта женщина – моя мама вообще-то. Если ты ненавидишь ее, ты, получается, ненавидишь и меня. Я прав?
– Знаешь, Женя, – с нажимом ответила Вика, – родители, конечно, влияют на своих детей, но все же не настолько, чтобы дети отвечали за косяки своих предков. И да, ты прав: я тебя ненавижу. Но не за то, что ты сын своей матери, которой мозгов не хватило ни на что, кроме соблазнения женатого мужчины. А за то, что у тебя – как и у нее, кстати, – нет ни капли великодушия и совести.
Женя вдруг оттолкнулся от стены и резко приблизился к Вике. Она отшатнулась, опасаясь получить от него пощечину или толчок, но Женя, увидев ее испуг, засмеялся.
– Глупая, ты правда думаешь, что я тебя ударю? Не-а. Хотя очень хочется, – зло добавил он. – Моя отвратительная безмозглая мать внушила мне, что девочек бить нельзя. Даже если девочки этого заслуживают.
Женя плюнул в ее сторону – плевок упал в нескольких миллиметрах от кроссовок Вики – и вышел из туалета, не забыв со всей силы ударить кулаком по двери. Саша же, как ни странно, остался на месте. Но Вике было все равно – она уже повернулась к Полине, которая все это время молча наблюдала за перепалкой.
– А ты, – начала Вика немного дрожащим голосом, – ты правда настолько его любишь, что готова стерпеть от него все? Даже вот это вот “закрой рот”?
– Да че ты завелась-то? – недоуменно спросила Полина. – Ну сказал он "закрой рот" и что? Меня это не оскорбляет, в отличие от тебя. Я же не нежная принцесса, которой можно разбить сердечко одним словом.
– Да, меня это оскорбляет, – продолжала Вика гнуть свою линию и сама себе удивилась: раньше она никогда бы этого не сделала, скорее, согласилась бы с тем, что ей нужно меньше обижаться. – Я уважаю себя и не собираюсь терпеть грубости от того, кто по идее должен меня любить и беречь.
– Любить и беречь? – заливисто расхохоталась Полина, и у Вики возникло сильное желание ударить ее по лицу. – Тебя? А за какие такие заслуги? Ты не особенная, Борисова, даже не надейся. Когда вы с Женей начали встречаться, я все не могла понять, что он в тебе нашел… Но когда я узнала, что это все было ради меня – поняла, что оно того таки стоило, – с гордостью заключила Полина.
Вика не нашла, что ответить. Она действительно никогда не считала себя особенной, красивой или умной, но искренне верила, что достойна любви даже несмотря на это. Полина снисходительно посмотрела на нее и добавила:
– Мне жаль, что ты все узнала именно так.
– Не ври, – резко откликнулась Вика. – Ничего тебе не жаль. Твое ликование отлично видно на твоем глупом лице.
Полина расхохоталась:
– "Мне жаль" – это просто фигура речи, тупица. Мне ни капельки не жаль.
Она взяла свою сумку и направилась к выходу из туалета. Вика одним шагом нагнала ее и толкнула так сильно, что Полина чуть не упала лицом на плиточный пол. Оправившись от неожиданного удара, она как-то странно улыбнулась.
– А ты, оказывается, психичка. Да еще и крыса. Я думала, ты нормальная девчонка, а ты нападаешь со спины. Нужно уметь принимать поражение, Борисова.
Полина бегом умчалась из туалета, а внезапно обессилевшая Вика медленно опустилась на пол. Двое самых близких людей оказались не такими уж и близкими, а вместо адекватных объяснений просто полили ее дерьмом и выставили виноватой во всем. Кто еще тут нападает со спины…
Вика очнулась только когда почувствовала на своем плече теплую твердую руку. Обернувшись, она увидела сочувственное лицо Саши Белоконя. Он все это время был тут и наблюдал, как с каждой новой репликой сначала Жени, потом Полины бравада и маска дерзости, надетые Викой в попытках защититься от потока помоев в ее адрес, опускались все ниже и ниже и наконец совсем упали с ее лица.
– Вика, – мягко произнес Саша, – мне очень жаль.
Невольно вспомнились слова Полины. ""Мне жаль" – это просто фигура речи, тупица, – высокомерно произнес голос уже бывшей подруги в голове Вики. – Мне ни капельки не жаль".
В груди Вики неприятно жгло. Глаза были сухими, и Вика заморгала, но когда на ее глазах выступили слезы – поняла, что не стоило этого делать. Она упрямо говорила себе, что не должна плакать, что оно того не стоит, но все-таки не смогла сдержать слез. Вика сидела на холодном плиточном полу, закрывала лицо ладонями, чтобы не видеть ни светло-голубую плитку на стенах мужского туалета, ни взволнованного лица Саши, и плакала, стараясь выдавить из себя боль, которую испытывала. Саша однако вскоре осторожно убрал ее руки с ее лица и настойчиво окликал ее:
– Вика! Посмотри на меня.
Она заскулила и замотала головой. Рвавшиеся из груди рыдания были такими сильными, что Вика уже начинала задыхаться, но при попытке сделать вдох и получить больше воздуха ей становилось еще хуже. Саша принялся изо всех сил трясти ее.
– Вика, – продолжал он звать ее. Но Вика не слышала его: из ее глаз по-прежнему обильно текли слезы, она хватала ртом воздух и дрожала всем телом. К ней наконец начало приходить осознание того, что так называемые звоночки были и достаточно давно, а она как будто не хотела их видеть. И от этого осознания Вике и было плохо.
Уже несколько недель Женя говорил, что у него какие-то дела после учебы, но ничего не объяснял, а Полина все время находила отговорки, чтобы не идти вместе до метро. Вику удивляло, что ее друзья были заняты в одни и те же дни, но тогда ей и в голову не приходило, что это не просто совпадение, а наглая систематическая ложь. Наверняка у Полины и Жени не было никаких реальных дел в это время – они просто проводили его вместе, без нее. А ее, Вику, успешно "сливали", но так, чтобы не обидеть и чтобы она даже не подумала о том, что между ними что-то есть.
Кроме того, Вика вспомнила, как с недавних пор Полина начала резко переводить тему, когда Вика рассказывала ей что-то о Жене. Сначала Вике казалось, что она действительно перегибает палку и уже начала надоедать своими восторгами подруге, у которой отношения никак не складывались. И только сейчас до Вики наконец-то дошло, что отстраненностью и равнодушием Полина могла просто маскировать свои чувства к Жене.
"Она назвала меня тупицей… Может, я и правда тупица, раз не догадалась сразу?" – подумала Вика. Сквозь пелену слез она не видела Сашу, но чувствовала, как он гладил ее по спине. Вика снова всхлипнула и ощутила, как он повернул ее и прижал к чему-то теплому и пахнущему приятным одеколоном. "Сашкин запах", – промелькнуло в мыслях Вики. Она обняла его в ответ, и Саша сжал ее еще сильнее.
– Вик, – ласково произнес он, поглаживая ее по спине, – не надо плакать. Все будет хорошо.
Вике не сильно помогли его слова, но она все равно уже немного успокоилась. Слезы все еще текли по ее щекам, но по крайней мере теперь, когда она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, она видела лицо Саши, который добродушно смотрел на нее и сжимал ее плечи.
– Саш, – негромко заговорила Вика, – меня правда нельзя любить из-за того, что я не особенная?
– Ты что! Не слушай их, – горячо возразил он. – Они просто хотели уколоть тебя побольнее.
Вика кивнула и опустила голову. Саша погладил ее по волосам и добавил:
– Они очень мерзко поступили с тобой. Крысы здесь как раз они, а не ты.
Вика снова кивнула, затем вдруг подняла голову и посмотрела Саше в глаза.
– А почему ты остался, когда у нас начались разборки?
– Честно? Хотел посмотреть, во что все выльется, – просто ответил Саша. – Но я не ожидал от Евгена такого. Вроде нормальный парень, а так некрасиво себя повел. Да еще с девушкой, с которой встречался… Ты как? – вдруг заботливо поинтересовался он. – Лучше?
– Не особо. – Вика смахнула слезы, но на их место сразу же пришли новые. – Хочу домой.
Саша предложил проводить ее, но Вика отказалась. Тогда он предложил обменяться номерами телефонов, чтобы Вика сообщила ему, когда доберется до дома. Она согласилась.
– Саша, – Вика с благодарностью посмотрела на него, – спасибо тебе.
– Да не за что, – скромно опустил глаза Саша. – Я не мог поступить иначе. Так воспитан.
– Твои родители отлично тебя воспитали, – улыбнулась Вика и взяла свой рюкзак, так и лежавший в кабинке, в которой она пряталась. – Передай им, пожалуйста, спасибо от меня. Благодаря тебе я чувствую себя чуточку лучше.
Саша улыбнулся:
– Передам. Обещаю.
Глава 7
Вика быстро спускалась по лестнице в холл. Когда она прошла второй этаж, ее окликнул отец, выглянувший из двери, ведущей на него.
– Ты домой?
Вика снова поднялась на пролет второго этажа и ответила утвердительно. Отец вдруг спросил:
– Ты что, плакала?
– Да, – не стала отрицать Вика. – Но это все фигня, пап. Правда.
– Посмотри на меня.
Вика выполнила его просьбу и сказала:
– Я не в настроении сейчас, пап. Я хочу домой и спать.
– А кофе со мной выпить не хочешь? – поинтересовался отец, пытаясь сымитировать взгляд Кота в сапогах из мультфильмов про Шрека. Вика про себя отметила, что получается у него плохо.
– Как-нибудь в другой раз.
Вика побежала вниз по лестнице, не оставляя отцу ни единого шанса на продолжение беседы. Быстро одевшись, она так же быстро направилась к метро. По пути Вика отправила сообщение сестре – хотела узнать, дома ли та. Ксюша ответила, что дома будет только к шести часам вечера, и поинтересовалась, все ли в порядке. Вика не стала отвечать, поэтому через несколько минут ее телефон завибрировал.
– Вик, все хорошо? – спросил обеспокоенный голос Ксюши, когда Вика взяла трубку. – Ты никогда раньше не выходила первой на связь со мной.
– Да, все нормально, – ответила Вика и надеялась, что сестра успокоится, но не тут-то было.
– Что-то не слишком уверенно отвечаешь. Ты хотела приехать ко мне?
Вика помолчала немного, но потом все же ответила утвердительно.
– Извини, сегодня только к шести приеду домой, – извиняющимся тоном произнесла Ксюша. – Возможно, даже позже. Хочешь, встретимся завтра? Или на выходных?
– Можно, – уже более равнодушно ответила Вика. Ксюша еще раз спросила, все ли в порядке. Вика вновь ответила утвердительно и сказала, что позвонит ближе к выходным, чтобы договориться о встрече. Когда Ксюша положила трубку, Вика спустилась в метро.
Доехав до "Юго-Западной" и пересев в автобус, Вика изо всех сил постаралась отогнать от себя мысли о произошедшем сегодня. Ей было трудно принять то, что те, кого она любила и кому доверяла больше всех, предали ее. Жизнь буквально разделилась на до и после, и Вика была уверена, что теперь вряд ли сможет кому-то так сильно доверять. Ее ведь могут снова предать, да еще так цинично.
Район, по которому шел автобус, как назло напоминал о предателях. Вот дорога, по которой Вика с Полиной гуляли практически каждые выходные. Вот ларек с самой вкусной выпечкой, куда они заглядывали в особенно промозглые и серые будни. Вот ворота в парк, в котором каждую зиму заливают каток – на нем Вика и Женя катались на коньках в конце декабря. А потом разместились в ближайшем кафе, чтобы выпить чаю и согреться, и Женя признался ей в чувствах.
Вика помотала головой, отгоняя ностальгию. Полина и Женя не первые, кто ее предавал, но именно их предательство она почему-то восприняла ближе всего. Может, потому что считала их достаточно зрелыми людьми, знакомыми с понятием порядочности. Может, потому что с ними у нее сразу установился близкий контакт. А может… Причин могло быть много, но от этого боль не становилась меньше.
Переступив порог квартиры, Вика отправила Саше Белоконю короткое "я дома" и положила телефон на комод в прихожей. Сняв обувь и верхнюю одежду и положив рюкзак на пол, Вика прошла в комнату и, раздевшись до нижнего белья, легла на кровать под одеяло. Она быстро уснула.
Проснулась Вика от того, что в дверь очень настойчиво звонили. Поднявшись с кровати, она с ужасом увидела, что за окном уже стемнело. Вика быстро надела джинсы со свитшотом и бросилась к двери. Посмотрев в глазок, она вздохнула с облегчением: по ту сторону двери стояла мама.
– Вика, я же просила закрывать дверь на замок, который можно открыть ключом, – начала та читать нотации. – Я уже полчаса стою, не могу открыть дверь!
– Прости, мам, я случайно, – виновато ответила Вика. – Очень устала и на автомате закрыла задвижку.
Мама подозрительно оглядела ее:
– Чего глаза красные?
– Слишком много времени за компом сижу, – улыбнулась Вика. Мама покачала головой – она всегда так делала, когда сомневалась в том, что ей говорят правду, но не стала настаивать. Пройдя в комнату, она поинтересовалась, что Вика хотела бы на ужин.
– Пюрешку с сосисками, – воодушевленно откликнулась Вика. Мама улыбнулась:
– Займешься?
Вика пожала плечами и отправилась в кухню. Когда мама присоединилась к ней, Вика уже почистила картошку и поставила ее вариться. Мама села за стол напротив и внимательно посмотрела на нее.
